Глава 2. Непреодолимое

 

Гарри в последний раз улыбнулся Гермионе, в ответ та раздраженно закатила глаза. Она была очень красива в своей злости.

С ухмылкой на лице он вышел из поезда и начал расхаживать вдоль перрона, прекрасно зная, что сейчас все девушки были просто без ума от него, а все мальчишки-первокурсники смотрели на него с восхищением.

«Ах... школа».

Гарри Поттер был королем в школе. Сокурсники и профессора просто обожали Гарри. Все его любили... ну, все, кроме Гермионы, Драко Малфоя и еще нескольких слизеринцев. Большинство слизеринцев были нормальными людьми, но некоторые — просто помешанные на чистоте крови.

Какой-то парень выбежал из поезда и чуть не сбил с ног Поттера. Гарри даже не стал разворачиваться, чтобы узнать, кто это был.

— Следи, куда прешь, Поттер, — прозвучал холодный, самодовольный голос. — Отец не хотел бы знать, что на меня кто-то напал.

Гарри рассмеялся. Люди уже стали собираться вокруг них, чтобы посмотреть на очередную стычку Гарри Поттера и Драко Малфоя.

— Печально, — сказал Гарри.— Семнадцать лет, а всё ещё бегаешь к папочке, чтобы он защитил тебя.

— Почему... ты, — лицо Малфоя покраснело, похоже, словарный запас Драко попросту закончился.

— Я знаю, — сказал Гарри с выражением торжества на лице. Он заметил Гермиону, которая сходила с поезда, уткнувшись взглядом в книгу. — Это потому, что у тебя вообще нет мозгов, абсолютно никаких. Ты даже не можешь придумать нормальное оскорбление, не говоря уже о том, что вечно бегаешь и жалуешься папочке.

Гермиона покачала головой и продолжала чтение, в то время как остальные ученики пытались хоть краем глаза увидеть перепалку Поттера и Малфоя. Гарри неожиданно обнаружил, что когда он спорит с Малфоем, Гермиона окидывает его многозначительными взглядами. Эта мысль отвлекла его от спора с Драко. Очнулся он только в тот момент, когда своей драгоценной пятой точкой приземлился на каменную поверхность. Кажется, на Малфоя все же стоило обращать внимание. Но заклинание, попавшее в грудь Поттера, стоило того, чтобы лишний раз взглянуть на Гермиону.

Кто-то подал ему руку. Гарри мечтательно улыбнулся и взялся за неё.

— Давай, приятель. Куда ты смотришь, Малфой был прямо перед тобой! А у тебя на лице такое выражение, словно ты съел самый вкусный в мире тыквенный пирог... — Рон замолчал, но тут до него дошло, в чем дело. — А-а-а, понятно. Грейнджер? — спросил Уизли, заранее зная ответ.

Гарри по-прежнему глупо улыбался.

— Да, — мечтательно протянул он.

Рон покачал головой, потом завел лучшего друга в вагон.

— Гарри, Гарри. Когда же ты поймешь, что Гермиона Грейнджер — безнадежное дело? Она просто не хочет быть с тобой. Я думал, что ты уже вырос и понял, что тебе семнадцать.

— Рон, — нетерпеливо оборвал друга Гарри, — я не сдамся, пока не найду путь к сердцу Гермионы. Она для меня — самый дорогой человек в мире.

Рон провел ладонью по своему лицу, пытаясь побороть желание накричать на Поттера. Конечно же, этот его жест не возымел должного эффекта, и Гарри так и не понял смысл сказанного. Упорству Уизли можно только позавидовать: не у каждого хватило бы терпения и сил для того, чтобы попытаться заставить этого безнадежного романтика увидеть то, что было очевидно другим.

— Не смей! Ты опять превращаешься в сумасшедшего влюбленного идиота, Гарри. Может ты, как и в прошлом году, опять начнешь писать стихи и петь серенады под окном Грейнджер?

— Я покончил с этим, — уверенно сказал Гарри. — Теперь я понял, что с самого начала это была идиотская идея. Не думаю, что она хочет еще раз услышать весь этот бред... Может быть, ей написать письмо, типа от тайного поклонника?

Руки Рона вновь начали чесаться. Желание накостылять лучшему другу по шее вернулось, казалось, с утроенной силой.

— Да уж, — выдавил Рон, желая хоть как-то помочь влюбленному товарищу. Гарри нахмурился, и Уизли решил побыстрее сменить тему. Друзья иногда говорили о чувствах Гарри к Гермионе, но Рону никогда не нравились эти разговоры. — Ты уже знаешь, что мне подарили новую Молнию?

Гарри сразу оживился при упоминании о квиддиче. Он просто обязан узнать про эту Молнию, а о Гермионе они могут поговорить и потом.

— Огненный болт только для вратарей? — спросил он, улыбаясь во все тридцать два зуба. Уизли облегченно кивнул: резкая смена темы прошла успешно. — Неужели твой отец купил его тебе?

— Подарил к началу учебного года, — с гордостью сказал Рон. — Я попросил запасную, чтобы можно было одной метлой пользоваться на тренировках, а другой — во время игры. Он купил, но выразил искреннюю надежду на то, что я не испорчу ее в первый же день.

— Ты всё равно её испортишь, — усмехнулся Гарри.

— Эй! — в голосе Рона явно слышались негодование и обида.

Карета подъехала к замку. Когда они вышли из неё, к Рону сразу же подошла Лаванда Браун и, как обычно, вместо приветствия поцеловала его. Рон так страстно ответил на ее поцелуй, что девушка даже застонала от удовольствия. От этих звуков Гарри почувствовал легкую тошноту, поэтому он толкнул Рона локтем прямо в грудь, тем самым прерывая их поцелуй. Рон оторвался от своей подруги и удивленно посмотрел на Гарри; Лаванда немедленно сделала то же самое.

— Что? — невинным голосом спросил Гарри.— Единственное, чего я хочу, так это чтобы вам выделили отдельную комнату и вы могли бы делать там все, что пожелаете! Вы прямо пожираете друг друга глазами.

— Да ты просто завидуешь, потому что ты не можешь делать то же самое с Гермионой, — сказала Лаванда.

— Лаванда права, Гарри, — поддержал девушку Рон и положил руки на ее точеные плечи. — Перестань быть таким стесняшкой.

Они вошли в Большой Зал. Гарри чувствовал себя лишним. Почти все его друзья сидели со своими вторыми половинками. За исключением Луны. Он всегда чувствовал себя странно, когда общался с Луной. Гарри познакомился с ней на пятом курсе, когда услышал, как она критиковала некоторых старшекурсников. Теперь Луна была почти так же популярна, как и он сам, хотя некоторые находили немного странным то, что за каждым углом Лавгуд ищет каких-то таинственных мозгошмыгов. Луна была единственной из всех его друзей, не высмеивавших чувства Гарри к Гермионе. В прошлом году она делала все, что могла, пыталась помочь Гермионе увидеть Гарри в ином свете... но, конечно же, ничего не получилось.

Они сели за стол Гриффиндора, Малфой уселся за стол Хаффлпаффа, злобно поглядывая на Гарри. Несколько поколений семьи Малфоев обучались на Хаффлпаффе, поэтому Драко был рад продолжить эту семейную традицию. Жаль, что никто из Хаффлпаффа не хотел иметь с ним дело. Малфоя ужасно раздражало то, что Гарри считался Королем школы. Хаффлпаффцы им просто восхищались: «Король школы снова вернулся. Он сам Мистер Популярность. Он такой симпатичный!» — конечно, отчасти это было правдой, но, стоит признать, иногда Гарри всё же был жутким идиотом.

Жаль, что Гермиона всего этого не говорит.

И, кстати, именно она сейчас шла прямо по направлению к Гарри.

— Поттер, собираемся в кабинете Дамблдора после праздника, — быстро и четко сказала она, стараясь не встречаться взглядом с Королем школы.

Гарри улыбнулся своей фирменной улыбкой, от которой таяли все девушки... все, кроме Гермионы.

— Спасибо, дорогая. Может, присядешь со мной?

— Фу, — Гермиона произнесла это так, словно увидела что-то неприятное. Она гордо развернулась и села рядом с Авророй.

«Подождите-ка, — подумал Гарри. — Аврора?»

Его сестра дружила с девушкой его мечты и даже не попыталась уговорить её пойти с ним на свидание? С другой стороны, эта дружба может принести ещё больший вред. Дома Гарри постоянно прикалывался над сестрой, жутко ее раздражая. Естественно, она с легкостью могла все это рассказать Гермионе, тем самым еще больше усугубив его нелегкое положение.

Отлично. Тогда Гермиона ещё больше его возненавидит.

Праздник пришел и прошел без сучка и задоринки, и вскоре после него Гарри отправился в кабинет профессора Дамблдора. По дороге он вытащил Карту Мародеров, надеясь увидеть поблизости Гермиону. Но она шла другим путем. Поэтому Гарри молниеносно развернулся, побежал туда и догнал её.

— О, Грейнджер, — сказал он, оказавшись позади неё. Гермиона визгнула от испуга и повернулась. — Не ожидал тебя здесь увидеть.

— О, Поттер, — протянула она, скрестив руки на груди и подражая его тону, — я должна была догадаться, что это ты.

— А почему это? — спросил Гарри, приподняв бровь.

— Во-первых, если бы у тебя работало хотя бы несколько извилин головного мозга, ты бы понял, что только мы идем в кабинет Дамблдора, — снисходительно сказала Гермиона. Она была единственным человеком из всех учеников и профессоров, кто оскорблял его и ничего не получал в ответ. Даже Снейпу приходилось выслушивать в свой адрес ответное оскорбление, когда он пытался сделать из Гарри дурака на своих уроках. — Во-вторых, я слышала, как ты мчался сюда.

— Эй, я могу изменить свое, как ты говоришь, эго, — сказал Гарри. — И ты не можешь этого отрицать.

— О, Мерлин, — сказала Гермиона. — Почему все мальчики думают, что они такие крутые? Только потому, что некоторые глупые девочки запали на них? Ты хоть понимаешь, что о тебе никто и не вспомнит, когда мы закончим Хогвартс? Мы перейдем в мир взрослых, и это означает, что нам придется зарабатывать деньги и устраиваться на достойную работу, и, думаю, твоя сногсшибательная улыбочка, от которой все в школе падают в обморок, твоя наглая ухмылка, и твой финт Вонски... во взрослой жизни это не сработает! — Гермиона судорожно придумывала, как бы еще задеть Поттера.

— Во-первых, — терпеливо поправил Гарри, — финт Вронского. А во-вторых, в случае, если ты не поняла, в этом году у меня лучшие оценки по всем предметам и уже есть множество работодателей, которые с нетерпением ждут меня. И, в конце концов, даже самые хреновые игроки в квиддич получают кучу денег. Но я же определенно буду получать больше. Ты ведь тоже так думаешь?

Гермиона вздохнула.

— Действительно, Поттер. Почему ты не можешь дать мне отдохнуть хотя бы десять минут от твоей персоны и от твоих бесполезных приставаний? Они всё равно не работают.

— Я не...

Гермиона назвала пароль уродливой старой горгулье, тем самым перебив Гарри, и поднялась по винтовой лестнице в кабинет Дамблдора.

Похоже, им придется закончить этот разговор позже.

13.11.2012