МОЙ ЛИЧНЫЙ ВРАГ 13 страница

В следующее мгновение меня отпустили. Инар, словно ничего и не произошло, преспокойно выхватил свой рюкзак из рук какого-то ошалевшего от увиденного адепта и направился, судя по всему, на лекцию. И все бы ничего, я была готова понять и переварить все услышанное, я сильная, справилась бы, но тут маг полуобернулся и весьма громко произнес:

— И в свете последних фактов, Ярусь, должен тебе сообщить — мы поженимся после выпускного. Хочешь ты того или нет.

Адепты, и так хранившие потрясенное молчание, после этих слов попросту остолбенели.

И «орель», обалдевший в свете столь обильных фактов, решил трепыхнуться напоследок:

— Маг, ты реально надеешься, что я себе никого получше здесь не найду? — громко, язвительно и не скрывая злости спросила я. — И знаешь что я тебе еще скажу? Я настоящей любви хочу! Настоящей, слышишь… а не вот этой твоей… магической и фальшивой! И будь уверен, я найду того, кто меня действительно полюбит! По-настоящему!

Инар, который уже успел даже подняться на пару ступенек, демонстративно дал задний ход, спиной спустился обратно, развернулся и, не обращая внимания на всю ту толпу, что продолжала внимать каждому нашему слову, насмешливо произнес:

— Я не надеюсь, Ярусь, я со всей ответственностью могу гарантировать, что ты даже партнера по танцам себе не найдешь, не то что любимого! У тебя буду я, Ярусь, я и только я. И ты меня полюбишь, ведьмочка. Хочешь ты того или нет!

«Орель» взбесился.

— А вот хрен тебе! — гордо заявила я.

На лице Инара появилась милая-премилая улыбочка, и он произнес:

— А давай так, Ярусь. Если ты танцуешь последний танец на выпускном со мной, ты моя, а если нет, ведьмочка, так и быть, отпущу на все четыре стороны.

— Это пари? — почему-то спросила я.

— Именно! И свидетелей у нас видишь как много!

Я усмехнулась — мужчины, они прямые, как палка. Я могу вообще не пойти на этот бал, могу отказаться танцевать, могу сбежать за три танца до собственно последнего, даже партнеров могу подобрать себе сколько угодно! Но главное — я утру нос этому ироду плешивому на глазах у всей академии… и самое важное — как раз к выпускному успею разлюбить. В общем, я от этого пари ничего не теряю, так что… Стоп! Я и не приобретаю ничего. «Орель» решительно вскинул голову и задал вопрос:

— Если я танцую последний танец на выпускном с тобой, ты выиграл. Но если выигрываю я, что я получаю? Да ничего практически. Так какой мне смысл соглашаться?

Инар задумался, чуть склонил голову к левому плечу и после недолгих размышлений произнес:

— Я не трогаю ни тебя, ни ведьмочек до конца года.

— И все?!

— Хорошо, я гарантирую, что вас никто не трогает и… не использует.

— Идет!

На лице Инара появилась такая коварная улыбка, что эта вся затея показалась мне ненормальной и глупой, каковой она на самом деле и являлась. А маг неторопливо подошел и протянул мне руку. Сдерживая внутреннюю дрожь, я протянула ему свою… Инар схватил мою ладонь, сжал, дернул на себя, и я практически упала в его объятия. Именно этого он и ждал, потому как в следующую секунду меня стремительно поцеловали и насмешливо заявили:

— Ты проиграла, Ярусь! Ты уже проиграла!

Когда он уходил, я все еще стояла и растерянно смотрела ему вслед. Когда появились несколько профессоров и они высказали адептам все, что думают по поводу опоздания на лекции, я также не двигалась с места.

Но вот когда все наконец разошлись… до меня вдруг дошло!

Я торопливо прошла по коридору, ворвавалась в аудиторию и, проигнорировав профессора Лорски, с ходу заявила Рогнеде:

— Я тебя прощаю!

— Правда? — ведьмочка, у которой уже были красные глаза и распухший нос, посмотрела на меня с надеждой. Потом вдруг задумалась, достала платок, высморкалась и привычным командным тоном спросила: — А почему?

— Рогда, — трагически прошептала я, — потому что я еще большая дура, чем ты!

Все ведьмочки удивленно смотрели на меня, я и сама бы на себя сейчас посмотрела, если честно!

— Адептка Ярослава, — прозвучал голос магианны профессора, — я рада, что вы не лишены изрядной доли самокритичности, но сейчас будьте так любезны, займите свое место.

Я покраснела, глухо извинилась и торопливо прошмыгнула за парту. Всю лекцию меня долбал мой «орель», пытаясь донести, что он птица не только гордая, но еще и умная… в отличие от меня. К концу занятия я приняла решение молчать, как партизан на допросе, потому что было банально стыдно…

 

* * *

 

К счастью, далее день выдался напряженный, два семинара по боевым магическим плетениям и лекция «Смертельные проклятия: виды, применение, защита», и девчонки до меня добрались только во время обеда.

— Ой, я вся такая голодная, — торопливо садясь за обеденный стол, выдала я, пытаясь избежать расспросов.

И тут произошло следующее.

— Рогнеда, Ярослава — ведьмы безголовые! — заявила тетя Матрена, водрузив на стол казанок с супом. Грибным, судя по запаху.

Мы с Рогдой сразу схватили ложки, потому как у домовых закон — «За столом только о хорошем!»

Нам с Рогдой первым налили супчика. Сидим мы, ложками активно работаем и переглядываемся. Нет, я на Рогнеду все еще злая, но перед лицом общей опасности решено было отложить разногласия.

— Нужно в библиотеку, — не глядя на домовую, сказала я.

— Я с тобой, — ответственно заявила Рогнеда.

И не доев, мы разом поднялись.

— Сидеть, — скомандовала тетя Матрена. — Вот когда все съешь, Ярослава, ты уделишь время мне! А для тебя, Рогнедушка, добрых слов у меня нет, одни ругательные-то! И как удумала, а? Мало Ярославе позора было, так еще ты добавила-то! И чем только думала, Таран ты наш!

Я вернулась к супу, он был вкусный, и ругали не меня, что приятно.

Но тут домовая совершенно сменила тон и ласково произнесла:

— Яринушка, краса моя ненаглядная, твой любимый приходил.

За столом у еще одной ведьмочки, кроме Рогнеды, пропал аппетит, но по совсем другому поводу. Ярина сидела раскрасневшаяся, румянощекая, глазки в пол, а на лице улыбка такая счастливая.

— Просил передать на словах, что его срочно к границе отзывают. — Ярина побелела и теперь смотрела исключительно на домовую. — Да не волнуйся ты так, — Матрена руками всплеснула, — ничего с ним не сделается-то, там главный наш.

Это да, успокаивает.

— Просил тебя платье свадебное присмотреть, да себя беречь пуще зеницы ока, уж он с ректором лично переговорил, но и тебя просил быть осторожной. Да что я все на словах, да на словах, письмецо тебе настрочил, под подушку поклала.

Ярина птицей вспорхнула из-за стола, молнией к своей кровати помчалась. Письмо было прижато к груди, потом зацеловано. Оно слегка подмокло, потому что какая ж любовь без слез, ну а после всего несчастный конверт наконец вскрыли. Опять порыдали, зацеловали и только после принялись читать.

— Какая любовь, — простонала Бажена.

— От такого счастья и помереть не страшно, — мечтательно протянула Любава.

— Щас получишь у меня, — грозно пообещала тетя Матрена.

Яринка в очередной раз поцеловала строки письма и, глядя на нас, вопросила:

— Девочки, а кто со мной по магазинам пройдется, надо бы платье свадебное подобрать?

— Все, — разом ответили мы и рассмеялись.

А тетя Матрена заторопилась на кухоньку, вернулась, неся корзинку.

— Ну-ка, — говорит, — собирайтесь, одевайтесь да ступайте на двор, прогуляйтесь перед лекциями, свежий воздух вам нужон. Живо сбирайтесь, а ты, Ярослава, останешься! Поговорим…

Уныло ковыряя булочку, которую поставили передо мной, в то время как ведьмочкам дали булок с собой, я смотрела, как девчонки, бросая на меня сочувственно-любопытные взгляды, покидают комнату. Потом мне налили чаю. И вот сижу я, чай прихлебываю и жду.

— Учудила ты, Ярослава, — сказала домовая, напротив меня присаживаясь.

— Угу, — а сама чашку с чаем разглядываю.

— И додумалась же — спорить с демоном!

— Угу.

— Ты мне вот что скажи, Ярославушка, ты хоть одного демона знаешь, который бы спор проиграл?

До меня дошло, и чаем я подавилась. Долго откашливалась, а тетя Матрена продолжает:

— Ну-ка напомни мне, как твой дед бабушку в брачные сети-то заманил?

— Эм… — Нет, я, конечно, помнила рассказанную бабулей версию, но, значительно повзрослев, поняла, что легенда, внесенная в семейные анналы, отличается от реальных событий.

— Поспорили они! — оправдала мои худшие ожидания домовая. — Дед твой с дедом твоего жениха бывшего схватился не на жизнь, а на смерть, едва выжил, да и то потому, что одна юная ведьма, только-только прибывшая на место назначения, решила вызвать демона. Так просто, из любопытства. В школе-то нельзя, а кровь у нее горячая, силушка молодецкая, удаль… таку бы удаль да богатырю какому. Все чин чином — в лес пошла, полянку нашла, пентаграмму нарисовала, свечи расставила и в самый ведьмин час давай призывать демона. И призвала… на свою голову. А он древний, раненый, да от ярости, что вырвали его в момент ритуальной схватки, едва не порвал ее на части. А может, и порвал бы, да только в ведьме профессиональное стремление помогать проснулось. И вот он контур-то изломал, на ведьму бросился, а Всеслава ему: «Да у вас же артериальное кровотечение!» И кинулась спасать жизнь демонову. Бедный твой дед меньше всего такого ожидал, а помощь-то ему и вправду нужна была. С трудом его Всеслава до избы довела, на собственную кровать уложила, да и выхаживала. Долго выхаживала, едва спасла. И то потому как дух в ней экспериментаторский всегда был — сама зелье восстанавливающее придумала, сама ингредиенты отмеряла, да и отпоила демона-то. Вот так оно и было. А он лежит, все ведьмой любуется. Чует мое сердце, что так долго болезного-то изображал, чтобы к ней поближе быть. И вот настал срок, и в один вечер демон ей и говорит: «Всеславушка, свет очей моих, выходи за меня замуж, я для тебя все что хочешь сделаю!»

— Ух ты… красиво, — восторженно произнесла я.

— Да что ты? — домовая усмехнулась. — Ты деда своего в истинном облике видела?

И тут вместо нарисованного воображением образа — красивый импозантный мужчина перед бабулей на коленях стоит — представилось, как рогатый дед поднялся на копыта и над ведьмой нависает.

— Ой…

— В том-то и дело, что ой. Всеслава его как демона воспринимала, то есть как чудище, хоть и разумное, а тут такое предложение. Посмеялась, конечно, начала ему про видовую несовместимость лекции рассказывать, да о том, что рогатых с детства не любит… с быками они у нее ассоциируются.

Да-а-а, посмеяться над демоновой гордостью, над рогами, которые лелеют и берегут, ибо они показатель статуса и силы, это да-а-а… хотя бабуля может.

— И выжила же, — протянула я.

— А то! Демон-то осерчал, из избушки вылетел, да и исчез в небе. А Всеславушка ходит по дому, вроде и избавилась от болезного, на душе полегчать должно, все же выходила, вылечила, а не на месте сердечко. Все чего-то не хватает ей. И бесед задушевных, и шуток веселых, и тепла сердешного. Вот так и поняла, что посмеялась не над демоном, а над собой. А спустя пару дней-то шла по лесу да нашла мужчину — избитого, израненного. Да удивлялась долго — тропы-то нехоженые, откуда он здесь? И одет богато, и выглядит солидно. В деревню сбегала, селян позвала, они и сподобились помочь. И опять ведьме пришлось больного выхаживать. И не то чтобы много ран на нем, но как-то долго он силушки набирался. Да как в себя пришел, все с ведьмой разговоры заводить начал: о том, кого любит, кто нравится, почему не замужем. А глазищи черные все за ведьмой следят, не отрываются. Всеслава ему отвечает, а сама диву дается — будто видит демона, голос не его, но словно рокотом в отдалении слышится. И этот ей понравился, да и за демоном сердечко-то болит. Не выдержала ведьма, как уснул больной, потихоньку собралась, и в лес. На ту же самую полянку, ту же пентаграмму нарисовала, да и давай демона вызывать. А тут демон к ней и подходит — со спины! И ласково так: «Соскучилась по мне, Всеславушка?» А она ему: «Соскучилась я по речам твоим, да по говору, да узнать хотела, как себя чувствуешь». А он ей: «Плохо мне, Всеславушка, сердце у меня болит… а ты себе в дом мужика другого привела!» И не вышло у них разговора, так поругались, что демон пару деревьев изломал, да как заорет на ведьму: «Нечего тебе тут по ночам шастать! Ладно, сейчас я встретился, а коли кто другой? А ну живо домой!» Ведьма-то в слезах вся и убежала. А уж за порогом ее ждали, и обняли, и успокоили, и поцеловали так жарко, что растаяло сердце ведьминское. Да как до постели дошли, тут ведьма и повинилась, что полюбила-де чудище рогатое да с копытами и, кажется, жить без него не может, а он… еще и с хвостом. А мужик ей ласково так: «С этим хвостом-то?»

Попыталась представить себе ситуацию. Покраснела да спрашиваю:

— Это он какой хвост-то имел в виду?

Тетя Матрена чуть со стула не упала.

— Вот она, молодежь современная! Да хвост он ей показал — свой, демонский!

— Ситуация все еще не обрела ясность, — честно призналась я.

— Тьфу на тебя, Ярославка! О чем только думаешь? В общем, так ведьма и поняла, кого в избушке привечала.

— И как дед, выжил? — задумчиво спросила я.

— Живой же, — Матрена снова села, да и продолжила: — Но осерчала ведьма страшно… утром. Да только сердце-то ее уже давно о демоне пело, так что помирились быстро. И начали встречаться. Уж Всеславушка в лес, он рядом. Она домой, он в дом, и хорошо им было, да дед твой демон не из простых, и с человеческой девушкой ему встречаться не то чтобы зазорно — не позволительно… Другая на роль жены имелась. Всеслава о том проведала, да и решительно запретила ему на глаза ей появляться. Гордые ведьмы-то.

— А как узнала? — вот оно, ведьминское любопытство.

— Да явилась к ней нареченная-то его, полдеревни разнесла.

— У-у-у…

— Вот-вот. А демон-то все выслушал и говорит ей: «Откажусь я от свадьбы». Всеслава на деревню глядит, сама плачет, жалко ей людей-то, да и говорит: «Ты, Аристианушка, живи в своем мире-государстве, а я буду жить в своем. И больше мне на глаза не показывайся!» Демон-то крылом махнул — вмиг все дома стали как прежде, а то и краше прежнего, и так ей говорит: «А если она от меня сама откажется, выйдешь за меня?» Рассмеялась ведьма, да грусти в том смехе больше, чем веселья. «Не откажется она от тебя, милый, — говорит Всеславушка, — любит она тебя… я-то точно знаю». Демон подумал и говорит: «Спорим, месяца не пройдет, как Нарита сама сбежит да за другого замуж пойдет!» «Да быть такого не может!» — отвечает ведьма. Но поспорили. А спор с демоном, он особое свойство имеет — демон власть обретает, ауру свою сплетает с аурой поспорившего, и уплаты долга уже не избежишь. И вот что скажу я тебе, Ярославушка, месяца не прошло, как та самая демоница из Дарранта сбежала да за человека замуж пошла! Тут уж и дед твой к Всеславе явился, да не просто так — за ней прилетел. И не отвертишься уж — коли слово демону дала, он свое с тебя стребует! Теперь понимаешь, о чем толкую-то?

— Неа. — Мое воображение другой вопрос занимал. Нариту упоминал Повелитель, и я так поняла, что это мать Инара, но… то ли она повторно замуж вышла, то ли… понять не могу ничего! — Тетя Матрена, а у Инара какое происхождение?

— Не о том ты, Ярослава, думаешь, — укоризненно сказала Матрена. — Да и не ведаю я.

— Да? — я хитро прищурилась. — А о том, что жених-то у меня уже бывший, откуда ведаешь?

— Так лукошко твое Всеславе Ильинишне на рассвете и вернула. Грибочки-то для супа от нее. Правда… стучаться долго пришлось, но уж как достучалась, все новости узнала-выведала. И про тебя, и про помолвку, и про деда. Уж думала похвалить-то, а тут гномики прибежали, да о дурости твоей чин чином и доложили! И удумала же — спорить с демоном! Да еще и с тем, в ком кровь-то древняя проснулась!

Сижу я, о своем думаю. О том, что вернулся Инар… О том, что не любит и скорее все его слова, вообще спор — это месть такая, а демоны они мстительные… И о том, что мне срочно нужно полюбить кого-нибудь другого…

— Вижу я, говорить тут не с кем. Али сама побежишь к нему? — вопрошает тетя Матрена.

— Нет!

— Так я и думала. Иди, Ярослава, погуляй с девочками.

Тут я о другом вспомнила. И сидеть осталась, потому как беспокоил меня один момент. А конкретно — в какой степени Инар выполнит свое недавнее обещание: «Хорошо, я гарантирую, что вас никто не трогает и… не использует». Ибо я-то подумала, что он говорит о своих первоначальных планах по подпитке во время каких-то экспериментов, а вот что он в действительности имел в виду?.. В коридоре послышался шум, затем распахнулись двери, и на пороге появились разъяренные ведьмочки… Кажется, те слова Инара надо воспринимать буквально!

— Ярослава… — протянула Бажена, — а ты нам ничего рассказать не хочешь?

— Нет, — честно призналась я.

— Да неужели? — Милолика… совсем имени сейчас не соответствовала.

— Ты умрешь, — Любава все не унимается.

— Мучительно! — неожиданно поддержала ее Святомира.

И я поняла, что лучше сдаваться с повинной.

— Ладно, — говорю, — рассказывайте…

Видана молча достала свою ученическую тетрадь, открыла последнюю страницу, на которой мы списки кавалеров составляли, и продемонстрировала мне… В списке значилось:

 

«Ярина — Ринас Девер, боевой маг».

«Бажена — профессор-заклинатель».

 

И на этом все…

— Ты нас самого дорогого лишила! — заорала скромница Белинда.

— Это она про поклонников, если ты еще не поняла, — пояснила Бажена.

Я молчу, что мне еще остается.

— В течение пятнадцати минут нам различными способами сообщили, что дальнейшее общение невозможно, — отчиталась Рогнеда.

Я представила себе злых ведьмочек, которые остервенело вычеркивают из дневников имена поклонников. Да уж, невесело.

— Простите, — все, что смогла я сказать.

Девчонки расстроились. Причем окончательно…

— И мне сегодня никто цветы не подарит, — Видана всхлипнула.

— Я без конфет останусь, — Цветана всхлипнула еще протяжнее.

— А мне Россин стихи писал, — Василиса заревела.

Рогда была единственной, кто смотрел на меня без злости, хотя именно у нее было самое большое число поклонников.

— Да ладно вам, — решила я разрядить обстановку, — жили же как-то раньше без ухажеров, и ничего…

Баж встала, уперла руки в боки и спросила:

— Ты, Ярослава, нам вот что скажи — тебе сходить к этому вомперу боевому мешает грудь или гордость, а?

Я подумала и ответила:

— Обе!

— Значит, грудь, — Милолика хмуро на оную уставилась.

— Да что за жизнь-то такая! — Людмила подошла к столу, села рядом со мной и грустно добавила: — Ну и ладно, у каждой уважающей себя ведьмы должен быть один и навсегда… а хорошего понемножку.

На том и порешили. Все быстро собрались и строем потопали на следующее занятие. Тетя Матрена нам умильно платочком махала и, только когда мы в коридор вышли, крикнула:

— Ты уж держи себя в руках, Рогнедушка!

И к чему это было?

 

* * *

 

По коридорам, переходам и холлу мы прошли гордо и красиво, как и полагается настоящим ведьмочкам. Перешептывания, указания пальцами и поисковые заклинания были для нас ранее весьма привычным делом… сейчас же этого не было! Маги смотрели, и не более того. Хотя какая-то настороженность присутствовала.

А когда мы проходили мимо потока боевых магов, я не выдержала.

— Прощай, грудь Ярославы, — шепнула мне вслед Бажена.

Я ей кулак показала, гордо прошла мимо имеющегося тут Инара, который стоял у окна в окружении адептов, зато из этого самого окружения вытащила Аниаса и так за руку и увела… к другому окну. И там я парня развернула спиной к его одногруппникам, фактически за его же спину от Инара и спряталась и только тогда позволила себе задать вопрос:

— Какого черта лысого тут происходит?

— Где? — Аниас рассмеялся. — Ярусь…

Наверное, что-то в моем лице изменилось, потому как этим «Ярусь» маг практически подавился и тут же исправился:

— Ярослава, у нас нет лысых, тут же все маги!

Я с сомнением посмотрела на него, так как один лысоватый тут явно имелся.

— Ректор просто неудачно попал под шальное заклятие, — правильно уловив нить моих рассуждений, пояснил Аниас. — Так что ты хотела?

Чуть отогнувшись, я посмотрела на Инара — тот, как выяснилось, следил за нашим общением, а потому заметил мой взгляд и нагло подмигнул. Я спешно вновь скрылась за Аниасом и спросила мага:

— Будь другом, объясни, что происходит? Почему на нас так реагируют?

— А-а-а, ты про то, почему все ведьмы лишились толп поклонников?

— Аниас, твоя сообразительность поражает! — была вынуждена признать я.

Маг рассмеялся, потом сказал: «Спасибо за комплимент» — и рассмеялся еще громче. Я не удержалась, опять выглянула из-за него и полюбовалась нахмурившейся мордашкой Инара. Мне понравилось! А потому следующей моей фразой было игривое:

— Ты меня смущаешь…

Маг мгновенно распрямился, грудь просто-таки колесом, в глазах смешинки и вопрос такой хитрый:

— Правда?

— Да… — скромно ответила я.

— А Ташши? — тут же последовал вопрос.

Нет, ну что они все про Ташши.

— Он меня… бросил, — черт, врать как-то не особо приятно.

— Не понял, — Аниас удивленно смотрел на меня.

— Сама ничего не понимаю, — я тяжело вздохнула. — Так что с нашими поклонниками?

Так как маг был дезориентирован собственным непониманием, то все же ответил:

— Инар предупредил, что, если заметит хоть один факт подпитки от ведьмочек, разберется лично. Ярослава, а что у тебя с Ташши?

— Да при чем тут Ташши?.. — я задумалась над всей ситуацией. И выводы мне откровенно не нравились. — Аниас, то есть ты хочешь сказать, что… — Перед глазами промелькнула та ночь, когда я тут некоторых отпаивать ходила. — Аниас, то есть все эти алчущие собственно нашего внимания банально подпитаться хотели?

Моему возмущению не было предела! Одним словом, маги!

— Ярусь, — Аниас взял меня за руки, чуть тряхнул, — ну чего ты расстроилась? Дело не только в подпитке, ведьмочки все потрясающие, а ты особенно, просто пойми — мужчины любят совмещать приятное с полезным, а тут два в одном… и выпускные экзамены скоро, лишняя энергия никому не помешает, особенно от любимой ведьмочки.

Я ладони вырвала, руки на груди сложила и поняла две вещи: это мерзко, и все маги уроды. Потом поняла и еще кое-что: а быть им всем лысыми! В общем, ведьмы выходят на тропу войны! Нас злить нельзя! «Орель» перестал называть дурой и расправил крылья!

— Хорошо, — я кивнула своим мыслям, — а что, Инар такой страшный, что его все боятся?

Аниас задумался и попытался объяснить:

— Понимаешь, Ярусь… Ярослава, мы, маги, ощущаем изменения магического фона примерно так, как рыбы ощущают колебания воды. Или даже сильнее. Так вот, сильную магию мы ощущаем словно круги на воде, когда камень бросят. И то сражение между магистром Рханэ и Инаром прочувствовали все. Это такая мощь… ну ты и сама видела. Естественно, в академии даже профессора понимают, что теперь им нечего противопоставить Инару.

У меня с детства был один образ непобедимого героя, о нем и спросила:

— А главный?

— Ты про министра Рханэ? — переспросил Аниас.

— Ну да, про него.

— А почему ты его так странно называешь?

Я пожала плечами, не объяснять же, что привыкла так его называть. Когда он к Верховной приезжал, все, уважительно понизив голос, говорили: «Главный прибыл», а под дверью Верховной начиналось курсирование навостривших ушки ведьм всех возрастов. Не дождавшись ответа, маг произнес:

— Нет, Рханэ если и не сильнее, то опытнее в сотни раз. К тому же его теща что-то намудрила с его защитой, и он практически неубиваемый.

— Ага! Ну спасибо, милый друг, за слова твои познавательные, за беседу дружескую да за откровенность… В общем, я пошла.

— Ярослава, — он удержал меня, — а что это за выражение на твоем хорошеньком личике сейчас промелькнуло?

Я вырвалась и хмуро ответила:

— Не переживай, Аниас, ты выживешь!

— А остальные? — скрывая смешок, спросил маг.

— Если повезет! — гордо ответила я и, не глядя на Инара, потопала в аудиторию.

Причем шла я спешно и торопливо, ибо нужно было сейчас же восстановить списки всех поклонников, дабы внести их в список ведьминского произвола!

 

* * *

 

Прибежала я вся злая и выстраивающая планы отмщения, распахнула двери, а там…

— Адептка Ярослава, — магистр Онтар Эльррис взирал на меня от доски, — вы опоздали!

— Прошу прощения, подобного более не повторится, — растерянно произнесла я.

— Естественно, — надменно ответил эльф, — так как в следующий раз вы будете дожидаться окончания лекции за дверью! Садитесь!

Ого! Хотя слыхали мы, что в Вечном лесу в Академии Света там с дисциплиной строго, но чтобы настолько…

Молча прошла к своему месту, села, чинно-благопристойно открыла единую ученическую тетрадь на шестой странице с конца и вывела: «Срочно и всем — восстановите списки ухажеров!»

Эльф, который в данный момент нудно зачитывал список каких-то ингредиентов, вдруг вздрогнул и удивленно посмотрел на меня. Я, сама невинность, уже открыла свободную страницу и писала под его диктовку. И тут Рогда повернулась с первой парты и сделала большие глаза. Пришлось с милой улыбочкой открывать тетрадь в конце, чтобы прочесть изумленное: «Ярослава, что происходит?»

Поспешила ответить: «Они маги, и этим все сказано. Нас планировали использовать в качестве накопителей энергии во время выпускных экзаменов! К этому времени явно собирались найти возможность обойти защитные амулеты, ну и… влюбленные ведьмы такие наивные бывают».

— Лысый черт! — раздалось с последней парты. Но Бажена тут же исправилась: — Прошу прощения, магистр Эльррис, я допустила ошибку в слове «масса», и это меня очень расстроило.

— Да неужели? — с неожиданным сарказмом вопросил эльф.

Мы, откровенно говоря, его не слушали. Потому что Рогда стремительно писала: «Все, они меня достали!»

«Они все умрут, — вставила наша добросердечная Любава, — но мучительно!»

«Именно, — подтвердила Рогнеда, — мучительно, и страдательно, и…»

— Адептки, — неожиданно прошипел эльф, — а вы никогда не интересовались у Верховной, откуда в вашей школе ЕУТ, которые вы называете единой ученической тетрадью?

— Нет, — хором ответили мы, продолжая вчитываться в то, что писала Рогнеда.

А она разошлась: «Всех на части порву, к черту лысому! Всех! А эльфа… ну он мне все же немного нравится, несмотря на вчерашнее, так что его не трогаем… и красивый же такой, глаз не оторвать…»

— И не надо… — вдруг произнес магистр и опустился на стул.

— Что «не надо»? — заинтересовалась я.

— Интересоваться, откуда тетрадь, — эльф посмотрел на свои сложенные на столе руки и, неожиданно подобрев, мягко и доброжелательно произнес: — Девочки, предлагаю отойти от плана занятий и обучиться нескольким нехитрым заклинаниям абсолютной защиты, что скажете?

«Он чудо, и я таю, и… я влюбилась», — написала Рогнеда.

Магистр Эльррис грустно улыбнулся опять же своим рукам и стремительно поднялся.

— Итак, первое — «Отражение». Магических сил не требует, вы используете силу врага, и чем сильнее его атака, тем сильнее будет ваш удар. Открывайте тетради на второй странице от начала, сверху пишите «Элтасс» — это слово блокирует доступ к данной информации для всех, кроме вас. Написали? Отлично. Теперь записывайте название заклинания — «Отражение», и, отступив двенадцать строк вниз, сразу записываем — «Лунный свет». У них первый этап практически повторяется, и поэтому я объяснять буду параллельно.

Не знаю, как остальные, а я осторожно открыла последнюю страничку и с ужасом прочитала: «Изготовитель ЕУТ — магистр Онтар Эльррис». О своем открытии решила промолчать. Да и знания, которые нам неожиданно решили поведать, оказались более чем ценными!

 

* * *

 

— И последнее на сегодня, — произнес магистр в конце лекции, — заклинание «Ашвер». Удивительное по своей красоте и невероятное по сути, позволяющее распутать любые охранные заклинания и без ведома владельца проникнуть в помещение. Однако должен предупредить: все адепты Академии прикладной магии изучают его в конце выпускного года. Итак, записываем…

Судя по тому, что половина из нас выронила перья, а вторая половина просто застыла от удивления, намек поняли все. Едва прозвенел звонок и нам разрешили идти, мы разом искренне произнесли:

— Спасибо!

— Развлекайтесь, — эльф улыбнулся и вышел из аудитории.

Вслед ему понеслись наши изумленные взгляды.

Первой очнулась Рогда:

— Девочки, я правильно поняла? Нам только что дали благословение на месть магам?

— Угу, — я опустила голову, пряча улыбку.

— Ярослава… — протянула ведьмочка.

— Открой тетрадь на последней странице, и ждет тебя сюрприз! — сказала я, поднимаясь.

Она открыла. Тетрадь послушно распахнулась, а затем самовольно перевернула шесть страниц с конца. Когда мы подбежали к ошеломленной таким поведением канцелярского изделия Рогнеде, там красивым витиеватым почерком выводились слова: «Ты мне тоже… немного нравишься. Тот самый эльф».

Причем эта запись появилась только в ее тетради!