Paris, Les Belles Lettres, 1964, p. 15).

Т-межа,цезура подразделяющая познание это «этопоэтический» или нет характер знания

у Плутарха, а именно сотворения этоса, образования этоса (ethopoiein); спо­собности образовывать этос (ethopoios); формировать этос (etho­poiia)

касается ethopoios, то это что-то, могущее изме­нять модус бытия индивида.15 <...> Сохраним за ним, если не возражаете, тот смысл, который мы находим у Плутарха, а именно сотворения этоса, образования этоса (ethopoiein); спо­собности образовывать этос (ethopoios); формировать этос (etho­poiia). Так вот, мне кажется, что межа, цезура, разделившая по­ле познания, подразделяет познания, скажу об этом еще раз, не по их содержанию, не относит одни содержания к полезным, а другие — к бесполезным; что принимается в расчет, так это «этопоэтический» или нет характер знания. Когда знание, или познание, обретает некую форму, когда оно функционирует так, что оказывается способным сотворять этос, тогда оно по­лезно. И знание мира вполне полезно, оно может производить этос (и равным образом полезно знание других, знание богов). И это то, что отличает, что формирует, чем характеризуется то, что должно быть полезным для человека познанием. Как ви­дите, эта критика бесполезного знания вовсе не отсылает нас К какому-то другому знанию, знанию с другим содержанием, под-

разумевающему познание нас самих или нашего внутреннего мира. Она говорит нам о другом функционировании того же самого знания внешних вещей. Познание себя, во всяком слу­чае на этом уровне, никоим образом не тяготеет к тому, чтобы стать раскрытием тайников сознания, той экзегезой себя, в ко­торую оно разовьется позже в христианстве. Полезное знание, знание, принимающее в расчет человеческое существование, — это модус соотносящего знания, одновременно утверждающе­го и предписывающего, способного производить изменения в способе бытия субъекта. И то, что мне кажется довольно оче­видным в тексте Деметрия, я полагаю, можно найти с соот­ветствующими изменениями в других философских школах, главным образом у эпикурейцев и пифагорейцев.