Образ будущего 28 страница

– Еда?

Ведж молчал и разглядывал напарника поверх чашки с кафом. Коррану не всегда везло с предчувствиями; собственно, никогда не везло, разве что когда срабатывало в самую последнюю секунду. Читать мысли окружающих он не умел, но настроение угадывал достаточно точно. В сочетании с корбезовским детективным прошлым получалось, что если Хорна что-то беспокоит, то стоит взглянуть повнимательнее, хотя и не наверняка.

– Ну и конечно, – заключил Корран, – наши друзья из «Лавки необычайнейших домашних питомцев».

Ведж перевел задумчивый взгляд на Моранду в ожидании контрдоводов.

– Ладно, – вместо этого сказала бабуня. – Мне они тоже не понравились.

– Я думал, ты сказала, что никто не бросился тебе в глаза, – напомнил ей Ведж.

– В том-то и дело! Парни со зверюшками были безупречны. А скольких ты знаешь владельцев зоомагазинчиков, которые к тому же были бы экспертами в избавлении от паразитов? Да еще таких экзотичных, как бронежорки, а?

– Надо бы покопаться в их досье, – предложил Корран, хотя выглядел не радостнее Моранды. – Знать бы только, что именно и где пожрали те самые бронежорки.

– Должно быть, что-то ценное и хорошо охраняемое, – предположил Антиллес. – Их даже не сразу согласились туда впустить.

Наверное, минуту вся троица сидела и пялилась друг на друга, потом все трое одновременно открыли рты. Первым успел Корран.

– Купол дефлекторных генераторов! Больше в Древ'старне ничего не подходит.

– Согласна, – Моранда с удвоенной энергией принялась за выпивку. – Вопрос: нашествие бронежорки – нападение или приманка? И если первое…

У Веджа в кармане придушенно пискнул комлинк.

– Кто знает, что ты здесь? – насторожилась бабуня.

– Бортовой компьютер нашего челнока, – Антиллес копался в недрах куртки; вскоре он уже держал комлинк в руке и произносил условленную фразу, которую во всей Галактике, кроме него и Скайуокера, никто не оценил бы по достоинству. – Красный-2, прекрати засорять эфир.

Сообщение оказалось на редкость коротким.

– Это отец, – сообщил знакомый голос с заметным кореллианским акцентом; Ведж закусил нижнюю губу. – Все прощу, возвращайтесь домой.

Антиллес так стиснул комлинк, что онемели пальцы.

– Понял, – сказал он. – Уже лечу.

Он отключил приборчик и посмотрел на Коррана, который не сводил с него напряженного взгляда

– Папа?

Ведж кивнул.

– Он самый, – подтвердил он. – Время бежать домой.

– Что значит?.. – начала Моранда.

– Что значит – нам пора улетать, – сказал ей Антиллес. – И немедленно.

– Как вовремя! А как же дефлекторные генераторы?

– Теперь ботанам самим придется за ними присматривать, – Ведж терпеливо допил остывший каф и высыпал на стол горсть монет. – Прости, но нас только временно им одолжили.

Моранда скривилась, но кивнула.

– Ладно, – сказала она – Я все понимаю. С вами хоть весело было.

– Может, свяжешься с местной полицией? – Ведж встал. – Подскажи им о наших друзьях из зоомагазина.

– Да уж придумаю что-нибудь, – отмахнулась бабу-ня. – Удачного полета.

– Спасибо, – сказал Ведж. – Пошли, Корран.

– Сейчас, – Хорн даже не шевельнулся. – Я хочу знать, что Моранда собирается делать.

– Ой, смутил старушку! – пожилая дама замахала на него обеими руками, для этого даже оставив в покое бокал. – Со мной все будет в полном порядке.

– Другими словами, ты будешь продолжать слежку? – напрямик спросил Хорн.

Моранда приподняла тонкие брови.

– Надо же, какой умный! Это тебя в КорБезе научили?

– Ты не ответила на вопрос, – сказал Ведж, вновь отодвигая стул и усаживаясь. – Ты позвонишь в полицию или нет?

– И что я им скажу? – парировала старушка. – У нас ни грамма доказательств. А что хуже всего – они, вероятно, уже проверили и Наветта, и его приятеля и тем не менее впустили их в купол.

– Так что же ты будешь делать? Раскручивать клубок самостоятельно?

В углах высохшего морщинистого рта обозначились глубокие жесткие складки.

– Мне дали задание, Ведж, – негромко произнесла Mo-ранда. – Коготь предполагал, что я останусь здесь и буду отслеживать ходы подстрекателей.

Антиллес промолчал, а Корран замотал головой.

– Не самая хорошая идея. Если здесь замешаны импы…

– А вы, мальчики, куда отправляетесь? – ехидно поинтересовалась бабуня. – Загорать на пляжах Берчеста? Ставлю пятьдесят к одному, что там, где вы окажетесь, будет гораздо опаснее, нежели здесь.

– Моранда… – начал Антиллес.

– Кроме того, у тебя нет времени на долгие споры, – отрезала пожилая особа. – Если ваш папочка именно тот, о ком я думаю, он не порадуется, если вы, двое, опоздаете к ужину. Все, мальчики, двигайте отсюда. Спасибо за выпивку.

Ведж неохотно встал. Разумеется, правда была на ее стороне; и Моранде достаточно лет, чтобы принимать самостоятельные решения… Но это не означало, что ему это все должно нравиться.

– Пошли, Хорн. Моранда… ты… береги себя, ладно?

– И ты будь осторожнее, – бабуля лучезарно улыбнулась. – Не тревожься за меня. Все будет хорошо, внучок.

 

 

Сознание медленно возвращалось. Странный, почти волшебный запах щекотал ноздри. Пахло непривычно, но хорошо… – С добрым утром! – произнес голос Люка сквозь туман полусна, и Мара проснулась окончательно.

И в первое мгновение остро об этом пожалела. Стоило ей открыть глаза, как множество острых иголочек пронзили мышцы от макушки до пяток.

– Ох… – не сдержалась она.

В поле зрения засунулась озабоченная физиономия Скайуокера.

– Плечо все еще болит? – спросил он.

Плечо? Мара почувствовала, что проснулась еще не до конца, и пришлось срочно наверстывать. Ах да – ее серьезно обоженное плечо. Она поморгала спросонок и скосила глаза на обугленную прореху в комбинезоне.

В обугленной прорехе виднелась гладкая, как у младенца, кожа.

– Нет, – проговорила она; ей еще не верилось. – Плечо в полном порядке. Это… а, твой целебный транс, да?

– Сразу по выходу из транса всегда немного путаются мысли, – успокоил ее Люк. – Не бойся, это сейчас пройдет.

– Да я и не боюсь, – она осторожно приподнялась, стараясь не обращать внимания на покалывание в затекших мышцах, которое резко усилилось, стоило пошевельнуться.

Скайуокер тут же кинулся помогать ей сесть.

– Говоришь, сейчас утро?

– День, если честно, – поправился Люк. – Но Хан утверждал, что любое время суток, когда ты просыпаешься, считается утром.

– Вполне в духе Соло – он вообще не самый педантичный тип в Галатике. Как долго на самом деле я тут провалялась?

– Около пяти суток, – сказал Люк. – Так, теперь не спеши…

– Да куда уж мне… – Мара невольно поморщилась, когда затекшие без движения в течение пяти дней мышцы принялись активно жаловаться на плохое обращение. – Впечатляет. Наверное, даже ванна с бактой не справилась бы так быстро.

– Ты удивительно восприимчива к Силе, Мара, – серьезно сказал Скайуокер, снова протягивая руку, чтобы помочь ей подняться на ноги. – Это обычно способствует скорейшему исцелению.

– Я определенно должна освоить это твое целительство, – постановила она, оглядываясь по сторонам. Она думала, что запах ей приснился, но он и не думал исчезать…

– Это какое-то птичье жаркое, – объяснил Люк, кивнув в дальний конец лестничной площадки. – Подарок от Ком Жа к твоему пробуждению.

– Да ну? – Мара осторожно встала и сделала несколько шагов, припадая на каждую ногу.

У стены стояла походная плитка, а на ней действительно аппетитно шкворчало жаркое.

– Просто потрясающая любезность с их стороны. А где ты взял плитку?

– Я послал Хранителя Обещаний к твоему «защитнику», – пояснил Люк. – То есть я бы, конечно, предпочел, чтобы они навестили мой «крестокрыл» – там оставался запасной комплект снаряжения, который был бы куда более полным, но после нашей стычки с Угрожающими они боятся высовываться на поверхность.

– И это говорят те, кто живьем пожирает огневок? – удивилась Мара, осторожно усаживаясь у плиты. – Весьма избирательный подход.

– Все гораздо сложнее.

Люк уселся, скрестив ноги, напротив и указал на жаркое.

– Отсюда и эта щедрость. Они решили, что ты спасла их жизни там, в казармах.

– Не знаю, с чего они это взяли, – Мара оторвала себе жареную ножку неизвестного пернатого. – Стреляли-то в нас, а не в них.

Скайуокер задумчиво покусал губу.

– На самом деле я бы не был столь уверен. Рассекающий Камни утверждает, что Угрожающие стреляли как раз именно по Ком Жа – по крайней мере, до тех пор, пока ты не открыла ответный огонь. И, вспоминая, что произошло тогда на эскалаторе, я думаю, что он прав.

Мара осторожно откусила кусочек. Мясо было, на ее вкус, немного пережарено, но вполне съедобно. Пустой желудок громким ворчанием напомнил ей, что человеку, который не ел целых пять дней, привередничать не стоит.

– Интересная мысль, – сказала она. – Только я что-то не вижу, какой нам от этого прок. В кого бы они там ни целились, ясно, что посторонних здесь очень-очень не жалуют.

– Может, и так, – с сомнением в голосе согласился Люк. – А может, и нет. Тебя не удивило, что Угрожающие не пришли искать тебя в пещеру после того, как ты ударилась головой?

– А с шего ты фсял, фто оны нэ прыходылы? – с набитым ртом возразила Мара, наплевав на хорошие манеры; Скайуокер – не Каррде, стерпит.

– Ком Жа сказали, что нет, – ответил Люк. – Пару раз пролетели их корабли, и все. На самом деле, насколько может быть уверен Птенец Ветров, они вообще никогда не пытались обследовать окрестности наземными группами.

Мара задумчиво жевала, борясь с желанием напомнить Скайуокеру, что Птенец Ветров – не самый надежный источник информации.

– Ладно, – сказала она, – Допустим, Угрожающие потеряли ко мне всякий интерес. Что нам это дает?

– Если они просто потеряли интерес – то не знаю, – заявил Скайуокер. – А что, если они дожидаются, пока ты сама найдешь путь в Высокую башню?

Мара сосредоточенно грызла крылышко. Предположение внушало тревогу. Если честно, оно даже пугало. Тем более что именно такой вариант уже не раз приходил ей в голову за две недели, которые она провела в пещере.

– Не знаю, говорил ли тебе Каррде, – медленно сказала она, – но мы вычислили эту систему как точку пересечения векторов выхода в подпространства тех двух неопознанных кораблей. Я всегда предполагала, что они просто не знали, что мы можем отследить их вектор за несколько микросекунд после перехода на скорость света. Но теперь я уже не так в этом уверена

– Думаешь, они хотели, чтобы ты сама к ним явилась?

– Это бы могло объяснить, почему они не пытались искать меня после высадки, – сказала Мара. – Но тогда, конечно, не ясно, почему они пытались сбить тебя.

– Может быть, не в их интересах иметь дело более чем с одним гостем за раз, – предположил Люк, уставившись в пространство. – А может быть, не хотят разговаривать ни с кем из Новой Республики, пока не переговорят с тобой.

Мара пристально посмотрела на него. Что-то такое мелькнуло только что в его мыслях…

– Ты это просто из головы взял? – спросила она. – Или что-то такое подсказала тебе Сила?

Он покачал головой, по-прежнему глядя в пустоту.

– У меня было такое ощущение… ладно, проехали.

– Что проехали? – не отставала Мара – Давай колись, нет времени для игр.

Скайуокер непроизвольно дернул щекой.

– У меня такое ощущение, что они хотят видеть тебя, – сказал он. – Именно тебя, а не кого-нибудь.

Мара вздернула брови.

– Я польщена. Моя слава продолжает распространяться по всей Галактике.

– Пожиратель Огневок сказал, что Угрожающие много говорили о тебе, – напомнил Люк. – Жаль, мы не знаем, что это были за разговоры.

Со стороны лестницы раздалось хлопанье крыльев, и в поле зрения объявился Ком Жа. Он что-то сказал…

– Спасибо, Летающий Меж Пиками, – поблагодарил его Люк. – Будь добр, слетай к Хранителю Обещаний, спроси, нет ли у него чего-нибудь нового.

Ком Жа что-то ответил и упорхнул вниз.

– Я послал Ком Жа наверх, прослушивать, не будет ли признаков активности на верхних уровнях, – объяснил Люк. – Летающий Меж Пиками сказал, что утром Угрожающие наверху шевелились, но теперь вновь притихли.

– А, – Мара слишком рьяно оторвала второе крылышко. Эти ситховы Ком Жа и их ситхово лопотание…

– Что-то не так? – спросил Люк. Мара сердито посмотрела на него.

– Знаешь, Скайуокер, когда ты ошиваешься поблизости, порой бывает очень трудно сделать так, чтобы твой длинный нос не слишком глубоко совался в мои мысли.

Он невинно захлопал глазками. И скорчил слишком уж изумленную рожу.

– Странно. А помнится, не так давно ты не могла дождаться, чтобы передать мне некоторые избранные мысли.

Мара поморщилась.

– Этим утром прошлые ошибки кажутся смешными, верно?

Скайуокер посерьезнел.

– Нет, это не смешно. Мы просто учимся признавать их, делать выводы и двигаться дальше. Знаешь, за эти пять дней у меня было много времени, чтобы все обдумать.

– И как? Додумался до чего-нибудь умного?

Люк посмотрел ей прямо в глаза.

– Я знаю, почему ты не перешла на темную сторону, – сказал он. – И почему ты все еще не достигла пределов своих возможностей контролировать Силу.

Мара откусила еще кусочек, устроилась поудобнее, прислонившись спиной к стене.

– Я слушаю тебя очень внимательно, – полушутя сказала она, хотя на самом деле была настроена вовсе не так легкомысленно, как пыталась показать.

– Суть темной стороны – себялюбие, – заявил Скайуокер. – Когда ты и твои собственные желания становятся для тебя важнее всего во вселенной.

Mapa кивнула.

– Ну, это-то и так понятно.

– Разгадка в том, что когда ты работала на Императора, ты никогда и ничего не делала ради себя, – сказал Люк. – Это было служение – хотя бы и эгоистичным целям Палпатина. А служение другим – и есть стезя джедая.

Мара обдумала это рассуждение.

– Нет, – она покачала головой. – Нет, это неправильно. Служение злу есть само по себе зло. А из твоего утверждения следует, что творить зло – еще не есть зло, если ты действуешь из благих побуждений. Это чушь.

– Согласен, – кивнул Люк. – Но я говорил вовсе не это. Многое из того, что ты делала, конечно, было неправильно. Но поскольку ты делала это не по личным мотивам, это не привело тебя на темную сторону.

Мара сердито уставилась на полуобъеденное крылышко, словно это оно было во всем виновато.

– Я понимаю, в чем разница, – сказала она. – Но все равно мне это не нравится.

– На самом деле это очень похоже на то, что случилось с йенсаараи, на которых мы с Корраном наткнулись на Сусевфи, – сказал Люк. – Они не умели быть джедаями, но все же как могли старались служить благородным целям.

– Ага, а в процессе этого служения запутались так, что тебе понадобились годы, чтобы все распутать, – ядовито напомнила Мара. – И вообще, у них же был пример для подражания, верно? Этот джедай, как его там?

– Никкос Тайрис, – кивнул Люк. – Что приводит нас к еще более интересной идее. Возможно, у тебя тоже был пример для подражания.

Мара уверенно покачала головой.

– Ничего подобного. При дворе не нашлось бы решительно никого, кто обладал бы хоть каплей благородства или добродетели.

– Тогда, возможно, это был кто-то, кого ты знала еще до того, как Палпатин забрал тебя на Корускант, – предположил Скайуокер. – Родители или кто-то из близких друзей.

Мара прикончила крылышко и отшвырнула кости в угол.

– Это пустой разговор, – сказала она, вытирая ладони о комбинезон, с которого грязь потом осыплется сама. – Пора вернуться к делам насущным. Куда ты дел мой бластер?

Люк не двинулся с места.

– Я знаю, ты многого не помнишь, – сказал он. – Не знаю, легче ли тебе от этого, но я понимаю, что ты чувствуешь.

– Спасибо, – язвительно поблагодарила она. – Уже полегчало.

– Ты хотела бы вспомнить? Хотела бы, чтобы у тебя снова было это далекое прошлое?

Мара непонимающе уставилась на него. В душе боролись противоречивые чувства и желания. Например, неплохо было бы от всего сердца засветить по этой участливой физиономии…

– Что ты имеешь в виду?

– У джедаев существуют способы возвращать стершиеся воспоминания, – объяснил он. – А ты могла бы стать джедаем, Мара. Ты могла бы стать очень могущественным джедаем.

– Точно, – огрызнулась она. – Все, что мне надо для этого сделать, – это провозгласить, что я готова положить жизнь для блага всей Галактики, верно?

Лоб Скайуокера опять прорезали морщинки напряженной умственной деятельности. Мара чувствовала, что он искренне недоумевает.

– А что в этом такого? – спросил он. – Что пугает тебя? Тебе уже приходилось помогать другим – Палпатину, Каррде, Лее с Ханом, мне. И если уж ты предлагала свою верность – это навсегда. Ты можешь это, я знаю.

Рука Мары сжалась в кулак. Желание закрыть эту тему раз и навсегда было практически непреодолимым. Но в глубине души она признавала, что Скайуокер заслуживает того, чтобы услышать ответ.

– Я не могу подписаться под этаким чеком на предъявителя, – сказала она. – Людей, которым хочу помочь, я выбираю сама. Не могу же я предложить свои услуги каждому встречному, – она поморщилась. – Кроме того, я припоминаю россказни о том, что каждый, кто хочет стать джедаем, должен пройти испытание – что-то очень дорогое для себя пожертвовать, или нечто в этом духе. Так вот, от этой идеи я тоже не в восторге.

– Это не обязательно так страшно, как кажется, – сказал Люк, и Мара почувствовала, как неуютно ему стало, когда на него самого нахлынули соответствующие воспоминания. – Перед самой смертью мастер Йода сказал мне, что прежде, чем стать джедаем, я должен буду вновь встретиться с Вейдером. Я тогда сгоряча решил, что это означает – убить его или позволить ему прикончить меня. А оказалось – ни то и ни другое.

– Все равно – нужно быть готовым принести жертву, если понадобится. Добровольно, – сказала Мара. – Спасибо, мне это неинтересно.

– Но тем самым ты ограничиваешь свои возможности, – сказал Люк. – Если ты не берешь на себя ответственность…

– Ответственность? – вспылила Мара. – Это ты мне будешь говорить об ответственности? А как же Каллиста, и Гаэриель, и другие женщины, с которыми сводила тебя судьба за эти десять лет? Где была твоя ответственность?

Вспышка гнева Скайуокера была столь мощной и столь неожиданной, что Мару буквально впечатало в стену.

– Не тебе говорить! – рявкнул он. – А как насчет Лэндо? А?

Несколько долгих ударов сердца они яростно сверлили друг друга взглядом. Мара затаила дыхание и приготовилась к взрыву. Вспомнились все страшные истории о джедаях, слетевших от злости с катушек.

Но взрыва не произошло. Гнев Люка растаял, уступив место стыду и смущению.

– Извини, – пробормотал он, отводя глаза. – Сорвался.

– Нет, это я должна извиниться, – проговорила Мара, изо всех сил стараясь скрыть от Люка собственное чувство вины и понимая, что ей это не слишком хорошо удается. – Я знаю, что ты чувствуешь к ним, и знаю, что с ними произошло. Прости.

– Все в порядке, – пробормотал Люк. – То, что произошло с Каллистой и Гаэриэль, частично и на моей совести. Может, даже по большей части я во всем виноват. Это же я запятнал себя прикосновением к темной стороне, а не они.

– Признавать свои ошибки и учиться на них, – напомнила Мара. – А потом делать выводы и двигаться дальше. Сейчас самое время сделать выводы и двигаться дальше.

– Наверное, – Люк встал, все еще пряча глаза. – Ты права, нам пора идти. Пока ты отдыхала, я попросил Ком Жа кое-что прикинуть. Получилось, что дверь, которая над этой, приведет нас на один из трех верхних этажей. Давай попробуем зайти оттуда.

– Секунду, – Мара, продолжая сидеть, запрокинула голову и поймала его взгляд.

Она обещала себе – довольно опрометчиво, как она потом поняла, – рассказать ему не раньше, чем он спросит ее об этом напрямую. Но молчать дальше было бы ребячеством. В конце концов, недавно брошенный им упрек вполне сойдет за прямой вопрос.

– Ты хотел знать, что было между мной и Лэндо, верно?

Кадык Скайуокера нервно дернулся.

– Все нормально, – сказал он. – Это вовсе не мое дело.

– Ну так сейчас станет твое, – пообещала Мара, поднимаясь на ноги, чтобы заглянуть ему в глаза. – Так вот. Между мной и Лэндо… – она не удержалась от театральной паузы. – Ничего не было.

Скайуокер немного ожил и посмотрел недоверчиво.

– Ты хочешь сказать – ничего не было?

– Хочу сказать – абсолютно ничего, – повторила она. – Каррде поручил мне одно очень важное дело, а поскольку у Калриссиана было, с чего это дело начать, он навязался в долю. А все, что… ну, в личном плане… было только для отвода глаз, чтобы никто не задавался вопросом, а что, собственно, мы делаем вместе.

Она почувствовала, как Скайуокер осторожно полез копаться в ее мозгах на предмет искренности.

– Могла бы и сказать.

Ему не вполне удалось скрыть интонации обиженного ребенка.

– Мог бы и спросить, – парировала она. – Ты все время делал вид, что тебе это неинтересно.

Скайуокера слегка перекосило от нового прилива смущения.

– И зря, да? – сдался он.

– Усек ошибку и пошел дальше, – снова напомнила Мара. – На самом деле, чтобы уж раз и навсегда покончить с этой темой, всю кашу вообще-то заварил именно ты. Помнишь тот маячок-манок, который ты откопал на Дагоба и привез к Лэндо на Нкллон?

Люк резко заинтересовался.

– Да, – сказал он. – Несколько дней назад мне как раз почему-то вспомнился этот манок. Я еще удивился, с какой стати?

– Подсказки Силы, конечно, – сказала Мара. – Оказалось, что это маячок принадлежал одному знакомому Каррде, который много лет назад пропал из поля зрения. Тип по имени Шорш Кар'дас – слышал когда-нибудь о таком?

Люк покачал головой.

– Нет.

– И немногие слышали, – утешила его Мара. – Что делает всю историю куда более интригующей. Как бы там ни было, у нас было с чего начать – манок. И Каррде попросил меня вычислить этого типа. А Калриссиан – без сомнения, почуяв выгоду, – как я уже говорила, навязался в компанию.

– Должно быть, ваши поиски затянулись, – пробормотал Люк. – Все эти россказни о тебе и Лэндо…

– На поиски ушло несколько лет, – ответила Мара. – Ну, то есть мы и своими делами занимались, конечно, – она выгнула бровь. – Романтическая часть нашей легенды порой меня здорово бесила Но для Когтя было важно разыскать Кар'даса, так что приходилось терпеть. Верность, как ты бы выразился.

Она зло помолчала, затем продолжила:

– Хотя временами я чувствовала себя на редкость глупо. Однажды мы провели целую неделю на М'хаэли. Калриссиан пытался там подлизаться к вице-барону Сукариану, чтобы вытянуть из него кое-какую нужную информацию. И мне пришлось изображать взбалмошную, не обремененную умственными способностями особу – по той причине, что Сукариан настолько презирал подобных дамочек, что вообще не считал их заслуживающими внимания. Что обеспечило мне необходимую свободу передвижений. Хуже всего было то, что Соло как-то раз застукал меня у комлинка, когда я думала, что это Сукариан вышел на связь. Я до сих пор так и не расхрабрилась выяснить у Хана, что он тогда обо мне подумал.

– Ну вряд ли он безнадежно разочаровался в тебе, – неуклюже утешил ее смущенный до малиновых ушей Скайуокер. – Хотя, боюсь, твоя репутация в глазах Сукариана восстановлению уже не подлежала.

– О, не думаю, – заверила его Мара. – Во время этих поздних визитов Сукариана и вызовов по комлинку я обычно была одета в одну из рубашек Лэндо. И я позаботилась о том, чтобы оставить одну из них висеть на распахнутой дверце личного сейфа в кабинете вице-барона. После того как выпотрошила сейф.

Люк улыбнулся. Все еще напряженно, пристыженно, но – искренне. И то хорошо.

– Представляю себе мину Сукариана, когда он обнаружил этот подарок.

Мара кивнула.

– Меня это тоже забавляет.

– Да… – Люк глубоко вздохнул, и Мара почувствовала, как он гонит прочь воспоминания и посторонние мысли. – Но как ты справедливо заметила, у нас есть, чем заняться, – продолжил он с трудовым энтузиазмом. – И нам предстоит долго-долго карабкаться по лестнице. Так что давай-ка собираться – и в путь.

* * *

Из того, как часто Ком Жа приходилось останавливаться и поджидать людей, Люк заключил, что этот подъем был весьма долгим. Почти таким же, как путь из подвальных помещений до первой двери. А учитывая то, то мышцы Мары еще не восстановились после пяти дней бездействия, а сам Люк ковылял с Р2Д2 и прочей поклажей на горбу, этот подъем должен быть даться им нелегко.

Но, к его удивлению, все оказалось вовсе не так тяжко. И не надо было быть джедаем, чтобы догадаться, почему.

Преграда, которую он выстроил между собой и Марой, исчезла.

Самое странное, что раньше он и не догадывался о существовании этой преграды. С их способностями улавливать мысли и настроение друг друга связь между ними была настолько тесной, что Скайуокер просто решил, что теснее уже некуда. Ан нет. Вовсе нет.

Открытие воодушевляло и путало одновременно. Люку случалось порой поддерживать мысленный контакт с другими людьми, но то, что происходило сейчас, не шло с этим ни в какое сравнение. Он чувствовал все, что творилось в душе Мары, каждую ее мысль, каждую перемену настроения, и знал, что она тоже видит его насквозь. Этот новый уровень взаимопонимания между ними был настолько глубже прежнего, что Люк только диву давался.

Когда он был ребенком, тетя Беру не уставала повторять ему, что только осознание своей вины, покаяние и прощение могут помочь разбить стену между друзьями. Сейчас он получил на редкость наглядное подтверждение этой истины.

Памятуя о том, что Мара еще не вполне вернулась в форму после выздоровления и что силы надо беречь, Скайуокер заставлял свой маленький отряд делать частые передышки. Рыжую контрабандистку эти остановки бесили ненамного меньше, чем бравых Ком Жа. Но Люк упрямо настаивал, и в результате подъем до очередной двери занял почти час. Зато когда они наконец добрались, Мара была уже вполне готова к вылазке.

– План такой, – заявил он, прощупав пространство по ту сторону двери Силой; насколько он мог сказать, там их никто не поджидал. – Оставляем Р2Д2 и Ком Жа здесь, а сами проведем небольшую рекон… рекогносцировку, – со второй попытки выговорил он; все-таки общение с Ханом и Веджем даром не проходит.

– Годится, – Мара тщательно проверила бластер.

Люк почувствовал, как она старательно душит страх перед новым вторжением на территорию противника. Он хорошо ее понимал – в конце концов это же ее, а не кого-нибудь подстрелили в прошлый раз. Он сам испытал нечто подобное перед первым возвращением в Облачный город.

– Может, стоит оставить им один из комлинков?

– Хорошая мысль, – согласился Скайуокер, снял с пояса комлинк и вложил его в маленький манипулятор Р2Д2. – Не забудь его включить, – предупредил он дроида.

Тот немедленно принялся возмущаться, по экрану деки побежал перевод.

– Знаю-знаю, – успокоил его Люк. – Я просто пошутил.

– Что? – не поняла Мара.

– Он сказал, что отключать комлинк в самый ответственный момент – это у нас по части Ц-ЗПО, – пояснил Скайуокер. – Шутка для посвященных. Ты готова?

Он почувствовал, как его спутница обратилась к Силе, чтобы внутренне собраться.

– Готова, – сказала она. – Идем.

Дверь открылась столь же бесшумно, как и предыдущая, что было очень любезно с ее стороны. Мара вслед за Люком шагнула через порог и затворила ее за собой.

– А вот это, – тихо сказала она ему в самое ухо, – очень здорово смахивает на Хиджарну.

Люк молча кивнул, изучая обстановку. Они оказались в обширном помещении, отдельные сегменты стен подпирали относительно низкий потолок в самых неожиданных местах. Здесь не было осветительных панелей, канделябров и мозаики на полу, как на нижнем уровне. Ничего, кроме однообразного черного камня повсюду. И несмотря на это, тут было удивительно свежо.

– Такое впечатление, что ребята, с которыми мы познакомились внизу, сюда не заходят, – сказал он. – Интересно знать, почему.

Мара отошла на несколько шагов в сторону и заглянула за одну из стен.

– Вот и ответ, – сказала она оттуда – Иди сюда, посмотрим вместе.

Причина запустения быстро выяснилась – за стеной в черном камне зияла трещина, сквозь которую виднелось небо.

– Готова поспорить, это случилось тогда же, когда была разрушена четвертая башня, – сказала Мара. – Сопутствующий ущерб.

– Осторожнее! – засуетился Люк.

– Да-да, конечно, – Мара выглянула в пролом. – Ага. Я была права, – она указала куда-то вперед, – вот она. Или то, что от нее осталось.

Люк поспешно догнал ее и тоже высунулся. Из пролома открывался вид на крышу. Крыша была размером с Большую арену и опускалась под довольно крутым утлом. Метрах в восьмидесяти прямо по курсу и чуть левее гнилым зубом торчали остатки разрушенной башни. На таком расстоянии да еще в тусклом рассеянном свете местного солнца видно было плохо, но Люку показалось, что камни на верхней кромке развалин оплавлены.