Вполне понятную озабоченность у России вызывают попытки американцев подменить механизмы ООН механизмами НАТО (пример — действия США в Боснии и Ираке). 2 страница

 

В силу обстоятельств к концу XX в. Россия может выходить на страны Восточной Европы только через суверенные государства — Украину и Белоруссию, исключением является анклавКалининградская область, будущность которого тоже вызывает много вопросов. Этот фактор (ограничение, сужение географического пространства России) внес фундаментальные изменения в отечественные геополитические возможности. Изменения, произошедшие в регионе за последние 12—15 лет, вновь превратили Европу в серьезный источник международной напряженности. Очаг этой напряженности — не только страны Восточной Европы, но и Калининградская область, и страны Прибалтики.

 

Политико-психологический климат в регионе, за исключением Калининградского анклава, неблагоприятен для России. Но он также неблагоприятен и для стран Запада (в Польше, Словакии, например, чрезвычайно сильны антигерманские настроения). Это объясняется во многом тем, что народы Восточной Европы десятилетиями были разменной монетой в руках политиков стран Запада. Положение стран — сателлитов той или иной державы — Запада или Востока — давало, конечно, и определенные выгоды, но они не могли ослабить общего впечатления от сугубо подчиненного положения стран региона. Подобное статус-кво после войны устраивало в определенной мере и СССР и Запад. Система государств-сателлитов, или клиентов, была своего рода буфером, “санитарным кордоном” между Востоком и Западом, обеспечивающим относительную безопасность существования двух блоков. И включение стран Восточной Европы в сферу влияния Запада — далеко не однозначный исторический факт.

 

В объединении Германии уже заложен узел многих европейских противоречий. Оно принесло не только позитивные результаты. Даже для мощной экономики ФРГ объединение принесло пока больше минусов, чем плюсов. А присоединение государств Восточной Европы к Западу произошло на правах бедных родственников. Это предопределяет качество всех отношений между странами Европы. В перспективе этот регион может превратиться в “Балканы”. События в Югославии — только предвестник обострения межнациональных и межгосударственных отношений. Распад Чехословакии — начало цепной реакции размежевания. Некоторые западные политологи утверждают, что Европа XXI в. будет иметь больше общего с Европой XIX в., чем с Европой середины уходящего столетия. В XIX в. здесь царило буржуазное соперничество, приводившее к цепи бесконечных конфликтов. Сейчас, как и тогда, в качестве пороховой бочки выступает Югославия, где в течение почти 10 лет тлеет “бикфордов шнур” межнациональных конфликтов, периодически перерастающих в военное противостояние.

 

Структуры, созданные в Западной Европе после 1945 г., сейчас или значительно ослаблены, или сталкиваются с неопределенностью целей. “Фрагментация” нынешней Европы позволяет утверждать, что реальная угроза безопасности европейским государствам исходит не извне, а друг от друга. Развитие Восточной Европы определяют такие факторы, как стремление к суверенности, возрождению и рост национализма. Они носят объективный характер, этот процесс присущ почти всем без исключения странам мира. Набирает силу тенденция возрождения коалиций и союзов между группами государств. В Европе создаются подобные коалиции для решения в короткие сроки экономических, политических, территориальных, экологических и других важных проблем. Например, союзы Венгрии и Чехословакии, Польши, Австрии, Италии. Расширяются между ними двусторонние связи. Все больше умов захватывает идея создания Европейской безопасности в противовес НАТО. Но в пику этой идее усиленно пропагандируется тезис западного “ядра мощи”, превращения его в “ядро мировой мощи”, при этом страны Восточной Европы должны будут поддерживать усилия “ядра” в институционализации демократии и становлении рыночной экономики.

 

Региональная геополитика выступает в этих концепциях как звено общей глобальной геополитики. Она должна способствовать реализации геополитических устремлений стран Запада, прежде всего США, Германии, Франции. Фактически транснациональные компании меньше всего берут в расчет такие понятия, как суверенитет восточноевропейских государств, что идет в разрез с основными тенденциями, протекающими в регионе. Мы уже отмечали выше особую роль объединенной Германии в комплексе отношений в Европе. Ее даже называют господином политико-экономического европейского баланса, а экономическое и дипломатическое влияние чувствуется не только в регионе, но почти во всех уголках Земли.

 

Произошедшие территориальные изменения, рост экономической и политической мощи объективно подталкивают Германию на 'изменение статус-кво, утверждение в роли вершителя судеб Европы, а в перспективе — и мира. Признаками таких потенциальных притязаний являются действия германского политического руководства по дестабилизации положения в Югославии, вмешательство в события в Албании, соучастие вместе с американскими и английскими войсками в депортации сербских лидеров, готовность вмешаться в события в Ираке. В ближайшем будущем следует ожидать возрождения, хотя в иных формах и при иной аргументации, старой концепции общеевропейской роли Германии, а в перспективе — претензии на роль мирового гегемона. Многие европейцы (особенно французы и англичане) высказывают опасения, что в центре континента может появиться "Четвертый рейх". Об этом в свое время говорила М. С. Горбачеву бывший премьер-министр Англии М. Тэтчер. Именно этим можно объяснить вновь вспыхнувшую страсть в Германии к публичным обсуждениям концепций отцов — геополитиков, особенно концепции Центральной (Срединной) Европы (“Mitteleuropa”). Автор ее — “отец немецкого либерализма” Ф. Науманн (1860 — 1919). Его работа “Mitteleuropa” во время Первой мировой войны была практически настольной книгой в Германии и Австрии. Отсюда рукой подать до тезиса П. де Лагарде, который в середине XIX в. требовал для Германии доступа к Средиземному морю, в частности, овладения портом Триест, а также устьем Дуная. Эти идеи высказывал в антиславянской статье один из основателей марксизма Ф. Энгельс. В 1849 г. он писал, что

 

... словенцы и хорваты отрезают Германию и Венгрию от Адриатического моря, а Германия и Венгрия не могут дать отрезать себя от Адриатического моря по “географическим и коммерческим соображениям”, которые... представляют для Германии и Венгрии такой же жизненный вопрос, как, например, для Польши берег Балтийского моря от Данцигадо Риги17.

 

Нельзя забывать сейчас и такое немаловажное обстоятельстство, как растущее желание немцев “восстановить историческую справедливость”. Сделать это можно, как они полагают, путем возвращения территории бывшей Восточной Пруссии. Конечно, мир значительно изменился не только за последние 150 лет, но даже за последнюю половину нынешнего столетия. Признаком этих перемен могут служить весомые шаги в сферах экономики, финансов, политики в Европе. Целенаправленно осуществляется курс на интеграцию стран Западной Европы: упрочнение экономических связей, политического союза (Европарламент в Стграсбурге), финансов (вхождение в Европе в оборот новой обобщеевропейской валюты — “евро”).

 

Скорее всего усилия Германии будут направлены на Восток, как на наиболее слабое звено в окружающих ее странах. И применять она будет не военные, а экономические средства. Экономический поход на Восток по сути уже начался. Инвестиционная экспансия ведется против всех стран, включая, конечно, и Россию. Направление экспансии на Запад исключается по многим причинам. Важнейшие из них — экономическая и политическая стабильность больших стран Западной Европы, а также присутствие войск США.

 

Нейтрализация влияния, экспансии Германии может быть осуществлена активной внешней политикой России, развитием более тесного сотрудничества с другими мощными европейскими державами и прежде всего с Францией. Второе средство, играющее вспомогательную роль, — подключение РФ к западноевропейским структурам. Важно только не сводить это подключение к роли России в качестве сырьевого придатка Европы (хотя энергоносители тоже можно превратить в козырную карту), а главным образом активно включиться в межгосударственную кооперацию, в общественное разделение труда, когда каждый зависит от каждого. В иных случаях, особенно при социально-экономических потрясениях, в Германии могут значительно окрепнуть пока что довольно слабые реваншистские силы. Они при определенных условиях смогут оказывать серьезное влияние на внешнеполитический курс страны. Таким образом, лидерам стран Восточной Европы надо помнить, что германский экспансионизм в потенциале сохранился. Надо не забывать об этом и народам стран Прибалтики, которые в конце XX в. добровольно стремятся в геополитическое поле Запада и прежде всего Северной Европы и Германии.

 

Суммируя сказанное, можно сделать вывод, что в Европе идет процесс возврата от биполярной военно-политической структуры к динамично развивающейся многополярной системе международных отношений. Военные проблемы в данном процессе пока играют важную роль, но к концу XX в. центр тяжести переместился в сторону финансово-экономических проблем — это во-первых. Во-вторых, в Европе формируется фрагментарная система национальных государств (страны Прибалтики тяготеют больше к Скандинавии, Польша, Венгрия, Чехия — к Германии и т. д.). Страны Восточной Европы образуют временные коалиции, которые текучи, меняют свои ориентиры, исходя из сиюминутных интересов (чаще всего финансовых, экономических, политических, военных). Эти интересы нередко формулируются политиками-однодневками, носят субъективно-вкусовой характер, не отмечены печатью серьезного анализа присущей современности глубокой всеобъемлющей взаимозависимости. Но нельзя забывать, что эта взаимозависимость может быть разрушена ростом национализма и сепаратизма национальных государств (как произошло со странами Восточного блока, с Советским Союзом). Трения на национальной основе стали одним из важнейших признаков и тревог не только стран Прибалтики, Восточной и Западной Европы, но и всего мира.

 

Восточная и Западная Европа в потенциале могут рассматриваться как геополитическое кризисное ядро, способное взорвать общестратегическую обстановку. Исчезновение Варшавского блока сняло вопрос системного противостояния, изменило расстановку геополитических сил, ее структуру, внесло много новых элементов. К концу XX в. по сути Россия осталась одна против системы стран Восточной и Западной Европы, а в ее двери все настойчивее стучится монстр, оставшийся как орудие устрашения и экспансии, — НАТО.

 

Самое пристальное внимание геополитиков привлекает Прибалтийский регион, особенно в вопросе об участии в НАТО Литвы, Латвии и Эстонии. Для России это не академический спор, если учесть, что она кровно заинтересована в выходах на Балтику. Балтийский регион имеет исключительно важное значение для всех европейских государств. Их связывают с Прибалтикой коммуникации, торгово-экономические отношения, исторические корни. Особенно это касается скандинавских стран (Финляндия, Швеция, Дания, Норвегия). При соблюдении определенных условий этот регион может в конце XX — начале XXI вв. стать одним из генераторов мира и сотрудничества для всей Европы. Геополитические интересы России здесь объективно совпадают с интересами большинства стран Европы. А главное — Россия должна иметь надежный спокойный морской путь в европейские страны.

Пока же в столицах этих государств преобладает мнение, что спокойствие стран Прибалтики может гарантировать только пребывание в НАТО. В обоснование этого выбора обычно приводятся такие аргументы: необходимость оградить свою независимость и суверенитет от потенциальной угрозы с Востока, открыть простор для интеграции стран Прибалтики в западную экономику, цивилизацию, гарантировать их социальное развитие.

Все эти аргументы в основном надуманны и активно раздуваются заинтересованными политиками, СМИ. Российских войск в Прибалтике нет, в конце 1998 г. прекратил свое существование последний военный объект в Латвии — база слежения в Скрунде.

Следующая сторона проблемы отношений России и прибалтийских государств состоит в том, что в последних существует внутригосударственный сепаратизм, воинствующий национализм, неконтролируемая миграция, сложные экологические и другие проблемы, решать которые нужно с определенным государством, а не альянсу в целом.

 

Билет 25. Балканские страны в геополитической системе XX века

Одним из важнейших геополитических, стратегических приоритетов России остаются Балканы, которые занимают ключевое положение в российской политике еще с XIX в.

Балка́нский полуо́стров (словен. Balkanski polotok, хорв. Balkanski poluotok, босн. Balkansko poluostrvo, серб. Балканско полуострво, рум. Peninsula Balcanică, болг. и макед. Балкански полуостров, алб. Gadishulli Ballkanik, греч. Βαλκανική χερσόνησος, тур. Balkan Yarımadası, лат. Paeninsula Balcanica) расположен на юго-востоке Европы. Площадь — около 505 тысяч км². Омывается Средиземным, Адриатическим, Ионическим, Мраморным, Эгейским и Чёрным морями с юго-запада, юга и юго-востока. Берега полуострова сильно расчленены. Рельеф преимущественно гористый (Стара-Планина, Родопы, Динарское нагорье, Пинд).

На Балканском полуострове частично или полностью расположены:

 

Флаг Албании Албания 100 %

Флаг Болгарии Болгария 100 %

Флаг Боснии и Герцеговины Босния и Герцеговина 100 %

Флаг Греции Греция 100 %

Флаг Республики Македонии Македония 100 %

Флаг Черногории Черногория 100 %

Флаг Сербии Сербия 73 %

Флаг Хорватии Хорватия 49 %

Флаг Словении Словения 27 %

Флаг Румынии Румыния 9 %

Флаг Турции Турция 5 %

Флаг Италии Италия 0,07 %[1]

 

Преступление против НАТО.

 

Югославия до последнего отказывалась вступать в НАТО, ведь альянс в 90-е годы переживал период гигантской экспансии, имеющей целью окружение России. Практически вся буржуазия и политическая элита восточноевропейских стран была послушным исполнителем указаний из Брюсселя. Они хорошо понимали, что в случае народных волнений смогут надеяться на помощь НАТО, которая "положит конец беспорядкам". Как, впрочем, рассчитывают на это и сейчас.

Для проведения такой политики экспансии НАТО и заодно оболванивания общественного мнения необходимо было то, что М. Колон назвал "операцией маркетинга". Ее суть: "Посмотрите, как раздирают себя на части эти дикие народы. Мы, НАТО нужны для того, чтобы поддержать в этих странах мир и порядок". А то, что именно Вашингтон и Берлин раздули сербо-албанский конфликт, – об этом подконтрольные им СМИ скромно умолчали.

Поэтому переговоры заинтересованных сторон в Рамбуйе были просто комедией. Никогда великие державы не сели бы за стол переговоров с сербами и албанцами, тем более что сербы уже в течение нескольких месяцев предлагали предоставить максимальную автономию косоварам. Однако истинная цель НАТО состояла не в предоставлении автономии Косово. Она заключалась в том, чтобы ввести свои войска на территорию Югославии и разместить там военные базы. НАТО не хотело какого-либо решения "проблемы". Напротив, целью было ее сохранение, чтобы оправдать спрограммированное уничтожение югославской армии, которая имела "наглость" отстаивать собственную страну. Вот в этом и состоит второе преступление Югославии. Ни одна страна не имеет права отказаться от "чести" пригласить к себе НАТО.

 

3. "Преступление" географическое. Откройте географический атлас на странице, где изображена Югославия. Если на карте хорошо представлена сеть рек и речушек, по ней можно судить о стратегической значимости Дуная. По своей протяженности (2850 км), площади бассейна (800 тыс. кв. км) и объему водного дебета Дунай является важнейшей рекой в Европе вне территории России. Соединяя юго-восток Европы, балкано-черноморский регион с севером и с западом (Гамбургом и Роттердамом), Дунай не может не стать основной транспортной артерией Европы XXI века. В особенности, если учесть проблему загрязнения окружающей среды и перенасыщенности автодорог.

 

Это прямой и очень дешёвый путь к нефти и природному газу Каспийского моря и Кавказа – поэтому понятно, что и Берлин, и Вашингтон хотели бы контролировать его полностью. Поэтому оба этих "модератора" НАТО оказались едины во мнении: Югославию надо лишить этой транспортной артерии. Таким образом, третье "преступление" Белграда состояло в том, что он расположен в стратегически важной точке Дуная.

 

Обращу внимание, что все выделенные формулировки не мои, а евроатлантиста Колона. Хотя и от себя можно добавить парочку "преступлений".

 

Во-первых, "преступление" ресурсное. Если взять только Косово, то здесь сосредоточены наиболее ценные месторождения полезных ископаемых в Европе – золото, кадмий, цинк – масса металлов. Оценочная стоимость одних только шахт Трепичи (свинец и цинк) составляет около 5 млрд. долларов. Этот регион традиционно богат рудами, но вот беда – все его рудники принадлежали государству Югославия. И это само по себе невыносимо для ТНК. Ни одна страна не имеет права самостоятельно распоряжаться своими богатствами.

 

А последнее "преступление" – скорее историко-мемориального плана. Югославия имела наглость в течение практически всей своей истории не слушать европейских рекомендаций и даже самостоятельно решать вопросы организации своей государственной власти. Когда Европа организовывала балканские страны после 1878 года, то практически все послушно приняли, в качестве своих королей, представителей германских аристократических домов: Болгария – Баттенбергов, затем Кобургов; Греция – Виттельсбахов; Румыния – Гогенцоллернов-Зигмарингенов. И лишь "наглые" сербы позволили себе обойтись собственными королями – Обреновичами и Карагеоргиевичами. Это вроде мелочь, но это та историческая мелочь, которая не забывается сильными государствами.

 

И, наконец, последнее: по списку, но не по существу. Существует наблюдение: "О чем бы ни говорили мужчины, они в конечном итоге говорят о деньгах и сексе". Так и здесь: какие бы совместные акции ни осуществляли Евросоюз и альянс, они думают о России. Ведь по итогам Второй мировой войны зона российского влияния достигла Адриатического моря. Пусть даже через мало поддававшийся управлению извне режим маршала Тито, но все-таки достигла. И это был страшный сон европейских геополитиков начиная с конца ХУШ века. Ведь Балканы – это "мягкое подбрюшье Европы" (У. Черчилль).

 

Именно поэтому задача уничтожения российского влияния на Балканах, отторжение от нее естественного исторического союзника – сербов – осуществлялась с такой жесткостью. Благо режим Ельцина особо не сопротивлялся. В результате мощный потенциальный балканский союзник превратился в крохотную страну, с 2006 года, после отделения Черногории, лишенную даже выхода к морю. И руководимую, безусловно, прозападными политиками. Потом ее лишили Косова, т.е. ресурсной базы. Запад, НАТО бьют "с носка", насмерть.

 

Так что нелишне вспомнить слова Х. Соланы по поводу событий 1999 года: "Это – модель наших будущих военных операций". ЕС и США не скрывали своих настроений по поводу будущих перспектив, и З. Бжезинский предполагал искусственное создание "Балкан на Кавказе".

 

Сейчас, когда американцы увязли в Ираке, взвинтили цены на нефть (сделав Россию богатой страной) и инициировали мировой финансовый кризис, эти планы кажутся маловероятными. Но в конце 90-х они выглядели очень реалистично. И раздел России на три автономии (Европейскую, Западносибирскую и Дальневосточную) был для того же Бжезинского просто на повестке дня. Естественно, с доступом заинтересованных стран к ресурсной базе этих регионов.

 

Ибо правила НАТО, отработанные на Югославии, распространяются на все страны Европы. А может быть, и Евразии.

Балканы и сейчас остаются в поле зрения политиков и геостратегов Москвы. В центре внимания России есть несколько важных в геополитическом плане целей: не допустить дипломатической изоляции Москвы в Белграде, Сараево, Софии; сдерживать аппетиты Запада, вмешивающегося во внутреннюю политику славянских народов (особенно здесь усердствует Германия); обеспечить ведущую роль России в балканской игре, в частности, помешать атлантистам “навязать” сербам, болгарам решение их безопасности, которое бы исключало присутствие здесь Москвы; в международном плане добиться того, чтобы судьбы славянских народов прежде всего определял Совет Безопасности ООН, а не США, Германия или Англия. Глобальная цель всех этих шагов — предотвращение боевых действий на Балканах. В геостратегическом плане Москва всегда стремилась к предотвращению попыток Запада сделать НАТО, а не ООН стержнем системы европейской безопасности.

Однако в силу ряда причин геополитической инициативой на Балканах в конце XX в. владеют США и Германия. Россия вынуждена ограничиться незначительной ролью в международных силах под командованием НАТО.

Улучшению политических отношений России с Болгарией и Сербией мешает исторический спор между этими двумя странами по поводу Македонии. А поспешное признание Москвой Македонии в 1992 г. осложнило отношения с Грецией. (Хотя с приходом Е. Примакова в МИД отношения с Афинами значительно улучшились.)

Сложные отношения у России сохраняются с Албанией. Она не поддерживает Тирану в вопросе о Косово, не может оказать Албании какой-либо экономической помощи.

 

С геополитической точки зрения наибольший смысл имеет поддержка Сербии, так как это дает возможность России присутствовать на Балканах и играть там решающую роль. А сильная Сербия служит важным противовесом нарастающему влиянию Турции в Черном море, в Болгарии и на Балканах. Однако очевидная просербская ориентация может подтолкнуть Болгарию к Турции. Отношения между этими странами в 90-х годах значительно улучшились. Более тесными контактами стали именно военные.

 

Баланс сил на Черном море претерпевает существенные изменения, в то время как российский флот становится тенью советского, турецкие ВМС выдвигаются на доминирующие позиции'6

 

— пишет по этому поводу Эрик Гроув в журнале “Jane's Navy International”.

 

Дестабилизация положения на Балканах явилась одной из причин обострения геополитического соперничества между Россией и Турцией. Как известно, это противостояние имеет глубокие исторические корни. А в 90-х годах Турция начала проводить более активную политику на Балканах: укрепила связи с Болгарией, Албанией, вместе с другими исламскими государствами поддержала Боснию и Герцеговину. Разрушение Советского Союза открыло новые возможности для усиления влияния Анкары на Кавказе и в Средней Азии. Обостряющееся геостратегическое противостояние России и Турции может быть перенесено на Балканы, так как этому способствует и усиление трений вокруг Босфора и Дарданелл. Все это вместе взятое, а также другие причины являются для России серьезным фактором, чтобы не уходить с Балкан, укреплять отношения не только с Болгарией, Сербией, но и с Грецией, активно противостоящей Турции.

 

Политика России по отношению к Молдове, которая в прошлом принадлежала Румынии, в геополитическом, геостратегическом плане, — камень преткновения. Поэтому Молдавия будет в обозримом будущем сильной помехой соглашению с Румынией.

 

Наибольшие геополитические выходы Москва получит, укрепляя всесторонние контакты с Болгарией, Сербией и Грецией

 

Билет 26. Геополитические устремления США в XX веке

История становления США как мировой геополитической державы имеет ряд этапов. Путь к вершине могущества, достигнутой в конце XX в, был далеко не всегда прям и благороден. Скорее всего это была дорога, по которой продвигалось постоянно набирающее силу, вес, накачивающее экономические, военные, финансовые мускулы государство-хищник. Свои отношения с соседями колонисты из Старого Света апробировали на коренных жителях Америки — индейцах. Загнав их в резервации, стали постепенно теснить соседей. Основная масса колонистов — протестанты, принесшие в Новый Свет свои нравственные ценности. Среди них решающее значение имели прагматизм, умение делать деньги. Все те, кто слабее, кто хуже вооружен, не преследует корыстных целей, должны были поставлять деньги. Из людей надо выжимать деньги, как от скота получать сало, — вот кредо большинства протестантов-колонистов, возмечтавших создать в Новом Свете землю обетованную.

В конце XIX — начале XX вв. США выполняли по сути полицейские функции в Западном полушарии. В первом десятилетии XX в. они проводили многочисленные интервенции на Кубу, в Мексику, Гаити, Доминиканскую Республику, Никарагуа, Панаму и другие страны. Политика “большой дубинки”, “дипломатия доллара”, что по-прежнему демонстрируется американцами в конце XX в. по отношению к своим южным соседям, в полной мере использовалась США и против большинства стран земного шара.

 

Второй этап становления США как мировой державы связан с широтной экспансией (рис. 8.2), где талассократический империализм проявился в классической форме. Экспансия Вашингтона, исповедующего теорию и практику “анаконды”, охватила большинство стран Западной Европы, Африки, Ближнего и Среднего Востока, Юго-Восточной Азии, Океании, включая Австралию, Индонезию, Филиппины и т.д. Стратегию “анаконды” (блокирование вражеских территорий с моря и по береговым линиям, что постепенно приводит к стратегическому истощению противника) впервые разработал Мак-Келлан. США следовали советам Мак-Келлана и адмирала Мэхена, рекомендовавшего правительству выполнить следующие условия: Соединенным Штатам, пока есть необходимость, тесно сотрудничать с британской морской державой; препятствовать германским морским претензиям; противодействовать экспансии Японии в Тихом океане; объединяться с европейцами против народов Азии.

 

Вашингтон постоянно стремился держать под контролем свои береговые зоны и одновременно старался оторвать от континента береговые зоны противника, душа в кольцах “анаконды” евразийские державы — СССР, Китай, Германию. США делали это, перекрывая, где только можно, выходы к морю.

 

Для создания монополярного мира, где все народы жили бы под руководством США, у западных политиков и ученых кроме стратегии “анаконда”, контроля над Rimland, наработано много сценариев, включая стимуляцию интереса Китая к малозаселенным территориям Сибири, Средней Азии, Дальнего Востока, а также тихое поэтапное продвижение НАТО на Восток, а как идеальный вариант — расчленение России.

 

Динамично развивающийся социалистический Китай — поистине “зубная боль” для лидеров США. Поездки высших руководителей Америки в Поднебесную, их переговоры с политическими деятелями КНР говорят о том, что они стремятся достичь глубокого стратегического взаимопонимания между Америкой и Китаем.

 

Билет 27. Геополитические процессы в Китае в конце XX века

Китай — социалистическая страна с плановой экономикой. Тем не менее иностранных инвесторов это не смущает. Политическая и экономическая системы КНР стабильны и приток иностранных капиталов с каждым годом растет. С 1980 по 1998 гг. приток иностранных капиталов вырос почти в 4 раза. На середину 1998 г. в Поднебесной числилось более 314,5 тыс. предприятий с участием иностранного капитала. Контрактный объем инвестиций — 545, 37 млрд. долл.6

 

Главными прямыми инвесторами в экономику Китая выступают Тайвань, Сянган, Аомэнь и Сингапур, т. е. страны, где больше всего проживает китайцев. Предприниматели Тайваня, Гонконга, Аомэня, Сингапура — главные инвесторы в экономику Китая. Их вклад составляет 60—80% суммы всех вкладов деловых кругов всех остальных стран мира.

 

В последние годы Тайвань превратился во второго после Гонконга инвестора в экономику КНР, а после включения Гонконга в геополитическую систему Китая — в инвестора номер один.

 

Любая геополитическая напряженность между Китаем и США будет способствовать усилению японо-китайских связей, усилению японского капитала АТР. Эта угроза способствует объединению стратегических интересов США и Китая. Кроме экономических интересов на сближение двух стран “работает” историческая память китайцев и американцев — память о преступлениях японцев накануне и в годы Второй мировой войны.

 

Связи Японии и Китая стали завязываться в 60-е годы, во время “холодной” и особенно “горячей войны” между СССР и Китаем (бои на острове Даманском), Китаем и Вьетнамом. Япония выступает преимущественно в качестве кредитора, и сейчас является главным торговым партнером Китая, который является чаще всего покупателем японской техники, технологии и товаров. Безусловно, Япония стремится сдержать наращивание китайского технико-технологического и экспортного потенциала, не пуская соседа на традиционные рынки сбыта своей продукции Обострились японо-китайские экономические, торговые отношения во второй половине 90-х годов конца XX в. островное государство испытывает депрессию, ежегодный прирост ВВП в Японии не превышает 2%, а Китайская экономика, несмотря на жесточайший финансово-экономический кризис в странах АТР, давала и дает прирост ВВП по 10—8% в год9.