Красным шрифтом в квадратных скобках обозначается конец текста на соответствующей странице печатного оригинала

Распад Советского Союза, изменение в связи с этим геополитической ситуации, уход в прошлое конфронтационной эпохи, выразившийся в прекращении поддержки, которую Советский Союз оказывал революционно-освободительным и повстанческим движениям, коммунистическим и рабочим партиям Латиноамериканского континента, а также исключение Кубы из числа привилегированных союзников России привели к значительному ослаблению латиноамериканского направления во внешней политике Российской Федерации. Курс первого руководства российского МИДа на стратегическое партнерство с Вашингтоном означал отказ от главного геостратегического аргумента советской дипломатии – важности проникновения СССР и закрепления его на плацдарме, где имеются “жизненно важные интересы” Соединенных Штатов и где, как считалось, их уязвимость более высока.

Вследствие свертывания госсектора экономики в странах Латинской Америки и ограничения функций Российского государства регулированием внешнеполитической деятельности и контролем за ее осуществлением, а также прекращения централизованного экспорта товаров из России произошло ослабление торгово-экономических связей. Это выразилось в обвальном падении российско-латиноамериканского товарооборота, который с 1981 по 1993 г. сократился более чем в 7 раз. Хотя и прежде он был невелик (пик пришелся на начало 80-х гг., когда товарооборот достиг 11 млрд долл.), его объем упал до 1,5 млрд [c. 312] долл. Свернутыми оказались и практически все государственные программы научно-технического сотрудничества России со странами региона, а также некогда активные культурные и спортивные связи. Тем самым система российско-латиноамериканских отношений, и прежде (в эпоху СССР) не отличавшаяся особой прочностью, подверглась в начале 90-х гг. серьезным испытаниям.

Тезис о функциональной зависимости российско-латиноамериканских отношений от противостояния с Вашингтоном и стремление тогдашнего руководства России максимально ограничить даже случайные столкновения с США путем вывода Западного полушария, а значит, и Латинской Америки, за рамки российских интересов подкреплялись традиционными рассуждениями об “объективных” факторах, ограничивающих возможность углубления сотрудничества. Речь идет не только о географической удаленности Латинской Америки от России, но и о серьезных экономических трудностях, переживаемых как государствами региона, так и Российской Федерацией в связи с осуществлением экономических реформ, о сохранении унаследованных от прошлого взаимных предубеждений и предрассудков. Одновременно доказывалось, что социально-политическая и культурная база российской политики в Латинской Америке весьма незначительна. Поборники указанной позиции подчеркивали, что у России нет преимуществ ни Испании, давшей региону корневую основу культуры, ни Европы, привлекающей латиноамериканские политические структуры опытом социально-демократических моделей, ни США, создавших Североамериканскую зону свободной торговли. Указывалось также, что в отличие от СССР Российская Федерация не может играть роль экономического донора даже для ограниченного числа латиноамериканских стран и не способна финансировать сколько-нибудь крупные проекты развития в регионе типа ирригационного комплекса “Ольмос” и рыбопромышленного комбината в Перу, ГЭС “Сальто гранде” (Большой прыжок) и гидроэнергетического комплекса “Парана медьо” в Аргентине, завода по производству ферромарганца в Бразилии и т. д.

Изменение политики СССР с конца 80-х гг., выразившееся в отказе от активного участия в делах региона, в частности в Центральной Америке и Карибском бассейне, пересмотре концепции “стратегической важности” Латинской Америки для [c. 313] Советского Союза, наложилось на крупные изменения в экономике, политике и идеологии собственно Латиноамериканского региона. Здесь под влиянием поражения сандинистов в Никарагуа победил прагматизм, окрепло осознание необходимости налаживания реалистических деловых отношений с США. Этому, в свою очередь, способствовала и новая латиноамериканская политика Вашингтона, начало которой положила “Инициатива для Америк”, провозглашенная тогдашним президентом США Дж.Бушем-старшим в 1990 г. и предусматривавшая создание единого экономического пространства от Аляски до Огненной Земли. И хотя “Инициатива”, как и возросший интерес Соединенных Штатов к Латиноамериканскому региону в целом, во многом была обусловлена боязнью США утратить свою гегемонию в мире вследствие растущей конкуренции со стороны двух мощных экономических мегаблоков – в Западной Европе и АТР, указанные обстоятельства не могли не сказаться на состоянии российско-латиноамериканских отношений.

Несмотря на ослабление интереса друг к другу и неконтролируемый развал прежней системы российско-латиноамериканских отношений, характерных для первоначального этапа становления Российской Федерации как нового субъекта международных отношений, в целом удалось сохранить главное, что послужило предпосылкой для начавшегося позднее процесса обновления и дальнейшего развития договорно-правовой базы сотрудничества. Речь идет о сети российских представительств в странах Латинской Америки, которая не только не ослабла, но даже окрепла. Так, если ко времени распада СССР у него имелись дипломатические отношения с обменом посольствами с 16 государствами Латинской Америки и Карибского бассейна, то в дальнейшем произошла нормализация отношений Российской Федерации с Доминиканской Республикой, Республиками Гаити, Парагвай, Гватемала и др.

Кроме того, в апреле 1992 г. России был предоставлен статус постоянного наблюдателя в Организации американских государств (ОАГ). Правда, реальное взаимодействие Российской Федерации со старейшей региональной организацией, играющей все более активную роль в Западном полушарии, началось несколькими годами позже, в середине 90-х гг. Однако этот факт свидетельствовал о признании роли России в международных делах. В свою очередь, ее присутствие в ОАГ способствовало [c. 314] созданию дополнительных возможностей для сотрудничества со странами Латинской Америки на многосторонней основе. В частности, начались контакты между ОАГ и СНГ.

Параллельно указанным процессам обеими сторонами предпринимались попытки адаптации к новым реалиям, стабилизации российско-латиноамериканских отношений. Достижению этих целей благоприятствовало окончание холодной войны, в результате чего Латиноамериканский регион перестал быть ареной идеологического противостояния и “сверхдержавного” соперничества. Параллельно этому произошел обоюдный отказ от односторонней прозападной ориентации в пользу более сбалансированного внешнеполитического курса, основанного на диверсификации внешних связей и прагматическом подходе во внешней политике. Сказанное в равной мере относится как к странам региона, так и к России, пережившим переоценку ценностей и пришедшим к необходимости многопрофильной включенности в международные отношения. На практике это выразилось в росте торгового оборота, причем на передний план стали выходить негосударственные структуры, обновлении международно-правовой базы экономического и научно-технического сотрудничества, отражающем новый характер связей и потребностей формирования рыночной экономики, заметном оживлении контактов на межправительственном и межпарламентском уровне и т. д.

Взаимный обмен визитами во второй половине 90-х гг. продемонстрировал совпадение или близость позиций России и стран Латинской Америки по ключевым международным проблемам и основным параметрам нового мирового порядка, стремление развивать ко взаимной выгоде двусторонние отношения.

С середины 90-х гг. начались контакты Российской Федерации с “Группой Рио”, объединяющей 12 латиноамериканских государств и превратившейся в эффективный механизм политических консультаций и координации позиций по важнейшим международным вопросам, а также проблемам Латиноамериканского континента. В настоящее время эти контакты приняли форму систематических консультаций, проходящих ежегодно в рамках работы Генеральной Ассамблеи ООН.

Высокую оценку в Латинской Америке получили укрепляющиеся контакты России с межамериканскими структурами, [c. 315] созданными для противодействия новым угрозам и вызовам современности, а именно с Межамериканской комиссией по контролю за злоупотреблением наркотиками (СИКАД)) и Межамериканским комитетом по борьбе с терроризмом (СИКТЕ).

Стала меняться к лучшему и ситуация в сфере торгово-экономических связей. Торговые отношения стабилизируются и набирают все более высокие обороты. В начале XXI в. совокупный объем торговли между Россией и латиноамериканскими странами составлял около 6 млрд долл. ¹ Спросом в регионе пользуются изделия химической промышленности, в том числе минеральные удобрения, полиэтилен, технические спирты. Вполне конкурентоспособными на латиноамериканском рынке остаются и многие виды выпускаемой в России продукции машиностроения, хорошо зарекомендовавшей себя еще в советское время. Это относится прежде всего к энергетическому оборудованию, тяжелой строительной технике, сельскохозяйственной и транспортной авиации, речным судам, автомобилям и т. д.

Страны Латинской Америки в отличие, например, от западноевропейских стран, где возможности российского экспорта готовых изделий и технологий существенно ограничены, представляют весьма емкий, динамично развивающийся рынок. Он перспективен для России прежде всего с точки зрения высоких технологий. Так, Венесуэла готова сотрудничать с российскими партнерами в области добычи и переработки нефти, Бразилия и Аргентина – в области атомной энергетики. Большие перспективы открываются в сфере использования космического пространства и предоставления Россией услуг по выводу на орбиту спутников связи, эксплуатации ресурсов Мирового океана, в освоении альтернативных источников энергии. Странам региона удалось за последнее время укрепить позиции на российском рынке продовольственных (сахар, бананы, кофе, какао, прохладительные напитки) и промышленных потребительских (обувь, одежда, изделия из кожи, ткани, пряжа и др.) товаров.

Все это является доказательством верности тезиса о взаимодополняемости экономик России и Латинской Америки, которая стала очевидной в условиях либерализации внешнеэкономических связей и там и тут, устранения всякого рода искусственных внешнеполитических барьеров и привилегий, диктовавшихся [c. 316] идеологическими соображениями, и, как следствие, стихийной оптимизации торгового оборота между партнерами в соответствии с их финансово-экономическими возможностями и конъюнктурой мировых товарных рынков.

Вместе с тем следует признать, что и ныне уровень торгово-экономических связей России с ведущими странами Латиноамериканского континента остается на довольно низкой отметке, не соответствующей потенциальным возможностям сторон. Постконфронтационная эпоха и процессы, обусловленные кризисом прежней модели российской экономики, открывают значительно более широкие возможности для установления внешнеэкономических связей Российской Федерации со странами Латинской Америки по линии частного сектора. По сути, только в последние годы начался процесс открывания России и Латинской Америки на уровне организаций, компаний и фирм, т. е. процесс перевода сотрудничества на микроуровень. Это обстоятельство имеет особое значение для расширения торгового и экономического обмена между сторонами, так как большая часть бизнеса в регионе представлена мелкими и средними предприятиями.

Факторы, благоприятствующие российскому партнерству с Латинской Америкой, могут оказать влияние на развитие отношений с Аргентиной, Бразилией, Венесуэлой, Колумбией, Мексикой и Чили. Именно эти страны определяют лицо региона. Их отмечает высокий научно-промышленный потенциал, они играют ведущую роль в мировом экспорте сырья, а Бразилия входит в десятку экономических гигантов планеты, занимая передовые позиции по выпуску продукции машиностроения, стали, самолетов, тракторов, морских судов, автомобилей и т. д.

В торгово-экономическом и инвестиционном сотрудничестве деловых кругов обеих сторон первоочередной задачей является создание правовой базы взаимоотношений. Это обусловлено как ростом инвестиционной активности латиноамериканских предпринимателей в России, так и выходом на рынки стран региона независимых российских производителей экспортеров и импортеров, а также вкладчиков капитала, главным образом на совместной с латиноамериканскими бизнесменами основе. И если для латиноамериканских предпринимателей объектом капиталовложений являются топливно-энергетический комплекс, пищевая и легкая промышленность, производство обуви, [c. 317] кожгалантереи, то российских инвесторов привлекает рыбное хозяйство, добывающая и обрабатывающая промышленность, энергетика. Правда, число предприятий с участием российского капитала пока невелико (во второй половине 90-х гг. в регионе было создано немногим более 50 СП). Тем не менее этот процесс постепенно набирает силу, захватывая все новые и новые сферы производственной и интеллектуальной деятельности.

Большой интерес латиноамериканские импортеры проявляют к закупкам в России высокотехнологичной продукции военного и двойного назначения. В определенной степени это связано со вступлением ведущих государств региона в период модернизации вооружений, начавшийся в 90-х гг. Испытывая потребность в новых военных технологиях, ВПК Бразилии, Перу, Колумбии, Эквадора, Уругвая и других стран все чаще обращают свои взоры на российский рынок, где они начали приобретать зенитные вооружения и вертолеты многоцелевого использования, авиаимущество, танковую амуницию, стрелковое оружие и др.

Важное место по-прежнему занимают российско-кубинские отношения, через призму которых на протяжении трех десятилетий рассматривались все события в регионе. Правда, в результате кардинальной смены внешнеполитического курса Москвы, сопровождавшейся поспешным и беспорядочным уходом России с Кубы, в начале 90-х гг. произошло их обвальное сокращение. Не мог пройти безболезненно и их перевод на полностью деидеологизированную и паритетную основу, отвечающую новым международным и внутренним реалиям.

Кубинское руководство, поначпу весьма сдержанно отнесшееся к реформам в России, со временем заняло более взвешенную позицию, признав их необратимость и объективный характер. Это позволило провести в ноябре 1992 г. в Москве межправительственные переговоры, итогом которых стало подписание ряда важных соглашений, закрепивших новый характер российско-кубинских связей. В их основу положены общепринятые принципы межгосударственного общения, предполагающие строгий паритет, сбалансированность, взаимную выгоду и отвечающие обоюдным интересам в торгово-экономической, культурной и военно-технической областях.

Что касается объема товарооборота между обеими странами, то к началу XXI толетия он существенно возрос, достигнув [c. 318] 900 млн долл. Россия вновь заняла одно из ведущих мест среди торговых партнеров Кубы. Правда, львиная доля в торговых отношениях приходится на обмен российской нефти на кубинский сахар-сырец (в 1999 г. Россия импортировала 2 млн т сахара, поставив на остров 4 млн т нефти) ².

К торгово-экономическим связям с Кубой проявляют интерес и активно подключаются российские коммерческие структуры, учреждающие там свои представительства. Создана международная российско-кубинская торгово-экономическая ассоциация “Роскуба”. На острове сохраняется немалая российская собственность – это различные объекты, строившиеся на базе советских кредитов, объем которых в 1988 г. составлял около 20 млрд долл. Среди них – построенная на 90% АЭС в Хурагуа, нефтеперегонный завод в Сьенфуэгосе и ряд других предприятий, незавершенность строительства которых привела к замораживанию средств и крупных инвестиционных проектов на сумму в несколько миллиардов долларов.

Определенное значение имеет и то, что большая часть энергетического оборудования для тепловых электростанций, почти все транспортные средства, сельскохозяйственное машиностроение, химическое производство, основной станочный парк Кубы базируются на российской (советской) технологии. Тем самым Куба сохраняется как действующий рынок для машиностроительной промышленности Российской Федерации, конкурентная способность которой на мировом рынке оставляет желать лучшего. Облегчает закрепление позиций России на Кубе и продолжающаяся блокада Кубы со стороны США. Кроме того, в СССР получили образование десятки тысяч кубинских специалистов, хорошо знакомых с российской технологией, стандартами, техническими параметрами и владеющих русским языком. Наконец, немаловажное значение имеет и многочисленная российская колония на Кубе, насчитывающая около 3 тыс. человек.

Важное значение имел официальный визит в Гавану в сентябре 2000 г. Президента Российской Федерации В.В. Путина. В опубликованном по итогам российско-кубинских переговоров Заявлении отмечена взаимная заинтересованность сторон в возвращении к прежнему уровню сотрудничества Москвы и Гаваны как в политической и экономической, так и в [c. 319] военно-стратегической областях. Подписанный в ходе визита пакет документов по российско-кубинскому взаимодействию в различных сферах подводит конкретную базу под это сотрудничество, главным принципом которого провозглашается взаимная выгода. И хотя не по всем пунктам повестки переговоров удалось достигнуть согласия (речь в первую очередь идет о проблеме задолженности Кубы России, с одной стороны, и размораживании российской кредитной линии Гаване – с другой), нельзя не признать тот неоспоримый факт, что десятилетие большого спада в российско-кубинских отношениях осталось позади. Это представляется тем более важным, что, несмотря на попытки международной изоляции Кубы, она продолжает оставаться достаточно влиятельным государством в Латинской Америке и среди развивающихся стран мира. Свидетельство тому – активное и полноправное участие Гаваны в деятельности Ассоциации карибских государств, с членами которой Россия стремится укрепить и расширить свои отношения.

В стремлении к более интенсивному торгово-экономическому и инвестиционному сотрудничеству Россия и латиноамериканские страны сталкиваются со множеством препятствий. В частности, отрицательную роль играют почти полное устранение Российского государства от участия в реализации крупных проектов в Латинской Америке, в том числе в области энергетики, металлургии, инфраструктуры, свертывание существовавшего ранее механизма государственной поддержки экспорта технологий, приостановка или ослабление деятельности межправительственных комиссий по экономическому и научно-техническому сотрудничеству. Немаловажное значение имеют отсутствие четких политических и экономических гарантий в экономике, адекватной договорно-правовой базы двустороннего сотрудничества, а также традиционная ориентация государств региона на западные инвестиции, товары и технологии.

В последние годы наряду с жесткой конкуренцией с компаниями индустриально развитых западных стран увеличению российского экспорта мешает все более возрастающая конкуренция со стороны местных производителей, защищенных по ряду товарных позиций высоким внешним тарифом. Это относится прежде всего к ситуации на рынках с однотипной продукцией (в частности, изделия черной и цветной металлургии, некоторые виды нефтехимических товаров, целлюлозно-бумажная [c. 320] продукция), где интересы России нередко сталкиваются с интересами некоторых стран Латинской Америки. В более широком плане можно говорить и об определенном соперничестве на мировых рынках капитала за привлечение инвестиций и займов.

Отрицательное воздействие на динамику российско-латиноамериканских отношений оказывают экономические трудности, переживаемые государствами региона. Так, разразившийся в конце последнего десятилетия XX в. “азиатский” финансовый кризис не обошел и Латинскую Америку. Более всего он поразил сначала Бразилию, а затем, в середине 2002 г., Аргентину. В то же время на сокращение платежеспособного спроса на латиноамериканские товары на российском рынке повлиял финансовый кризис в нашей стране в августе 1998 г. Отрицательным фактором является также неурегулированность проблемы задолженности ряда государств региона (Перу, Никарагуа, Куба) России, оцениваемой более чем в 20 млрд долл. Если Перу пытается как-то решить эту проблему (речь идет о погашении части ее долга поставками различных типов судов для российского торгового флота), то в случае с Кубой и Никарагуа все обстоит намного сложнее.

Определенные противоречия, ограничивающие возможности углубления российско-латиноамериканских отношений, связаны и с усилением интеграционных процессов в Западном полушарии. Имеется в виду превращение Общего рынка стран Южного конуса (Меркосур) в четвертый по объему ВВП (около 1 трлн долл.) блок в мире, сопоставимый с АСЕАН. Кроме того, “Меркосур” по своему потенциалу является вторым в мире после ЕС таможенным союзом и третьей зоной свободной торговли. Создание в его рамках, а также в рамках других интеграционных объединений – Андского сообщества, Карибского общего рынка (КАРИКОМ), Североамериканской зоны свободной торговли (НАФТА) – экономических и таможенных союзов сужает свободу маневра в их отношениях с развивающимися странами, существенно затрудняет торговые отношения с ними, в том числе с Россией, создает качественно новую ситуацию для совместного российско-латиноамериканского предпринимательства.

Серьезные геоэкономические и геостратегические последствия, которые неизбежно затронут экономические интересы России, а в определенной мере и ее международную [c. 321] безопасность, будет иметь завершение крупнейшего интеграционного проекта по созданию Межамериканской зоны свободной торговли (АЛКА), которая превзойдет все другие мировые экономические центры как по охвату территории (37,6 млн км²), численности населения (около 800 млн человек), совокупному ВВП (9,5 трлн долл.), так и по объему товарооборота (свыше 2,5 трлн долл.) ³. Правда, перспективы образования АЛКА расцениваются латиноамериканцами неоднозначно. Поддерживая интеграционные процессы, идущие на континенте, расширение международного экономического сотрудничества, некоторые страны высказывают опасение, что в результате либерализации рынка товаров, услуг и капиталов они окажутся в полной финансовой зависимости от государств Севера, ТНК, утратят свое право на недопущение в экономику спекулятивных инвестиций и возможность проводить политику по расширению внутреннего рынка. Их тревожит и неизбежное в этом случае ущемление национального суверенитета, а равно социальных, культурных и экономических интересов граждан, еще большее разрушение окружающей среды, углубление различий между странами по уровню развития. Опасаются они и усиления гегемонизма со стороны США.

В случае образования АЛКА позиции России на рынках латиноамериканских государств могут ослабнуть. Чтобы не допустить этого, российской стороне необходимо как можно скорее завершить начатые либо анонсированные мероприятия, в том числе доработать и заключить межправительственные соглашения о взаимной защите и поощрении инвестиций и об избежании двойного налогообложения с ведущими латиноамериканскими странами (в настоящее время Российская Федерация имеет семь таких соглашений), реализовать подписанные с Кубой договоренности о совместном освоении ряда объектов, построенных при содействии СССР, шире оказывать государственную помощь российским экспортерам путем предоставления кредитных гарантий, а также путем страхования экспортных кредитов от коммерческих и политических рисков и т. д.

Нейтрализовать негативное воздействие на российско-латиноамериканские отношения процесса взаимного хозяйственного сближения стран Западного полушария может и налаживание [c. 322] более тесного сотрудничества Российской Федерации с указанными субрегиональными интеграционными объединениями. Наиболее перспективным партнером России в этом плане является “Меркосур”, как наиболее динамично развивающаяся интеграционная структура на Латиноамериканском континенте. Уже сейчас на грсударства, входящие в эту организацию, приходится почти половина товарооборота России со странами региона.

Таким образом, не претендуя на место приоритетного направления во внешнеполитической и экономической стратегии Российской Федерации, Латиноамериканский регион, совокупный ВВП которого составляет 2 трлн долл., а объем внешней торговли – более 700 млрд долл. ⁴, представляет важный, но пока недостаточно используемый резерв для повышения роли России в мировой политике, роста ее общехозяйственного и экспортного потенциала.

Интересы России и государств Латинской Америки сближает не только общая опасность быть отодвинутыми на обочину мирового экономического пространства, т. е. оказаться в геостратегическом плане вне трех основных полюсов мирового развития – североамериканского, тихоокеанского и западноевропейского, но и тот объективный факт, что процессы, происходящие в России, имеют немало общего с изменениями в Латинской Америке. Речь идет о крушении диктаторских и авторитарных режимов и приходе к власти в регионе гражданских правительств, с одной стороны, о переходе от тоталитаризма к демократии в России – с другой, о крахе идеологии революционного насилия и об ограничении роли государства в пользу гражданского общества.

Существенное значение имеет и схожесть социально-экономических и политических целей и задач, стоящих перед Россией и государствами Латинской Америки, а именно: совершенствование государственного управления, придание большей социальной направленности рыночной экономике, привлечение иностранных инвестиций, обслуживание и погашение внешнего долга, а также обеспечение гарантий невозвращения к тоталитарному и авторитарному прошлому, защита внутренней целостности государства и включение его во взаимозависимую [c. 323] систему мировых отношений и т. д. Хотя ведущие страны региона (Бразилия, Мексика, Аргентина) находятся в иной стадии перехода к открытой экономике и гражданскому обществу, чем Россия, их опыт решения указанных проблем гораздо более актуален для нее, чем опыт высокоразвитых государств Запада.

Определенную роль играет и то, что экономика наиболее развитых стран региона, прежде всего Бразилии и Мексики, успешно вырвавшихся на передовые позиции во многих областях, в том числе и в области новейших технологий, ныне сопоставима с гражданской экономикой России. В то же время, подобно Российской Федерации, эти и многие другие страны региона остаются крупнейшими мировыми экспортерами сырья и импортерами продовольствия, что ставит в повестку дня задачу оптимизации их взаимодействия с Россией с целью заключить неизбежное в таком случае соперничество в цивилизованные рамки.

Особенно большую важность для России имеет развитие отношений с Бразилией, которая превратилась в крупную региональную державу, претендующую в этом качестве на роль постоянного члена Совета Безопасности ООН и, по сути, становящуюся центром нового модернизирующегося пространства с тяготеющей к нему периферией. Поскольку и Россия в случае успеха ее реформ может начать играть роль нового полюса международного притяжения, обе эти страны с точки зрения геостратегических и геополитических интересов объективно являются потенциальными партнерами, прежде всего в формировании многополюсного мира, в поддержку идеи которого наряду с Российской Федерацией выступает большинство латиноамериканских государств.

Именно общая заинтересованность в многополюсном миропорядке служит основой совпадения стратегических задач России и государств Латинской Америки. Обе стороны отдают себе отчет в том, что только существование нескольких “центров силы” способно противодействовать тенденции однополюсности, проявляющейся, в частности, в усилении гегемонистских устремлений Вашингтона в Западном полушарии, росте силовых амбиций США в мире в целом. Наличие в регионе влиятельных (в рамках ООН, ОАГ и др.) государств, их стремление, в первую очередь Бразилии, играть самостоятельную роль на международной арене расширяют спектр возможностей сотрудничества [c. 324] России и Латинской Америки: от совместной инициативы по важным вопросам мировой политики до взаимодействия в военной сфере. Расширение поля сотрудничества со странами региона помогло бы России усилить свои позиции в международных политических и экономических организациях по актуальным для нее проблемам региональной и глобальной безопасности и успешно решать их в соответствии с ее долгосрочными национальными интересами. Со своей стороны и латиноамериканские государства смогли бы более активно влиять на процесс принятия решений, в том числе в таких критических для них областях, как внешнеторговая и финансовая.

Что касается перспективы торгово-экономического, научно-технического и культурного сотрудничества между Россией и Латинской Америкой, то последняя остается платежеспособным рынком как для продукции российских высокотехнологичных отраслей, так и для машиностроительной продукции в целом. В свою очередь, страны региона в состоянии заметно увеличить поставки в Россию продовольствия, а также – с учетом растущего импортного спроса на российском рынке на железную руду, марганец, молибден, бокситы, медь, свинец, цинк, олово и другие цветные металлы – удовлетворять потребности России в минеральном сырье. Об этом, в частности, шла речь на переговорах президента Чили с российским руководством в Москве в октябре 2002 г.

В то же время Россия заинтересована не просто в увеличении товарооборота, но и в поиске новых схем сотрудничества, а именно привлечении инвестиций, приглашении частного сектора из числа крупных российских корпораций и т. д. Практика подтвердила эффективность торгово-экономического сотрудничества, включая создание совместных предприятий, с отдельными регионами России. Особенно перспективным представляется сотрудничество регионов Дальнего Востока и Сибири с тихоокеанскими государствами Латинской Америки и Азиатско-Тихоокеанским экономическим сотрудничеством (АТЭС), которое в последние годы превратилось в орган, координирующий создание в АТР открытой многосторонней системы свободной торговли и инвестиций.

Присоединение России в ноябре 1997 г. к АТЭС, в деятельности которого принимает участие и ряд тихоокеанских стран Латиноамериканского региона, в частности Мексика, Чили и [c. 325] Перу, а в перспективе готовы присоединиться Эквадор и некоторые государства Центральной Америки, имеющие выход к Тихому океану, создает хорошую основу для взаимодействия России с Латинской Америкой. Правда, в настоящее время развитие российско-латиноамериканских отношений через Тихий океан находится лишь на начальной стадии. Однако в будущем это направление сотрудничества может приобрести, прежде всего для российского Дальнего Востока, на который приходится свыше 1/3 территории Российской Федерации, большое значение. Речь идет о поставках из латиноамериканских стран тихоокеанского побережья в Дальневосточный регион (ДВР) таких нужных ему продуктов, как кофе, сахар, какао, фрукты, соки и изделия легкой промышленности. Кроме того, Мексика и Чили, вкладывающие свои капиталы за рубежом, могли бы стать источником инвестиций в промышленность, сельское хозяйство и инфраструктуру ДВР.

Что касается России, и в частности ДВР, то отсюда в латиноамериканские страны могла бы направляться как продукция добывающих и обрабатывающих отраслей промышленности, так и ценное сырье. На Дальнем Востоке добываются алмазы, золото, олово, вольфрам, ртуть, висмут, свинец. ДВР, кроме того, дает более 90% производства сои, около 60% улова рыбы, 10% производства древесины. Учтенные запасы угля составляют здесь 13 млрд т, а прогнозируемые – в 15 раз больше ⁵. Следует иметь в виду и факт утраты Россией портов Балтии и частично Черноморья. Поэтому влияние Дальнего Востока и северных морских портов на контакты Российской Федерации с Западным полушарием будет расти.

Дальность расстояния и отсутствие опыта сотрудничества через Тихий океан затрудняют налаживание деловых связей между Россией и тихоокеанскими странами Латинской Америки. Однако активизация тихоокеанского и вместе с ним латиноамериканского направлений во внешней политике Российской Федерации не только возможна, но и необходима, если Россия хочет оставаться в числе стран “первого эшелона”, интересы которых простираются на весь мир. При этом следует принимать во внимание то, что претензии на влияние в Латиноамериканском [c. 326] регионе, учитывая его стратегическую важность, предъявляют и многие другие ведущие центры мировой экономики и политики. К их числу, помимо США и ЕС, относятся Япония, Китай, ряд “новых индустриальных государств” зоны АТР, где, по мнению многих специалистов, формируется мировой центр XXI в.

Другой перспективной сферой российско-латиноамериканских отношений может стать военно-техническое сотрудничество. Бразилия уже закупила в России зенитные ракетные комплексы “Игла”, а Колумбия и Эквадор – партию вертолетов. Имеются и другие примеры. Однако углублению этого сотрудничества мешают конкуренция и жесткое давление на латиноамериканские государства со стороны США, отменивших введенное во второй половине 70-х гг. президентом Дж. Картером эмбарго на поставку странам Латинской Америки современного вооружения. Хотя контакты России с латиноамериканскими государствами по военной линии ныне носят сугубо коммерческий характер, Пентагон всячески препятствует их развитию и углублению.

Положительное воздействие на российско-латиноамериканские отношения может оказать и развитие связей с кругами местной русской эмиграции, а равно и с латиноамериканцами-выпускниками российских (советских) вузов, число которых достигает нескольких десятков тысяч человек. Многие из них уже давно заняли видное положение в обществе, государственном аппарате, бизнесе, науке и культуре, вошли в состав местной правящей элиты. Этой же цели будет содействовать и реализация проектов по массовой контрактации специалистов из России, разрабатываемых в настоящее время в Аргентине, Бразилии, Чили, Венесуэле и других странах региона.

Выводы

1. Вопрос о месте и роли Латинской Америки и Карибского бассейна как одного из наиболее перспективных регионов мира в глобальной стратегии России, цели и задачи, которые ставит перед собой российское руководство в этом регионе в новых условиях – условиях встраивания Российской Федерации в мировое сообщество, приобретают все большую актуальность. Латинская Америка становится весьма влиятельным центром [c. 327] формирующегося многополюсного мира, важным региональным актором нового мирового порядка. При этом в фокусе региональной политики Российской Федерации должна находиться прежде всего шестерка наиболее развитых и авторитетных стран Латиноамериканского континента (Аргентина, Бразилия, Венесуэла, Колумбия, Мексика и Чили), которые по праву относят к новым индустриальным странам.

2. Расширение НАТО, рост силовых амбиций США диктуют необходимость разработки альтернативных направлений в политике, активного маневрирования и поиска тактических союзников. Парадокс нынешней геополитической ситуации для России заключается в том, что далекие от нее территориально страны Латинской Америки и Карибского бассейна, никогда не имевшие с ней острых политических коллизий, могут стать и уже становятся теми новыми политическими партнерами и тактическими союзниками, которые способны оказать е