Ценность семьи и рода в аристократическом мышлении 5 страница

Среди мучеников (или считавшихся таковыми) можно упомянуть английского короля Эдуарда, сына Эдгара Миролюбивого (ок. 963-978), Эрика IX, короля Шведции, Эйлливед (V в.), дочь св. Брихана, посвятившую себя Богу и убитую отвергнутым «женихом», Освальда, короля Нортумбрии (605-642), Освина, короля Дейры (ум. 651), Людмилу (ок. 860-921), жену чешского князя Борживоя I, регента при Вацлаве Святом, задушенную по приказу невестки-язычницы; св. Халльварда Вебьёрссона (1020-1043), который был убит из-за того, что вступился за женщину. Причисляется к мученикам и св. Дагоберт II, (ок. 652-679), сын Сигиберта III, король франков, правитель Австразии, который был убит в связи с заговором знати. Можно видеть, что под определение «мучеников» подпадали люди, которые были убиты не только за действия в защиту веры, но и за благородные поступки, личные добродетели, твердость в добрых принципах.

Как рыцари прославились св. Гильом Желонский (755-812), военачальник Карла Великого, участник войн за освобождение Испании от мавров[452]; венгерский король Ласло I (1040-1095), считающийся одним из предводителей I Крестового похода, хотя он умер незадолго до его начала; Людовик IX Святой (1214-1270), св. Фердинанд III (1199-1252), король Леона и Кастилии, освободивший подвластные ему территории от мавров.

Безусловно, мы могли бы назвать множество святых, которые были священниками и монахами, епископами и аббатами, но полное посвящение себя Богу в значительной мере выводит человека за рамки социальных делений и вводит в совершенно иной мир. Нам пришлось бы углубляться в область средневекового мышления, которая требует отдельного рассмотрения. В этом уникальность духовно-рыцарских орденов – несмотря на уход от мира, это монашеское служение оставалось построенным на основе благородства и рыцарства.

Есть примеры святых, отвергших светские идеалы, тех, кому пришлось круто переменить свою жизнь или потерпеть тяжелые неудачи, но удостоиться почитания за стойкость в бедах и тяжкое покаяние. Таков св. Сигизмунд, король Бургундии, просивший Бога послать ему как можно больше тягот в жизни, чтобы получить искупление за убитого в гневе сына. А также св. Годелина (1049-1070), замученная собственным мужем. Она прославилась чудесами исцеления после смерти, первым из которых было исцеление дочери ее мужа от второго брака, приведшее к его обращению и началу тяжкого покаяния.

Среди святых заметно большое количество женщин, что как нельзя лучше показывает женскую роль при дворе. В руках хозяек государств и владений находилась немалая власть. Они распоряжаются имуществом и управляют дворами во время долгих отсутствий супругов. В их власти возможность благотворительствовать и заказывать строительства монастырей, церквей и больниц. В их руках сосредотачивались многие мирные обязанности правителя, и поэтому они сталкивались с искушением: предаться развлечениям и безделью или употребить свое время и средства для помощи нуждающимся в этом.

В некоторых случаях святой как служитель и защитник Церкви называется рыцарем. В булле «Gratiarum omnium» Папа Гонорий III называет св. Доминика и его братьев «непобедимыми рыцарями Христовыми, вооруженными щитом веры и шлемом спасения».[453] Рыцарем Христовым был назван и св. Франциск, мечтавший в юности стать воином и получивший видение замка, полного оружия и доспехов, предназначенного ему и «его рыцарям».[454]

Пожалуй, нет более оригинального образца «аристократизма» святости, чем св. Франциск – казалось бы, после своего мистического обращения он пошел по пути, противоположном рыцарскому. Служа Богу в глубокой бедности, болезнях и тяжком труде, он не случайно удостоился звания рыцаря, поскольку стал исполнителем всех «задач» святого – защитником и восстановителем Церкви, борцом с нечистоплотностью церковных служителей, миротворцем, наставником и распространителем веры, заботящимся о больных и голодных. Видения, обильно передаваемые многочисленными житиями, доказывают нам, что в средневековом представлении великая честь заслуживалась великой скромностью и трудолюбием, что истинный рыцарь побеждал не оружием, а добродетелью.

Средневековый рыцарский ум жаждал ярких образов и приключений. И жития святых, и рыцарские романы равно утоляли эту жажду, будоража воображение и щекоча чувства. Романную героику и деяния святых можно противопоставить друг другу как мир приключений и мир настоящего, не показного служения. Но столь различные в рассуждениях и целях, они часто весьма похожи на практике. Разве нельзя назвать жизнь Франциска или Доминика полной приключений? И не полны ли тягот, увечий и лишений многие героические истории?

Вопреки обычным представлением, Католическая Церковь прославляла и продолжает прославлять не только монашествующих и священников. Значительное количество благородных мирян, святых и блаженных, множество крестоносцев высокого происхождения позволяют нам говорить о том, что данный образ жизни был принят обществом и был одной из устойчивых моделей поведения, подвигавшей людей, словами О. Добиаш-Рождественской, презреть цвет мира, покидать жен, родных, именья и, по евангельскому велению, следовать за Богом, будучи зажженными любовью к Нему и исполняясь Его вдохновения. Она писала о крестоносцах: «Великие страдания претерпели наши воины. Они терзались невыносимыми муками голода и жажды. Их распинали, избивали, с них сдирали кожу и отсекали члены. Тысячи мучеников из любви к Христу погибли блаженною смертью, и их деяния озарены чудесами».[455]

Стремление аристократов к благородству и святости имело огромное культурное значение. Если бы элита не поддерживала религию, народной веры не было бы[456], поскольку для мирян образцами были миряне же, и образцы эти должны были быть яркими и привлекательными. В отличие от светского рыцарского идеала святость – непротиворечивая концепция, представляющая цельность человеческой личности.[457]

 

Заключение

В результате проведенного диссертационного исследования на обширном историческом и исследовательском материале были определены основные категории мышления средневековых аристократов и описаны их представления о личности и цели человеческого существования. Итогом исследования является подробное раскрытие содержания аристократизма для Средних веков, касающееся всех основных социальных и культурных ценностей.

На материале исследования сделаны следующие выводы:

1. Несомненна преемственность между языческой и христианской культурами в Средние века. Рыцарство с характерными для него моделями поведения полностью не выводимо из обычаев раннего Средневековья, но наследует ему в ряде значимых черт. «Рассматривать его [рыцарство – O.К. ] как совершенно уникальный феномен, возникший в определенный исторический момент как бы из “ничего”, тоже нельзя. Рыцарство есть логичный и закономерный этап в социокультурной эволюции средневековой европейской элиты».[458] В статье, посвященной каролингской аристократии, А. Сидоров высказывается еще более категорично: «Рыцарский эпос XII–XIII вв. во многом есть не что иное, как демократизированный аристократический идеал предшествующего времени».[459] На теории последовательного развития культуры и представлений Средневековья настаивают Ж. Флори, Ф. Кардини, Д. Бартелеми, Д.Л. Нельсон[460], А.Я. Гуревич.

2. Христианская вера пронизывала аристократическую культуру Средних веков, поскольку знать была образцом поведения и религиозного рвения для остальных мирян. Средневековые идеалы благородства были плодом развития культуры, плодом искренней веры и уверенности в первостепенной важности ценностей духовного порядка; они не были искусственно сконструированы. Не будь аристократы и наиболее выдающиеся из них верующими людьми, попытки навязать им какую-то идеологию со стороны Церкви не имели бы успеха. Если бы аристократы не поддерживали духовные инициативы священников, христианская вера не приобрела бы своего положения.

3. Аристократическое мышление опиралось на представления о личности. Огромную роль в том, какое положение занимал человек в Средневековом обществе, играло социальное понимание свободы и достоинства. Характерной чертой средневекового мышления, сформировавшей аристократическое мировоззрение, было представление о свободе как возможности, а не независимости («свободе для», а не «свободе от»), и о достоинстве как о заслуге и принадлежности к особому роду людей. Данные концепции могут быть противопоставлены либеральным идеям Нового времени.

4. Важную роль в формировании аристократического мышления и культуры сыграла королевская этика. Князья и, впоследствии, большинство рыцарей стали своеобразными преемниками обязанностей властителей, что определило их положение и сыграло важную роль в формулировании рыцарской этики. Правитель и аристократ выступали как защитники народа и веры, исполнители Божьего закона. Отношения верности были характерной особенностью всего средневекового общества. Речь идет именно о верности, связывающей личности, а не о верности государству, нации или идеологии. В Средние века все – от крестьянина до короля – соблюдали верность. Проповедовалась их верность друг другу, а главное – их личная верность Богу, Который определял место каждого человека в обществе. Заметная роль личностного начала, родовых и семейных отношений, этики и духовности в политической жизни, при всех известных недостатках, выгодно отличают средневековый аристократизм в сравнении с бюрократическими системами управления.

5. Определяющее значение для аристократизма имела идея рода. Аристократическая семья и связанный с нею придворный круг были центром культуры, искусств и образования.

6. При рассматрении понятий, связанных с благородством, вместе и по отдельности, очевидно, что каждый элемент аристократической «формации» был связан с особыми идеалами, а его становление и утверждение – с углублением представлений о тех или моральных качествах. От человека высокого статуса ожидали благородства – в этом отношении язычники и христиане Средних веков единодушны. Nobility, chivalry, honour, courtesy, preudomme – все данные понятия указывали как на определенный статус, так и на ожидаемые высокие личностные качества. Все они устанавливали практически утраченную в современной обыденной реальности связь между этическими предписаниями и местом человека в обществе. Статус не представлялся одной из масок человека, а был глубоко и неразрывно связан с ценностями.

Прагматические и политические основания рыцарских идеалов только упрочивали их положение. Идеи, никак не связанные с обыденностью, не могут формировать культуру и быстро исчезают, трансформируются или замыкаются в себе. Все основные качества, которые вошли в список благородного образа жизни, имели, прежде всего, практическое основание. Но все они также трактовались в высокоморальном и духовном смысле. Следование им многие средневековые авторы называли обязанностью не столько перед людьми и обществом, сколько перед Богом. Вместе с тем, благородство и добродетельность вступали в противоречие с целями, имевшими исключительно прагматический характер, с вопросами сиюминутной выгоды.

7. Аристократические идеалы Средних веков оказывали реальное воздействие на общество и сознание. Может показаться, что рыцарство так и не воплотило вполне своих мечтаний.[461] Деградация и театрализация аристократии в какой-то мере были неизбежны. Рыцарский идеал предполагал подвиг, а подвигов на всех не хватало. Если среди язычников междоусобные войны могли иметь место, то между христианами они воспринимались как попрание христианских идеалов и, таким образом, идеалов рыцарских. Единственным правильным выходом для энергии христианского воина, действительно, были Крестовые походы. То, что война превращалась в турниры, конечно, приводило к театрализации культуры. Тяжелая повседневная служба должна была быть освящена привлекательными идеями. Ближе к истинному рыцарству стали духовно-рыцарские ордена, но и их члены страдали от обычных человеческих несовершенств.

Однако, опираясь на дидактические произведения, написанные аристократами, и жизнеописания, можно показать, что рыцарская идеология не была лишь игрой ума, вымыслом поэтов. Те, кого с уважением описывают в хрониках и поэмах, были, конечно, людьми выдающимися, которые, возможно, выглядят исключением, а не правилом. Однако, эти «исключения» ставились в пример и были широко известными образцами для подражания. Значение рыцарских ценностей можно видеть в жизни таких исторических личностей как св. Людовик IX, св. Фердинанд III, св. Елизавета Португальская, Гилберт (шериф Суррея), Уильям Маршал, Стефан граф Мортен, Томасин фон Цеклер, Гарсия и Диего Перес де Варгас и др. Независимо от того, как поступали конкретные люди, рыцарские идеалы были нормой, к утверждению которой, в том или ином виде, постоянно возвращалось средневековое общество. Создание дидактик, захватывающих историй, образцовых повествований и хроник, дававших слушателям и читателям образцы для подражания, было обусловлено необходимостью привлекать внимание к благородным моделям поведения.

Всегда и во все времена человеку было трудно справиться со своими недостатками, и трудно было руководствоваться высокими идеалами в повседневной жизни. Невозможно удивляться, что многие и многие аристократы в своем поведении не только не соответствовали христианским идеалам, но даже не вели себя согласно нормам благородства, следование котором давало признание статуса личности обществом. Тем не менее, европейское общество не утверждало в качестве этической нормы эгоизм, жестокость, ложь и жадность. Оно формулировало идеалы, которые способны были захватить личность и направить ее порывы в творческое и героическое русло.

Средневековый аристократ – это не исполнившаяся вполне, но великая мечта христианина о мирской святости, о безупречном сочетании внешнего и внутреннего, красоты и благородства, богатства и бескорыстия, идеала и прагматики. В каждую эпоху с начала нашей эры возможность святости в миру, да и просто возможность воплощения идеального, является одной из важнейших проблем. Средневековая культура складывалась в поиске разрешения этого противоречия.

Рыцарство вполне может осмысляться как попытка стереть знак равенства между «мирским» и «греховным». Это кажется парадоксальным, ведь проповедь отречения от мира, как кажется, звучала в Средние века наиболее резко, но она только оттеняла жажду яркой полной жизни, дерзкое желание свести в единое целое искреннюю христианскую веру и образ древне-европейского мифологического героя. Все образцы рыцарства хотя бы в какой-то мере были связаны с идеей спасения в миру, даже духовно-рыцарские ордена, поскольку их члены были носителями предельно мирской профессии – профессии военного. Эта идея нашла воплощение в реальных жизнях реальных людей. «В идеале рыцарского поведения заложено указание на совершенство, выходящее за рамки этого непостоянного мира. <…> Не могло существовать конфликта между рыцарством этого мира и требованиями вечной жизни. Только когда поиск «славы» вырождался в гордость, военные игры – в простое убийство, а любовь – в разврат, когда добродетельная жизнь, которая была общей как для рыцарской, так и для христианской традиций, подвергалась риску из-за слабости плоти или искушений дьявола, только тогда рыцарская жизнь могла рассматриваться как нечто подвергающее душу опасности».[462]

Средневековый рыцарь в своих претензиях и стремлении к совершенству рассчитывал на участие Бога, наилучшего из аристократов, а именно на тот Его дар, который в богословии называется освящающей благодатью. Подлинно христианское рыцарство не уповало лишь на свои силы, но было уверено, что получило инструмент совершенства. Те правила, которым оно следовало, были частью проработанной ценностной системы и завлекали целями более интересными, чем соблюдение приличий или комфорт.

8. Изучение аристократизма позволяет глубже понять законы культуры и выделить, какие именно слои общества являются ее подлинными носителями. Какое сословие должно представлять культуру в большей мере? Историю часто называют историей аристократов, а средневековое крестьянство А.Я. Гуревич именует «безмолвствующим большинством».[463] Но не так уж несправедливо то, что в истории остаются деяния элиты. Именно картина аристократического мира отдельно взятой эпохи больше всего скажет нам о ее ценностях и смыслах и позволит найти причины ее достижений и проблем. Именно изучение аристократизма способно раскрыть весьма много информации и о жизни других слоев общества – крестьян, горожан, ремесленников, художников, для которых аристократическая жизнь была и мечтой, и образцом для подражания, и почвой для насмешек; источником благ и источником бед. Страна и эпоха, как оказывается, во многом таковы, каковы правящие ею. Культура – во многом такова, каковы идеалы ее элиты. Как носитель представлений об идеальном, аристократ является образцом и символом своей эпохи, героем истории.

Аристократический тип мышления никогда не исчезает. Аристократические идеалы Средних веков могут рассматриваться как универсальные, оказывающие влияние на представителей всех социальных слоев, применимые в различных культурах и социальных условиях, как идеал подлинной человечности.

 

Список использованной литературы

 

1. 50 религиозных идей, которые никогда не понравятся Богу / Г.Г. Ястребов и др. – М.: Эксмо, 2009. – 352 с.

2. Августин. О Граде Божием. – Минск: Харвест; М.: АСТ, 2000. – 1296 с.

3. Цветы благодатной жизни / Августин. – СПб.: Христ. общ. «Библия для всех», 1997. – 190 с.

4. Аддисон Ч.Дж. История рыцарей-тамплиеров / Пер. с англ. Е. Е. Бергер. – М.: Алетейа, 2005. – 384 с.

5. Акимова Е.Ю. Основные черты социально-политического самосознания рыцарства XIV века: по сочинениям Ле Беля и Фруассара. Дис. … канд. ист. наук: 07.00.03. – Саратов, 2008. – 363 с., ил.

6. Аман А.-Г. Повседневная жизнь первых христиан. 95-197 / Пер. с фр. и предисл. В.Д. Балакина. – М.: Молодая гвардия, 2003. – 322 с.

7. Андреев А., Захаров В., Настенко И. История Мальтийского ордена. – М.: Рус. панорама, 1999. – 461 с.

8. Андрей Капеллан. О любви // Жизнеописания трубадуров / Сост. М. Б. Мейлах.— М.: Наука, 1993. — C. 383–401.

9. Анна Комнина. Алексиада / Пер., вступ. ст., коммент. Я. Н. Любарского. – СПб.: Алетейя, 1996. – 704 с.

10. Антология исследований культуры. Интерпретации культуры. – 2-е изд. – СПб.: Издательство Санкт-Петербургского университета, 2006. – 720 с.

11. Антоний Сурожский. Беседы о веpе и Цеpкви. – М.: СП Интербук, 1991. – 319 с.

12. Ауров О.В. Образ жизни кастильского рыцаря XIII века // Отечественная история – М.: Институт российской истории РАН, 2003. – № 8. – С. 56–67.

13. Ашин Г.К. История элитологии. – М.: Издатель Соловьев А.В., 2003. – 313 с.

14. Ашин Г.К. Элитология. – М.: МГИМО, 2005. – 542 с.

15. Басов И.И. Западноевропейское рыцарство XII-XV вв. в евразийском историко-культурном контексте: этика противоборства (Опыт сравнительно-исторического исследования). Дис. … канд. ист. наук: 07.00.03. – Армавир, 2005. – 259 с.

16. Басовская Н.И. Идеи войны и мира в западноевропейском средневековом обществе // Средние века: исследования по истории Средневековья и раннего Нового времени / Ин-т всеобщей истории РАН. Вып. 54. – М.: Наука, 1991. С.23–34.

17. Баткин Л.М. К спорам о логико-историческом определении индивидуальности // Одиссей: Человек в истории / Отв. ред. А. Я. Гуревич. – М.: Наука, 1990 – № 1. – C. 59–76.

18. Батурлин А.П. Духовная культура западноевропейского Средневековья. – Кемерово: Изд-во КГУ, 2005. – 93 с.

19. Батурлин А.П. Человек средневековья. Проблемы менталитета. – Кемерово: Изд-во КГУ, 2001. – 156 с.

20. Беда Достопочтенный. Церковная история народа англов. – СПб.: Алетейя, 2001. – 363 с.

21. Бедье Ж. Жан де Жуанвиль // Жуанвиль Ж. де. Книга благочестивых речений и добрых деяний нашего святого короля Людовика / Пер. со старофранц. Г.Ф. Цыбулько, под ред. А.Ю. Карачинского, науч. ред. пер. Ю. П. Малинин. – СПб.: Евразия, 2007. – С. 219–228.

22. Беовульф. Старшая Эдда. Песнь о Нибелунгах / Библиотека всемирной литературы. Серия первая. Т. 9. / Ред. С. Шлапоберская. – М.: Художественная литература, 1975. – 751 с.

23. Бердяев Н.А. Философия неравенства. – М.: АСТ, АСТ Москва, Хранитель, 2006. – 352 с.

24. Бернард Клервосский. Похвала новому рыцарству / Пер. с лат. [Электронный ресурс]. URL:

http://www.unavoce.ru/library/bernard_knighthood.html

(дата обращения: 25.10.2011).

25. Бернард Клервоский. Трактаты / Пер. с лат. – СПб.: Издательство РХГА, 2009. – 280 с.

26. Бессмертный Ю.Л. Жизнь и смерть в Средние века. Очерки демографической истории Франции. – М.: Наука, 1991. – 280 с.

27. Бессмертный Ю.Л. Странное счастье рыцаря // Казус: Индивидуальное и уникальное в истории. Вып. 4. – М.: РГГУ, 2002. – С. 53–72.

28. Бессуднова М.Б. Рыцарство средневековой Ливонии // Одиссей. Человек в истории / Отв. ред. А.Я. Гуревич. – М.: Наука, 2004. – № 1. – С. 84–98.

29. Библия / Перепеч. с синод, изд. 1912 г. – М.: Рос. библейск. общ-во, 1992. – 1217 с.

30. Бикхан Г. Кельты: история и культура / Пер. с нем. Н. Чехонадской. – М.: Аграф, 2007. – 512 с.

31. Бирн Ф.Дж. Короли и верховные правители Ирландии / Пер. с англ. С.В. Иванова. – СПб.: Евразия, 2006. – 368 с.

32. Близнюк С. В. Иностранцы при дворе кипрских королей XIV в. // Двор монарха в средневековой Европе: явление, модель, среда / Под ред. Н. А. Хачатурян. Вып. I. – М.: Алетейя, 2001. – С. 274–288.

33. Блок М. Короли-чудотворцы: Очерк представлений о сверхъестественном характере королевской власти, распространенных преимущественно во Франции и в Англии / Пер. с фр. В. А. Мильчиной., предисл. Ж. Ле Гоффа., науч. ред. и послесл. А. Я. Гуревича. – М.: Школа «Языки русской культуры», 1998. – 712 с., 6 ил.

34. Блок М. Феодальное общество. – М.: Издательство им. Сабашниковых, 2003. – 502 с.

35. Богословие в культуре Средневековья / Ред. Л. Лутковской. – Киев: Христианское братство «Путь к истине», 1992. — 382 с.

36. Бойцов М. А. Величие и смирение. Очерки политического символизма в средневековой Европе. – М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2009. – 549 c.

37. Бойцов М. А. Порядки и беспорядки при дворе графа Тирольского // Двор монарха в средневековой Европе: явление, модель, среда / Под ред. Н. А. Хачатурян. Вып. I. – М.: Алетейя, 2001. – С. 93–120.

38. Болдырева И.И. Женщина в англосаксонском обществе и его письменной культуре конца IX – середины XI вв. Дисс... канд. ист. наук: 07.00.03. – Воронеж, 2009. – 227 с.

39. Бондаренко Г. В. Повседневная жизнь древних кельтов. – М.: Молодая гвардия, 2007. – 396 с.

40. Бордонов Ж. Повседневная жизнь тамплиеров в XIII веке. – М.: Молодая гвардия, Палимпсест, 2004. – 243 с.

41. Бородин О.Р. Отношение к войне и воинам в христианстве // Византийские очерки. – М.: Наука, 1991. – С. 116–130.

42. Борон Р. де. Роман о Граале / Пер. с фр. Е. Кассировой, вступ. ст. Е. Витковского. – СПб.: Евразия, 2000. – 223 с.

43. Брагина Л. М. От этикета двора к правилам поведения средних слоев: «Книга о придворном» Бальдассара Кастильоне и «Галатео, или О нравах» Джованни Делла Каза // Двор монарха в средневековой Европе: явление, модель, среда / Под ред. Н. А. Хачатурян. Вып. I. – М.: Алетейя, 2001. – С. 196–214.

44. Бражников И. Аристократия неизбежна // Правая.ру – 24 октября 2005 г. [Электронный ресурс].

URL: http://www.pravaya.ru/column/5334 (дата обращения: 25.10.2011).

45. Британский суд отказал христианской паре в праве усыновлять детей за ее неприятие гомосексуализма // Интерфакс Религия – 01 марта 2011 г. [Электронный ресурс].

URL: http://www.interfax-religion.ru/?act=news&div=39705 (дата обращения: 25.10.2011).

46. Брюнель-Лобришон Ж., Дюамель-Амадо К. Повседневная жизнь во времена трубадуров. XII-XIII вв. / Пер. с фр., предисл. Е. Морозовой. – М.: Молодая гвардия, 2003. – 414 с.

47. Бульст-Тиле М. Л., Йордан К., Флекенштейн Й. Священная Римская империя: эпоха становления / Пер. с нем. К.Л. Дробинской, Л.Н. Неборской, под ред. И.О. Ермаченко.— СПб.: Евразия, 2008. — 480 с.

48. Будур Н. В. Повседневная жизнь викингов. IX-XI века. – М.: Молодая гвардия, 2007. – 463 с.

49. Будюкин Д. А. Роль аристократии в становлении традиции свободы. Дис.... канд. филос. наук: 09.00.11. – Липецк, 2003. – 149 c.

50. Буланакова М. Ментальные стереотипы и образ знатной женщины в период утверждения церковного брака в средневековой Франции // Вестник Ярославского пед. ун-та. – Ярославль: Изд-во ЯГПУ, 1997. – № 2. – С. 5–11.

51. Булфинч Т. Средневековые легенды и предания о рыцарях / Т. Булфинч; пер. с англ. К. Лукьяненко. – Екатеринбург: У-Фактория; М.: АСТ Москва, 2008. – 512 с.

52. Бургундия в поисках самоидентификации (1363–1477 годы). [Электронный ресурс].

URL: http://www.osh.ru/pedia/history/west/light_ages/burg10.shtml (дата обращения: 25.10.2011).

53. Бурдьё П. Начала: Сборник / Пер. с фр. Н.А. Шматко. — М.: Socio-Logos, 1994. — 288 с.

54. Вайи Н. де. Эпоха Людовика Святого // Жуанвиль Ж. де. Книга благочестивых речений и добрых деяний нашего святого короля Людовика / Пер. со старофранц. Г. Ф. Цыбулько, под ред. А. Ю. Карачинского, научный редактор перевода Ю. П. Малинин. – СПб.: Евразия, 2007. – С. 244–277.

55. Вальверде К. Философская антропология / Пер. с исп. Г. Вдовиной, науч. ред. Е. Гейнрихс. – М.: Христианская Россия, 2000. – 412 с.

56. Варьяш О. И. Двор в династических конфликтах пиренейского средневековья // Двор монарха в средневековой Европе: явление, модель, среда / Под ред. Н. А. Хачатурян. Вып. I. – М.: Алетейя, 2001. – С. 81–92.

57. Васильев Л.С. Вневременной феномен выдающейся личности и европейский феномен индивидуальности // Одиссей: Человек в истории / Отв. ред. А.Я. Гуревич. – М.: Наука, 1990. – № 1. – C. 29–32.

58. Введение в германскую филологию / М. Г. Арсеньева, С. П. Балашова, В. П. Берков. – М.: Издательство: ГИС, 2006 г. – 320 с.

59. Введение в историческую антропологию. Опыт решения логической проблемы философии истории. – М.: КНОРУС, 2005. – 672 с.

60. Ведюшкин В. А. Род Мендоса в политической борьбе в Кастилии во второй половине XIV–XV в.: Стратегии возвышения и удержания власти // Средние века: исследования по истории Средневековья и раннего Нового времени / Ин-т всеобщей истории РАН. Вып. 69 (1). – М.: Наука, 2008. – С. 93–103.

61. Величайшие битвы Средних веков: сборник / Хлевов А., Ермаченко И., Родионов Е., Светлов Р., Рохмистров В. – М.: ЭКСМО; Яуза, - 2009. – 448 с.

62. Вентадорн Б. де. Песни / Сост. В.А. Дынник. – М.: Наука, 1979. – 311 с.

63. Вернер Садовник. Крестьянин Гельбрехт / Пер. с нем., прил., коммент. Р.В. Френкель. – М.: Наука, 1971. – 111 с.

64. Видукинд Корвейский. Деяния саксов / Пер., статья и прим. Г.Э. Санчук. – М.: Наука, 1975. – 272 с.

65. Виймар П. Крестовые походы: миф и реальность священной войны / Пер. с фр. А.Д.Журавлёвой. – СПб.: Евразия, 2003. – 384 с.

66. Виллардуэн Ж. де. Завоевание Константинополя / Пер., статья и комм. М. Заборова. – М.: Наука. 1993. – 296 с.

67. Виолле-ле-Дюк Э. Э. Жизнь и развлечения в средние века // Культура средних веков в памятниках исторической мысли Франции / Пер. с фр. М. Ю. Некрасова; статья о Виолле-ле-Дюке проф. А. Н. Кирпичникова; науч. ред. Н. И. Милютенко; сост. С. Е. Еременко. – СПб.: Евразия, 2003. – 384 с.: ил.

68. Власть, общество, индивид в средневековой Европе / отв. ред. Н.А. Хачатурян; сост. О.С. Воскобойников. – М.: Наука, 2008. – 342 с.

69. Военно-духовные ордена / И. А. Дьячук, В. Н. Богатырев, М. В. Пензиев. – СПб.: Реноме, 2010. – 304 с.

70. Войтыла К. Любовь и ответственность. – М.: Рудомино – Евромедиа, 2003. – 334 с.

71. Волкова З.Н. Эпос Франции. – М.: Наука, 1984. – 319 с.

72. Вольфрам фон Эшенбах. Парцифаль // Средневековый роман и повесть / Вступ. ст., прим. А.Д. Михайлова. – М.: Худож. лит., 1974. – С. 261–580 (БВЛ, т.22).

73. Воскобойников О. С. Гости в культурной жизни двора Фридриха II Штауфена // Двор монарха в средневековой Европе: явление, модель, среда / Под ред. Н. А. Хачатурян. Вып. I. – М.: Алетейя, 2001. – С. 245–260.

74. Воскобойников О.С. Размышления об одном средневековом «Ренессансе». Наука, искусство и политика при дворе Фридриха II // Одиссей. Человек в истории / Отв. ред. А.Я. Гуревич. – М.: Наука, 2004. – № 1. – С. 170–205.

75. Габдрахманов П.Ш. Имя, семья и familia во Фландрии XII-XIII: к вопросу о социальных рамках частной жизни средневекового простолюдина // Средние века: исследования по истории Средневековья и раннего Нового времени / Ин-т всеобщей истории РАН. Вып. 62. – М.: Наука, 2001. – С. 120–136.

76. Галл Аноним. Хроника и деяния князей или правителей польских / Пер. с латин., предисл., прим. Л.М.Поповой. – М.: Изд. АН СССР, 1961.—171с.

77. Гарро А. Людовик Святой и его королевство / Пер с фр. Г. Ф. Цыбулько. — СПб.: Евразия, 2002. – 256 с.

78. Генрих Латвийский. Хроника Ливонии / Пер. с латин. С.А. Аннинского // Славянские хроники. – СПб.: Глаголъ, 1996. – С. 193–324.

79. Герро А. Фьеф, феодальность, феодализм. Социальный заказ и историческое мышление // Одиссей. Человек в истории / Отв. ред. А.Я. Гуревич. – М.: Наука, 2006. – № 1. – С. 77-114.

80. Гис Д., Гис Ф. Брак и семья в Средние века / Пер. с. англ. Е.А. Мельниковой. – М.: РОССПЭН, 2002. – 382с.