Knocking on heavens doors

Айеро плелся за дочкой, прыгающей походкой ведущей его по ненавистному городу. Лос-Анджелес опостылел еще много лет назад, когда сам Фрэнк остался в Джерси, не променяв тихий городок даже на ближайший Нью-Йорк. А сейчас город ангелов превратился в город опасений и тревог, и с каждым месяцем разлуки с дочерью становилось все более не по себе. Он не держал ее около себя никогда, не было смысла. Она слишком свободная, чтобы сидеть под родительским крылом, и слишком сильная, чтобы не преодолеть всех трудностей и соблазнов. Он приехал навестить ее на весенних каникулах, чтобы удостовериться, что она ведет себя именно так, как говорит. Проверив зачетку и приведя в порядок гитару, он разрешил заинтриговать себя внезапной влюбленностью самой бойкой из детей.

- Ли, говоришь? Она кореянка? – он нервно покашливает, сжимая и разжимая кулаки в кармане.

Мне без разницы, конечно…

- Нет, у нее огромные глаза и белая кожа, все, как ты любишь, папуль, - счастливая девушка пыталась не казаться слишком взволнованной. Она подхватила отца под руку, чуть повисая на нем, - только будь вежлив, хорошо? Постарайся принять своего будущего зятя. Он тебе понравится. Мировой мужик.

Интересно, какой шанс встретить его сегодня в таком огромном городе? Нулевой ведь, да?..

- Как его зовут, еще раз? – он был уверен, что Лили не произносила его имени ни разу.

- Я называла, - она посмотрела так строго, что отец не сдержал улыбки от серьезности дочки, - и больше не буду. Он сам представится, я думаю. У вас же принято так, верно? О, да, здравствуйте, меня зовут Фрэнк Айеро.

Я гитарист группы My Chemical Romance.

Она так смешно передразнила его манеры и интонацию, что Фрэнк засмеялся, открывая еще один из миллиона скрытых талантов своего чада. Такая чудесная, и сейчас – его точная копия, и даже странно, что вдалеке от семьи она постаралась достичь даже внешнего сходства.

Такая же, как и я когда-то. Бунтующая против общества, напористая, вечно смеющаяся и влюбленная без оглядки. Только влюбленная взаимно и счастливо настолько, насколько я бы только мог ей пожелать. Насколько я мог бы пожелать этого сам себе.

- Нас хоть ждут? – он с опаской повернулся, встречаясь с виноватым взглядом.

- Ой, я забыла предупредить… - она часто заморгала, опустив взгляд, - Но в этом доме мне всегда рады, уж поверь! Почти как своей дочке. С тех самых пор, как я показала свое мастерство в приготовлении кофе, конечно же.

Она отшучивалась, переводя тему, не называя конкретных фактов. Отеческое сердце рвалось из груди, изнывая от волнения и мыслей о том, что в этом городе он теряет дорогих людей.

И кофе, чертов кофе. На треть с молоком без пенки.
Как он его любил! Интересно, он и до сих пор любит? Неужели до сих пор такой же?

Они свернули к ухоженному дому с постриженными газончиками и целым вишневым садом. Фрэнк озирался по сторонам, удивляясь, что за богачи тут живут, и, должно быть, они правда хорошие люди, раз приняли девочку из провинции, как свою. Они подошли к деревянной двери, и Лили подняла пальчик к кнопке звонка.

- Готов, папуль? – в ее глазах плясало солнце, и они блестели потрясающим медовым оттенком.

- Вполне, да, - тот кивнул, слушая резкий звонок.

Не готов. Я буквально недавно стал опытным отцом, а сейчас уже иду знакомиться с родителями девушки своего ребенка. Это звучит так устрашающе. Страшней, чем первый раз держать на руках кричащего первенца. И так же незабываемо, я уверен.

Шаркающие шаги с той стороны. Он подходит торопливо, не желая держать нежданных гостей перед закрытой дверью.

- Это Лили! – крикнула девушка, отталкивая отца так, чтобы его не было видно в камеру у входа.

Два щелчка, и дверь беззвучно открывается перед семьёй Айеро.

- Прости, что без предупреждения, и я знаю, что Ли не дома, но я бы очень хотела тебе кое-кого представить. Уверена, что у вас много общего, помимо меня, и вы найдете, о чем поговорить, - она тараторила, не давая хозяину этого шикарного места вставить и приветливого слова. – Мой отец хотел видеть родителей моей девушки. Фрэнк Айеро.

Она заграбастала отца за футболку, вытаскивая его из-за двери, буквально толкая на ошарашенного мужчину.

Его глаза, покрасневшие, усталые. Я вижу растрепанные, как и много лет назад, волосы натурального цвета, кое-где с проседью, запутанные в воронье гнездо так, словно не расчесывался неделю. Бледная кожа, и протянутая для приветствия рука с дрожащими пальцами, которые я мгновенно сжимаю своими, чувствуя тепло. Он шокирован настолько, что забывает пригласить нас в дом, и дочь со спины просто вталкивает меня внутрь.

- Меня Ли ждет, я пойду. А вам – приятно пообщаться, папы, – она помахала на прощание и захлопнула за собой дверь, оставляя двух мужчин молча смотреть друг на друга.

Insane

Отдельное посвящение этой главы для Казачны Цмок - за то, что пинаешь меня.

- Привет, - еле выдавил из себя Джерард, не сводя остекленевшего взгляда со стоявшего напротив него мужчины.

Да как это, к черту, возможно?

- Привет, - кивает Фрэнк. – Как ты?

Боже, что он несет? Как я?

- В порядке. А ты?

- Тоже… Моя дочь встречается с твоей.

- Это безумие.

- Точно.

Они переминаются с ноги на ногу, отчаянно придумывая хоть что-то, способное прервать это неловкое молчание, но слишком много мыслей, чтобы вырвать из них хоть одну, которая не ускользнет до того, как ее озвучат.

- Ты хочешь пройти?

- Ну, мне больше некуда идти…. – закусывает губу. – То есть, некуда торопиться, и вечер свободный, раз моя ухлестала…

Мой путь домой лежит через тебя, не так ли?

- Проходи, пожалуйста, - Джерард отходит в сторону, показывая пальцем на вешалку для куртки.

Пальцем. Как невежливо.

- Спасибо, - Фрэнк застревает в рукаве ветровки, судорожно пытается высвободиться, когда чувствует мягкое прикосновение к плечу, напрягающее и расслабляющее одновременно. Легко стаскивает с сутулых плеч, вешает бережно, расправив рукава и пройдясь ладонями по спине. Как всегда, бережлив к чужим вещам, но небрежен со своими.

- Ты куришь? – Уэй не справляется с дрожащими руками, пряча их за спину. Не его жест, и рукам некомфортно. Засунув руки в карман, понял, что джинсы слишком старые – по шву пошли мелкие дырочки. Но такие любимые и удобные…

- Бросил… - криво усмехается, не сводя глаз со старых кед.

- Я тоже бросил… Пойдем? – вздыхает тягостно, будто грудная клетка стянута моим признанием.

Они идут на террасу, и Джерард достает из ящика стола пачку красных «Мальборо» и зажигалку за полтора доллара. Берет одну для себя, нетерпеливо зажимая между тонкими губами, вторую протягивает Фрэнку, поджигая сначала его, потом свою. Затягивается так, что папирус потрескивает, сгорая быстрее, чем обугливается табак. Облегченный выдох с закрытыми глазами. Затяжки слишком быстрые и нетерпеливые, и Фрэнк, наслаждающийся расслабляющим процессом, наблюдает, как Уэй жадно скуривает уже вторую.

Успокойся, пожалуйста, успокойся.

- Не надо, Джи, - Айеро вынимает сигарету из губ друга, туша ее в пепельнице, слыша резкий вдох опустевшего рта. – Не привыкай опять.

- Спасибо, - он поднимается, ежась от холодного ветра, обхватывая себя руками. Заходя в дом, придерживает дверь для друга, пропуская его вперед. Это все кажется слишком невозможным, и после стольких лет даже неестественным.

- Я все еще не знаю меры ни в чем, - Джи усмехается.

- Ничего нового, - Фрэ вытирает раскрасневшиеся щеки ладонями, - ты всегда таким был, вспомни.

- Наверное. А еще я всегда был рад тебя видеть, помнишь? Даже в выходные, или по ночам….

Особенно по ночам.

- Это было хорошее время, не находишь? Ну, в группе. Туры, пьянки, записи…. – начал Джерард, переступая с носков на пятки.

- Заткнись, Уэй. Я помню каждый момент, проведенный с тобой. Но я ничего не знаю о тебе сейчас, – отмахнулся Айеро, перемещаясь в сторону дивана, так и не дождавшись приглашения сесть, и хлопает по обивке, подзывая к себе.

Джи послушно опускается рядом, запуская пальцы в волосы. Сутулится больше, чем раньше, неловко поджимает губы, будто боясь сказать лишнего, и осматривает стены блуждающим, расфокусированным взглядом.

Столько всего вертится в голове, но пересохшие губы не могут даже разомкнуться, чтобы издать усталый вздох.

- Ну… Я счастлив в браке, – пожимает плечами Уэй.

- Да что ты! Хотя, да, ты выглядишь, как счастливый семьянин. – Ядовитая обида замирает на кончике языка, пресекаемая сочувствием и пониманием, сжимающим сердце.

- Фрэнки.

Пауза. Чертова пауза без слов, но мы оба понимаем ее. Каждый рваный выдох грозит перейти во всхлип, и каждое лишнее слово – в нескончаемый поток откровений. За этим молчанием до сих пор скрывается слишком много.

- Я могу тебя попросить? – Фрэнк гладит морщинистую кожу, покрытую татуировками. Вздутые вены продавливаются под пальцами.

- Да, конечно…

Обними меня?

- Сделаешь мне кофе?