Глава 19. Пустая комната
…Я почти всё время сидел, не шелохнувшись. Сначала мне показалось, что я просто сплю и вижу кошмарный сон. «Конечно, – думал я, – если бы они выражались не столь туманно, вполне могло оказаться, что все странные и страшные вещи, о которых беседовали эти два джентльмена, оказались бы просто ерундой на постном масле… Я не один раз слышал разговоры контрабандистов, которые не предназначены для посторонних ушей. Хо! У этих ребят свой язык, который поймёт далеко не каждый. И для того, чтобы не посвящать всяких лохов в свои тайны, контрабандисты начинают молоть чушь наподобие той, что я слышал в подземном городе… Вот я и подумал сначала: может, они говорят просто о какой‑нибудь партии шотландского виски и пользуются иносказанием? Да, но что тогда означают в их речах имена моих знакомых и друзей? Э‑э‑э, нет, тут дело нечисто… Но ничего такого, что успокоило бы меня или, наоборот, убедило в том, что я не сплю, не произошло. Джулиан и Пьеро докурили свои трубки, выбили их о скамейку, под которой я сидел, и направились к выходу. Я чуть было не отстал от них – в такой сильной задумчивости я пребывал! А потом всё пошло как надо. Они, к счастью, решили больше не задерживаться в этом городе и направились к выходу. Я, чуть не подпрыгивая от нетерпения, – за ними. Где‑то через полчаса я был уже наверху. Тут Фыр Гаубиц смолк и закусил консервированным ананасом. Некоторое время черепашки ещё переваривали рассказ, но Сплинтер уже встал с кресла и в величайшем волнении забегал по комнате. – Та‑а‑ак, – протянул он. – Когда всё это было? – Где‑то дня четыре назад, – ответил, прожёвывая ананас, Фыр. – Черт! – воскликнул учитель. – Почему ты раньше нам об этом не рассказал? – Сам не знаю, – понурился кукурузный король. – До меня только сегодня дошло, что речь идёт о жизни и смерти и, должно быть, само провидение послало меня в подземный город, чтобы я, потеряв два мешка отборной кукурузной муки, услышал предупреждение о грозящей опасности и передал его вам. – Провидение очень крупно ошиблось с выбором, – сухо заметил Сплинтер, не переставая мерить комнату короткими шажками. Вдруг он остановился и вперил взглядом в Донателло который сидел на диване ни жив ни мёртв от тяжёлых предчувствий. – Ты почему ничего не рассказал нам про ногу, мальчишка? – свирепо вращая глазками, произнёс учитель. – Она и в самом деле у тебя немела? – Было дело, – опустив голову, признался Дон. – Так почему ты молчал? – Я не хотел, чтобы ты ссорился с Джулианом из‑за мелочей, – донеслось в ответ. Сплинтер решительно направился к Донателло. – Сейчас же покажи ногу, сорванец. Если я замечу нечто аномальное, ты будешь дежурить по комнате до конца следующего года! Все склонились над ногой Дона. – Ну конечно! – раздался вопль Сплинтера. – Так и есть! О этот коварный Джулиан! Оказалось, что колено, которое Дон разбил в тот достопамятный вечер, выглядит весьма странно: оно приобрело какой‑то стеклянный оттенок и распухло. – Болит? – спросил Сплинтер. – Да в том‑то и дело, что нет! – чуть не захныкал Донателло. – Я его почти не чувствую! – То есть как – не чувствуешь? – Сплинтер ошарашено взглянул на любимого ученика. – Оно онемело у тебя? – Не знаю! Я просто не думаю о нём, вот и все… Сплинтер снова забегал по комнате, пучками вырывая шерсть у себя на голове. – О, почему же я сразу не раскусил этого бандита! – причитал он. – Почему я разрешил ему трогать Донателло! Почему я на старости лет не могу пожить спокойно и в своё удовольствие! Почему я должен в очередной раз спасать всё человечество, когда нет возможности помочь самому близкому другу! Потом он сел и надолго задумался. – Если это было четыре дня назад, то неделя, о которой говорил Джулиан, должна закончиться послезавтра. И с Доном тогда что‑то должно произойти… – А кто‑нибудь понял хотя бы, что именно эти двое хотят учудить? – спросил учитель после минутной паузы. – Мне показалось, что кто‑то кого‑то должен убить, – предположил Фыр Гаубиц. – Причём убьют Долби Паркера. А если он по болезни не сможет явиться на место ритуального жертвоприношения, то его заменит Роджер Фредрикссон. – Я тоже примерно так понял, – кивнул Сплинтер. – Но вот что остаётся загадкой – кто должен убить этого Долби Паркера? – Я, – тихо сказал Донателло. – Почему ты? – удивился Сплинтер. – Потому что в разговоре называлось только три имени: моё, Паркера и Фредрикссона. Если те двое должны быть убиты, то я, по логике, должен стать убийцей. – Убийственная логика, – резюмировал Сплинтер. В наступившей тишине слышалось только, как Фыр Гаубиц приканчивает четвёртую банку консервированных ананасов. – Все, – суровым тоном заявил Сплинтер. – Я принял ответственное решение. – Какое? – поинтересовался Фыр, вытирая рот кончиком хвоста. – Мы сейчас пойдём к Джулиану и надерём ему уши. Он должен привести Донателло в надлежащий вид. В противном случае я за себя не отвечаю. Сплинтер грозно замахал лапами, словно круша невидимого противника. – Но ведь он сказал, что не желает мне зла, – прохныкал со своего места Дон. – Он колдун, мой мальчик, – ответил учитель. – У колдунов такая же неустойчивая психика, как и у сенаторов: они могут с самыми лучшими намёками загнать тебя в гроб. – Но ведь Джуд задумал какое‑то хорошее дело, – возразил Донателло. – По крайней мере, он сам так говорил. – Ну ты хоть представляешь, что Джулиан имел в виду, когда говорил про этот «заключительный спектакль»? – воскликнул Сплинтер, хватаясь за голову. – Мне кажется, что я всё понял, – попытался объяснить Дон. – И что же ты понял? – Джуд хочет избавить человечество от мерзавцев, – Донателло выразительно посмотрел на своего учителя. – Ты помнишь, что он сказал нам во время путешествия по городу? – Он нам много лапши на уши тогда навешал, – проворчал Сплинтер, дёргая себя за ус. – Нет, ты вспомни: Джулиан говорил, что если уничтожить одного мерзавца, то весь их род на земле прервётся. Ещё он сказал, что подземная страна – это машина времени, которая движется в обратном направлении. Если там, под землёй, и вправду наступили времена древнего египетского царства, то Джуд, понятное дело, хочет убить человека, от которого произошли нехорошие люди, чтобы сейчас, в наше время, его потомки никому не вредили. – Ты изъясняешься так же туманно, как и те два джентльмена, – заметил Фыр Гаубиц. – Я ничего не понял. – А я вообще нахожусь в страшном смятении! – вскричал учитель. – Ты, Донателло, говоришь так, как будто и в самом деле готов убить человека. Незнакомого тебе человека, который ничего плохого тебе не сделал! Дон здорово смутился и забормотал в оправдание: – Ну, ты, Сплинтер, и загнул, конечно… Я же так просто говорил… Мне не хочется, чтобы вы с Джудом выясняли отношения… – Так ты предпочитаешь просто сидеть и ждать, когда через день этот мерзавец придёт за тобой, возьмёт за руку и приведёт в подземный город? А там вручит тебе прямо в руки жертвенный нож и скажет: давай, старик, прирежь того олуха, который стоит перед тобой… Ты представляешь, что это будет? На этот раз Донателло смолчал. – Ладно, – вздохнул Сплинтер, направляясь к выходу. – Вы как хотите, а я пошёл допрашивать этого гнусного кукловода. – Эй, подожди, я с тобой! – закричал Фыр Гаубиц. – Мы тоже! – вскочили с мест черепашки. Один только Донателло ничего не сказал. Он обхватил голову руками и думал. – Ну неужели он такой подлец? – спросил Дон негромко. – Если у тебя мозги ещё немного шевелятся после испытаний антигравитационного покрытия, ты не должен на этот счёт ни капли сомневаться, – ответил ему Сплинтер. – Хорошо, – Дон кивнул головой. – Тогда пошли вместе. Они вышли на улицу и направились к мусорному контейнеру. Первое, что бросилось в глаза – это то, что контейнер оказался сдвинут в сторону. – Неужели пройдоха обо всём догадался и скрывается от нас? – предположил учитель. – Не будем паниковать раньше времени, – ответил Фыр и они начали спускаться в жилище кукловода. Света не было, хотя обычно Марика вешала лампочку в коридоре, чтобы не поломать ноги. – Это уже серьёзно… – проворчал Фыр Гаубиц. Они подошли к двери и остановились на минуту. – Сейчас она окажется закрытой, – с уверенностью прошептал Сплинтер. – Он никогда не закрывает двери, – ответил Донателло. Кто‑то толкнул дверь. Она и в самом деле оказалась незапертой. Сплинтер вбежал первым и поставил на всякий случай пару блоков. Но никто пока не торопился на него нападать. – Есть кто‑нибудь живой? – спросил учитель громко. В ответ послышался только свист ветра от входа, неплотно закрытого кем‑то из черепашек. – Джулиан, скрываться бесполезно! – взвизгнул Сплинтер, делая ещё несколько устрашающих движений. Учитель попытался пройти к выключателю, но задел за что‑то и споткнулся. Из комнаты донёсся грохот металлической посуды. – О, чёрт! – вскричал обладатель чёрного пояса, выбираясь из под груды кастрюль. – Я за все жестоко отомщу! – Не беспокойся, Сплинтер, – сказал Донателло. – Я знаю, где здесь находится выключатель. Донателло сделал пару шагов по тёмной комнате и неожиданно вспыхнул свет. Сплинтер зажмурился и прикрыл глаза лапой. – Здесь никого нет, – донёсся до него голос Дона. Черепашки и Фыр ввалились в жилище кукловода. – Ну здесь и беспорядок! – воскликнул Фыр. – У нас на Строуберри‑стрит и то бывает почище. В самом деле, комната имела такой вид, будто по ней прошлась шайка гангстеров. Пружинные матрацы были перевёрнуты. На месте старого массивного шкафа, в котором Джулиан хранил свой заветный саквояж, высилась груда обломков. Буфет, в котором хранилось хозяйство Марики, лежал на боку. Пол вокруг него был усыпан осколками посуды. Особую прелесть этому натюрморту придавала гора металлической посуды, которую Сплинтер ухитрился развалить, пытаясь включить свет. – Смотрите, а этой штуки мы у Джулиана ещё не видели ни разу! – воскликнул Леонардо, показывая на большой окованный медью сундук, который валялся рядом с матрацами. Крышка его была открыта. Рядом валялись старые тряпичные куклы, наряжённые в самые невероятные одежды. Сплинтер подбежал к сундуку и поднял одну из кукол. – Если Джулиан делал такую дешёвку, боюсь, ему не удалось бы спихнуть свой товар даже на блошином рынке в Пуэрто‑Рико. – Нет, Сплинтер, – ответил ему Рафаэль. – Посмотри‑ка, здесь есть кое‑что ещё. Раф протянул учителю красивую деревянную игрушку. Это был Опоссум, раскрашенный масляной краской, с лапками и хвостом на шарнирах, с огромной красной пастью, которая открывалась и закрывалась, приводимая в движение маленьким рычажком. – Уж не тот ли это Опоссум, про которого рассказывал Джулиан очкастому Пьеро? – спросил Фыр Гаубиц, разглядывая деревянного зверя. Микеланджело внимательно посмотрел на игрушку и вдруг воскликнул: – Точно! Помните, когда мы возвращались домой после пудинга Марики? Он тогда шнырял по снегу на задних лапках, а мы думали, что это крыса! Помните? – Припоминаю, – сказал Сплинтер. – Я его узнал по этой огромной красной пасти. Надеюсь, теперь этот зверь уже не бегает? Они нашли ещё несколько деревянных игрушек в комнате Джулиана. Там был крошечный Курильщик, выкрашенный красной краской Пожарник в блестящей медной каске. Раф нашёл среди осколков посуды толстую Зеленщицу, забавную куклу, которая валялась с полуоторванной рукой…
|