Глава 11. Проще думать, что ничего не случилось.

Проще думать, что ничего не случилось.

Даже если мир вокруг сошел с ума.

Или ты сам.

Эмили ждала отца в кабинете. В это время дня доктор Линкенман находился на осмотре пациентов. Она и сама бы с интересом присоединилась к нему, но Фредерик строго запрещал ей это, аргументируя это тем, что, во-первых, она не является врачом или даже работником больницы, а во-вторых это может быть опасно. Как физически, так и морально. Некоторые пациенты психиатрического отделения не отличались спокойным и мирным нравом.

Посидев немного за папиным рабочим столом, она заскучала. Фреда могло не быть еще долгое время, а просиживать тут пнем она не желала. И вот тут её в голову пришла абсурдно-великолепная мысль. Эмили встала и подошла к вешалке, где висели отцовские рабочие халаты и надела один из них на себя. Великоват. Она примерила остальные – один из них вроде подошел по размеру. Поразмыслив с минутку, она все-таки взяла свою трость, чтобы на всякий случай подстраховаться, глубоко вздохнула и вышла из кабинета.

Отделение психиатрической терапии находилось по правую руку от нее, но она испугалась, что её там легко узнают, или, не дай бог, она столкнется там нос к носу с отцом, и решила направиться в другую сторону. Она старалась не торопиться, чтобы не споткнуться и не выдать себя. Голос в голове вопил, что это идиотская затея и на кой черт надо было все это затевать, но непонятное любопытство гнало её вперед. Мимо нее проходили, медсестры, врачи, санитары, пациенты – никто, в общем, не обращал на нее внимания, лишь изредка бросая взгляды не её трость. Тогда она чуть осмелела и пошла спокойным шагом, осматриваясь по сторонам и разглядывая окружающих.

У большого окна, выходившего на запад, стояли диваны, кресла, журнальные столики. Там сидели пациенты, читали прессу, разговаривали, или просто созерцали вид. Эмили приметила девушку, сидевшую особняком в кресле, поодаль от всех. Она была очень красивой, но на этом красивом лице застыло выражение отчужденности, словно в мыслях своих она была не просто далеко – а вообще в другой реальности. Русые волосы были немного растрепаны и ниспадали на плечи, кожа была немного бледна, но это даже придавало ей некую особенность. Её карие глаза смотрели в одну точку, и девушка сидела, словно статуя, не шевелясь и не разговаривая. Эмили немного устала от долго ходьбы и присела в кресло недалеко от нее. Девушка неожиданно повернула голову в её сторону, несколько секунд неотрывно рассматривала и вдруг улыбнулась.

- А я вас знаю. Вы – Эмили Линкенман? Дочь доктора Линкенмана?

Эмили оторопела от того, что её так неожиданно раскусили. Но отступать было некуда, и врать она не стала.

- Да, это верно. А откуда вы меня знаете? Вы папина коллега?

Девушка снова улыбнулась своей милой и завораживающей улыбкой. «Почти как улыбка мамы – такая же теплая и добрая» - отчего то подумалось Эмили.

- Нет, я не коллега доктора. Я – его пациент.

- Так вы с отделения психиатрии? – уточнила девочка и тут же обругала себя за бестактность. Разве можно задавать такие вопросы человеку. О чем она только думала.

- Меня зовут Алиса, - представилась девушка, словно не расслышав её. – Доктор Линкенман лечит меня вот уже несколько месяцев. Он – замечательный врач. А вас я видела на фотографии в его кабинете. Так вы, – она кивнула на белый халат Эмили – вы тоже доктор?

- Не совсем, - замялась девочка. – Я… просто не хотела, чтобы меня приняли за пациентку, - она указала на трость, висящую на подлокотнике кресла.

Алиса кивнула, повернулась к окну и на лице её опять застыла маска отрешенности и пустоты. Пытаясь отвлечь её, Эмили лихорадочно соображала, что можно сказать.

- Вы выглядите совершенно здоровой. Почему же вы в больнице? – ничего лучше в голову ей прийти не могло. Папа был прав, общаться с больными – это тонкое искусство, неподвластное Эмили.

- Я здесь потому, что никак не могу расстаться со своим возлюбленным, - просто ответила Алиса. – Я понимаю, что его уже нет на свете, но ничего не могу с собой поделать, – голос её был ровным и спокойным.

Эмили молча слушала, вспоминая, как папа рассказывал ей о девушке, которая попала к ним чуть меньше года назад. Видимо, это та самая девушка, жених которой скончался от болезни. Ей было безумно жаль Алису, но она не могла понять одной вещи…

- Вы… вы понимаете, что его уже нет? – осторожно спросила Эмили, стараясь говорить спокойно. – И не желаете мириться с этой утратой?

- Конечно, я все понимаю.Но это очень больно. Осознавать, что дорогой тебе человек больше никогда не будет с тобой рядом, – ответила Алиса, опустив глаза вниз. – Потому я из последних сил цепляюсь за собственное безумие. Ведь там, в мыслях и образах, он всегда со мной.

- Я тоже потеряла дорогого человека, - неожиданно для себя произнесла Эмили. – Моя мама погибла, когда я была еще ребенком. Я осталась инвалидом навсегда. А папа до сих пор не может себе простить все это, хотя он ни в чем не виноват. И все же мы стараемся жить дальше, ради близких и дорогих нам людей, что еще остались рядом. Ради друг друга, – на глазах девочки выступили слезы. – Зачем вы пытаетесь спрятаться в себе, если все прекрасно осознаете? Неужели у вас нет больше смысла жизни, дорогих вам людей, близких, любимых? Это же… это же эгоизм!

Быть может, она перегнула палку, говоря все это, но воспоминания о прошлом душили её и слезы капали против воли. Она вытерла их и встала, чуть пошатнувшись. Торопливо, пока на нее не начали оглядываться, она пошла обратно к кабинету отца, с трудом делая шаги. Она готова была упасть прямо посреди коридора, отчасти из-за горечи и обиды, отчасти от внезапно потяжелевших протезов. Вдруг кто-то положил ей руку на плечо, и она обернулась.

- Ты забыла свою трость на кресле, - Алиса вложила её в руку Эмили. – Давай я помогу тебе дойти, - она взяла девочку под руку и помогла ей добраться до дверей кабинета. Душившие Эмили слезы почти прошли, и она благодарно улыбнулась.

- Ты права, - сказала Алиса, виновато глядя ей в глаза. – Я только и делаю, что прячусь от боли и страха. Это глупо и бесполезно. Ты сильная. А я нет. Но я хотя бы должна постараться. Спасибо тебе. Просто спасибо, - и она ушла, не оборачиваясь, к себе в палату. Эмили хотела было извиниться за то, что наговорила, но к тому времени Алиса уже скрылась в коридорах.

Девочка вошла в кабинет, сняла и повесила на место халат, и посмотрела на себя в зеркало. Она надеялась, что папа не вернется сейчас и не застанет её с красными от слез глазами. Но на душе у нее, отчего-то было легко и приятно. Причины этому она найти не могла. Да и не хотела.