Студопедия — ПРЕРОГАТИВА ДЕТРОНИЗОВАНА
Студопедия Главная Случайная страница Обратная связь

Разделы: Автомобили Астрономия Биология География Дом и сад Другие языки Другое Информатика История Культура Литература Логика Математика Медицина Металлургия Механика Образование Охрана труда Педагогика Политика Право Психология Религия Риторика Социология Спорт Строительство Технология Туризм Физика Философия Финансы Химия Черчение Экология Экономика Электроника

ПРЕРОГАТИВА ДЕТРОНИЗОВАНА






Что же заставляло монархов так заботиться о сохранении своих преро­гатив и престижа? Одной из причин стал так называемый «общий кризис» 1640-х — 1650-х годов. Гипотезы, созданные в 60-х годах нашего столетия, были опровергнуты новейшими исследованиями, камня на камне не оста­вившими от теории, согласно которой социальные потрясения во Франции, Испании, Англии, Швеции, Голландии и России имели одинаковые причи­ны, и первым доводом было то, что в некоторых странах конфликтов было несколько. Но нельзя упускать из виду и действительно общиечерты раз­вития. В каждом случае истощение финансов, вызванное войной и неуро­жаями во всей Европе, периоды царствования малолетних государей, не­компетентные шаги правительства и иссякавшее терпение подданных вы­зывали восстания примерно в один период времени в разных регионах.[276]Поскольку в этих государствах монархам удалось восстановить свои пре­рогативы, возник миф о «веке абсолютизма». Это было не переходом к ав­тократии, а восстановлением нормальной формы монархии. Государи по­ступали так раньше и будут поступать снова. На сей раз восстановление власти сопровождалось новым соблазнительным аккомпанементом — ба- рочой пропагандой. Новой была не абсолютная власть, а ее информацион­ное оформление.

«Общий кризис» был самым суровым вызовом прерогативам монархии в эту эпоху. Ключ к пониманию «абсолютистского» государства следует ис­кать в предшествующем периоде. В каждом из государств, по отношению к которым употребляется этот термин, сословные представительства или со­веты знати ранее были необыкновенно могущественными или агрессивны­ми. В начале XVII столетия сословное представительство в Бранденбурге вмешивалось во все внешнеполитические и военные вопросы. Во Франции Генеральные штаты 1484 года и парламент 1597 года претендовали на пра­во назначать королевский совет; так же действовал шведский риксдаг на­чиная с 1634 года и вновь — с 1718 года. В 1641 году парижскому парламен­ту был объявлен выговор за вмешательство в государственные и прерога- тивные дела, равно как и парламентам в правление Елизаветы I. В 1642 году английский парламент объявил о своем праве контролировать вооружен­ные силы, хотя в 1661 году Карл II восстановил над ними свой безоговороч­ный контроль. В 1661 году Людовик XIV был больше обеспокоен намере­ниями парламента узурпировать его прерогативы, а вовсе не тем, как самому узурпировать права парламента. В определенный момент в большинстве государств предпринимались попытки урезать королевские прерогативы; перед правителями стояла задача их восстановить. Но эти «абсолютные» монархи стремились восстановить и усилить свою власть в существующих рамках, а не создавать новый порядок.

Правление королей Швеции Карла XI и Густава III традиционно свя­зывается с возникновением в этой стране «абсолютизма». Но после рас­смотрения более ранних событий это утверждение оказывается иллюзи­ей. В 1 634 году группа дворян воспользовалась внезапной смертью Густа­ва-Адольфа. Согласно Форме об управлении осуществление королевской прерогативной власти нуждалось в постоянном одобрении аристократиче­ского совета. Поскольку эти требования не устраивали Карла XI, его так на­зываемый переход к «абсолютизму» в 1680 году более справедливо назы­вать возвратом к обычным королевским прерогативам. Это подтверждает и декларация сословного представительства (риксдага): Форма об управле­нии действовала исключительно в период малолетства государя, а функ­ции совета были лишь совещательными. Право сословного представитель­ства вотировать экстраординарные налоги осталось неприкосновенным. Попытки историков защитить «абсолютизм» династии Ваза основаны на утверждении, будто подданные Карла XI не имели законных средств сопро­тивления королю. Предполагалось, что он будет уважать их жизнь, свободу и собственность; в противном случае взывать к закону было тщетно. Един­ственным способом восстановить справедливость было направить коро­лю петицию с требованием придерживаться принятых им решений.[277] До 1947 года ни один из судов не мог возбудить дело против короля и предпри­нять что-либо против него. Единственной возможностью была петиция о праве с просьбой о суде и королевской милости. Почувствуйте разницу.

В 1720 году эксперимент 1634 года был повторен, только вместо аристо­кратического совета в государственную политику вмешивалось сословное представительство. В 1722 году Густав III пытался сохранить свои преро­гативы. Принятая в этом году конституция имеет репутацию документа, восстановившего «абсолютизм»: при критическом рассмотрении такая ил­люзия исчезает. Конституция устанавливала королевские прерогативы во внешней политике и патронате. Контроль над налогообложением и зако­нодательством делился между королем и сословным представительством; развязывание наступательной войны без их одобрения было запрещено. Поэтому прерогатив у Густава III было гораздо меньше, чем у английского короля Георга III.

Не так давно некоторые исследователи обратили внимание на особен­ности «абсолютизма» в Дании и Савойском герцогстве.[278] Им удалось пока­зать, что миф не соответствует реальности. В очередной раз мы видим, что многое объясняет распределение власти в предшествовавший «абсолютиз­му» период. Правление герцога Амадея Савойского начиналось девятилет­ним периодом регентства. В 1684 году Амадей стал править самостоятельно и установил жесткий контроль центра над провинцией, что вполне осуще­ствимо в небольшом государстве. Его «абсолютизм» едва ли представляет собой нечто большее, чем восстановление режима сильной личной власти в маленьком королевстве. В Дании короли были марионетками, и сильней­шим из них не удавалось править без постоянного вмешательства сослов­ного представительства и советов, контролировавшихся знатью. Датская монархия была выборной. Даже если на практике порядок наследования престола не нарушался, знать всегда имела возможность навязывать пра­вителям ограничительные хартии. Хартии передавали суверенитет в руки короля и аристократического государственного совета (ригсрада), согла­сие которого требовалось для объявления войны и до некоторой степени для назначения на высшие государственные должности. В 1660 году такой порядок прекратился из-за военной катастрофы, а также потому, что сове­ту не удалось стать альтернативой королевской власти. Монархия была объявлена наследственной по линии Фридерика III и наделена королевски­ми прерогативами. В этом отношении Дания следовала по пути многих го­сударств раннего Нового времени, в которых попытки ввести коллегиаль­ное управление оканчивались неудачей.

Выводы

Абсолютные монархи не стремились к неколебимой власти над всем, о чем они только могли помыслить, как предполагает концепция «абсолю­тизма». Определение абсолютной власти имеет особую специфику. Во-пер­вых, такая власть исключает право на сопротивление или на условную вер­ность, на которые претендовали как французская знать до XVI столетия, так и венгерское дворянство до 1687 года. Абсолютная власть требовала повиновения. Во-вторых, при абсолютной власти государственные дела яв­ляются прерогативой монарха, а не находятся в ведении аристократиче­ских советов или сословного представительства. Абсолютная власть несо­вместима с конституционными соглашениями, такими, что были навязаны российской императрице Анне в 1730 году и шведскому королю Фридриху I в 1720 году, согласно которым королевская прерогатива управлять полити­кой передавалась в руки аристократических собраний под председательст­вом государя. Напротив, абсолютные монархи со своими министрами сове­товались, но их слово всегда было последним. Государства, где вопросы внешней политики и контроля за вооруженными силами находились в ве­дении комитетов, а право принимать решения принадлежало сословному представительству, назывались республиками. Монархия, которая терпе­ла подобные унижения, была не более чем квазиреспубликой. Смыслом и отличительной характеристикой монархии была не передача власти по на­следству (королей могли избирать), а контроль над политикой одного чело­века или его доверенных лиц. Все прочие виды монархии не были достойны этого названия. Выражение «Король правит сам» было одним из многих де­визов Людовика XIV. Эти простые критерии отражают суть монархии. Они объясняют мотивы схваток за корону и то, почему борьба за влияние на венценосцев была столь упорной.


В этом смысле монархи Ганноверской династии обладали властью столь же абсолютной, что и Бурбоны и Габсбурги. Английская монархия долгое время была сильнейшей в Европе. В то время как она становилась все более абсолютной, на континенте монархии постепенно начали имитировать анг­лийскую модель. Концепция «абсолютизма», согласно которой королев­ская власть распространяется на законодательство и налогообложение, исключает из круга нашего рассмотрения Англию. Но тогда из нее следует исключить все остальные государства раннего Нового времени, ни в одном из которых, за исключением России, люди не могли бы подчиниться столь деспотическим порядкам. По-иному можно рассматривать и революцион­ные конституции, принятые в 1788 году в Америке ив 1791 году во Фран­ции. Их оригинальность заключалась не в признании прав представитель­ных органов вотировать налоги: абсолютные монархи свободно допускали это на протяжении столетий, хотя права представительств были в этих доку­ментах расширены. Прежде всего их новизна заключалась в наступлении на королевскую прерогативу. В статьях, касавшихся исполнительной вла­сти, открыто отрицался абсолютный контроль одного человека над внеш­ней политикой: право американского президента объявлять войну было подчинено решениям Конгресса, а право французского короля — Нацио­нальному собранию. Подобные антимонархические ограничения создава­лись не только в ходе революций. Некоторые государи были способны на самопожертвование. Не вступившая в действие конституция, написанная в 1782 году Леопольдом Тосканским, разделяла бывшие королевские пре­рогативы заключения договоров, объявления войны и сбора армии с выбор­ной ассамблеей. Примечательно, что перед этим он изучал принадлежав­ший ему экземпляр конституции штата Пенсильвания.[279]

Предписанные конституциями меры не были беспрецедентными, одна­ко никогда ранее они не фиксировались в писаных документах такого рода и не предлагались в качестве образца для человечества. Они завершили эпоху, когда абсолютная власть была повсеместной формой правления — хотя и не в таком виде, в каком ее обычно представляют. Именно потому, что ничто больше так не поражало воображение англичан, они сохранили суровую власть королевской прерогативы даже после ее перехода в руки министров, возглавляющих партию большинства в палате общин. Пока Руз­вельт, чтобы объявить войну Японии после Перл-Харбора, дожидался засе­дания Конгресса, Черчилль шел кратчайшим путем. Он вместе с Георгом VI объявил войну и поставил парламент перед свершившимся фактом.

Становится более ясным и вопрос об отношениях между абсолютными монархами и знатью. В утверждении, что действия короля носили антиари­стократическую направленность, есть доля истины, но опять же не в при­вычном для нас значении. Государи не могли справиться с влиянием зе­мельной знати на местах и потому стремились к сотрудничеству с ней. Хотя среди дворян могли оказаться будущие клиенты короля, способные предот­вратить опасность, заключенную в том, что центр был вынужден полагать­ся только на одного местного владетеля, не существовало бюрократии, независимой от местных структур власти. Представители знати контроли­ровали местное управление двумя способами: они назначали себя на офи­циальные или полуофициальные должности и исполняли судебные и фис­кальные обязанности феодальных сеньоров. Людовика XIV, лично произво­дившего назначения на посты в центральном правительстве, можно назвать противником знати, только если мы отождествляем дворянство с неболь­шой группой грандов. Государственные секретари, министры, советники и администраторы набирались из знати рангом ниже, большинство из них из­начально не было ни богатыми, ни влиятельными и, следовательно, именно они наиболее ревностно защищали интересы короля. Дадли и Сесил, лос Кобос и Кампоманес, Ришелье и Фелипо начинали свой путь скромно, а за­вершали его в одеяниях высшей знати. Королевские чиновники, первона­чально принадлежавшие к буржуазии, быстро порывали со своим сосло­вием, поскольку королевская служба всегда была главным способом аноб- лироваться. Французские Бурбоны в XVII и испанские Бурбоны в XVIII столетии опирались на низшее дворянство, чтобы подорвать позиции гран­дов в центральных советах. Но даже высшим дворянством короли не пре­небрегали окончательно. Все монархи одаряли грандов должностями, на которых могли находиться только люди, стоящие на высших ступенях со­циальной иерархии: это были посты при дворе и в армии, должности вице- королей, правителей провинций и посланников. Абсолютный монарх был противником знати только в одном отношении. Он отказывался опускаться до роли председателя в самопровозглашенном аристократическом совете. Знать могла советовать и управлять, но в свой совет их назначал король, и его решение было окончательным. Все остальные формы правления не яв­лялись настоящей монархией.

Другая тема, принимающая иное освещение, — это предполагаемое стремление сословного представительства, контролируемого знатью, взять верх над правительством. Это заявление нелепо, так как сословное пред­ставительство не вмешивалось не в свои дела. Историки слишком долго считали отношения между короной и представительством непрерывной борьбой. Некоторые исследователи эпохи Тюдоров и Стюартов, правда, ут­верждали, что английский парламент не стремился расширить свою власть за счет монарха. Но королевские прерогативы быстро таяли, если король не использовал их аккуратно; хотя королевская власть и рождала некоторые ожидания, она была тем, на что государь в действительности мог претендо­вать. Слабые правители провоцировали сословные представительства до­биваться большей власти, которой энергичные государи их впоследствии лишали. Деспотическое правление, неверная налоговая политика, мало­летство короля или некомпетентность министров обычно влекли за собой захват королевских прерогатив сословными представительствами или кон­тролировавшей их знатью. В этом отношении в эпоху раннего Нового вре­мени возобновился характерный для Средних веков конфликт, в котором король и парламент вели борьбу за право назначения на должности. Поли­тические проблемы рассматривались через призму отношений патроната и борьбы фракций. Если некое учреждение выступало против королевских прерогатив, это означало, что королевские чиновники когда-то ущемили интересы значительной части его членов, однако конституционные прин­ципы вовсе не ставились под сомнение. Поскольку управление группиров­ками знати и распределение патроната были первой обязанностью монар­хии, вызов, брошенный королевским прерогативам, был главным симпто­мом слабости правителя.

Впоследствии удачливые монархи восстанавливали свои позиции. Про­тиводействие сословным представительствам, узурпировавшим королев­скую власть, не делало их «абсолютными» и не уничтожало значения пред­ставительств, возвращенных к своим обычным вспомогательным обязан­ностям. Это ставит под сомнение созданный вигами миф о том, что контроль сословий над правительством был желанной нормой. Это неверно. Сослов­ные представительства желали уничтожить прерогативы компетентных го­сударей не более, чем последние стремились ликвидировать деятельность представительств. И все же европейские историки склоны считать сослов­ные представительства слабыми, несмотря на то, что они разделяли преро­гативы государя.[280] Если следовать этому критерию, то английский парла­мент оказывается одним из самых слабых в Европе раннего Нового времени. Отказавшись от модели противостояния, мы увидим, что сильная монар­хия не обязательно предполагала слабое сословное представительство. Ес­ли государь хорошо справлялся со своей работой, консультативные органы работали на него, а не против него. Следовательно, чем сильнее был прави­тель, тем лучше.

Акцентуация королевских прерогатив была главной темой европейской истории после окончания периода борьбы с ними. Королевская власть в определенных широких пределах была такой, какой ее делали отдельные монархи. И все же многие историки упрямо искали ответы на неверно по­ставленные вопросы. Они изучали социально-экономическую основу «аб­солютизма» вместо того, чтобы исследовать причуды высокой политики и выдающихся личностей. В Польше были такие же социально-экономиче­ские условия, как и в Пруссии: могущественная знать, слабое крестьянст­во и экономика, основанная на производстве зерна для экспорта в Запад­ную Европу. Но в этих двух странах сходный базис порождал две противо­положные формы монархии. В Швеции монархия то приобретала, то теряла абсолютную власть. Нет никаких свидетельств, что ее основная, по марк­систской терминологии, база претерпевала изменения с 1680 по 1720 годы только для того, чтобы подвергаться дальнейшим преобразованиям вплоть до 1772 года. Историки изучали чиновный аппарат «абсолютной монар­хии» вместо того, чтобы уловить те импульсы, которыми монархия вдох­новлялась. Наконец, их больше интересовали конфликты, спровоцирован­ные абсолютными государями, а не полномочия, которыми те обладали. Ис­следователи не предпринимали попыток сравнить королевские прерогативы в разных государствах раннего Нового времени, оценить их относительные размеры, определить спорные моменты. Мы полагаем, что успешная реали­зация прерогатив, а также способность увеличивать ее размеры при мини­мальной оппозиции отличала сильных государей от слабых. Находчивые юристы находили способы расширить прерогативы монарха, не преступая правила слишком решительно. Изучать монархию раннего Нового времени без четкого понимания прерогативы — все равно, что наблюдать за парти­ей в теннис на поле без разметки.








Дата добавления: 2015-08-12; просмотров: 473. Нарушение авторских прав; Мы поможем в написании вашей работы!



Композиция из абстрактных геометрических фигур Данная композиция состоит из линий, штриховки, абстрактных геометрических форм...

Важнейшие способы обработки и анализа рядов динамики Не во всех случаях эмпирические данные рядов динамики позволяют определить тенденцию изменения явления во времени...

ТЕОРЕТИЧЕСКАЯ МЕХАНИКА Статика является частью теоретической механики, изучающей условия, при ко­торых тело находится под действием заданной системы сил...

Теория усилителей. Схема Основная масса современных аналоговых и аналого-цифровых электронных устройств выполняется на специализированных микросхемах...

Основные разделы работы участкового врача-педиатра Ведущей фигурой в организации внебольничной помощи детям является участковый врач-педиатр детской городской поликлиники...

Ученые, внесшие большой вклад в развитие науки биологии Краткая история развития биологии. Чарльз Дарвин (1809 -1882)- основной труд « О происхождении видов путем естественного отбора или Сохранение благоприятствующих пород в борьбе за жизнь»...

Этапы трансляции и их характеристика Трансляция (от лат. translatio — перевод) — процесс синтеза белка из аминокислот на матрице информационной (матричной) РНК (иРНК...

Упражнение Джеффа. Это список вопросов или утверждений, отвечая на которые участник может раскрыть свой внутренний мир перед другими участниками и узнать о других участниках больше...

Влияние первой русской революции 1905-1907 гг. на Казахстан. Революция в России (1905-1907 гг.), дала первый толчок политическому пробуждению трудящихся Казахстана, развитию национально-освободительного рабочего движения против гнета. В Казахстане, находившемся далеко от политических центров Российской империи...

Виды сухожильных швов После выделения культи сухожилия и эвакуации гематомы приступают к восстановлению целостности сухожилия...

Studopedia.info - Студопедия - 2014-2024 год . (0.01 сек.) русская версия | украинская версия