Теория национальной исключительности H.A. Бердяева

С определенной долей условности к числу теорий, представленных в рамках данного подхода, можно отнести взгляды известного рос­сийского философа H.A. Бердяева (1874—1948), который разработал особую концепцию, характеризующую специфику геополитического развития Российской империи.

С одной стороны, H.A. Бердяев пытался объяснить загадочную власть пространства над русской душой, удивляясь способности русского человека осваивать огромные про­сторы. С глубокой внутренней точки зрения сами русские пространства можно рассматривать как «географию русской души».

По мнению H.A. Бердяева, бесформенность русского простран­ства исполнена особой религиозности, поэтому удержать это про­странство может только вера, только дух. Борьбу за пространство русский человек понимал как борьбу за ценности, за творческую силу, а не за элементарные материальные интересы и богатства земли. В русском сознании представления о борьбе за пространство по большому счету всегда связаны с идеей о духовном преоблада­нии славянской расы.

В работе «Русская идея» H.A. Бердяев под­черкивает, что «русский народ есть не чисто европейский и не чисто азиатский народ. Россия есть целая часть света, огромный Восток-Запад, она соединяет два мира. И всегда в русской душе боролись два начала, восточное и западное».

По определению философа, изначальная миссия России состояла в том, чтобы «быть носительницей и хранительницей истинного христианства, православия. Это призвание религиозное. «Русские» определяются «православием». Россия единственное православное царство и в этом смысле царство вселенское, подобно первому и второму Риму». В то же время русское религиозное призвание, при­звание исключительное, связывается с силой и величием русского государства, с исключительным значением русского царя. «Импе­риалистический соблазн входит в мессианское сознание».

В своей работе «Судьба России. Опыты по психологии войны и национальности» (1918) H.A. Бердяев замечает, что «русский народ создал могущественнейшее в мире государство, величайшую импе­рию. С Ивана Калиты последовательно и упорно собиралась Россия и достигла размеров, потрясающих воображение всех народов ми­ра». Однако государственное овладение необъятными русскими пространствами сопровождалось страшной централизацией, подчи­нением всей жизни государственному интересу и подавлением сво­бодных личных и общественных сил.

Россия сложилась как «величайшая в мире сухопутная империя, целый огромный мир, объемлющий бесконечное многообразие, ве­ликий Восток — Запад, превышающий ограниченное понятие ин­дивидуальности». На взгляд мыслителя, поскольку перед Россией стоят мировые империалистические зада­чи, они превышают задачи чисто национальные, поэтому великая империя должна быть великой объединительницей, ее универсализм должен одаряюще обнимать каждую индивидуальность.

Ядро русского империализма составляет «великорусское племя», однако «Российская империя заключает в себе очень сложный на­циональный состав, она объединяет множество народностей». В то же время, «... она не может быть рассматриваема, как механическая смесь народностей, — она русская по своей основе и задаче в мире».

Русский империализм имеет национальную основу, но по заданиям своим он превышает все чисто национальные задания, перед ним стоят задачи широких объе­динений, быть может невиданных еще объединений Запада и Востока, Европы и Азии». Исходя из этого, «русская политика может быть лишь империалистической, а не националистической, и империализм наш, по положению нашему в мире, должен быть щедро-дарящим, а не хищнически-отнимающим. Национальное ядро великой империи, объемлющей множество народностей, должно уметь внушать к себе любовь, должно притягивать к себе, должно обладать даром обаяния, должно вести своим народностям свет и свободу». Русский империа­лизм итак пространственно насыщен, поэтому у него не может быть хищнических вожделений. Внешними задачами русского империализ­ма, с точки зрения Бердяева, выступают лишь обладание проливами (включая овладение Константинополем, причем русский Константи­нополь должен быть одним из центров единения Востока и Запада), выход к морям и освобождение угнетенных народностей, т.к. миссия России — защита и освобождение маленьких народов. Россия не стремится к колониям, потому что в ней самой есть огромные азиат­ские колонии, с которыми предстоит еще много дела.

H.A. Бердяев подчеркивает двойственный, евразийский характер Российской империи. В допетровский период он подтверждается тем, что Россия вообще не покидает балтийско-черноморских пределов, борясь с агрессора­ми, отстаивая суверенитет на собственной территории. Геостратеги­ческим венцом европейской петровской кампании стал Ништадский мир, превративший заштатную, окраинную, едва известную Московию в мощнейшую континентальную империю. Послепетров­ская стадия империи удовлетворяет императивам петровской поли­тики, установленным навеки: а) эксцентричный центр империи притязает на континентальную приморскую периферию, которую надлежит покорить; б) примыкающее к России европейское пред­дверие (разделяющие мировые панидеи лимитрофы) — зона исклю­чительных, высших национальных интересов; в) слава, благоденст­вие России прирастают Евразией (юго-восточное расширение через государственную и поощряемую короной вольно-народную колони­зацию).

// google_protectAndRun("render_ads.js::google_render_ad", google_handleError, google_render_ad);