Глава 3. Глобализация и типы капитализма

 

Феномен экономической глобализации имеет длительную историю. Он отражает универсализацию рационализма, коль скоро капитализм есть материализация автономизированного рассудка. (О равенстве капитала и рассудка, об экономике как проявлении ментальных и культурных кодов — см. Ж. Бодрийяр, М. Вебер, В. Зомбарт и т. д.)

Разным культурам свойственны различные типы рациональности. Каждый из этих типов предлагает разные количественные и качественные пропорции соотношения собственно рационального и иррационального, интуитивного и сакрального. Запад упорно шел по пути очищения рациональности от иррациональности (фрейдисты называют это «вытеснением» — отсюда невротичность западной культуры). С самого начала Нового времени это стало главным вектором западной научной программы. Либеральная экономика есть материальное воплощение именно очищенной, абсолютизированной рациональности, освободившейся от «сакрального» (от логики «символического обмена», по М. Моссу). Были разные попытки глобализовать типы рациональности, все они оказались лишь относительно удачными — в рамках определенных культурных ареалов, способных ассимилировать этот тип рациональности. Таковы римская, греческая ойкумены, империя Чингисхана и т. д.

Реальной «глобальной глобализацией» может быть только экономическая глобализация, основанная на коде «абсолютной рациональности». И то, что паттерном данного процесса является Запад, не случайность, но логическая закономерность. Иначе и быть не могло.

Сегодня глобализация имеет два варианта: экономическая гомогенизация «больших пространств» (как подготовительный этап к планетарной глобализации) и собственно «экономический глобализм», «глобальная глобализация».

Экономическая глобализация «больших пространств» оставляет возможность для дифференцированного развития этого процесса с учетом хозяйственной, исторической, ландшафтной и геополитической специфики данной «большой территории». «Региональная глобализация» может дать непредсказуемый результат, так как она вписана в конкретный контекст.

Если продолжить мысль о связи автономной рациональности с капитализмом, можно сказать, что «большие пространства» могут обладать различной рациональностью — предопределенной культурно и геополитически. Пример: фундаментальная мутация римского права в византизме и далее на Руси. В этом случае остается возможность, что «региональная глобализация» станет не предварительным этапом «планетарной глобализации», но совсем иным процессом — не исключено, что конфликтным и диалектическим. Относительно «региональной глобализации» можно сказать, что она допускает корреляцию с дифференцированными типами рациональности.

Планетарная глобализация исходит из всеобщего навязывания единого кода — хозяйственного (и рассудочного). Она заинтересована в том, чтобы «региональная глобализация» проходила по единым правилам. До определенного момента «региональная глобализация» может рассматриваться как прелюдия к «планетарной глобализации».

Так обстояло дело до конца «холодной войны», когда США — центр и полюс «планетарной глобализации» и производитель ее кода — способствовали экономическому объединению Европы и развитию Тихоокеанского региона (включая Китай).

После окончания «холодной войны» пропорции соотношения между «планетарной глобализацией» (глобализмом) и «региональной глобализацией» («интеграцией больших пространств») изменились. Разнородность «больших пространств» (Евросоюза и Тихоокеанского региона) стала создавать определенный диссонанс в процессе «планетарной глобализации». Ключевым пространством здесь является наличие потенциальной «четвертой зоны» — «евразийского большого пространства».

Сегодня картина выглядит следующим образом:

— американский полюс (центр планетарной глобализации) является носителем кода, в котором тенденции автономной рациональности, развитие капитализма дошли до своего логического предела. Отсюда «новая экономика», «эвапоризация капитала», «финансизм» (Ю. М. Осипов), «турбокапитализм» (Люттвак) и «реальная доминация капитала» (К. Маркс из «Набросков» и «Экономико-философских рукописей»). Это и есть код глобализма. Планетарная глобализация — это глобальное распространение «новой экономики»;

— европейский полюс является продуктом развития капитализма предшествующего периода. Это идеально отточенный и оптимизированный образец гетероэкономики. В ней сохраняется баланс «рыночного фундаментала» — в данном случае это «интегрированное большое пространство» может быть рассмотрено и как «прелюдия планетарного глобализма», и как его фазовое отрицание, если эта рейнско-ниппонская модель (М. Альбер) будет укрепляться через оппозицию англо-саксонской модели: здесь между двумя полюсами возможны «структурные прагматические трения»;

— тихокеанский экономический полюс аналогичен европейскому (с меньшей степенью интеграции), вероятность оппозиции «планетарному глобализму» здесь подкрепляется серьезными различиями в типе рациональности («традиционные общества»), что может обнаружиться через обострение чисто экономических коллизий;

— виртуальная четвертая (евразийская) зона — ее потенциальное экономическое объединение может стать главной преградой для «планетарного глобализма». Здесь налицо глубинное отторжение основного кода глобализма, хозяйственный хаотизм, полная ценностная антитетичность рациональным и методологическим основам «новой экономики». Вместе с тем ресурсный, энергетический, военно-стратегический, политический и геополитический потенциал этой зоны столь значителен, что способен стать решающим аргументом через альянс с соседними «большими пространствами», в том случае если относительные противоречия между «планетарной глобализацией» и «региональной глобализацией» перейдут некоторый критический порог. Это прекрасно осознают архитекторы глобализма и американские стратеги, представляя «виртуальную интегрированную Евразию» как основного потенциального стратегического противника и главного врага США в XXI веке (П. Вольфовиц).

«Новая экономика» как код планетарной глобализации есть воплощение мирового зла, которое и есть «духовный антихрист».