КНИГА ПЕРВАЯ. БРАТ МОЙ, ВРАГ МОЙ 8 страница

сильны. А чтоб поправить дело, вам, наверное, придется весь пол покрыть

этими так называемыми усилительными лампами.

- Газеты рекламируют шестиламповые радиоприемники, - немного помолчав,

сказал Кен. - Можете себе представить, что будет с Броком, если он придет

и увидит пятидесятиламповую установку. Я прямо вижу, как он щелкает в уме

на счетах, прикидывая расходы, и тщетно пытается придумать, каким образом

можно найти сбыт для установки ценой в тысячу долларов.

- О сбыте еще рано думать, Кен, - сказал Дэви. - Брока сейчас

интересует только одно - чтоб на экране появилось изображение.

Пятидесятиламповую схему можно аккуратненько уместить в небольшом ящичке -

Брок ничего не заметит.

- Не обольщайся! Брок все замечает. На прошлой неделе, когда я вез его

в город, он вдруг сказал: "Кен, за последние два месяца вы были в Милуоки

шесть раз". Как по-твоему, откуда он знает?

- Уж не думаешь ли ты, что это я ему сказал?

- Никто ему не говорил, на то есть спидометр. Машина новая, езжу на ней

всего два месяца, а на спидометре уже полторы тысячи миль. Сколько поездок

в Милуоки и обратно укладывается в эти полторы тысячи миль, не считая

разъездов по городу? Нет, Брок все заметит, не беспокойся. Да, кстати, о

Милуоки - месяца два назад Флер забыла в машине фотоаппарат...

- Флер? - Уоллис поднял глаза. - Что это еще за Флер?

Кен заколебался.

- Одна моя приятельница.

- Ах, вот как? Приятельница? - Старик в упор глядел на Кена, и лицо его

побагровело. - Наверняка из этих "джаз-крошек". Вики была недостаточно

хороша для тебя, а?. Славная, милая, порядочная девушка! - Рассвирепев,

старик вскочил с места. - Тебе нужно было разбить ее сердце и довести до

того, что она уехала! Использовать мои мозги - это ты можешь, а моя плоть

и кровь, видите ли, тебя не устраивает! Но я по ней скучаю, будь оно все

проклято! Я по ней скучаю! - выкрикнул он и, задыхаясь от бессмысленной

ярости, ткнул пальцем в Дэви. - Ты виноват во всем, ты! Всегда и во всем

виноват только ты, и никто другой!

Дэви был ошеломлен этой вспышкой. Он попытался возразить, но старик не

дал ему открыть рта.

- Да, ты виноват, так и знай! Разве я не тебе велел встретить ее на

вокзале? Ведь я тебе ясно сказал - Кена _не надо_.

- Так ведь я ее и встретил!

- Врешь! - В его почти невидящих глазах стояли слезы. - Я скучаю по

ней. Я скучаю по ней. А она не вернется! Убирайтесь отсюда оба! - Он

беспомощно озирался, ища подходящее слово. - Вы - дерьмо! Вы и ваша Флер!

Спускаясь с холма, Кен и Дэви молчали.

- Ах ты, боже мой! - вздохнул Кен, когда они вошли в контору. - Ну что

с ним делать? Он стал еще сварливее. Как ты думаешь, малыш, неужели он

всерьез считает, что это я заставил Вики уехать? И надо же было мне

ляпнуть про фотоаппарат Флер...

Дэви поглядел в окно.

- Фэн уже получила фотоаппарат Флер, Кен. Она заезжала за ним на днях.

И фотоаппарат в полной исправности. По крайней мере был в исправности,

когда я его в последний раз видел - в субботу вечером. - Все еще глядя в

окно, он почувствовал, как вдруг притих Кен. - Я отлично знаю, что она

собой представляет, но мне с ней весело, а остальное не важно. Ну вот,

теперь, когда я тебе все сказал, она опять, конечно, покажется тебе

достойной внимания.

- Ты что, с ума сошел?

- Нет. И Фэн тоже нет. Тебе ведь важно, чтоб кто-нибудь заговорил о ней

так, как когда-то говорил ты, и тогда ты начинаешь задумываться. Но она

всегда выставляет тебя в самом лучшем свете. Ну вот, теперь тебе, наверно,

захочется повидать ее еще разок и доказать, что ты все тот же.

- Дэви!

- Ведь я по лицу твоему вижу, Кен.

- Ну хорошо, это же вполне естественно, разве нет?

- Может быть. Но знаешь что - на этот раз не ввязывайся. Никогда я не

просил тебя о подобной услуге - мне и сейчас до смерти неприятно говорить

об этом. А что до старика, то тут, видно, ничего не поделаешь. С ним же

всегда так.

Кен долго и старательно собирал чертежи, потом направился к двери.

- Сейчас будем пробовать новую схему, - тусклым голосом произнес он.

Больше он ничего не сказал и, уходя, даже не оглянулся.

Еще никогда в жизни Дэви не было до такой степени неловко; и когда он

попробовал разобраться в том, почему он стыдится своих отношений с Фэн, и

разгадать причины этого непонятного стыда, то ему не удалось доискаться

ответа. Говоря по чести, он никогда не придавал значения тому, первый ли

он мужчина в жизни девушки, или нет. Но почему же тогда прикосновения Кена

словно бы оставляют на девушках неизгладимый отпечаток или даже, по

ощущению Дэви, своего рода клеймо? Не мог он поверить и в то, что

отвращение к этим девушкам - а, если угодно, это было так - вызывалось

опасением, что они используют его как средство вернуть себе Кена. Причины

этого отвращения были гораздо серьезнее и крылись так глубоко, что даже

сейчас, когда впервые в жизни он добросовестно старался понять эту сторону

своего "я", ему не удалось до них докопаться.

Созданное им самим табу Дэви нарушил тайно, а сейчас, открыв эту тайну

верховному жрецу, он еще неистовее упорствовал в своем ослушании. Нет, он

не перестанет встречаться с Фэн. Наоборот, он еще тверже прежнего решил

повидаться с ней на будущей неделе.

Но не успела кончиться и эта неделя, как в мастерскую неожиданно

нагрянул Дуглас Волрат - в тот самый момент, когда Дэви и Кен сидели в

конторе, определяя параметры новой схемы. От одного присутствия Волрата

тесные клетушки лаборатории стали казаться Дэви какими-то ненастоящими и

недолговечными.

- У меня есть кое-что интересное для вас, ребята, - без всяких

предисловий начал Дуг, небрежно, как на бумажный хлам, швырнув шляпу на

листки с вычислениями. - Мы строим пробную модель самолета для

международных авиасостязаний в Филадельфии. Мы собираемся испытать в

скоростных полетах разное оборудование, в том числе и радио. Можете ли вы

сварганить нам легкую радиоустановку с приемником и передатчиком?

- Мы тут ничего не "варганим", - отрезал Кен. Взяв со стола шляпу, он

протянул ее Волрату. - Не туда попали - здесь работают иначе.

Волрат не взял шляпы, но лицо его вдруг покраснело от злости.

- Вы знаете, что я имею в виду. Я бы не пришел сюда, если бы не знал,

что вы делаете стоящую работу.

- Мы занимаемся только _своим_ делом, - продолжал Кен. - И давно уже не

берем заказов со стороны.

Дэви взглянул на брата и, отобрав у него шляпу, положил на стул.

- Мы не можем сразу ответить ни "да", ни "нет", - сказал Дэви, стараясь

заглушить голос Кена. - Мы взяли на себя обязательство работать над

определенным изобретением и не имеем права браться ни за что другое, не

посоветовавшись с теми, кто нас субсидирует.

Дуг обратился к Дэви, будто Кена здесь и не было.

- Вот в чем штука: наш самолет будет лететь над прериями. Наши

соперники - стадо древних "Дженни" и "Кейнаков", может, один-два

"Стандарта", "Ньюпорта" и, по-видимому, "Ястреб" Куртиса. Все это старые

керосинки, и лететь на них будет всякая шантрапа. И пока эта куча старья

будет еле-еле дотягивать первую милю, мы опередим их на пять кругов и

будем время от времени посылать на аэродром сообщения, точно это обычный

испытательный полет. Само собой, все связанное с полетом получит широкую

огласку.

- Да, неплохая реклама, - задумчиво согласился Дэви. - Но боюсь, наши

патроны скажут, что она никак не касается того дела, которое они

финансируют. Откровенно говоря, я тоже так думаю.

- Главное - это имя на продукции, - сказал Волрат. - А в газетах будет

упоминаться ваше имя: "Электрооборудование братьев Мэллори". Это, пожалуй,

вас устроит, а? Не так ли?

- Кто же тот замечательный летчик, который победит в состязании? -

поинтересовался Кен.

- В состязании победит "Сокол" Волрата, - подчеркнуто холодно заявил

Дуг. - Насчет летчика еще не решено. Мы наметили было одного человечка по

фамилии Фитцсиммонс, но ходят слухи, что он будет занят в каком-то

добровольном армейском состязании. Ну, не он, так будет кто-нибудь другой,

не хуже.

- Вы, например?

- Например, я. - Дуг бросил на Кена надменный, окончательно взбесивший

того взгляд и взял свою шляпу. - Если случится так, что это буду я, и если

мы возьмем вашу радиоустановку, вы можете со мной полететь в качестве

радиста, тогда и ваше имя попадет в газеты, раз уж вам так этого хочется.

В конце концов сейчас наступил век воздухоплавания, не так ли? Позвоните

мне, если это заинтересует ваших патронов.

- Ну что ж, по-моему, это редкостная удача, - заявил Брок. Увидев,

какое впечатление произвел на банкира их рассказ, Дэви постарался скрыть

презрительную усмешку. - Наш город сразу прославится. Самолет-победитель

выстроен здесь, летчик - местный предприниматель и даже маленькая

радиоустановка и та создана в нашем городе. Насколько я понимаю, небольшая

затрата времени окупится с лихвой.

- Но ведь нам придется отложить основную работу, - напомнил Кен.

Брок поджал губы и поглядел на него поверх очков - это означало, что

сейчас он отпустит какое-нибудь ехидное замечание.

- Не хотелось бы об этом говорить... но при ваших темпах потеря

нескольких недель едва ли будет заметна. Между прочим, - колко добавил он,

- Волрат заплатит за радиоустановку, не правда ли?

- Об условиях договаривайтесь сами, - сказал Дэви. - Что касается меня,

то я не могу не возразить против такой затеи. Это ставит нас на одну доску

с футболистами, чемпионами по чарльстону и бандитами с челками на лбу.

- В наше время для бизнеса важна не только продукция, - нетерпеливо

перебил его Брок. - Надо еще заработать известность. Мне самому, может, не

меньше, чем вам, претит всякая дешевая сенсация, но если другие люди - и

притом весьма влиятельные - не гнушаются такими вещами, то нам ни в коем

случае нельзя отставать. - Брок в раздумье поиграл очками. - Разумеется,

газеты захотят дать снимки - так я заранее договорюсь с фотографом, чтоб

он пришел сюда и снял нас вместе как представителей корпорации, -

скороговоркой закончил он.

Кен и Дэви молча вышли. Кен был взбешен, но Дэви только пожал плечами.

- Кен, нам остается либо бросить все к черту, либо смеяться. Третьего

выхода нет.

 

 

Через две недели после того, как был подписан договор о приобретении

радиоустановки у братьев Мэллори, Кен разбирал утреннюю почту. Одно письмо

он безмолвно протянул Дэви.

 

 

РАДИОСТАНЦИЯ ВПИ

Акционерное общество "Радиовещание в интересах народа"

Гамбринус-тауэр, Кливленд, Огайо

Председатель акционерного общества

17 июня 1927 года

 

Мистеру Кеннету Мэллори

1711 Эвклид-авеню, Уикершем

 

"Дорогой Кен, а также Дэви. В первых строках уведомляю вас, что до нас

дошли слухи о таинственном самолете, который собирается урвать первый приз

в авиационных соревнованиях в Сескви. Поверьте, ребятки, ваш старый друг и

пока еще компаньон очень возгордился, увидев ваши имена в газетах.

(Кстати, какой кретин вам делает рекламу?) Заметочка была крохотная, но

дружеский глаз разыщет и иголку в сене. Теперь, значит, вот что. Как я

понимаю, ас (или, может, ему больше по душе называться капитаном Волратом)

по пути в Сескви, то есть к месту старта, обязательно проедет через наш

город. Как насчет того, чтоб он заглянул в нашу студию и в виде исключения

дал нам интервью? От имени моих партнеров я обещаю сделать со своей

стороны все, чтоб еще за неделю до его приезда создать по радио, как

говорится, подходящую атмосферу, и, ясное дело, кое-какие из местных газет

с радостью нам помогут.

Конечно, в Кливленде мы самая крупная из мелких радиостанций, но не

забывайте - нас слушают в Нью-Йорке, и такая реклама имени Мэллори будет

только полезна для того дела, которое ближе всего вашим сердцам, да и

моему тоже. Поверьте, я сделаю все, чтоб подчеркнуть значение

радиоустановки на борту самолета.

С наилучшими пожеланиями и уверенностью в большом успехе остаюсь (в

надежде, что вы на меня уже не злитесь, потому что я на вас - нисколько)

Карл Бэннермен.

Исп. /В.У."

 

Дэви расхохотался и, взглянув на Кена, увидел, что тот тоже усмехается.

- Можно ли злиться на этого жулика? - воскликнул Кен. - Знаешь, я по

нем даже соскучился. Но как ему удалось прибрать к рукам целую

радиостанцию?

- Показать это письмо Волрату?

- Ни в коем случае! Ничего мы ему не покажем, кроме наших хмурых

физиономий. А если Карл пожелает поднять вокруг этой затеи шум - что ж,

это его дело. Ты что, хочешь вызубрить письмо наизусть?

Дэви с виноватым видом быстро бросил письмо на стол. Кену ровно ничего

не говорили инициалы машинистки, но у Дэви по-прежнему замирало сердце от

всего, что напоминало ему о Вики Уоллис.

 

 

Когда Вики, впервые покинув родной дом, переехала в Уикершем, она еще

сохраняла наивную веру в тот мираж любви, чьи очертания и краски возникли

когда-то в воображении маленькой девочки в клетчатом берете, катавшейся на

коньках по Парамус-авеню. Уикершем представлялся ей золотым островом в

лазурном небе - там среди цветущих лугов ее встретит и немедленно полюбит

блистательный юноша, улыбка которого будет говорить о благородстве его

души и нежной чуткости; он, конечно, сразу поймет все то, что Вики

чувствует, но не умеет объяснить словами даже самой себе. И вот всего

через полтора года туманным октябрьским вечером она уезжала из Уикершема в

Кливленд, ища спасения от горя, которое принесло ей свершение давней

мечты.

По дороге в Кливленд она мечтала только об одном: чтобы сердце ее не

сжималось при имени Кена, чтобы она могла ходить по улицам без неотвязной,

никогда не сбывавшейся надежды, что следующий встречный непременно

окажется Кеном. Иногда у нее мелькала мысль, не легче ли ей было бы, если

б он умер. Или если бы умерла она... Но тут Вики мгновенно убеждалась, что

умирать ей вовсе не хочется. Ведь если придет момент, когда уймется эта

боль, когда она поймет, что уже не любит Кена, то и земля покажется ей

раем.

Подъезжая к Кливленду, Вики даже удивилась тому, что не чувствует ни

страха, ни одиночества. Она не в первый раз начинала новую жизнь и только

теперь поняла, что, сама того не замечая, уже привыкла к этому.

На станции Вики встретила одна из ее двоюродных сестер, Клер Игэн,

миловидная женщина лет тридцати, с кислым выражением лица. Она была в

меховой шубке. С нею пришел ее муж, Мэтти, типичный клерк с худощавым

лицом, в серебряных очках. Мэтти подхватил чемоданы Вики, а Клер взяла ее

под руку и объяснила, что, когда сестры Синклер услыхали о приезде Вики,

они собрались все вместе и стали решать, у кого ей жить, а так как у Клер

и Мэтти есть лишняя комната, то они и оказались - гм! - победителями. И,

не успев перевести дух. Клер сообщила, что через полгода им понадобится

эта комната.

- Она сейчас пьет за двоих, - заметил Мэтти, и Клер метнула на него

гневный взгляд.

- Между прочим, я этим обязана тебе, - заявила она.

Машина Игэнов, новенький черный лимузин марки "окленд", была покрыта

бусинками холодного дождя.

- Мы едем в гости, - сказала Клер. - Конечно, если хочешь, мы сначала

подбросим тебя домой, но лучше поедем с нами - ты сразу можешь завести

знакомства. Чем скорее приобретешь себе друзей, тем лучше.

Вики молча согласилась. Меньше всего на свете ей хотелось быть наедине

с собой. Сквозь завесу дождя тускло мерцали огни, и Мэтти вел машину очень

осторожно, не переставая бормотать проклятия по адресу каждого полисмена у

перекрестка и водителя каждой машины, встречавшейся на блестевшей под

дождем мостовой.

Наконец они прибыли; дверь открылась, и на них тотчас хлынул табачный

дым, хохот и бренчание механического пианино. Мэтти исчез в толпе мужчин

преимущественно его лет и вскоре вернулся с бокалами, полными пенистой

желтоватой жидкости.

- Апельсиновый цвет, - сказал он, подавая один из них Вики. Клер

выхватила бокал из ее рук.

- Что ты делаешь, безмозглая голова! - прикрикнула Клер на мужа и

обратилась к Вики: - Ты сегодня что-нибудь ела?

Вики сказала, что она поела в поезде, и Клер, сразу успокоившись,

вернула ей бокал. Орущее радио заглушало голоса, пианино выбрасывало

тоненькие, словно папиросная бумага, звуки, разлетавшиеся, как тучи

конфетти, но весь этот гам сразу утих, когда к пианино подошел высокий

молодой человек и обернулся к публике с заученной лисьей улыбкой, слегка

смягченной приподнятыми уголками рта. Он стал петь популярные песенки; у

него оказался высокий сладкий тенор.

- Это Расс Ричардсон, - шепнула Клер, обращаясь к Вики. - Он поет по

радио. Наша ВПИ, конечно, не бог весть какая радиостанция, но, говорят, ее

слушают в Нью-Йорке.

Затем Расс Ричардсон с рассчитанной проникновенностью спел попурри из

студенческих песен, которые публика выслушала благоговейно, как гимн. Клер

сказала Вики, что сама отвезет ее домой - Мэтти уже до того надрался, что

тискает где-то в уголке Джулию Холдерсон, приняв ее за Энни Кейз. По

правде говоря, и ребенка они решили завести только затем, чтобы их брак не

развалился окончательно, призналась Клер, ведя машину под проливным

дождем. Надо же придумать - обзаводиться ребенком, когда два взрослых

человека, из которых один даже с высшим образованием, не могут наладить

свою жизнь. Она плакала, размазывая по щекам тушь с ресниц.

Маленькая квартирка была уютной и чистенькой. В гостиной стояла

новенькая мягкая мебель, а пол почти весь был заставлен целой коллекцией

барабанов.

- Это Мэтти развлекается, - с горечью сказала Клер. - Пятьсот долларов

уплачено за удовольствие сидеть побарабанить в такт радио. Смотри. - Она

повернула выключатель, и в турецком барабане зажегся свет. На коже

силуэтом вырисовывалась надпись: "ALOHA". - И это недоразумение будет

отцом! - воскликнула она. - Ложись спать, Вики, завтра разберемся, что к

чему.

Вики уложили в квадратной пустой комнате с голубыми стенами. В ушах ее

все еще отдавался шум, гам, пьяные голоса, непристойные выкрики, но она не

чувствовала себя несчастной. Она сонно блуждала по лабиринту новых

впечатлений, пока вдруг не почувствовала, что ей необходимо найти нечто

чрезвычайно для нее важное, и это ощущение заставило ее с удвоенной

энергией пробивать себе путь. Она бежала все быстрее и быстрее, точно

влекомая вперед непреодолимой силой, и наконец как вкопанная остановилась

перед тем, что искала, - откуда-то из темной глубины ее сознания выплыл

образ Кена. Лицо его улыбалось, но эта улыбка была предназначена не ей.

Вики разбудили ссорящиеся голоса; когда оставаться в комнате было уже

неловко, она вышла в кухню. Мэтти сидел за столом, бледный и

сосредоточенный. Желтый стол походил на сверкающую выставку

электроприборов: на нем стояли электрическая плитка для гренков,

электрический кофейник с ситечком и еще какие-то две никелированные

машинки неизвестного назначения. Вики села к столу, и Мэтти мельком

взглянул на нее, поднося ко рту яйцо всмятку.

- Вы печатаете на машинке? - спросил он.

- Немного, - ответила Вики, надеясь, что он предложит ей работу, и

побаиваясь, как бы ей не пришлось работать в той конторе, где он служит

бухгалтером.

- Машинистки - это как раз то, в чем наш город нуждается меньше всего.

Машинистки да часовые у флагштоков. Конечно, если вы станете торговать вот

такой блестящей дребеденью, то лучшей клиентки, чем моя супруга, вам не

найти.

- А как насчет барабанов? - ядовито спросила Клер, запахивая на себе

желтый халатик.

- Барабаны куплены на деньги за страховой полис моей матери, и ты это

прекрасно знаешь! Всю жизнь я мечтал о барабанах, и последняя воля моей

умирающей матери была, чтоб я их купил. Она ведь при тебе это сказала!

Весь день Вики ходила из одного книжного магазина в другой, но нигде

служащие не требовались. На следующей неделе она обошла все конторы по

найму и все универсальные магазины и везде оставляла заявления. Наконец

через десять дней после приезда она получила место кассирши в кафетерии и

обрадовалась, попав в вечернюю смену - теперь она могла поменьше

находиться в обществе своих родственников. Однако Клер приставала к ней с

уговорами уйти из кафе, и, когда Мэтти услышал о вакансии в конторе

"Скорый транзит", Вики поступила туда подсчитывать ежедневную выручку

трамваев.

Она ненавидела эту работу; механический подсчет не мешал ей предаваться

мучительным мыслям о Кене. Однажды она вдруг спросила себя, что заставляет

ее так много думать о нем - любовь или ненависть? Да, конечно, она его

ненавидит, с облегчением сказала себе Вики и стала усердно припоминать все

случаи, когда Кен наносил ей обиды. Она умышленно искажала живший в ее

памяти образ, наделяя его грубыми и жестокими чертами, а затем издевалась

над собой за то, что имела глупость влюбиться в такого. Но в конце концов

она устало призналась себе, что любит она его или ненавидит - это

решительно все равно. Так или иначе, пока он не станет ей безразличен, она

не обретет душевной свободы.

В декабре она перебралась от Игэнов, сняв комнату в общежитии

Ассоциации молодых христианок. Друзей у нее не было, и, хотя она страдала

от одиночества, все же возвращаться в Уикершем ей не хотелось. Дэви,

кажется, мог бы написать хоть несколько строчек, думала она с укором, но

стеснялась писать ему первой. Как-то раз она позволила своему сослуживцу

повести ее в китайский ресторан на танцы, но молодой человек оказался

таким беспросветно глупым, что Вики весь вечер злилась. И когда однажды в

обеденный перерыв на людной зимней улице Вики увидела круглое знакомое

лицо, она заулыбалась, еще прежде, чем вспомнила имя этого толстяка. А он,

заинтригованный многообещающей улыбкой, остановился и, еще не узнавая ее,

машинально дотронулся до шляпы.

- Мистер Бэннермен, - сказала Вики. - Здравствуйте.

- Здравствуйте, малютка, - с чувством произнес он. Вглядываясь в ее

лицо, он схватил обеими руками ее руку в перчатке. - Вы думаете, я не

помню вас, а я помню - конечно, помню... Ах ты, господи, да ведь мы...

Послушайте, вы на меня сердитесь или я должен на вас сердиться?

- Я ни на кого не сержусь, - засмеялась Вики, - а на кого сердитесь вы?

- Черт, я все позабыл. Вы замужем за Кеном или что-то в этом роде?

Когда она объяснила ему, что уехала из Уикершема несколько месяцев

назад и сейчас живет здесь одна, в его глазах мелькнуло понимание. Взяв

девушку под руку, он вывел ее из уличной толпы.

- Как ни приятно стоять и смотреть на хорошенькую девушку, еще приятнее

сидеть и есть в ее обществе. Пойдемте пообедаем.

Старого цирка, с которым он был связан, здесь нет, сообщил ей

Бэннермен. Теперь у него цирк куда покрупнее; он - владелец радиостанции.

Конечно, станция не бог весть какая, но ее слушают в Нью-Йорке! Он не стал

вдаваться в подробности, каким путем она ему досталась, но у Вики

создалось впечатление, что он выиграл ее в кости. А с его обширными

познаниями в области электроники...

- Разве я не прошел заочный курс у двух крупнейших специалистов этого

дела? Если разобраться, так мы с вами вроде окончили один и тот же

университет. Мне-то следовало бы знать, что всякий, кто балуется с

ракетами, рано или поздно получит в грудь целый заряд пороховых звезд. Что

же, я теперь поумнел. А вы?

- У меня все это немножко по-другому, - почти шепотом сказала Вики.

- Ну уж мне-то про любовь можете не говорить. - Никогда еще Вики не

приходилось слышать, чтобы кто-нибудь с такой легкостью произносил это

слово. - Я в этом деле собаку съел. Вы обязательно послушайте мои советы

по радио: каждый день в два пятнадцать - доктор Мирадо, целитель сердец.

- Вы?

- Да. А почему бы нет? Я, кроме того, Кливлендский глашатай в три

тридцать - "Четверть часа под вашим окном". Сегодня, например, темой дня

будете вы: "Маленькая девушка под зубцами пилы мужского честолюбия..."

- Не смейте!

- Ну, тихо, тихо. Я не назову вашего имени. Когда я дойду до конца, вы

даже не узнаете своей истории, но успеете полюбить эту девушку. Что же тут

плохого, малютка, - ведь это делается для развлечения публики!

Он протянул ей газету, сложенную так, чтобы можно было прочесть

программу радиопередач. Под заголовком "Радиостанция ВПИ, 1345 килогерц"

Вики прочла:

 

9:00 - настройка приемника.

9:30 - утренние песни - Расс Ричардсон.

10:00 - фортепьянная музыка - Мюриэл Гарднер.

10:30 - будет объявлено особо.

11:00 - дневная серенада - Расс Ричардсон.

11:30 - беседа Торговой палаты.

12:00 - у рояля Мюриэл Гарднер.

12:30 - д-р Мирадо, целитель сердец.

1:00 - смесь.

1:30 - Расс Ричардсон, тенор.

2:30 - смесь.

3:30 - Кливлендский глашатай.

4:00 - смесь.

5:00 - полковник Эллиот Морган - Исследование Южных морей.

5:30 - Расс Ричардсон - концерт для файф-о-клока.

 

- Полковник Эллиот Морган - это тоже я, - со смехом продолжал

Бэннермен. - Замечательный номер для развлечения - свадебные обычаи

чужедальных племен! Мюриэл Гарднер - это Расс. Она никогда не произносит

ни слова - только играет. Простаки пишут ей письма и предлагают руку и

сердце. Разумеется, все это липа, но мы с Рассом поставили дело на широкую

ногу, и все торговцы хотят - нет, просто рвутся! - дать по радио

объявление и заплатить за время. За время! Подумать только - я могу

продать несколько каких-то паршивых минут, а мир существует два миллиарда

лет совершенно бесплатно! Можете вы это постичь? Слушайте, нам в контору

для солидности нужно обязательно посадить какую-нибудь изящную барышню

вроде вас. Как вы смотрите на то, чтоб принести свое разбитое сердце в

нашу студию? Вы сейчас работаете?

Вики рассказала ему о своей работе, и он презрительно махнул рукой.

- Слушайте, я вам дам тридцать пять долларов. Платить буду, разумеется,

не сразу наличными. Дела у нас идут не слишком бойко, так что каждую

пятницу я буду выдавать вам двадцать пять долларов, а остальные десять -

класть на ваше имя в банк на черный день. Даже если бы вы работали

задаром, оно стоит того. Ну, давайте по рукам! Мне хочется видеть в нашем

старом сарае улыбающуюся мордочку!

- Неужели правда, что вас слушают в Нью-Йорке?

Иронически-восторженные нотки в голосе Вики заставили его пристально

взглянуть на нее.

- Вот и видно, что вы много общались с братьями Мэллори, детка. Ни одна

душа в Кливленде никогда не задавала мне такого вопроса. По правде говоря,

я и сам не знаю. Мы никогда не получали из Нью-Йорка жалоб на то, что нас

там не слышат. Нас еле-еле слышно здесь, в Кливленде, но нашим согражданам

почему-то нравится думать, что наши передачи слушают в Нью-Йорке.

Потому-то мы и стали крупнейшей маленькой станцией в городе.

- Вы сами распространили эту выдумку? - настаивала Вики.

- Какая же это выдумка, если люди в нее верят. В нашей жизни правда -

это то, во что люди верят, - назидательно сказал он. - Вы верите в то, что

у вас разбито сердце, и оно у вас болит, хотя самый лучший врач в мире не

найдет на нем и царапинки. Люди верят в существование Мюриэл Гарднер - и

Мюриэл Гарднер существует точно так жег-как существуют полковник Эллиот