Государства Южного Кавказа формируют новые геополитические векторы внешней политики. После распада Советского Союза Грузия разрушила российский вектор внешней политики в надежде скорого пришествия на Запад. Была популярна формула Э. Шеварднадзе: «Грузия по своей истории, культуре и национальному характеру — страна западноевропейской ориентации — через века вновь вернулась в европейский мир, от которого её в свое время отторгли насилием». Играя на геополитических противоречиях крупных держав, Грузия лидировала среди бывших союзных республик по объему западной помощи на душу населения. Грузинская власть объявила Грузию европейской страной, временно отторгнутой насилием северного соседа. Грузия жила ожиданием «возвращением» на европейский Запад, который должен был проложить Великий шелковый путь через новое независимое государство, включая создание инфраструктуры нефтепровода Баку – Тбилиси – Джейхан. Иждивенчество разложило государство и стимулировало коррупцию. В результате общественного протеста в 2004 году национал-либералы сменили националистов (преимущественно из бывшей советской номенклатуры).
Азербайджан успешно использует энергетический фактор во внешней политике, привлекая для освоения месторождений нефти капитал транснациональных корпораций.
Наиболее успешно развивается тюркский (исламский) вектор в направлении Турции и сохраняются деловые связи с Россией, где трудятся многие азербайджанцы. Еще в 80-е годы в Азербайджане велика была тяга к турецкой культуре. Однако после распада Советского Союза крупномасштабного тюркоязычного «братания» не произошло. Турция не развращает местные элиты финансовыми и материальными дотациями за их лояльность, как это было в Советском Союзе. Безработица усиливает ностальгию о советской власти или мечты об Иранском Азербайджане, где живут лучше. Около одного миллиона азербайджанцев ныне проживает в России, преимущественно в Москве, а в иранских провинциях — свыше 20 миллионов этнических азербайджанцев. Поэтому положение республики в геополитическом и геоэкономическом пространстве не совпадают. Азербайджанская диаспора доминирует в московской и иранской торговле, тогда как политическая власть России и Ирана находятся в геополитической оппозиции к Азербайджану.
Армения в противовес геополитической оси Анкара – Баку укрепляет взаимодействие с Ираном и Грецией. В геополитическом коде Армении доминирует традиционный российский вектор. Армянская диаспора в России (2 млн. армян, преимущественно, в Москве и Краснодарском крае) сопоставима с населением Армении (3,2 млн. человек). Успешно развивается западный вектор (ЕС, США и НАТО). Армянская миллионная диаспора добилась от Соединенных Штатов ограничений в экономической помощи Азербайджану в связи с проблемой Нагорного Карабаха и успешно лоббирует интересы своей исторической родины. Армении оказывается существенная американская финансовая помощи.
На протяжении нескольких веков народы Кавказа были в социокультурном пространстве русской культуры и языка, ставшими и остающимися для них транслятором межцивилизационного диалога. Гарантом мира на рубежах цивилизаций выступали космополитичные города. В этой связи вызывает тревогу утрата полиэтничности трех закавказских столиц. В 80-е годы в Баку проживало около 300 тысяч русских и 180 тысяч армян, в Тбилиси и Ереване, соответственно, — 125 и 22 тысячи русских, много евреев. Ныне произошел массовый исход русских и евреев, ереванских курдов и тбилисских немцев, а община бакинских армян перестала существовать.
Конфессиональное пространство Кавказа характеризуется неоднородностью. Армянская апостольская церковь является одной из древнейших христианских церквей. В Эчмиадзине близ Еревана находится религиозный мировой центр всех армян и резиденция верховного патриарха и католикоса. Церковь играет исключительно важную консолидирующую роль для армянской нации. Даже в социалистическом «лагере» армянская церковь выделялась по своей роли в общества по аналогии с католицизмом в Польше.
Грузинская православная патриархия является одной из древнейших православных христианских церквей. В IV веке Грузия приняла христианство в качестве государственной религии. Таким образом, в современном конфессиональном пространстве, в отличии от армянской древневосточной церкви, Грузия относится к странам, где большинство исповедуют православие, то есть к Европе. Но и здесь отмечается своеобразная специфика. У Грузии тесные культурные связи не только с православной Россией, но и с Францией, где находится одни из крупнейших «островов» православия в Западной Европе и хранятся святыни, чтимые православным миром.
При покорении Российской империей мусульманских народов, они вели «Священную войну» («Газават») под знаменем ислама. После ряда восстаний Екатерина II легализовала ислам и признала его законной религией татар и башкир. Так как российские мусульмане почти все были тюркоязычными народами, кроме большинства горцев Кавказа и Таджикистана, возникла теория пантюркизма и идея создания «Великого Турана» — тюркского государства с единоверной и единокровной Турцией. После февральской революции 1917 года борьба мусульманских народов выливается в исламское движение за автономию или полную независимость. В 1917-1918 гг. в Крыму создавалась Национальная директория, а в Средней Азии — Кокандская автономия. В 1918-1919 гг. существовала исламская республика горцев Северного Кавказа. Формировались мусульманские полки как ядра будущей «армии ислама» (басмачества). Ныне идеология басмачества живуча в Туркестане и мюрадизма (национально-освободительного движения горцев) — на Северном Кавказе.
В конце ХХ века на Кавказе отмечается возрождение ислама. Как ответ на рыночный фундаментализм, разрушающий коррупцией души людей, получил развитие религиозный фундаментализм. Социально-экономический фактор способствует распространению исламского радикального «протестантизма» среди обедневшей молодежи. По мере обнищания населения растет популярность «ваххабизма». В горных районах при высокой рождаемости и ограниченных размеров обрабатываемой земли практически отсутствуют перспективы для трудоустройства. Чрезвычайно высокий уровень безработицы и низкий уровень жизни на фоне коррумпированных местных элит и российского рыночного фундаментализма способствует распространению лозунгов социального равноправия и последователей «нового ислама». В 1999 году большую часть боевиков, вторгшихся из Чечни в Дагестан, составляли этнические дагестанцы, вытесненные ранее из республики. Усиление позиций ислама приводит к социальной трансформации, например, азербайджанской семьи. Мужчины выступают за усиление ислама, а многие женщины — за светское государство. Особенно ощутим женский протест против двоеженства.
***
Советская власть так и не смогла вытравить «восточный» дух рыночных отношений в республиках Закавказья. Естественно, после их легализации они получили бурное развитие. Рыночные отношения, основанные на местных обычаях, с позиций европейского права являются чернорыночными. Было бы наивно ожидать, что здесь в одночасье наступило торжество свободного предпринимательства, характерное для гражданского общества.
Нестабильная этнополитическая обстановка на Северном Кавказе объясняется не только последствиями советских репрессий и депортации народов, произвольным изменением административных границ, созданием искусственных (неродственных) автономий, но и крупномасштабной теневой экономикой. Произошла своеобразная специализация горских автономий на различных видах теневого бизнеса. Дагестан специализируется на незаконной добычи, переработки и торговли «даров Каспия» (осетровых и черной икры). Северная Осетия добилась «успехов» на нелегальном производстве и сбыте водки. В Ингушетии за счет государственных преференций была построена не только новая столица Магас, но и создана «налоговая дыра» в федеральном бюджете или оффшор по-российски. Чечня является крупнейшей криминогенной зоной Российской Федерации по торговле оружием, наркотиков, краденных нефти и автомобилей, похищения людей. Безработица на Кавказе провоцирует теневую и криминальную экономику. Безработные составляют костяк «передовых отрядов» в межнациональных и межконфессиональных конфликтах. Так, например, исполнителями сумгаитского погрома армян стали сельские безработные.
Легитимизация национальных движений сопровождается их криминализацией. Российская Федерация оказалась неспособной решить политическим путем чеченскую проблему. Во время «полицейских акций» власть закрывает глаза на коррупцию местных национальных элит в субъектах федерации на Северном Кавказе и других регионах за их лояльность Кремлю. В будущем это может привести к новым социальным потрясениям на этнонациональной почве.
Если все субъекты Северного Кавказа стали дотационными территориями, то большинство национальных автономий объявлено депрессивными, получающими дополнительную финансовую поддержку из федерального бюджета. В результате, возникли расхождения между статистическим и реальным уровнем жизни населения, а также дифференциация в доходах простого населения и коррумпированной элиты. Самые «бедные» республики иногда демонстрируют высокую покупательную способность, наличие высокого оборота долларов и большого количества автомобилей на душу населения.
После падения «железного занавеса» не оправдались надежды на создание современного транспортного коридора через Кавказ из Западной Европы и России на Ближний и Средний Восток. Вместо этого родился, игнорирующий реальную географию, проект Великого шелкового пути через Южный Кавказ в обход России.
Коммуникационная сеть Кавказа создавалась как часть геоэкономического пространства Российской империи. В 1799 году было открыто постоянное сообщение на проложенной русскими войсками Военно-Грузинской дороги, модернизированной после присоединения Грузии. Были построены Военно-Осетинская дорога, Черноморское шоссе Новороссийск — Батуми протяженностью 750 км (1887— 1910 гг.), железнодорожная магистраль Ростов-на-Дону — Дербент — Баку, продолженная до Тифлиса, Поти, Батуми и Карса. В ХХ веке Большой и Малый Кавказ были окольцованы сетью железных дорог.
В постсоветском пространстве Грузия стала важным коммуникационным узлом Кавказа. Если Азербайджан и Армения осуществляют экономическую блокаду друг друга, то торговые связи Азербайджана с Турцией, а Армении с Россией осуществляются через Грузию, где мусульманская Аджария стала основным торговым мостом Турции с Азербайджаном. Основные партнеры Грузии по импорту — Россия, Турция и Азербайджан, а по экспорту — Россия, Азербайджан и Армения. В Азербайджане доминирует иранский и российский импорт и экспорт в Иран и Турцию. В Армению импортируется преимущественно продукция из России, Туркмении, США, Ирана и Грузии, а экспортируется в Россию, Туркменистан и Иран. Таким образом, оказались опровергнуты прогнозы многих экспертов, завышавших роль Турции во внешней торговле закавказских республик и занижавших значение Ирана.
***
Нельзя умалять цивилизационную роль России на Кавказе. Вряд ли в ближайшее десятилетие народы Кавказа восстановят уровень и качество жизни 60-70-х годов. После распада СССР возобладал упрощенный взгляд на будущее Кавказа. Реальная геополитическая трансформация оказалась более сложной и не столь романтичной, как казалось в начале независимого пути. Ближайшие соседи, бывшие мировые империи евразийские Россия и Турция, Иран имеют разные геостратегии. Прозападный курс Российской Федерации привел к крупномасштабным проявлениям рыночного фундаментализма, чуждого местным мусульманским народам. Ответной реакцией горских народов стала опора на исламский фундаментализм. Ограниченной оказалась роль Турции в кавказкой геополитике. Идея образования единого геополитического и геоэкономического пространства новых тюркоязычных независимые государства во главе с Турцией оказалась призрачной. Если Советский Союз финансов датировал «дружбу» тюркских народы за их лояльность Московскому Кремлю, то Турция не видит в этом необходимости и ей не под силу функции «большого брата». Иранская власть, опасаясь возможного сепаратизма, осторожно относится к суверенному статусу Азербайджана. Азербайджан не стал союзником Ирана, где проживают миллионы азербайджанцев.
В начале XXI века на Южном Кавказе сформировались две геополитических оси Россия — Армения — Иран и Запад — Азербайджан — Турция. Здесь переплелись политические, экономические и конфессиональные интересы. Декларируемая геоэкономическая ось Центральная Азия — Южный Кавказ — Украина вокруг проекта «Великого шелкового пути» через Черное море в Западную Европу в обход России оказалось мнимой. Из-за ограниченных разведанных запасов энергетического сырья преувеличенными оказались проекты транспортировки каспийской нефти в обход России. Упущена возможность создания коммуникационного моста для ускорения оборачиваемости торгового, финансового и промышленного капитала на рубежах цивилизаций. В результате получился эффект взаимного блокирования геоэкономических осей запад - восток и север - юг.
Тенденции размежевания по этническому признаку, включая массовый исход русских, чреваты непредсказуемыми последствиями. Высокий прирост населения у местных мусульманских народов и крупномасштабная безработица усиливают нестабильность в регионе. За время многочисленных кавказских этнонациональных и этноконфессиональных конфликтов углубилось противостояние между народами, у каждого из них «окрепла» своя правда жизни. В Закавказье особенно отчетливо прослеживаются противоречия между имитацией демократии и поиском «большого брата». Местные корпоративные группировки, борющиеся за власть и капитал, готовы пойти против природы и географии и объявить себя «новыми европейцами» или кем угодно за «стратегическое партнерство» с Западом, в надежде на «манну небесную». Произошла переориентация местных политических элит с России на Запад, тогда как в социокультурном отношении новые независимые государства стали ближе к Востоку из-за миграции нетитульных народов. Нельзя забывать, что парадигма духа всегда борется с парадигмой «крови и почвы». Западные партнеры новых независимых государств Южного Кавказа одновременно «экспортирует» демократические ценности и решают стратегические геоэкономические цели. Вместо того, чтобы замирить Кавказ, предлагаются иные политические и экономические технологии. Драгоценное время мира упущено.
Резюме
На протяжении более двух веков Кавказ находился в геополитическом пространстве Российской/Советской империи. В постсоветском пространстве изменилось геополитическое положение Кавказа, а исламский Восток приблизился к границам России. После распада Советского Союза Южный Кавказ «вернулся» на Ближний Восток, где его экономика оказалась неконкурентоспособной. Для новых независимых государств Южного Кавказа характерен синдром завышенных ожиданий, имитация демократии и поиск «большого брата», способного стать гарантом их независимости. Бывшие союзные республики критикуют СНГ, однако никто из него не вышел. Возможно, что под политическим прикрытием неудачной интеграции, образовалась другая — теневая, более эффективная. Чеченский конфликт является самым опасным для российской государственности. Преодоление конфликта возможно при условии признания, что рыночный фундаментализм, символом которого стала Москва, такое же зло, как и исламский фундаментализм.
