Появление переводных богословско-философских трудов

- «Шестоднев» Иоанна Болгарского, из которого древнерусский читатель мог познакомиться с христианским учением о мире и энциклопедическими знаниями из древней философии, христианской космологии и антропологии.

- «Христианская топография» византийского географа Косьмы Индикоплава, содержащая богатый материал о Египте, Эфиопии, Индии, Цейлоне, Китае, сведения о растительном и животном мире, народах, политическом устройстве стран.

Появление на Руси произведений светского и светско-религиозного характера

- Византийский роман «Александрия», прославляющий подвиги Александра Македонского

- Византийская поэма «Девгениево деяние» о подвигах воина-христианина Дигениса Акрита

- Переводы греческих летописей и сборники изречений древнегреческих и древнеримских философов «Пчела», затрагивающие вопросы нравственности, общественной и бытовой жизни).

Становление отечественной светско-религиозной литературы, затрагивающей проблемы политической и духовно-нравственной жизни Руси, ответственности человека перед своей христианской совестью за содеянное им в жизни

- «Поучение» Владимира Мономаха (не ранее 1117); «Послание» митрополита Климентия Смолятича священнику Фоме (середина XII в.); «Слово о полку Игореве» (после 1187), «Моление» Даниила Заточника (начало XIII в.) и др.

Наиболее ярко древнерусское религиозно-нравственное сознание проявилось в «Поучении»Владимира Мономаха. Князь Владимир Всеволодович, прозванный Мономахом (поскольку его дедом по материнской линии был византийский император Константин Мономах) предстает в нашей истории как мудрый, просвещенный правитель и законодатель, как доблестный воин-патриот, не жалевший сил и самой жизни для обороны Руси, как один из самых опытных и удачливых полководцев, не знавший поражений на поле брани. Кроме этого Владимир Всеволодович явился человеком высоко духовным по уровню своего христианского сознания, что позволило ему стать выдающимся религиозно-нравственным писателем Киевской Руси. Христианские воззрения на духовные основы человеческого существования он высказал в послании к князю Олегу Святославичу, в автобиографическом повествовании и завещательном письме своим детям, которые и составляют то, что мы называем «Поучение Владимира Мономаха». Это сочинение создавалось постепенно, в последние годы жизни великого князя было дополнено вставками, завещанием и завершено, вероятно, между 1117 и 1125 гг. Религиозно-нравственные устои мировоззрения Владимира Мономаха, позволившие ему высоко подняться над мстительными нравами и грубыми политическими страстями эпохи, становятся понятны из духовного завещания великого князя своим детям. В этой части «Поучения» Владимир Всеволодович приоткрывает нам свой скромный и спокойный внутренний образ. Прежде всего, бросается в глаза тихий ненавязчивый тон письма, где автор по существу не наставляет, не поучает, а задушевно делится выводами из опыта многотрудной, напряженной и крайне опасной жизни. «Дети мои или иной кто, слушая эту грамотку, – смиренно говорит, многоопытный и могучий великий князь, – не посмейтесь, но кому из детей моих она будет люба, пусть примет ее в сердце свое и не станет лениться, а будет трудиться. <...> Ежели же кому не люба грамотка эта, то пусть не посмеются, а так скажут: на дальнем пути, да на санях сидя, безлепицу молвил». Что же считает князь Владимир наиболее ценными человеческими качествами, которые желает видеть в чадах своих? Прежде всего, Бога ради и своей души, имейте страх Божий в сердце своем и подавайте милостыню нескудную – это начало всякого добра, пишет Мономах. Имейте душу чистую и непорочную, а тело худое. Ешьте и пейте без шума, при старых молчите, премудрых слушайте, старшим покоряйтесь, с равными и младшими любовь имейте, без лукавства беседуйте, не свирепствуйте словом, глаза держите книзу, а душу ввысь. Избегайте суеты, ограничивайте увлекающихся властью, ни во что не ставьте всеобщий почет, не мстите, лишаемые, любите, ненавидимые, терпите, гонимые, молчите, хулимые. Что умеете хорошего, то не забывайте, а чего не умеете, тому учитесь. Не ленитесь ни на что хорошее – пусть не застанет вас солнце в постели. «Всего же более убогих не забывайте, но, насколько можете, по силам кормите и подавайте сироте и вдовицу оправдывайте сами, а не давайте сильным губить человека. Ни правого, ни виноватого не убивайте и не повелевайте убить его; если будет повинен смерти, то не губите никакой христианской души. Говоря что-либо, дурное или хорошее, не клянитесь Богом, не креститесь, ибо нет тебе в этом никакой нужды. Если же вам придется крест целовать братии или кому-либо, то, проверив сердце свое, на чем можете устоять, на том и целуйте, а, поцеловав, соблюдайте, чтобы, преступив, не погубить души своей. Епископов, попов и игуменов чтите и с любовью принимайте от них благословение, и не устраняйтесь от них, и по силам любите и заботьтесь о них, чтобы получить по их молитве от Бога. Паче же всего гордости не имейте в сердце и в уме, но скажем: смертны мы, сегодня живы, а завтра в гробу; все это Ты нам дал, не наше, но Твое, поручил нам это на немного дней». Таким образом,

в основе всех нравственных советов Владимира Мономаха – безусловное сердечное доверие Богу как премудрому Творцу и Спасителю, а также принцип соблюдение правды Божией в отношении к людям. Христианский правитель обязан защищать слабых от сильных, а не добиваться любой ценой поддержки своей власти со стороны сильных мира сего. В этой праведной мысли князя-мыслителя, очевидно, воплотился православный идеал государственной власти, соответствующий воззрениям крещеного народа. В своем «Поучении» Владимир Мономах ярко воплощает не только свою индивидуальную нравственную высокоразвитость, не один свой личный уровень начитанности и христианской просвещенности. Очевидно, его нравственные достоинства и литературные способности оказались возможны лишь на основе серьезных книжных традициях и зрелой религиозно-нравственной культуры Киевской Руси.

- «Слово о полку Игореве» (после 1187)

Не меньшее значение в формировании русского национального самосознания сыграло «Слово о полку Игореве», созданное в период распада Древнерусского государства и формирования новых политических центров на его территории. В «Слове» со всей очевидностью проявилось возрастание чувства духовной общности народа в условиях распада киевской государственности Эпоха политической раздробленности охватывает большой временной отрезок – от первой трети XII в. до возвышения Москвы и объединения русских земель во второй половине XV в. Духовное развитие Руси в этот период определяется болезненным противоречием между религиозно и нравственно укрепляющимся русским национальным единством, с одной стороны, и княжеским многовластием, раскалывающим государственную целостность страны, с другой. В то время как русские все более ясно начинают осознавать свою принадлежность к одной религии, одной земле, одной национальной общности и одной культуре, государственное устройство Руси развивается в обратном направлении. По мере умножения числа представителей княжеского рода, разрастания и обособления его ветвей, идея родовой общности правителей уже не может политически скреплять Русь. Отдельные князья стремятся прочно гарантировать свои права на княжения, передавая их от отца к сыну, что превращает уделы Великого княжества Киевского в самостоятельные политические центры. Но политический распад Киевской Руси не только не ослабляет чувства внутренней связи русских людей, а, в силу единой веры, уже утвердившегося языкового и культурного родства, резко усиливает ощущение ими духовно-национального единства. Ярким литературным выражением роста этого патриотического чувства является «Слово о полку Игореве», написанное вскоре после неудачного похода в Половецкую степь в 1185 г. новгород-северского князя Игоря Святославича (1151 – 1202). Поражение и гибель большей части русского войска, пленение русских князей половцами, побег князя Игоря из половецкого плена произвели сильное впечатление на современников: трагической военной неудаче Игоря посвящены, кроме «Слова», две летописные повести. Однако, в отличие от летописцев, автор «Слова» не столько рассказывает, сколько размышляет о взволновавшем его событии, оценивая его в сопоставлении с прошлым Руси и высказывая мысли о будущем. Наш древний соотечественник, создавший «Слово о полку Игореве», вдохновлялся всепроникающей любовью к родной ему Русской земле. «Именно эта Русская земля, – по словам Д.С.Лихачева, – явилась главным героем его произведения. И именно эта любовь к Родине, к русским людям до предела усилила его чувства, сделала их сложными, обострила его слух, зрение, его поэтическое воображение». Интересно заметить, что автор «Слова» понимает под Русской землей не только Киевскую землю и примыкающие к ней области, что было обычным для политического сознания периода раздробленности, но все территории (Владимиро-Суздальское княжество, Владимиро-Волынское, Новгород Великий), где правили русские князья и жили русские люди, в том числе области, захваченные кочевниками. Например, река Дон, на которой находились кочевья половцев, но где имелись и многочисленные русские поселения, для автора «Слова» – русская река. Говоря о художественном выражении этого необычного для XII века ощущения единства Русской земли, Д.С.Лихачев указывает, что вместе с русскими людьми выступает в «Слове» русская природа. «Дон зовет князя Игоря “на победу”. Донец помогает Игорю во время бегства. Славу Игорю поют девицы на “Дунаи”, где действительно имелись русские поселения. Там же слышен и плач Ярославны». Даже Полоцкое княжество, которое в то время постоянно противопоставлялось остальной Руси, введено автором в круг русских княжеств, а потому он обращается к полоцким князьям с призывом совместно защищать Русскую землю. Единство Русской земли мыслится автором «Слова» не только в связи с общностью народа, но и в связи с «грозной» и «великой» властью князя Киевского, проявлять верность которому призваны остальные русские князья. В «Слове» еще не предвидится ни возможности создания нового государственного центра на северо-востоке Руси, ни будущего самодержавия, однако необходимость возрождения центральной власти, ее общенародного авторитета и ее силы в масштабах всей Русской земли выражается достаточно определенно.