ГЛАВА 26. Девлин держал в руках рубашку Эни, которую она собралась надеть в дорогу, но передумала

Девлин держал в руках рубашку Эни, которую она собралась надеть в дорогу, но передумала. Он целовался с этой девушкой, у них был общий сон, и на короткое время его жизнь принадлежала только ему. Когда целую вечность ты являешься лишь яблоком раздора между сестрами, возможность жить по своим правилам опьяняет. Но его тут же отрезвило известие, принесенное Рей.

Сорша тревожилась за Сета, как за малолетнего ребенка. Ее одержимость им переходила всякие границы здравого смысла. И из-за капризов сестры Девлин был поставлен перед выбором: либо оставаться с Эни и защищать ее от безумств Бананак, либо бросить ее на произвол судьбы и отправиться ублажать Соршу. Дни, проведенные с Эни, убедили его, что ему хочется совсем иной жизни, а не той, какую он вел при Высоком дворе, служа «окровавленными руками» королевы. Сестры создали его, чтобы он служил точкой равновесия между порядком и хаосом. Его ценили только потому, что он исполнял волю Неизменной королевы и терпеливо напоминал Бананак о последствиях убийства Сорши.

«Я хочу сам выбирать свой путь».

Эни вышла из ванной.

— Хочу тебя спросить. Чувствую: ты что-то скрываешь от меня. Но это подождет. И я подожду.

— Чего подождешь? — не понял Девлин.

— Ответов. Тебя. Времени.— Она взяла его руки в свои.— Все это никуда не денется. Я не особенно верю в неизменность судьбы. Я слышала: Иолы знают будущее. И твои сестры, кажется, тоже. Правда, в будущем не все происходит так, как они увидели. Но в чем-то они правы. Что будет с нами? С тобой и со мной? Это один из моих вопросов. Не знаю, что уж там увидели твои сестры и почему все получается так дерьмово. Зато я знаю другое. Мне рядом с тобой так хорошо, как не было никогда и ни с кем. За всю мою жизнь.

Ее слова лишь укрепили в Девлине желание позаботиться о ее безопасности.

— Мои сестры не способны видеть твои нити. Они видят лишь будущее тех, кто каким-то образом связан с ними. И... со мной. Так они утверждают.

Эни крепче сжала его руку.

— А если я все-таки связана с ними? Или с тобой? Ты тоже умеешь видеть будущее?

— Умею.

Девлин осторожно высвободил руки и отошел к окну тесного номера. Ему очень не хотелось говорить об этом.

— Значит, ты можешь увидеть мое будущее?

— Я пытался, но... ничего не получилось.

Девлин не смотрел на Эни. Он ни словом не обмолвился о том, что невозможность увидеть ее будущее свидетельствовала о сплетении их жизненных нитей.

— Мои сестры могут увидеть тебя, лишь если ты окажешься вблизи кого-то из них. Или если кто-то из фэйри расскажет им.

— Получается, ты совсем не видишь мое будущее?

Девлин не пытался сейчас скрывать свои чувства. Наоборот, он показывал Эни и тревоги, и надежды, жившие в нем.

— Я не мог видеть твое будущее с тех пор, как... не убил тебя... когда я... И не потому, что тебя в будущем нет, а потому что ты... мы...

— Потому что наши жизни переплетены,— докончила за него Эни.

— В каком-то смысле да.

Девлин глядел на автостоянку мотеля.

— Тебе стоило бы остаться в этом здании. На некоторое время.

— Нет,— сказала Эни, вставая у него за спиной.

— Любая из моих сестер не задумываясь убьет тебя,— сказал Девлин, поворачиваясь к ней.— Я не могу тебя терять.

— Знаю.

Эни развернула его к себе.

— Сейчас, Девлин, ты рассуждаешь без всякой логики. Гончие не могут сидеть взаперти. Но даже если бы ты убедил меня остаться здесь... Скажи, где мне безопаснее: в этой комнатенке или рядом с тобой?

У Девлина вырвался раздраженный возглас, который при Высоком дворе сочли бы неуместным. Но он больше не чувствовал себя частью Высокого двора.

— Не знаю, Эни, где тебе безопаснее — в Стране фэйри или в мире смертных. Наверное, тебе все-таки стоило бы остаться здесь. Айриэл...

Эни потянулась к нему и порывисто поцеловала.

— Нет.

— Позвони Айриэлу. Спроси, может ли он сюда приехать.

Девлину была ненавистна сама мысль оставить Эни в этом жалком мотеле, но еще более мучительной была мысль увидеть ее убитой.

«Какое море чувств»,— удивилась Эни.

Она ощущала их все; знала: Девлин лихорадочно пытается разобраться в этой лавине. Он выплескивал то, что веками прятал, подавлял, забивал логикой и своими обязательствами перед Высокой королевой и двором.

— Что ты хочешь? — спросила Эни.

— Чтобы ты была со мной и тебе ничего не грозило.

Он понимал, насколько нелогично его желание, но ему действительно не хотелось расставаться с Эни.

— Одной проблемой меньше,— сказала Эни.

Она побросала свои вещи в рюкзак, застегнула клапан.

— Я тоже этого хочу, Девлин. Я поеду с тобой, хотя бы до Хантсдейла. Там поговорим с Айриэлом и вместе что-нибудь придумаем.

— С Ниаллом тоже надо поговорить. Нельзя держать Темного короля в неведении.

Эни подняла рюкзак.

— И с Габриэлом. С ним, наверное, будет всего труднее договориться. Опять начнет бубнить: «Никто не имеет права встречаться с дочерью Габриэла, пока...»

Девлин пожал плечами, не скрывая волнения, вызванного ее словами.

— Но мы вроде уже... встречаемся.

— Конечно,— тихо согласилась Эни.— Я бы сама сразилась с ним за тебя... если, конечно, он позволит. Он боится, как бы мне чего не сломали.

Девлин смотрел на нее и не решался сказать, что Габриэлу, скорее всего, пришлось бы опасаться за себя, а не за дочь. Он коснулся ее губ.

— Какой же Габриэл глупец — вырвалось у Девлина.— Конечно, у тебя нет неуязвимости. Но нет и капли слабости смертных. В сражении ты — достойный союзник. И достойный противник.

Он полез в ножны, замаскированные под боковой карман брюк, и достал оттуда нож.

— Вот, возьми. Я знаю, у тебя есть свои, но... мало ли что.

Эни взяла нож.

— Девушка никогда не бывает слишком вооруженной,— усмехнулась она.

Девлин взял у нее рюкзак.

— Тебе еще нужно разбудить коня.

— Девлин.— Эни с предельной серьезностью поглядела на него, потом приложила ладонь к его груди.— Я буду очень внимательно обращаться со всем, что ты мне даешь.

Девлин не знал, как на это ответить, и просто кивнул.

Эни взялась за дверную ручку, однако Девлин ее опередил. В коридоре вполне могли находиться фэйри, желавшие ее смерти.

— Позволь мне выйти первым.

— Сегодня, но не всегда,— улыбнулась Эни.— Ты же знаешь: случись что, я не буду жаться в уголочке и ахать, как какая-нибудь дурочка из Высокого двора.

— Ты же дочь Габриэла. Другого ответа я и не ждал.

Девлина захлестнуло волной счастья. Еще никто не выражал желания сражаться бок о бок с ним.

Королевский ассасин должен действовать в одиночку. Жить один и сражаться один. Так он и жил. Сорша всегда подчеркивала важность двух этих требований. Она позволяла ему учить солдат и стражников, передавая им свои навыки. Но в отличие от других дворов, Высокий двор не допускал в армию женщин. И еще: Девлину дозволялось только обучать, показывая свою силу и ловкость на турнирах, но не в бою. Его утаиваемое от всех умение убивать быстро и бесшумно было наследством Бананак. Сорша ненавидела кровожадность сестры, одновременно поощряя ее в Девлине.

Сама того не желая, Эни замахнулась на все ограничения, веками определявшие жизнь Девлина. Только сейчас он понял, какой унылой и бесцветной была эта жизнь, пока в нее вместе с Эни не ворвались краски и чувства. Он мысленно представил, как учит ее всем премудростям сражения. Ведь навыков тоже никогда не бывало слишком много. Если они сумеют уйти от Сорши и стать одиночками, им придется быть очень сильными. Сильнее всех возможных противников.

Ему казалось, что Эни создана для жизни фэйри-одиночки. Она унаследовала это от Габриэла, который веками служил левой рукой Темного короля, карая тех, кого Айриэл считал заслуживающими наказания. До него были другие Габриэлы. Эни была очень похожа на них. Единственным, что сдерживало ее отца, что мешало по-настоящему учить ее и затем позволить ей иметь свою стаю, было опасение, что в Эни слишком много смертной природы. Но Девлин не сомневался: когда кровь фэйри поглотит последние капли смертной крови, Эни сможет противостоять очень и очень многим.

Он подумал о волках, сопровождавших Эни в ее снах. Эти волки были вестниками охоты. Они видели в девушке вожака стаи и ждали, когда она их поведет.

«Может быть, ты это видела, Сорша? — мысленно спросил Девлин.— Испугалась, что Эни станет сильной? Или ты не желала, чтобы она была моей?»

ﾊ魲萵 ﾂ靏鶴・ ・・籵 ・髜頸・ ⅳ ・, ﾄ裘・・ 髜鈞・濵 鈞萵 裨  粽・ⅲ・. ﾎ・ 髜鈞・濵 蒡・褊 ・・ ⅳ粢, ・褂蒟 ・... ・・炫 ﾂ靏鶴韜 葢ⅱ.

ГЛАВА 27

 

Рей вернулась в зал, где под стеклянным колпаком спала Сорша. Мир за окнами дворца неумолимо лишался красок. Они смывались, выцветали, исчезали. Не было ни дня, ни ночи, а только нескончаемые сумерки. Сумерки означали для Рей возможность свободно бродить где вздумается, однако в исчезающем мире эта независимость была слабым утешением.

— Разве вы не можете вернуться обратно в мир смертных? — спросила Рей у двух девушек, постоянно находившихся при спящей королеве.

Ее удивляло, что свои довольно миловидные лица обе прячут вод вуалью. Наверное, этого требовал этикет Высокого двора.

— Нет,— ответила одна из них.— Мы остаемся с нашей королевой. Если умрет она, мы тоже умрем.

— Почему? — недоумевала Рей.

— Нам нечего делать в мире смертных. Наша королева поселила нас здесь. А там нас никто не ждет. Наши родные и друзья давно умерли, нет больше прежних манер и правил... Теперь этот мир для нас чужой.

Тем не менее в голосе девушки Рей уловила глубоко спрятанную тоску.

В сумеречном свете, лившемся из окон, стеклянный купол опочивальни отбрасывал серые тени. Кровать Сорши уменьшилась в размерах и теперь больше напоминала открытый гроб. Рей не знала, связано ли это с общим исчезновением Страны фэйри или здесь кроется что-то еще. Чем бы это ни было, зрелище вызывало у нее неподдельную тревогу.

Оставалось лишь ждать полного растворения этого мира. Но Рей должна была передать королеве ответ Девлина, и потому она вновь вошла в сон Сорши.

Крылатые львы сердито зашипели на Рей.

— Я не желаю тебя видеть,— не отрываясь от зеркала, сказала Сорша.

— Девлин обещал привести к тебе Сета. Но чтобы Сет смог сюда проникнуть, Страна фэйри должна вернуться в прежнее состояние.

Кивком головы Сорша указала на зеркало. В нем Сет шел по улице.

— Я его вижу. И это вовсе не Страна фэйри.

— Твой сын сюда вернется,— повторила Рей.— Быть может, тебе стоит подготовиться заранее.

На сей раз Сорша оторвалась от зеркала и так посмотрела на Рей, что та сникла.

— Запомни, дитя: мне достаточно мгновения, чтобы подготовиться. Я — Высокая королева, а не какая-нибудь смертная, которая тщится достичь совершенства. Едва он окажется здесь, я проснусь, но ни секундой раньше. Ступай и более не тревожь меня до самого его возвращения.

Больше она не сказала ни слова. Один из крылатых львов разинул пасть, и Рей показалось, что он насмешливо улыбается. Стражники сна Высокой королевы были продолжением ее воли, а воля Сорши в этом мире значила все.

Вздрогнув под взглядом крылатого льва, Рей вернулась в сумерки Страны фэйри.

Спустя несколько часов тишину дворца разорвал пронзительный крик, затем другой и еще несколько. Выглянув из окна, Рей увидела приближающуюся к дворцу фэйри крайне странного вида. Та на ходу размахивала боевым топором и бросалась ножами в редких прохожих, обращая их в бегство. С лица воинственной фэйри не сходила злорадная улыбка.

«Кажется, я знаю, кто ты»,— подумала Рей.

За спиной фэйри виднелись массивные крылья; ее темные пряди представляли собой диковинное сочетание волос и перьев, а лицо было покрыто боевой раскраской. Взгляд у нее был хищный и оценивающий.

Фэйри остановилась, запрокинула голову и поглядела на Рей. Ее улыбка была искаженным подобием улыбки Девлина.

«Бананак, вторая его сестра»,— догадалась Рей.

— Вот ты где, девка.

Слова Бананак проникали сквозь камень и стекло, словно были ядрами, пущенными внутрь. Рей отступила назад, к стеклянному куполу, невольно оказавшись между двух сестер Девлина. Разумеется, она никак не могла задержать Бананак; призрак бессилен остановить тех, у кого есть реальное тело. Вообще-то у Рей не было намерения защищать Высокую королеву: Сорша не сделала ничего, дабы снискать ее верность. Действия Рей были инстинктивными — уберечь ту, от кого зависел окружающий мир. Сорша создавала, Бананак разрушала. Одного этого было достаточно, чтобы в данный момент избрать сторону Сорши.

Бананак схватила спящего фэйри и швырнула в окно. На каменный пол зловещим дождем посыпались осколки. Среди них лежал несчастный фэйри, весь в крови. Смертные служанки королевы безучастно взирали на происходящее. Обе замерли возле купола.

— Немедленно бегите отсюда,— сказала им Рей.

Она не сводила глаз с Бананак и не знала, послушались ли ее смертные.

А Бананак огляделась по сторонам, вырвала с корнем деревце и стволом его выбила остатки стекла из оконной рамы. Вновь посыпался дождь осколков.

Рей не шевелилась. Она и не могла шевельнуться под цепким взглядом Бананак.

Безумная сестра Сорши подпрыгнула и приземлилась на каменный пол тронного зала. Осколки громко захрустели под ее сапогами.

— Путаешься с моим братцем? — вместо приветствия спросила Бананак.

Фэйри-ворон подошла к Рей совсем близко. Казалось, она вот-вот войдет внутрь. Рей отодвинулась.

Бананак принюхалась, обогнула Рей и остановилась. Потом резко наклонила голову к плечу. Можно было подумать, что у нее оборвались шейные связки.

— На тебе — его запах. Но его здесь нет.

— Его здесь нет,— подтвердила Рей.

На улице собралось несколько фэйри. Они молча глядели сквозь разбитое окно на Бананак, не пытаясь прийти на помощь или убежать. Только смотрели, охваченные ужасом, забыв про все правила приличия, установленные в Высоком королевстве.

— А ты надевала его кожу.— Бананак снова принюхалась.— Частенько надевала. Он впускал тебя в свое тело.

— Девлин мой друг,— сказала Рей.

Бананак каркающе засмеялась.

— У него нет друзей. Не для дружбы его создавали.

Рей расправила плечи и сказала, глядя на незваную гостью:

— Я такая, какой он хочет меня видеть.

Бананак уставилась на нее так, будто обладала даром ясновидения. Рей заподозрила, что сестра Сорши действительно умеет заглядывать в будущее. Скорее всего, этим сейчас Бананак и занималась. Фэйри-ворон словно взвешивала и измеряла Рей, отчего той все более становилось не по себе. Если результаты не удовлетворят Бананак, она вряд ли оставит Рей в покое.

«Способна ли она меня убить?»

Их силы были несопоставимы. Рей утешала себя лишь тем, что призрака убить едва ли возможно. Потом ее охватило любопытство. Ей захотелось узнать, действительно ли Бананак увидела что-то серьезное. На лице женщины-ворона не отражалось ничего. Наконец она коротко кивнула, обогнула Рей и повернулась к стеклянной опочивальне.

— Вот куда ты забралась, сестричка.

Бананак протянула руку, намереваясь дотронуться до темно-синего стекла. Пальцы с длинными ногтями, больше похожими на когти, застыли в воздухе.

— Слышишь меня?

Рей пережила несколько тяжких мгновений. Ей захотелось затаиться и ничем не привлекать к себе внимания Бананак. Такое желание было вполне оправданным: добыче едва ли захочется попадаться хищнику на глаза. Но поступи она так, Бананак проникнет внутрь и покалечит Соршу, и тогда последствия будут непредсказуемыми.

— Она не в состоянии тебя услышать,— сказала Рей.

Бананак взглянула на нее, повернув при этом голову почти на сто восемьдесят градусов. Любой человек, выкрутив шею таким образом, непременно сломал бы ее.

— Зато тебя она слышит.

— Иногда,— пожала плечами Рей.

— И что же видит во сне моя свихнувшаяся сестрица?

Бананак рассеянно скребла когтями по стеклу. Звук был настолько отвратительный, что Рей передернуло.

— Девка, я тебя спрашиваю.

— Не знаю. Спроси об этом Девлина. Бананак изогнула крылья, заслонив скудный свет, льющийся из разбитого окна.

— Как я его спрошу, дурочка, если его здесь нет?

— Скоро будет.

— А-а, будет... Хочешь сказать, они с гончей получили мое послание? А я им там подарочек оставила.

— Подарочек?

— Весь в крови, но уже не кричит.

На лице Бананак появилось что-то вроде сожаления.

— Жаль, нельзя собрать в мешочек вопли. Я бы не прочь, но они умирают вместе с телом.

Рей молчала. Какие тут могут быть слова? А что-либо сделать с Бананак у нее не было сил.

— Вот что, призрачная девка. У меня еще есть дела. Надо укокошить нескольких фэйри. Но я скоро вернусь.

Она вдруг со всей силой ударила кулаками по стеклу. По залу разнеслось громкое, клацающее эхо. В окнах задрожали стекла, а в зале — колонны. Испуганная Рей заткнула уши. Однако на темно-синей поверхности не возникло ни одной трещины или царапины.

— Жаль,— пробормотала Бананак, прикладываясь щекой к стеклу.— Приятных снов, сестричка моя. Пока ты тут спишь, я их всех поубиваю. Ну, не всех,— призналась она, барабаня пальцами по стеклу.— Сегодня мне на это времени не хватит. Нужно было развеяться, набраться сил, подготовиться к уничтожению предательницы.

Затем Бананак покинула дворец так же, как и вошла,— выпрыгнув на улицу. Оторопевшая Рей видела, что эта безумица времени не теряла. Всех, кто попадался ей на пути, она расшвыривала в разные стороны, некоторых била кулаком в живот и сворачивала шею. Спящие или бодрствующие — значения для Бананак не имело. Унылое пространство Страны фэйри стало жутким. Все предвещало войну. Где-то пылали здания, слышались крики умирающих, а воздух наполнялся густыми клубами дыма.

ｫﾂ鰀糅瓊琺・ ⅱ裹, ﾄ裘・・!ｻ