Концепция *поссибилизма* Видаля де ла Бланша

Основатель французской геополитической школы Видаль де ла Бланш (1845—1918) — профессиональный географ. В свое время он увлекся политической географией Ф. Ратцеля и на ее основе создал свою геополитическую концепцию, в которой тем не менее подверг глубокой критике многие ключевые положения немецких геополитиков. В книге «Картина географии Франции», вышедшей в 1903 г., он, в частности, пишет: Отношения между почвой и человеком во Франции отмечены ори­гинальным характером древности, непрерывности... Люди живут в одних и тех же местах с незапамятных времен. Источники, кальциевые скалы изначально привлекали людей как удобные места для прожива- ния и защиты. У нас человек — верный ученик почвы. Изучение почвы поможет выяснить характер, нравы и предпочтения населения. Как видим, здесь он твердо стоит на теории почвы. Но в последствии в большей степени его идеи формировались на базе богатых традиции французских географических и исторических концепций. Он критически осмыслил и переработал многие течения германской политической и географической мысли. Этот критический подход ярко виден при сопоставлении с подходом к геополитике ее основателя Ф. Ратцеля. Критический дух по отношению к учениям германских геополитиков характерен для абсолютного большинства ученых Франции первой половины XX в. Если ядро теории Ратцеля составляют категории пространстства (Raum), географического положения государства (Lage), «потребность в территории», «чувство пространства» (Raumsinn), то у Видаля де ла Бланша в центре стоит человек. Де ла Бланш по сути является основателем «антропологической школы» политической географии, которая стала в его «исполнении» альтернативой германской школе геополитики «теории большого пространства» и получила название поссибилизм. Указанное противостояние в науке — отражение реальных противоречий между двумя странами-соседями, Францией и Германией, друзьями-соперниками, отражение всей суммы противоречий, накапливавшихся веками. Разные научные подходы к разрешению глобальных противоречий между двумя странами — это теоретическое отражение попыток разрешения глобальных проблем, поиск наиболее оптимальных путей достижения поставленных целей. В фундаментальной работе «Восточная Франция» (1919г.) Видаль де ла Бланш анализирует проблему геополитического соперничества Франции и Германии — проблему Эльзаса и Лотарингии, в целом восточной Франции. Он выдвинул идею превратить эти земли (в основном немецкоговорящие), перешедшие росле Первой мировой войны вновь к Франции, в зону взаимного сотрудничества между двумя странами. Превратить эти богатые провинции не в барьер, отгораживающий одну страну от другой, дающий выгоду только одной стороне, а сделать их как можно более проницаемыми. По сути французский геополитик создал историческую модель развития сперва франко-германского, затем европейского геополитического пространства в целом. Французским же интересам де ла Бланш все же отдавал пред­почтение. Это видно из того, как обстоятельно он доказывает исторические, географические факты принадлежности этих земель Франции. В отличие от немецкой школы геополитики де ла Бланш отказывается от жесткого географического детерминизма, напоминающего порой судьбу. Он ставил на первое место не географический фатализм, а волю и инициативу человека, человек, как и природа, может рассматриваться в качестве «географического фактора». Причем этому фактору он отводил активную роль субъекта воздействия на исторические процессы. Но действует этот активный субъект не изолированно, а в рамках природного комплекса. Главный элемент его теории — категория локальности развития цивилизации. Ее основу составляют отдельные очаги, которые являются первокирпичиками, элементами цивилизации. Они представляют собой небольшие группы людей, которые складываются во взаимодействии человека с природой. В этих первичных клетках — общественных ячейках — постепенно формируются определенные «образы жизни». Взаимодействуя с окружающей средой, человек растет, развивается. Ученый отмечал: Географическая индивидуальность не есть что-то данное заранее природой; она лишь резервуар, где спит заложенная природой энергия, которую может разбудить только человек. Эти первичные очаги, взаимодействуя между собой, начинают формировать и, наконец, образуют ту основу цивилизации, которая, эволюционируя, расширяется и охватывает все новые и новые территории. Это расширение происходит не всегда гладко, поступательно. В процессе расширения, усложнения структур цивилизация переживает откаты, вспышки энергии сменяются катастрофами, регрессией. Сами формы взаимодействия «первичных очагов» — ячеек многообразны и противоречивы: есть в нем влияние (ассимиляция), заимствования и даже полное уничтожение. По теории де ла Бланша процесс взаимодействия начинается и, все ускоряясь, происходит в северной полусфере от Средиземноморья до Китайского моря. По его мнению, в Западной и Центральной Европе взаимодействие первичных очагов (элементов) цивилизации происходило почти непрерывно и политические образования, сменяя друг друга, накладывались на ту или иную конфигурацию взаимодействующих между собой множеств небольших очагов, сообществ, этих своеобразных микрокосмосов. Сближение и взаимодействие этих разнородных элементов, ассимиляция одними других привели к образованию империй, религий, государств, по которым с большей или меньшей суровостью прокатился каток истории... Именно благодаря этим отдельным небольшим очагам теплилась жизнь в Римской империи, а затем — в Западной и Восточной римских империях, в им­перских государственных образованиях Сассанидов, персов и т.д. (В обширных областях Восточной Европы и Западной Азии цивилизаци-онный процесс нередко прерывался, возобновляясь несколько позже и частично). Как утверждает де ла Бланш, этот процесс протекал в Европе под влиянием специфических условий. Суть их сводилась к тому, что здесь соседствуют самые различные географические среды: моря и горы, степи и лесные массивы, большие реки, связывающие север и юг, различные ландшафтные зоны, имеются плодородные почвы, морская линия изрезана заливами с удобными бухтами, климат, обусловленный влиянием теплых морей, благоприятен, не суров и в то же время не способствует развитию насекомых-паразитов, не парализует деятельность человека, способствует развитию его энергии. Все эти факторы, вместе взятые, по его мнению, и привели в значительной степени к образованию на Европейском пространстве самого большого многообразия отдельных очагов жизнедеятельности со своими «образами жизни». Взаимодействия этих элементов жизни, обо­гащение, ассимиляция, способность применять заимствованное стали причиной динамического развития европейской цивили­зации, основой ее богатства, самой характерной чертой. Как видим, де ла Бланш повторяет некоторые идеи Ф. Ратцеля: очень близки их подходы к всемирной истории как «беспрерывному процессу дифференциации». Но если говорить по большому счету, то эту мысль более глубоко и обстоятельно до обоих этих ученых сформулировал, обосновал, развил Г. Спенсер. Мы уже отметили выше, что Видаль де ла Бланш в своей концепции в отличие от Ф. Ратцеля и других геополитиков, делал акцент не только на окружающую географическую среду. Он по-иному рассматривал роль государств, политических образований в процессе развития цивилизаций. Если для Ф. Ратцеля, как уже сказано, государство — это и органическое существо, «развивающееся в соответствии с законом растущих территорий», то французский геополитик считает, что государство скорее напоминает нечто внешнее, вторичное, детерминируемое характером и формой взаимодействия локальных ячеек цивилизаций. Это взаимодействие происходит тем активнее, чем лучше отлажены коммуникации между локальными очагами: реки, озера, моря, шоссейные и железные дороги и т.д. Коммуникациям де ла Бланш уделял в своих трудах очень много внимания и утверждал, что в будущем при соответствующих коммуникациях, при активном взаимодействии отдельных цивилизационных очагов возможно создание мирового государства. И человек в том государстве будет осознавать себя «гражданином мира». Интересным аспектом в теории французского геополитика является мысль о постепенном преодолении противоречий между континентальными и морскими государствами. Эта консолидация, по его мнению, будет происходить путем складывания принципиально новых отношений между землей и морем. Он полагал, что континентальные пространства становятся все более и более проницаемыми, так как совершенствуются все виды коммуникаций, расширяется, модернизируется сеть дорог; морские пути, перевозки (вообще море, океан) все более становятся зависимыми от связей с континентами. По этому поводу он говорит, что «взаимопроникновение» земли и моря — универсальный процесс. И еще один штрих в многоуровневой концепции французского ученого. (Мы уже отмечали выше, что государство у него является как бы вторичным, «продуктом деятельности отдельных ячеек, обшностей, осознающих единство, сходство, совместимость главных элементов их бытия», оно (государство) — продукт этого осознаваемого единства.) Исходя из этого геополитик специфически понимает и границы государств. Граница — это живой, осознаваемый феномен, она не обусловлена «внешними» рамками государства или непосредственно физико-географическими факторами.

Попытка пересмотреть традиционные геополитические идеи в условиях ракетно-ядерного века была осуществлена французской геополитической школой, в частности генералом П. Галлуа. Впервые рядом с традиционными параметрами геополитического измерения современного мира таких, как пространственно территориальные характеристики государства (ее географического положения, пространства, границ), его недр, ландшафта и климата, количества и структурного состава населения и др., – возникла необходимость прибавить новые параметры, которые изменяя наши прежние представления о силе государств, изменяют приоритеты при учете факторов, которые влияют на мировую политику. Речь идет о возникновении и распространении оружия массового уничтожения, ‑ прежде всего, ракетно-ядерного оружия, ‑ которая языков бы уравнивает силу стран, которые ею владеют ими независимо от их географического положения, размеров, отдаленности одна от другой и др. Кроме этого традиционная геополитика не учитывала значения массового поведения людей. Современная геополитика должна обращать внимание на развитие средств массовой информации и телекоммуникаций, а также на распространение феномену непосредственного вмешательства населения к политическому процессу, который приводит к существенным последствиям для геополитического будущего человечества. Следовательно, сфера изучения традиционной геополитики раньше была ограничена лишь Земным пространством – суходолом, морями и воздушным пространством. Заслуга П. Галлуа заключается и в том, что он привлек внимание научных работников к тому факту, - геополитический анализ должен учитывать современное и будущее овладение космического пространства, его влияние на расположения мировых политических сил и их соотношения в международной политике.

Геополитику пытаются критически переоценить французские исследователи – директор Европейской геополитической обсерватории Г. Фуше и главный редактор геополитического журнала “Herоdote” Ив Лакост. Ив Лакост выдвинул одно из нововведений ‑ понятия “ репрезентация”. Такое понятие является инструментом анализа любого конфликта, для понимания которого необходимо выяснить не только географическое место, но и обнаружить причины, идеологию руководителей государств, политических обществ. Ив Лакост выходит из того, что репрезентация геополитического состояния должна быть подробной и начинать ее нужно не из описания истории конфликта, а из его последствий. Лишь тогда можно начинать рассматривать и анализировать историю конфликта. Большое значение при анализе геополитических ситуаций Ив Лакост уделял средствам массовой информации, которые влияют на актеров конфликта. Ив Лакост считает, что стремительный рост конфликтов связан с развитием элементов демократии, а также с развитием информационных систем.

Другой французский геополитик, Г. Фуше, выдвигает свою концепцию геополитики. Он обращается к главному элементу геополитического анализа – к границам, что рассматривает и как “границы”, и как “линию фронта”. По его мнению границы могут существовать не только между государствами, но и внутри самих государств. Границы возможно проложить также и между властью и обществом. Г. Фуше отказывается рассматривать “пространство” и “географическое положение государства” как актеров – это лишь подмостки театра или вызов другим, если территории богаты на полезные ископаемые. По мнению Г. Фуше, геополитика – это: 1) репрезентация; 2) деятельность; 3) метод. Геополитический анализ, соответственно за Г. Фуше, имеет три измерения. Во-первых, это исследование социально-политических ситуаций с точки зрения конкретных географических и временных условий их развития. Во-вторых, это сравнение реальных данных с разными и достаточно часто противоположными представлениями об одной и той же территории. В-третьих, это прогноз и рекомендации по осуществлению политической стратегии преобразованного пространства. Фундаментальным методологическим принципом геополитики появляется взгляд на предмет из разных масштабов, как это делают географы, при изображенные местности на картах. Каждая отдельная “карта” любого масштаба позволяет увидеть лишь небольшую часть действительности, и только вся их совокупность адекватно отображает действительность. В умении объединить такие разномасштабные “кадры” карты, обращая внимание и на фактор времени, разную скорость протекания тех или других процессов, и складывается мастерство геополитики.

Существует мысль, что представители геополитического направления отдают преимущество таким аспектам, как демографические, промышленные или военные ресурсы, то есть всему потому, что подлежит количественному выражению, недооценивая факторы качественного состава, например, культурные традиции. В действительности геополитика отрицает подходы, которые возводят реальность к одной любой принципы, то ли экономика, социальные отношения и технические параметры. Более того, используя при анализе самих разных критериев в разнообразных комбинациях, геополитика выходит с того, что значение каждого фактора достаточно относительно, непостоянные и зависят от места и времени. Культурное измерение интересует геополитиков, прежде всего, с точки зрения представлений о пространстве и ролях культурных отличий при формировании пространственной структуры. Как пример, можно навести понятие “Европа” или “арабский мир”, которые, по мнению Г. Фуше, стали “культурными мифами”, бессодержательными в антропологическом плане, однако глубоко закоренелыми в человеческом сознании.

С точки зрения геополитики, неумно искать универсальный ответ на вопрос, который будет главным фактором силы в 90-х годах, – экономический прогресс, культурно идеологическое влияние, национальная идея, информационные системы или военная сила. Для разных стран и регионов первостепенное значение имеют разные сочетания тех или других элементов. В частности, во Франции в последнее время появляются научные труды, которые большое внимание уделяют анализу изменений геополитики в связи с ростом влияния международных организаций. Как пишет П. Лорот и Ф. Туаль, границы все больше контролируются международным содружеством, а не национальными желаниями.

Современные подходы к геополитике характеризуются на Западе усиленными тенденциями отказа от традиционных подходов и перехода к ценностным характеристикам. Так, сотрудник парижского Центра международных исследований Кристиан Лекен в 1996 году предложил переход к “конструктивной геополитике”, что на примере Европы характеризуется следующим: “Европа определяется, в известной мере, расположением к проекту, пространственное измерение которого оказывается следствием переговоров среди его участников. С такой точки зрения, Европу образует, прежде всего, ее политическое содержание”. Именно объем обязанностей страны относительно соответствующего количества политических и экономических целей позволяет определить ее “европейность”.