Казимирова правда

Осужденное в себе

 

 

 

 

I

Солнце встало прям в зенит,

Появился аппетит,

И Георгий, клерк усталый,

Позабыв отчет квартальный,

Двинул мысли и живот

Прямо в оазис "Бутерброд".

 

Каждый день, в обедни час

Клерк Георгий, как сейчас,

Свой любимый суп в столовой,

Непременно навещал.

Через площадь за едой

Жора не один бежал.

 

Вор с судьей,

Ребенок с дедом,

Задыхаясь от от слюней,

Помышляя об одном

Шли: Георгию навстречу,

Кто-то в том же направленье,

Кто-то создавал толпу,

Выбрав поперек движенье.

Но как в строе при параде,

Под одним родным гербом,

Гимн совсем не о труде,

Всем умом и животом,

Пели молча на обеде.

 

Пол пути Георгий сделал

И уже почти обедал,

Мысленно рисуя стол

Под тарелкою с едой,

Что ко рту несется, мол.

Мыслею питавшись той,

Не сумел остановиться

Чтоб с помехою судиться,

Что посмела появиться.

 

Ровно полчаса спустя,

Жора сучил рукава,

В зеркале журя себя,

Ведь в зубах была трава!

Тут покинув кабинет,

Рядом чистил туалет,

Ароматною водой,

Друг обеденной столовой,

Казимир - советчик вечный,

Жоры друг, коллега верный.

"Ты, Георгий, говорят,

Нынче деду нищий ряд

Снес зубов, и очень рад?"

Жора юмор не ценил

И суть дела изложил:

Мол "Не трогал никого,

Лишь сбежал от одного,

Кто кричит не весть о чем,

По преимуществу о том,

Что не весть о чем рассказ,

Я не слушал в сотый раз".

 

 

II

Клерк Георгий с Казимиром,

По обычию, над миром,

Что на площади царил,

Шуткой каждый одарил.

Человек за человеком

Уходил и приходил,

Не узнав, спеша, о том,

Что же старый им твердил.

Казимир тогда смекнул:

"Раз он Жору отчитал,

И того, кто с кофе стул,

Никогда не покидал,

Смог согнать из-под зонта,

Значит, мы теперь друзья!

Я, пожалуй, виноват,

Раз, не зная весь расклад,

Пошутить особо рад,

Что и в снег и даже град,

Не найдет старик того,

Кто услышит и поймет его.

Вот пойду и расспрошу,

Что за сильную нужду

Дед нашел в своих слезах

О не слушанных словах".

 

Казимир покинул зал,

Сделал парочку шагов,

Обнаружив – дед пропал,

След внимательно искал…

 

 

III

Тут земля вдруг загремела,

Поедая дробь брусчатки,

«Бутерброд», и все палатки...

Словом, площадь уплела!

 

В кратере летала пыль,

Вся остановилась быль,

Лишь старик и Казимир

Ощутили теплый мир,

Отыскав среди руин,

Утешенье во плоти,

Зная, каждый - не один.

 

По пути наверх, до дома,

Дед поведал Казимиру,

Что за значимость была,

Двадцать лет последних миру,

Всё твердить свои слова.

 

"В школе физику любил,

А уроки языка

И сложения стиха,

Чертежам лишь отводил.

Став взрослее, о домах,

Я точней впитал науку,

Изучив во всех томах

Архитекторское дело.

Получив диплом отличный,

Строил много лучших планов

И попутно с тем - домов,

Опыт заимев приличный.

Став женатым и способным,

Дал свободу той мечте,

Что еще малым и ленным

Овладела мной к беде.

В документы превратил

То, что на листках мудрил

И отнес на суд у мэра.

Тот одобрил и снабдил

Мой особенный проект.

Всех тогда я удивил,

Площадью венчав проспект.

Скоро к площади концы,

Новых улиц и бульваров,

Дотянули молодцы,

Оценив, в конце концов,

Силу плана моего.

 

Знал я физику не зря…

Начертил, пересчитал,

Все что изменили зря

Там, где мой кирпич стоял,

И от циферок упал:

Все разрушится бесследно,

Все, что строил так желанно,

Повернется с ног на дно!

Горожан своих люблю,

Потому с того момента,

Думал, каждому скажу,

Что его тут ждет беда…

Я был прав, и эта сила

. Двадцать лет меня носила".

 

Казимир послушал деда,

Справедливый вывод сделал,

Чуть по челюсти не въехал,

Застонал в порыве гнева:

"Что ты прав - тут спору нет,

Но ведь целых двадцать лет,

Тщетно языком пахал!

Вырастив корону психа,

Что на старый век дурной,

Не умеет кроме крика,

О толпе к нему глухой,

Больше ровно ничего!

И не знал беду никто,

Знавший: ты - беда, и все!

Ведь нельзя в обеде, деле

Пробежать мимо тебя:

Хочешь что-то рассказать,

А время - любит поджимать,

Не позволяя нам стоять,

И нужным столь словам внимать.

Осел! Да ты глупей всей глупости толпы!

Бежать за каждым, чтоб сказать,

О глухости его и оттого беды?!..

Никто! Никто не знал,

Куда сегодня б не попал,

Лишь только, старый, потому,

Что ты своим же языком

Разрушил и свою мечту,

И что построил ей ведом,

И множество людей,

А с ними и идей.

 

Сминая "К черту!" чертежи

И деньги, что за них добыл,

Дед больше не ругал,

Глухих к советам типажи…

И потому теперь стонал,

Что поздно грех свой осознал:

Ведь не людей тогда спасал

А правоту им утверждал

слов о беде...

Которых...

...так и не сказал!

 

IV

За делом своего спасенья,

И деда строгим поученьем,

Казимир, забыв про время,

Опоздал с обыкновеньем

К ужину,

К своей жене.

Коей не было важней,

Ничего во всей вселенной,

Приготовить теплых щей,

Для их семейной, очень редкой,

Трапезы...

...и с ней любви вечерней.

 

Все тела и души все силы,

В тарелки бережно вложила.

И не жива, совсем без силы,

Надежды сердца возложила

На свой единственно целебный,

Мужчины

голос очень нежный.

 

Казимир же ждал другого...

Нынче ж старца превозмог!

Значит, от жены иного

Ждать признания не мог.

Потому с порога рьяно

Начал было наступать:

"Никогда не станешь слушать,

Почему опять не рано,

Но сегодня повод был,

Я не смог!

А не забыл..."

Эти мысли словно взмыли

Казимирову Ларису

За порог, где прежде были

Так державшие девицу

Казимира, мужа, силы.

 

Солнце спрятал горизонт,

Казимир взглянул в окно,

В отраженье наблюдался блик:

Самый” “справедливый” рот,

Вкруге - самый нищий лик…

 

***

Наш герой терпеть не смог,

Отступивши, произрёк:

«Зря исчезли тонны камня,

И таких людей

толпа!»

Казимир ведь так себя и брёг,

Храм правдивейших идей,

Мня самим себя судьей,

Как он прав и почему,

Той кто в голоде души,

Убегала и ждала

Насыщавшее "люблю",

Закрывая быстро уши,

От того что не спасет –

То, что Казимир несет...