Глава 54. Держа в руке фото человека, который, несомненно, был его точной копией, Бутч думал, как ни странно, о желтых дорожных знаках.

 

Держа в руке фото человека, который, несомненно, был его точной копией, Бутч думал, как ни странно, о желтых дорожных знаках.

О тех, что предупреждали ОСТОРОЖНО, НА МОСТУ ГОЛОЛЕД... или, ОСТОРОЖНО, ОБВАЛ КАМНЕЙ... или временное СБАВЬТЕ СКОРОСТЬ перед местом проведения дорожных работ. Черт, он думал даже о тех, на которых изображали прыгающего оленя или большую черную стрелу влево или вправо.

В этот момент, находясь посреди фойе, Бутч реально нуждался в предупредительном знаке, что его жизнь вот-вот слетит под откос.

С другой стороны, жизненные коллизии – такая вещь, которую никак не спланируешь и не предугадаешь заранее.

Подняв взгляд от фотографии, он посмотрел в глаза человеческого хирурга. Они были старого доброго темно-коричневого цвета. Но их форма... Боже, почему он не увидел сходства с его собственными раньше?

– Ты уверен, – услышал он свой голос, – что это твой отец?

Хотя, он знал ответ еще до того, как парень кивнул.

– Кто... как... – Мда, из него выйдет отличный журналист. – Что...

Приехали. Добавить еще «когда» и «где», и он просто вылитый Андерсон-чертов-Купер[98].

Просто дело в том что, после женитьбы на Мариссе и превращения, он, наконец, обрел мир с самим собой и с тем, чем занимался. А в человеческом мире, он был отчужден ото всех, существовал параллельно и никогда по-настоящему не пересекался с матерью, сестрами и братьями.

И, конечно же, отцом.

По крайней мере, с тем, кого считал своим отцом.

Бутч предполагал, что теперь, когда у него был настоящий дом и любящая супруга, он удачно вписался в окружающую действительность и мирно разобрался с тем, что когда-то причиняло ему сильную боль.

Но эта ситуация снова вернула его в прошлое.

Голос человека был серьезен.

– Его звали Роберт Блафф. Он был хирургом в госпитале Колумбия Прес в Нью-Йорке, когда моя мать работала там медсестрой…

– Моя мать тоже была медсестрой, – Бутч почувствовал сухость во рту. – Но не в той больнице.

– Он практиковал во многих местах – даже... в Бостоне.

Последовало долгое молчание, во время которого Бутч испытал на себе холодный душ осознания неверности своей матери.

– Кто-нибудь хочет выпить, а? – спросил Ви.

– Лаг…

– Лагавулина.

Бутч и хирург одновременно замолчали, а Вишес закатил глаза.

– Почему-то меня это не удивляет.

Когда брат направился в бар бильярдной, Манелло сказал: – Я никогда не знал его. Видел от силы... один раз? Я его даже не помню, честно говоря.

Ви, прямо как стюардесса, принес поднос с расставленными на нем стаканами с алкоголем.

Когда Бутч отхлебнул из стакана, Манелло сделал то же самое, а затем покачал головой.

– Знаешь, я никогда не любил это дерьмо до того момента как...

– Как что?

– Как вы, ребята, вытрахали мне мозг. До этого мне нравился Джек. Буквально в прошлом году... все изменилось.

Бутч кивнул, слушая вполуха. Боже, он просто не мог оторваться от фото, и через какое-то время понял, что испытывает странное облегчение. Возвращение к корням доказало, что он принадлежал линии Рофа, но его никогда не интересовало, как это вышло и почему. И вот ответ. Прямо перед ним.

Дерьмо, у него возникло чувство, будто все это время он болел неизвестной болезнью и вот наконец кто-то дал ей название.

У него был Синдром Другого отца? Или Бастардома?

Теперь все обрело смысл. Бутч всегда считал, что отец ненавидел его и, возможно, именно по этой причине. Было практически невозможно представить себе, как его благочестивая пуританка-мать сбивается с пути истинного, но эта фотография служила доказательством как минимум одной ночи с другим мужчиной.

Первой мыслью было желание отправиться к матери и расспросить ее обо всех подробностях… ну, некоторых, хотя бы.

Но как это сделать? Слабоумие отрезало ее от реальности, и теперь она витала так далеко, что едва узнала сына, когда он пришел к ней… единственная причина, по которой он смог ее навестить. Спросить братьев и сестер он тоже не мог. Они вычеркнули его из своих жизней, когда он исчез с их орбит. Более того, вряд ли они знали больше него самого.

– Он все еще жив?

– Не уверен. Раньше я думал, что он похоронен на кладбище «Сосновая Роща». Сейчас? Черт его знает.

– Я могу выяснить. – Когда Ви заговорил, Бутч и Мэнни посмотрели на брата. – Одно твое слово, и я найду его, будь он в мире вампиров или людей.

– Найдешь кого?

Глубокий голос раздался с верхней площадки лестницы, громом прокатился по всему фойе, и все сразу посмотрели наверх. На втором этаже стоял Роф, рядом с ним сидел Джордж, и было легко догадаться о настроении короля, хотя его глаза скрывали темные очки: он явно был не в духе.

Трудно сказать, крылась ли причина в человеке, стоящим сейчас в фойе, или нет, потому что один Господь Бог знал, сколько проблем свалилось на голову мужчины.

Заговорил Вишес – что было очень хорошо. У Бутча пропал дар речи, как впрочем, и у Манелло.

– Похоже, этот чудный хирург может оказаться твоим родственником, мой господин.

Когда Манелло отшатнулся, Бутч подумал: срань господня.

Еще масла в огонь.

 

***

 

Мэнни потер виски, когда огромный вампир с черными, длиной до пояса волосами спустился по лестнице. Его вела собака светлого окраса. Ублюдок выглядел так, будто владел этим замком, и с учетом фразы «мой господин» так, скорее всего, и было.

– Я правильно расслышал тебя, Ви? – спросил мужчина.

– Да. Абсолютно.

Ииииииииииии, здесь появился следующий вопрос… потому что Мэнни показалось, что у него тоже проблемы со слухом.

– Это наш король, – объявил Вишес. – Роф, сын Рофа. Это Манелло. Доктор Мэнни Манелло. Не думаю, что вы встречались раньше.

– Ты мужчина Пэйн.

Никаких колебаний в вопросе. Ответ прозвучал также уверенно.

– Да, я.

Из приоткрытого рта донесся низкий гул, частично смех, частично проклятье.

– И каким образом мы оказались родственниками?

Ви откашлялся и встрял.

– Обнаружилось поразительное внешнее сходство между отцом Мэнни и Бутчем. Я имею в виду... вот дерьмо, я как будто смотрю на фото моего приятеля.

Темные брови скрылись за очками. Затем выражение его лица расслабилось.

– Само собой, я в этом убедиться не могу.

Так он слепой. Это объясняет присутствие собаки.

– Мы бы могли провести для него возврат к корням, – предложил Ви.

– Да, – сказал Бутч, – Давайте…

– Секунду, а это его не убьет? – вмешалась Джейн.

– Подождите, – Мэнни поднял руки. – Подождите хотя бы чертову минуту. Возврата к чему?

Вишес выдохнул облако дыма.

– Это ритуал, во время которого я смогу проникнуть в тебя и узнать, чья кровь течет в твоих венах.

– Но это может убить меня? – Черт, тот факт, что Джейн покачала головой, не внушал особого доверия.

– Это единственный способ убедиться. Если ты полукровка, мы не можем просто отправить тебя в лабораторию и взять у тебя анализ. Полукровки отличаются от людей.

Мэнни посмотрел на них: король, Вишес, Джейн... и парень, который может оказаться его сводным братом. Господи, вероятно, именно по этой причине он испытывал к Пэйн такие необычные чувства – с той самой секунды, как увидел ее, как будто... часть его очнулась ото сна.

Возможно, это объясняло его крутой нрав.

И после того, как он всю жизнь пытался найти информацию об отце и своих корнях, подумал Мэнни... он мог наконец узнать правду.

За исключением того, что сейчас, когда они смотрели на него, он вспомнил, как за неделю до этого направлялся в больницу, будучи уверенным, что на улице лишь первая половина дня, а оказалось, что стояла ночь. Затем в голову пришла та проблема с Пэйн и переменами в его теле.

– Знаете что? – сказала он. – Думаю, мне и так хорошо.

Когда Джейн кивнула, будто соглашаясь с ним, Мэнни был уверен, что идет по верному пути.

Кроме того, они отвлеклись от реальной проблемы.

– Пэйн вернется когда-нибудь, так или иначе, – сказал он. – И я не собираюсь вставлять дуло пистолета себе в глотку, пока снова не увижу ее, – даже если имеет значение, принадлежу я этому миру или нет. Я знаю, кто мой отец и, черт подери, напротив меня сейчас его отражение, я на него смотрю. Этого вполне достаточно… если, конечно, Пэйн не захочет большего.

Боже... его мать, внезапно подумал он. Она знала?

Когда Вишес скрестил на груди руки, Мэнни напрягся и приготовился к спору.

– Мне нравится твоя белая задница, – сказал парень. – Серьезно.

Учитывая то, что ублюдок испытывал по отношению к нему не так давно, это был сюрприз. Но он принял комплимент.

– Хорошо, давайте договоримся. Если моя женщина захочет – я это сделаю. А так, меня устраивает, кто я есть сейчас.

– Справедливо, – произнес Роф.

В этот момент, не было ничего, кроме тишины. Хотя, что можно сказать? Реальность, в которой не было Пэйн, нависла над всеми дамокловым мечом.

Еще никогда Мэнни не чувствовал себя таким бессильным.

– Извините, – сказал его сводный брат, – мне надо еще выпить.

Когда Бутч поднялся и пошел в другую комнату, Мэнни смотрел, как он исчезает в арке.

– Знаешь, я бы тоже еще выпил.

– Мой дом – твой дом, – мрачно произнес король. – Бар вон там.

Поборов внезапное желание поклониться, Мэнни просто кивнул.

– Спасибо. – Когда король протянул ему кулак, он стукнул по нему костяшками пальцев, а затем кивнул Джейн и ее мужу.

Комната, в которую он вошел, поражала невиданным гостеприимством. Черт, у них была даже машина для изготовления попкорна.

– Еще Лага? – пробормотал парень с другого конца комнаты.

Мэнни повернулся и оказался в шаге от бара. – Да. Пожалуйста.

Он принес ​​пустой стакан, и отдал его парню. Звук разливаемого шотландского напитка казался громким, словно крик, и Мэнни подошел к звуковой установке, которая сгодилась бы и для Мэдисон Сквэр Гарден.

Он нажал на кнопку и послышался микс... из гангста-рэпа.

Быстро переключив кнопки, Мэнни вышел на высокочастотное радио в поисках станции с металлом. Когда послышалась «Dead Memories» Slipknot, он глубоко вздохнул.

Закат. Он просто ждал заката.

– Вот, держи, – сказал коп, подавая ему стакан с напитком. Скривив лицо, он кивнул на один из динамиков. – Тебе нравится это дерьмо?

– Да.

– Ну, хоть в чем-то мы не похожи.

Близнец Пэйн заглянул в комнату.

– Что, черт возьми, это за какафония? Будто кто-то в состоянии религиозного экстаза несет ахинею на неведомом языке. Или, может, даже врубил Джастина Бибера.

Мэнни просто покачал головой.

– Это музыка.

– Ну, это по твоим словам.

Мэнни закатил глаза и снова погрузился в очень темный и опасный уголок своего сознания. Реальность, в которой он ничего не мог сделать для своей женщины, заставляла его испытывать желание причинить кому-нибудь боль. И то, что в нем текла вампирская кровь, было именно тем откровением, в котором он сегодня, ну, никак не нуждался.

Господи, он чувствовал себя мертвецом.

– Кто-нибудь желает сыграть в пул? – тупо спросил он.

– Черт, да.

– По любому.

Джейн шагнула вперед и обняла его.

– Можешь на меня рассчитывать.

По ходу, он был не единственным, кому требовалось отвлечься.