Коронация Ульманиса вызвала массовые протесты в обществе. В начале сентября Алексей Иванович Путилов, внук знаменитого инженера и основателя Путиловского завода, задумал провести в Санкт-Петербург съезд основных предпринимателей Российской империи, втайне надеясь, что предпринимательское сообщество сможет повлиять на Ульманиса и его знать. Открытие съезда было намечен на Покров Пресвятой Богородицы, 14 октября 1917 года.
"Соберемся на Покров, а к Рождественскому посту глядишь и успеем. Месяца должно быть достаточно, чтобы привести страну в порядок. Хотя, возможно, на недельку задержимся, чтобы обдумать коронацию. Будет царевичу нашему на День рождения подарок! А Павел* пока в войсках разберется!"
Я протестовал, что затраты на коронацию совершенно не нужны. Алеша еще мал, на период регентства мы можем обойтись совершенно без представительских затрат. А к восемнадцатилетию отрока, глядишь, и казна государства восстановится.
Впрочем, беспокойства Алексея Ивановича оказались связаны совсем не с возможными сборами средств на коронацию. На третий день после объявления в "Санкт-Петербургских ведомостях" о созыве Съезда предпринимателей в День Покрова Пресвятой Богородицы, к Алексею Ивановичу прибыл некто Иосиф Виссарионович Сталин. Ликом и телосложением молодой человек походил на великого князя Николая Николаевича, впрочем, его внебрачным сыном он и представился.
- Мы с отцом всячески поддерживаем воцарение господина Ульманиса, - сообщил Путилову визитер: - и мы с отцом не заинтересованы в проведении предпринимателями собственной политики по свержению господина Ульманиса. Мы должны Вас предупредить, что Вы затеваете действо опасное для жизни всех, кто откликнулся на Ваше предложение.
Алексей Иванович возразил, что Съезд предпринимателей созывает не по собственной воле, а по воле многочисленных печалований и прошений из регионов. Ибо к семье Путиловых, как к семье известной среди предпринимателей, и к самому Алексею Ивановичу лично, предпринимательское сообщество относится с особым почтением. Особливо, после организации Съездов предпринимателей в 1896 г. и 1905 г.**
- Я думаю, если бы Вы с Николаем Николаевичем почтили наш съезд вниманием в 1905 году, - съядовитничал Алексей Иванович: - То многие вопросы, рассматриваемые нами тогда, нашли бы свои решения значительно быстрее и эффективнее.
Иосиф Виссарионович, впрочем, принял эти слова скорее, как похвалу и, не поняв их скрытого намека, предложил свою кандидатуру для председательствования на Съезде. Алексей Иванович отказал и некто Сталин удалился, оставив после себя шлейф угроз. Угрозы, к великому удивлению Алексея Ивановича, оказались небеспочвенными. Спустя сутки Путилову пришла записка от Арама Григореновича Адамьянца о том, что его Гостиничный дом вынужден отказать Съезду предпринимателей в удобствах и не примет в свои номера участников Съезда. Также в записке было сказано о предварительном визите к господину Адамьянцу некоего "господина Сталина" и угрозах об отключении отопления, водоснабжения и канализационных услуг. было неясно угрожал лично Сталин отключением данных услуг или некто другой. Путилов пригласил меня, как имеющего большие заслуги в следствии вокруг убийства господина Эйнема в Москве, для встречи с Адамьянцем и разбирательства ситуации вокруг угроз гостиничному предпринимателю.
Адамьянц произвел на меня странное впечатление испуганного, старого человека, хотя, как оказалось, по возрасту был моложе меня на пять лет. Волосы его были взъерошены и всклокочены.
- Не устраивайте Съезд! Молю Вас! - почти кричал он на Путилова: - Они обещали собрать отряды и устроить здесь тоже, что устроили на Ореховый Спас! Я знаю этого человека! Он из Сербии! Он устроил кровавую резню в Баку, когда ему отказались подчиняться рабочие Нобеля! Он устроил кровавую резню на рудниках Лори и Кафана! Его разыскивали за убийство Сараджанова три великих князя! А он сидит и смеется, что он - сын великого князя и новая власть позволяет ему жить в Астории, а не в такой занюханной комнатенке, как мое бюро! Зачем Вы устраиваете Съезд предпринимателей, если после амнистии злейшие преступники гуляют в Петербурге! Вы их на убой ведете!***
Стоит признаться, что эти слова заставляли задуматься. Амнистия преступников была вторым деянием власти Ульманиса. Деянием непродуманным и документально не обеспеченным. На улицу были выпущены все преступники из тюрем не зависимо от состава преступления и срока осуждения. Двери тюрем были открыты. В результате сего после амнистии июня 1917 года освобождены были и самые злейшие, самые кровавые и жестокие преступники и террористы. Одним из них оказался и Сталин. Определенно, первым нашим желанием после известия Килика Давидовича было решение самим арестовать Сталина, но в Санкт-Петербурге не было ни одного следственного заведения, в которое можно было поместить преступника, а по словам Килика Давидовича "кавказский мясник" вновь обзавелся кликой.
- Я, несомненно, не собирался устраивать Съезд в "Европе", ибо считаю делом чрезвычайно непорядочным - собирать Съезд предпринимталей в доме, от которого сам имею доход, - потер лоб Алексей Иванович: - Посему и обратился к Вам, Килик Давидович. Но в нынешних условиях считаю необходимым перенести Съезд именно туда. Возможно, это поможет обеспечить нам определенные условия безопасности. Я даже не знаю, что делать. Обратиться к армии после безобразии, произошедших в городе на день рождения генерала Корнилова, кажется совершенно невозможным. А жандармерия распущена. Но отказаться от проведения Съезда в данных условиях мы не можем - теперь просто необходимо навести порядок в стране. Особенно теперь, когда подобные преступники заявляют, что они правят городом.
- Не делайте этого! Молю Вас не делайте! - Арамьянц кинулся к ногам Путилова и принялся целовать его руки: - Вы привезете их на бойню! Нельзя вести стадо золотых быков в город, где на волю выпущенны озлобленные волки!
- У нас страна, Арамьянц, - разозлился Путилов: - Армия продажна, жандармерии нет, кто наведет порядок, если не мы.
Я до сих пор не знаю, почему мы не послушались тогда мудрых слов господина Адамьянца. Ведь он был совершенно прав. Идеологические противоречия Съезда предпринимателей и клики "Кавказского мясника" привели к зверскому убийству отрядами Сталина и Корнилова шести сотен ведущих предпринимателей России 16 октября 1917 года. Возможно, необходимо было дать возможность преступным элементам насладиться своей жестокостью в среде своих же кормильцев, в среде неизвестных нам армий, а после сытых и потерявших разум брать организованным народным ополчением, как предлагал Павел. Но ведь и Павла постигла та же участь, что брата. В провинции, видимо, тоже оказались нечистые на руку люди, способных продать чужую жизнь. Я до сих пор с ужасом вспоминаю ту картину, что довелось увидеть нам с князем Распутиным, чудом избежавшим смерти и помилованным Сталиным и Львовым лишь из-за принадлежности к кругу Ротшильда. Ручка механического пианино оказалась спасительной для нас. Но мы так и не знаем будет ли она спасительной для российского народа. Рабочим завода Путилова, взявшими в руки оружие для освобождения своего хозяина и попытавшимся взять власть в Петербурге в свои руки, против отрядов армии не смог бы помочь ни один банкир и не один предприниматель. Сколько неупокоенных тел находилось тогда на улицах Петербурга не мог посчитать никто. Выставленные орудия у Зимнего дворца напоминали оборону древних замков. Через каждые стометров были выставлены: сперва - малокалиберные орудия системы "Максим", во-вторую очередь - малокалиберные орудия системы "ВТС "Благородный", в третью очередь передвижные мортиры и с реки Зимний дворец прикрывали два крейсера с гаубичным вооружением. Генерал Корнилов действительно сделал все возможное, чтобы повторение событий Медового спаса, закончившихся унижением Керенского не стало возможным. Как я уже описывал, улицы Петербурга были усеяны трупами простых горожан. Военные и моряки сбрасывали трупы в Неву, чтобы не обеспокаиваться об их захоронении. "Зима все съест, как говорят у Вас в России," - пошутил нам с князем Распутиным в ответ на распросы один из работавших над очисткой города моряков. Князь Распутин, видимо, в военной форме еще более нежели я соответствоваший пониманию таких людей об истинном командире, спросил нашего собеседника, а откуда родом будет сам гость. Ответ поразил нас обоих: Малайзия. По возвращении домой мы с князем ни словом не обмолвились о Могилеве и событиях в Шампани, но нам обоим было понятно, что повторение на улицах Петербурга трагедии произошедшей с царской семьей в деревне Бородино Клинского уезда является, очевидно, картиной повторяющей Берлин после вторжения Русского экспедиционного корпуса по возвращении из Шампани, но на этот вопрос нам обоим мог ответить лишь Император Священной Германской Империи Вильгельм II. Наступающая зима покрыла красные воды Невы первым тонким и хрупким льдом. Трехлинейная оборона Зимнего дворца простояла еще несколько лет. Лишенная солдат и командиров, но с ящиками боезапасов, она была сначала жутким напоминанием оставшимся вживых горожанам, после страшной игрушкой для забредших бродяг. По словам друга и ученика моего царевича Алексия, ныне архимандрита, орудия из города были убраны только в 1929 году. Город был помилован Сталиным к 15-летию признания его "отца" государем Российским.
*___
Павел Николаевич Путилов
**___
Съезд предпринимателей 1905 года имел своей целью поиск и выявление в своих рядах лиц, оплачивающих незаконные преступные формирования, а также обсуждение и нахождение наиболее оптимальных законодательных мер по привлечению таких лиц к наказаниям, лишениям средств, лишениям возможности сохранения средств при вынесении наказании и лишения возможности приобретения средств после отбывания наказаний.
***____
Зверское убийство владельца соляных и медных рудников Сараджанова в 1910 году оплакивала вся Россия. Тогда, в монастыре Ахтала были найдены внутренности не только семьи предпринимателя, но и многих рабочих Сараджанова. Отряд, который смог бы организовать подобное должен был быть хорошо вооруженным и многочисленным. Многие жители Ахталинской губернии обвиняли великого князя Николая Николаевича и свидетельствовали о том, что отрядом руководил "незаконорожденный сын великого князя". Генерал-губернатором Кавказа князем Всеволодом Петровичем Долгоруким, генерал-губернатором Эривана Дмитрием Микаэловичем Лорис-Меликовым и князем Келбали Эриван-Кангарли князем Нахичеванским были организованы поиски, в результате которых был задержан уже известный преступник Джугашвили и еще 43 бандита.
14 января 1918 года у дверей американского посольства организовалось столпотворение журналистов. Причиной тому был приезд Эдмонда Амшеля Ротшильда и Джона Рокфеллера, желавших почтить память Николая II и супруги его Александры. Новое правительство представленное в обоих списках ежеминутно с 8-00 утра было впускаемо в двери посланника Фрэнсиса. Однако, ровно в 10-00 поток впускаемых был остановлен. Кто только не оказался за дверьми посланника! И депутат Государственной Думы II, III и V созывов Пуришевич, которого, впрочем, впустили вскоре после десяти после долгих уговоров президента=премьера Керенского. Был не впущен и депутат Государственной Думы Бриллиантов Александр Иванович, и сын князя Милославского Андрей Георгиевич Милославский, желавший узнать о судьбе своего отца, отставного с 1914 года председателя Государственного Совета, отправившегося 27-го февраля в г. Клин Московской губернии для расследования заявления британского короля Георга об убийстве императора России Николая II. Как странно пересеклись пути этих людей! Депутат Государственной Думы Александр Иванович Бриллиантов, вечно требовавший от Государя и Государственного Совета вложения средств в алмазодобывающую промышленность, и руководитель Государственного Комитета по Контролю за компаниями, добывающими драгоценными металлы, руды и иные полезные минералы из земель Российской Империи, а также сын того, кто все свое время пребывания на посту руководителя Государственного Совета ратовал за минимилизацию вложения Государственных средств в рудные и нефтяные компании и всячески ставил вопрос о контроле качества выпускаемой минеральными компаниями продукцией. Ведь князя Георгия Георгиевича Милославского, иначе, чем "Сатрапом Государевым" не именовали. Хоть и наличиствует в этом газетном ярлыке историческая ошибка, все же не могу с данным ярлыком не согласится,и не могу не признать его удачным нововведением и в литературные, и в исторические науки. Ведь Георгий Георгиевич был именно "Сатрапом Государевым". Был он волен наказывать и строг был в наказаниях, как редко бывает строг иной тиран, но все строгости его укладывались в Волю Государеву и ни когда от оной не отступали, и преследовали лишь единую цель: соблюдение спокойствия державы Государевой. Редкий был человек! Жаль, что не воротить его назад. Так и не знаю я нынче... хранится ли его прах на дворянском кладбище в деревне Покровка Клинского уезда, либо же утоплен в Неве еще до событий Спаса на Водах, а то и пуще того до событий Восстания рабочих на заводе Путилова, после убийства собственника завода Петра Ивановича Путилова. Впрочем, я отвлекся, а возвращаться нужно к делам земным, как возвращались к ним граждане Московии после коронации нового Императора и Самодержца Всероссийского Карла Иоханновича Ульманиса. Разные причины привели депутата Государственной Думы Александра Ивановича Бриллиантова и председателя Государственного Комитета по Контролю за Компаниями, добывающими драгоценные металлы, руды и иные полезные минералы из земель Российской Империи Андрея Георгиевича Милославского. Александр Иванович, по его собственным словам, искал возможности засвидетельствовать почтение столь известным и активным людям своего времени, как Джон Рокфеллер, Эдмонд Амшель, Эдмонд Эдвард и Альфонс Майер Ротшильды. "Подумайте только сами, Владимир Борисович! - восторгался Бриллиантов: - За считанные годы, эти господа смогли сколотить миллионные состояния! И достойно пустить их в оборот! С такой пеней, что нашим Морозовым да Мамонтовым и не снилось! Ну разве, что Демидовы да Ростовы могут с ними потягаться! И то исключительно сибирской рудой да огненной смолой!" Собирался я было возвратить депутату, что не удачей объясняется состояние семьи Ротшильд и семьи Рокфеллер, а прежде всего надежностью и верой, ибо в первых вложили деньги монархические особы всего мира, а вторые успешно сохраняют и преумножают достояние родственников моих, королей Италийских и многочисленных князей Италийских, кои чуть не пали от рук злодеев, желающих поработить богатства италийской нации. Но своевременно я вспомнил об упоминании имени господина Бриллиантова на пластинках Его Императорского Величества корjля Георга V и смолчал. Возможно, успокоил меня в молчании и строгий лик Его Сиятельства князя Андрея Георгиевича Милославского. Обычно, розовощекий и по-ребячески дружественный, то ли в подражание отцу, то ли по истинному характеру князей Милославских, Андрей Георгиевич был строг и величественен. На лбу его обозначились вертикальные морщины, кожа казалось высохла и состарила его на несколько десятилетий. Тревоги из-за поисков отца давали о себе очевидно узнать. Созерцая в тот день лик князя я почти приблизился к осознанию того, какая кровь пересекается в жилах Рюриковичей и первых Романовых, а также к осознанию того, что испытывал каждый русич в 1612 году, когда близкие и сродственники пропадали, так же, как и нынче в безведении и без документационного обеспечения. Сродственников - дивное русское слово, кое зацепило меня, когда князь Андрей Георгиевич с горечью произнес: "И ведь ничего от них не добиться! Даже зная, где по возможности лежит батюшка! Что могу я!? На что претендовать!? Вот собирался посетить посольство дабы посмотреть в глаза господам, стревшим в моего батюшку! Дак ведь не пускают! Даже из сродственников никто помочь не может в поисках отца. Где же мне искать его родного? Куда он мог съехать не упредив ни семью, ни сыновей? Я даже отважился послать запрос двоюродной сестре своей, Марии Ильиничне, жене короля Георга V о том не призвалили они отца в связи с какой надобностью и тревожностью об Русских государственных делах. Хоть сие есть и нарушение правил этикета, но все же тревоги наши с Дуняшей и матушкой, выше спокойств Государевых. Впрочем, письмо есть и не телефонный звонок. Не потревожит покоя. Мария прислала ответ, что не вызывала отца и копию пластинки, где Керенский оговаривается, что под селом Покровка расстреляли еще 30 человек, коих вел батюшка на расследование происходящего с Государем. Но что я могу сделать с этими бумагами!? Разве может кусок асфальта и клочок бумаги служить доказательством!? Ни один суд не работает! Жандармерии нет, что уж говорить о каких-либо следственных комитетах! Я уж и с солдатами беседовал! Кои в Покровке в тот момент квартировались! Собрал доказательства! Знаете что мне сказали: Идите, батюшка по добру-по здорову! Батюшку Вашего мы за строгость уважали - по сему Вас не тронем, но русских в нашем полку не много, другим отдадут приказ и мы уже Вас не выкопаем. Ляжете в той же Покровке, а то и ближе. Можайск вон.. Батюшка Ваш перед смертью клял Можайск, с коего родом! Так что я докажу!? Но в глаза всем им и Керенскому, и Деникину, и Краснову посмотрел бы с удовольствием! Нет, некоторые бумаги мне солдатики создали! Вот письменные признания, что видели лицо схожее с батюшкой в день расстрела на Покровке! 5 штук! Но кто ж солдат, подписавших бумаги, в суд вызовет для показаний!?" Вышедший Эдмонд Амшель, впрочем, полностью удовлетворил желание князя. Высмотрев нас, задержавшихся в толпе, он пригласил нас ко входу и спустя полчаса мы уже восседали в Зале дипломатических приемов Государственного посольства Американской Республики.
Спокойствие, обычно, присущее дипломатическому корпусу на сей раз оставило всех. "Как Вы могли! - кричал Эдмонд Эвард барон де Ротшильд: - Как Вы могли себе позволить на глазах всего мира короновать постороннее лицо!? Кто Вы такой, Керенский!? Король Италии? Греции? Испании? Вы - Деникин! Вы - император Китая, как я уже понял!? Где Ваша совесть гопода!? Где ваша патриотическая ответственность!? Как позволили Вы себе уничтожить государя!? Я допускаю вольтерьянство! Но, как Вы! Лица госдуарственные и военные позволили себе не уведомить народ!?"
Керенский, Краснов и Юденич были весьма пристыжены. Деникин же и Колчак вели себя тиранически.
- Нам нужны средства на становление государства, - важно промолвил Деникин, поправляя на лбу золоченый венок из лавровых листьев: - Вы обязаны обналичить нам золотые царские рубли.
- К тому же народ уведомлен, - суетливо промолвил вслед Керенский: - С помощью средств господина Маркони мы постоянно сообщаем о наших планах и событиях в государственной жизни, а также о планах императрицы родить наследника нашему другу Карлу. Видите ли, такая страсть после сорокалетнего ожидания настоящего мужчины...
- Молчать! - вскочил близкий к восьмидесятилетию Эдмонд Амшель: - Молчать, ваш чин не превшает и подпоручика, а Вы позволяете себе обсуждать гибель Ее императорского Величества, наипрекраснейшей из женщин, гибель, к которой имеете непосредственное отношение!
- Да как Вы смеете обвинять Сашу!? - взвился тут же князь Львов: - Наше учредительное собрание уже избрало его руководителем государства! Это оскорбление страны! Извольте немедленно его оплатить!
- Да почему же Вы позволяете себе требовать с денег иного государя, воцарившись вместо него!? - взорвался Иван Петрович Шилов, управляющий Государственным банком: - Вы вполне можете и свою валюту ввести! Вы же короновались уже! Золото в Сибири предостаточно, монетный двор работате - печатайте за ради Господа! А уж на что Ваши девочки рисовать любят, так и повод к украшательству монет найдется! Будут Ваши собственные деньги в Вашем собственном государстве! Вы же, господин Терещенков, являетесь совладельцем Ленских рудников! А господин Родзянко владеет рудниками Томскими! Крупнейшими предпринимателями Европы Вы могли бы сделаться за десять лет, но тратите деньги на извещение о собственных именах в газетах, а рудники простаивают и оборудование загнивает! Государственный банк три года золота не получал! А министерство финансов не имеет налогов с золотодобывающих мест! Почему Вы себе позволяете подобное отношение к налогообложению!?
- От налогов нас освободил руководитель государства, Его Императорское Величество Великий князь Николай Николаевич, - прокричал в ответ на выкрики Шипова граф Родзянко: - Еще в октября 1914 года освободил! В благодарность за нашу оплату мероприятий по осбождению брата нашего Куна Каплан из плена загребских консерваторов!
- Князь Ваш, жулик и нынче в Бастили жидает наказания! - вскочил Альфонс Майер: - Что же Вы на него ровняетесь, когда весь мир кричит о его берлинском преступлении!?
Обращения сие к новому императору господину Ульманису вызвало в стане былой оппозиции власти Государевой, а нынче новой власти, непередаваемое искривление ликов.Впрочем, искривление ликов не способствовало исправлению совестей. Господа властители продолжали настаивать на необходимости обналичивания, имеющихся у них средств. День в посольстве выдался жаркий. Выступал и князь Милославский со своими бумагами, и, чудом избежавший расстрела под Покровкой князь Любомирский, но что моглло повлиять на Ульманиса и Керенского? У них в руках уже были деньги Китая, России, Ирана и весь мир!
Но непрост оказался Эдмонд Амшель. Осознав трагедию раньше других, в том числе и раньше брата своего Альфонса Майера, определенно, выступавшего вместе с мистером Рокфеллером за прекращение всяческих отношений с новым руководством России, Эдмонд Амшель настаивал прежде на проведении расследования в присутствии журналистов со всего мира и фотографировании места преступления по моим данным господина Родзянко и Керенского, а по данным господина Керенского на месте семейной и любовной трагедии семьи императора России. Впрочем, при слове "любовной" поморщился не только старейший друг семьи и крестный отец убиенного императора Николая II Александровича, Эдмонд Амшель Ротшильд, но и многие иные присутствующие в зале. По общему соглашению и для надобности размораживания английских счетов господина Деникина решено было прибыть в Клин с корреспондентами газет, коих пригласит семья Ротшильд, семья Рокфеллер и семья Деникин-Ульманис. Среди пожелавших присутствовать при следствии компаний Ротшильд и Рокфеллер газетных изданий сразу оказались и столь разнообразные по политической направленности Соединенных Штатов Америки "The Washington Post", "The New-York Times". Пренебрегла обычным английским снобизмом к делам американским и известнейшая британская газета "The Times" и французские "Guardian" и "Le Figaro". Визит в Клин был намечен на 19 января 1918 года, ибо никак не хотел отступать Эдмонд Амшель от своих правил и не желал терять ни дня. "Коли визит будет дельный и удастся нам установить истину, то переименуем Покровку в Крещевку да будет то признанием со стороны русских, что воистину Ротшильды царского рода", - наконец-то пошутил князь Милославский, хоть на секунду, но на радость нам всем вернувший обаяние своего рода. По проведению собственного расследования Эдмонд Амшель намеревался заключить с новой властью договор о переведении части золотых средств в слитках в Германию, либо в Британию.
19-го дня января 1918 года, так и не сумев вызволить Алешу из плена Троцкого и Ворошилова, и нарушая все праздничные обычаи Эдмонд Амшель Ротшильд и Джон Рокффелер, собрав множество журналистов, отправились в Клинский Уезд Московской губернии. Путь от Николаевского вокзала до полустанка Клин на тепловой передаче занял всего два часа. Эдмонд Амшель напрочь отказался воспользоваться отдельным тепловым поездом, оплаченным графом Родзянко, и мы все воспользовались обычным ежедневным транспортом, отправлявшимся с Николаевского вокзала в 6 часов 35 минут по московскому времени.
Почти всю дорогу мы ехали молча, глядя в темные окна, то и дело поправляя сиреневые шторы, чтобы получше разглядеть желтые огни деревень, а также Пятницкого и Санкт-Петербургского тракта, поражавших своей таинственностью и одномоментным спокойствием. Впрочем, журналистов наше тягостное молчание не заразило. Корреспонденты опросили наших попутчиков и к моменту нашего приезда в Клин, у многих представителей газет были уже готовые сцены из жизни проживающих в Московской Губернии и их знаниях и отношениях к делу Государя Николая II Александровича.
Путь до деревни Бородино занял у нас чуть более получаса. Сей путь я занял время своих попутчиков, рассказывая им о той страшной ночи, в которую довелось мне спасти Алешу и избежать плена Деникина. Признаться, то, что в Клину я оказался вновь заснеженной и ледной зимой, привело меня в неистовое внутреннее содрогание. Рассветная тропа, ведшая сквозь черный лес к полуобгоревшей деревне, своим сочетанием серых и розовых красок неистово напоминала мне о том утре, когда пытался я допроситься самолета у начальника штаба Белозерковского летного отряда для вылета в Санкт-Петербург и ту самую единственную угрозу расстрела, которая и в нынешний день дает о себе знать болью в правом колене.
В деревне ничего не изменилось с того момента, как мы покинули ее с Арсением. Все те же сгоревшие дома, полуразложившиеся останки крестьян, брошенные мортиры и легкие пушки. На свою неудачу, сразу с тропы мы вышли к даче Родзянко, единственному дому в деревне Бородино, который не постигло ни разрушение, ни пожар. Возвышавшийся на горе, трехэтажный дом сиял розовыми стенами с золотыми узорами необыкновенно хорошо. И, если до пожара, среди обычных деревенских изб дом смотрелся крайне неудачно, то нынче одинокий и сияющий он выглядел дивным замком не известно как возникшим посреди останков пожарища.
- Неужели он ночевал здесь? - поразился Джон, с коим мы успели сдружится за последние три дня: - Неужели кто-то из семьи Родзянко способен здесь жить? Трупы, пепел, разруха.. и это спустя год после трагедии...
- Удивительно другое, брат мой, - Альфонс Майерс изумленно смотрел на флюгер, изображающий золотого петуха, занимающегося любовью с девушкой в короне: - Как я понимаю, дом Родзянко - единственный дом, который не пострадал в деревне. Возможно, это единственный дом, сохранившийся в целости во всем городе.
- Не единственный, - улыбнулся я, поняв ход мысли сына Эдмонда Амшеля: - Сохранилась еще дача Председателя Священного Синода и торговые ряды города. Дача Синода находится выше по реке справа, а торговые ряды - выше по реке слева. И, если спасение каменных торговых рядов, меня не удивляет, то сохранением дачи Священного Синода, я удивлен немало.
- Цезарь был бы посрамлен в своей любви к интригам, созерцая сие, - хмурил благородный лоб Ротшильд-старший.
За окном дома Родзянко мелькнул лик девушки, впрочем, никто так и не вышел нам на встречу и никто не пригласил нас в дом над рекой. Розовый ледовый дворец Родзянко остался нам не приступен.
Мы неспешно побрели вдоль былой деревни к останкам дома, который занимал император с января 1914 года до печального марта 1917-го. Журналисты, бойкая братия, вели себя необычайно смирно, чувствовался их страх перед происходящим. Впервые допущенные к месту следствия Всероссийской чрезвычайной следственной комиссии, кажется, теперь, они понимали, что запрещалось им фотографировать и публиковать ранее.
- Мистер Ротшильд, вы - поистине волшебник! - восхитился отцом нашим журналист бельгийского финансового еженедельника: - Вы даете нам сил бороться с тиранией! Вы победили мистера Деникина!
- Боюсь, мой друг, что мы даже еще не ступили в сей Рубикон. Нас лишь допустили до его берегов, - Эдмонд Амшель легко постукивал своей тростью по замороженной дороге, но в решительном взгляде его ощущалось величайшее из беспокойств.
Дом императора я нашел без труда. Припаянный к алюминиевому радио-столбу алюминиевый почтовый ящик с золотым орлом, гордо держащим крылья поднятыми вверх, казалось, был единственным сохранившим свидетелем всех бед. Одиноко поблескивавший в пустом месте возле останков сгоревшего дома.
- Когда здесь случился пожар? - разъяренно спросил Рокфеллер.
- В июле-с, неосторожное поведение солдат роты охраны с огнем, - отрапортовал поручик Власенков, денщик генерала Деникина.
- Что сто двадцать домов и целый город сгорели из-за одной спички? - на этот раз кипятиться начал Альфонс Майерс: - И все это в том самом месте, где восьмилетний мальчик Алеша убил маму и папу, чтобы отомстить им за неверность друг другу. Сколько деревень в округе!? Почему именно эта сгорела!
- Никак не могу знать, - отрапортавал денщик: - Но его Высокоблагородие генерал Деникин просил Вам сообщить, что от неосторожного поведения-с с огнем.
Впрочем, и сам Деникин не заставил себя ждать. Спустя час он прибыл к дому на белой лошади в сопровождении группы казаков и генерала Краснова. Поинтересовавшись не замерзли ли мы, он спешился с лошади и предложил нам коньяку. Впрочем, скандал разгорелся и без коньяка.
- Я требую объяснений! Я настаиваю на том, что Вы уничтожили место преступления после того, как следы ваших пальцев были обнаружены на орудиях пытки и на иных вещественных доказателствах, обнаруженных в доме сотрудниками Комиссии Европейских Королевств! Вы попытались скрыть доказательство и место преступления, Вы должны быть наказаны! Но Вы же еще требуете и денег!
Деникин смущался, но все же старался сохранить лицо и бравировал тем, что юность его была бедна, как и юность господина Керенского, европейские короли же жируют на народные деньги от того и позволяют себе заниматься подобными тратами, как создание Комиссий по расследованию убийства Российского Императора.
- Мальчонка, - пытался смеяться, отхлебнув коньяка Деникин: - Мальчонка среди ночи взял нож и порешил их из-за Карла. Карл - мужчина видный. Видно, матушка обронила слово за нашего красавца, а Алеша - мальчик консервативный и за сохранение семьи, как и Николай Александрович радеющий. И несдержанный в порывах такой же.
- Обвинить во всем, Алешу, чтобы заработать право получить средства из наших банков? - Рокфеллер выгнулся дугой: - Думаете, что наличие свидетелей перекроет данные дактилоскопического анализа!? Думаете, что убийцы имеют право на золото Государя?
- Имеют, - Деникин издал странный звук, похожий на отрыжку.
Эдмонд Амшель, стоявший рядом с генералом, поморщился.
- Я дамВам право снимтаь деньги со счетов в банках Натаниэля, - произнес наконец старейшина дома Ротшильдов: - Но в обмен на одну услугу. Вы позволите мне перезахоронить останки Николая, Александры и отца Николая в Дании. Это просьба матери Николая Марии Федоровны. Я не могу удалиться из России, не исполнив этой ее просьбы.
- А пацана не заберете? - Деникин снова издал странный звук: - Впрочем, я Вам его не отдам. Подрастет поймет, что деньги нужны Родине, а не Государю. Вот тогда страна заживет! Богатее всех Европ будем! И перезахоронить дешево не дам, мало ли там что матушка просит.
- Вы целую деревню спалили ради такой жизни, - ветер трепал волосы князя Милославского: - И не одну еще спалите. Деньги приходят иначе и к государю, и к частному лицу. Впрочем о чем я... Тут у Вас три британские эскадрилии похоронены. Что же дальше будет? Загреб повторите по всему миру.
- И с Вашей Британии начнем, - рассмеялся Краснов: - Вон у нас какие ребята с шашками! А у тебя, Андрей, только жена да сын с дочкой. И что ты мне теперь пришлешь свои требования по медной комании? Я ими жопу вытру.
- Не стоит так выражаться в моем присутствии, - Эдмонд Амшель поправил свои волосы и продолжил: - Тем более в присутствии журналиство. Впрочем, Вы пьяны уже с утра. Вряд лиделовые беседы, возможны, в таком состоянии, но я привез бумаги на перезахоронения, как представителю власти Вам необходимо их подписать. Завтра мы уже должны покинуть Санкт-Петербург и Россию с останками всех Романовых и Вы не должны быть в претензиях к нашему дому. Стоимость предприятия позволит Вам получить десять миллионов европейских рублей, но у нас к Вам требование, чтобы до получения этих средств Вы ввели в России собственные денежные средства. Дом Ротшильдов не желает путаться в случае смены династии императоров с регалиями, изображенными на денежных знаках.
Эдмонд Амшель после спасения императора Гуансюя из циркового вагона России был зол, Деникин не трезв и не богат.
- Здравствуйте, - раздалось из радио-машины, припаянной к верху стоблу: - Русское время девять часов сорок пять минут. Я, Александр Керенский, намерен поздравить русских людей с Крещением, но, однако же, хотел бы заметить, что сам явяюсь атеистом и...
Деникин довольно улыбаясь подписал бумаги, протянутые Эдмондом Амшелем:
- Мы владеем техническим прогрессом. За нами будущее, а за Вами только вон та соха. Да пахать на ней можно только с мая по сентябрь, когда деревни пуще всего горят.
Деникин отхлебнул коньяка и обратился к журналистам:
- Вы, ребята, запишите эти слова. Не все Сашке по радио афоризмы произносить. Я тоже кое-что умею...
Альфонс Майерс вытащил из папки секретаря бланк и протянул его Деникину:
- Заполните. Соху мы тоже заберем. Стоимость шесть миллионов. Соха и двадцать девять акров земли. От сохи и вокруг. Собственность дома Ротшильд. Шесть миллионов Вам не лишние? Управляющими землей мы назначаем графа В.Ф. Фредерикса и князя А.Г. Милославского. С момента подписания ни от единого из Ваших действий наши управляющие не должны пострадать, если Вы желаете сохранить свои средства. Сия земля - залог нашего желания вкладывать средства в Россию и в Ваше правление.
