ДЕТСТВО: КАК БЫ НЕ ОТСТАТЬ

Когда-то здесь было болото. На болоте крестьяне собирали корневища, называя их «раковыми шейками». Посредине болота стоял трактир, где, по преданию, заночевал Наполеон перед въездом в Москву.

Конец коридора отгорожен фанерной перегородкой. Это часто бывает в учреждениях, когда штаты растут, а площади остаются теми же. В «доисторическое» время за перегородкой работали табуляторщицы. Теперь там пункт профориентации. «Детской» — как приписал кто-то карандашом.

Пункт имеет свою историю. Сначала его мыслили как вполне «взрослый»: подбирать рабочих по новым специальностям, проверять подобранный резерв на выдвижение, распределять обязанности между работниками подразделений. Но дирекция предполагает, а... располагающими оказались женщины — на предприятии их большинство. «Профориентироваться нам вообще-то поздновато, а вот нашим детям...» Общественные организации оказали поддержку, Детей привели довольно много. Так специально обученные профориентаторы превратились в «детскую комиссию».

Работа с детьми имеет свои прелести и неожиданности. Лучше всего у них получается «Люшер» — лучше даже, чем у взрослых, которые нет-нет и зададут скептический вопрос; «Что значит «симпатичным»? Вообще-то мой цвет голубой». Ни секунды не задумываясь, дети легко раскладывают «Люшера», «Палитру» и готовы повторять это сколько угодно раз.

С 13 лет можно применять ИСТ. А вот с ВОЛом обстоит сложнее. Вообще-то он рассчитан на тех, кто старше 16 лет, но разработан «подростковый вариант», в котором заменены непонятные и «неприличные» вопросы. Однако еще нет подростковых норм, хорошо бы пропустить хотя бы сотню детей, но где взять на них время. Кроме того, ВОЛ явно тяжел; усидеть, отвечая на все вопросы, очень трудно. Конечно, можно еще больше изменить методику — ввести обязательные перерывы, предварительные беседы о профориентации, чтобы дети хорошо понимали, зачем это нужно. Но все это впереди.

Появились у профориентаторов свои возрастные наклонности; одним больше нравится детский возраст, другим подростковый. Есть еще две возрастные группы — младенческая и юношеская, но таких здесь пока очень мало. И хорошо, что мало, не хватает времени. Здесь, на западе Москвы, нет «приемных» получаса, как на северо-востоке, и общий прием длится часами. Играют дети разных возрастов, как в привокзальной детской комнате. По очереди их тестируют, так что тесты ничем не отличаются от игр. Приходят родители, приводят одних, уводят других, чтобы завтра привести снова.

Цветовые тесты дают подглядеть, как формируется человек, меняются его способности и делаются первые шаги к профориентации.

Мальчики до 10 лет более раскованны, чем девочки, послушны, чувствительны, легко возбуждаются и легко поддаются влиянию, любят играть и мистифицировать [фиолетовый), В 9—10 лет у них проявляются легкая непринужденность и искрящаяся радость («телячий восторг»); они хотят самоутвердиться, но страдают непостоянством и сильно воображают (зелено-синий), увиливая от налагаемых на них взрослыми обязанностей; при этом любят долго возиться и упрямятся (коричневый).

С 12 лет, в связи с перестройками в организме, выходят на первое место такие черты характера, как оптимизм, мечтательность, любознательность, коммуникативность и даже нежность (желто-зеленый).

В 13—14 лет добавляются рисовка, сильно выраженное честолюбие, упрямство, протест, абсолютизация в оценках, сверхмерные требования, что неизбежно приводит к конфликтам (черный). К 15—16 годам все это утихает.

В 18 лет завершается становление личности; человек отдается радости переживаний, у него еще нет благоразумной сдержанности и изощренности, и легкая возбудимость и импульсивность вызывают горячие желания, при этом активные, волевые действия могут граничить с необузданностью (коричневый).

Девочки в 4—6 лет безответственны, сентиментальны и нередко чувствуют себя одинокими; они легко возбуждаются, но чувства их неглубоки; стараются быть независимыми, но не ставят себе определенных целей (розовый). В 6—7 лет становятся заметными участие, рисовка, честолюбие (коричневый); в этом возрасте они уже могут грустить, в чем-то раскаиваться, притворяться и подвергаться чужому влиянию (фиолетовый).

Между 7 и 14 годами сочетаются женские и детские черты: обаяние, приветливость, желание очаровывать, романтизм отношений (красно-фиолетовый). В 9—10 лет к этому добавляются иллюзии без претензий, беззаботность, переходящая в безответственность, веселость и желание быть опекаемой (голубой). Между 9 и 12 появляются легкая непринужденность, эгоистичная гордость, отгороженность и состояние «начеку», которые в 13—14 лет переходят в легкую взволнованность, грусть, большую глубину чувств, выражение этих чувств и первую любовь.

На этом рубеже меняется характер (зелено-синий). 15—18 лет: возбудимость, несдержанность, доходящая до бесцеремонности и переходящая в неблагоразумие; коммуникативность и радость переживаний (зеленовато-синий).

17—19 лет: ко всему примешивается струя упрямства, Нигилизма, цинизма (черный). С 18 лет появляется и нарастает новая струя: внимание к своей внешности, потребность создать семью, дом, уют (коричневый).

Наблюдая все это, не перестаешь удивляться: насколько плохо мы знаем длинный и трудный путь, который проделывает каждый с момента рождения до того, когда сможет называться взрослым. Педиатрия, детская психология — и то, и не совсем то.

На дороге Младенчество — Детство — Отрочество — Юность и далее до конца — движение одностороннее, обгон запрещен. Но некоторые хитрят — «жгут свечу с двух сторон», торопятся жить и по соматическому или психическому возрасту обгоняют друг друга. Почти все на этой дороге попадают в одни и те же ямы, цепляются за одни и те же колючие кусты.

В это время ученые спорят, что дает человеку наследственность, а что воспитание. Другие не спорят, но делают вид, что вопрос этот слишком абстрактный или слишком конкретный.

Если не уклоняться от спора, то можно увидеть все фазы борьбы между вероятностно-статистическим и детерминистским подходами. Когда-то утверждали: всё определяет наследственность («яблоко от яблони недалеко падает»), и употребляли выражения «белая косточка», «голубая кровь». Потом принялись с такой же категоричностью отрицать: наследственность тут ни при чем, все определяет среда, дайте нам младенца, и мы сделаем из него человека. Когда стало невозможно игнорировать наследственность, решили примирить два фактора: пусть способности человека определяют и наследственность и воспитание. 80 процентов наследуется и 20 воспитывается. Опять детерминизм — безапелляционность.

Как это подсчитали: 80 и 20? Неужели все способности подчиняются этому правилу?

Теперь мы уже знаем: нет. Даже если числа истинны (а их никто не может пока ни подтвердить, ни опровергнуть), то это соотношение следует понимать как среднее: существуют способности, которые почти полностью наследуются, другие почти полностью воспитываются, й в общем наследуется больше, чем воспитывается.

Неродные дети, воспитанные вместе, обнаруживают 24 процента сходства в развитии интеллекта — это и есть влияние среды (будем считать, что у неродных и воспитанных врозь -— ноль). Родные дети, выросшие вместе, обнаруживают 55 процентов сходства, а выросшие врозь — только 47. Родители и дети похожи в интеллектуальном отношении наполовину, а приемные родители и усыновленные дети — только на одну пятую, почти так же, как неродные дети, воспитанные вместе. Таким образом, хотя бы б отношении интеллекта, 80:20 близко к истине. Но тогда интересно знать: в каком возрасте приемные родители усыновили детей и как их воспитывали, ведь это тоже нужно принимать во внимание.

Сейчас также известно, что если родители родили в позднем возрасте, то психический возраст детей легко может пойти впереди истинного. Если родители занимаются активной интеллектуальной деятельностью, то их поздние дети могут быть более умными, чем ранние, при условии, что здесь не вмешаются менее интеллектуально развитые бабушка и дедушка. Но, может быть, поздний возраст — некоторая гарантия менее легкомысленного воспитания?

Таковы первые известные науке факты, говорящие о том, что изучение личности нужно начинать с родителей. Мало того, психиатры уже пробуют (хотя бы теоретически) предсказывать нежелательные в психическом отношении браки, как это делают сейчас врачи в отношении резус-фактора. Кто усомнится в том, что мало желателен брак с алкоголиком? Мы предполагаем, но акушеры знают, какие дети рождаются от подобных браков.

 

Свой первый психический удар человек получает при рождении.

Женщина средних лет обратилась к врачу с жалобами, что после обильных приемов пищи она всегда видит один и тот же абстрактный сон — космический вихрь превращает ее в точку, и, перед тем, как исчезнуть, она чувствует спазмы в желудке и просыпается в холодном поту. Этот сон сформировался непосредственно после рождения. Ее мать была грубая, полногрудая женщина и кормила ее по принципу: «Ешь, ешь, ешь, ибо это может оказаться твоей последней едой».

Что касается рождения, то этот акт нельзя представить себе иначе, как катастрофический выброс во внешний мир — холод, свет, шум и грубое обращение. Этот момент отчаяния прекращается нежным прикосновением, поглаживанием и укутыванием в теплое одеяльце (животные вместо этого облизывают своих детенышей) — происходит психологическое рождение. Без такой, казалось бы, неприметной процедуры жизнеспособность организма резко снижается и возрастает вероятность летального (смертельного) исхода, что нередко наблюдается у подкидышей.

Сначала младенец видит свет, потом отличает белое от черного, различает формы и начинает чувствовать движение, следя за перемещающимися предметами. Это дает ему возможность сосредоточить внимание на телесных ощущениях и испробовать основные формы связи с внешним миром.

Отсюда начинается «марафон» развития интеллекта. Зачинщиком является мать, потом к ней присоединяется отец, позднее все большую нагрузку отец берет на себя — и воспитание интеллекта заканчивается к 10 годам.

Особенность «марафона» — соблюдение графика, значительно более строгое, чем на железной дороге. Существуют две предельные скорости: минимальная и нормальная; отстав, невозможно нагнать, произвольно увеличив скорость. В этом отставании и заключается разница в умственном развитии детей. Самый медленный темп дает к 10 годам половинный объем умственного развития - минимум для нормального человека. Этот темп обеспечивает самые необходимые навыки общежития, насаждаемые родителями, другими взрослыми и сверстниками — проводниками воспитательского воздействия их родителей.

Мать разговаривает с новорожденным как со взрослым. Но ведь он не понимает! Ничего, научится: сначала освоит мимику и жесты, потом речь, станет сам произносить часто употребляемые слова, бессознательно склонять и спрягать. Как скоро он этого достигнет — менее важно, потому что гениальные в интеллектуальном отношении люди нередко начинают говорить позже своих заурядных сверстников.

Полное исключение ребенка из социальной среды (например, потерялся в лесу, но не погиб, приспособился, помогли звери) приводит к нарушению графика. Чем раньше по возрасту произошла изоляция и чем она была продолжительнее, тем сокрушительнее ее последствия: ребенок становится дебильным или идиотом, и никакая медицина его не сможет спасти,

При нормальном родительском воздействии дитя развивается как дитя: слезы, дрожание губ, высокий и хныкающий голос, кисло-капризная «рожица» («Опять я виноват — так всегда и во всем») и «урчащий» восторг; слова «хочу», «дай», «большой», «самый-самый», мягкость любимого одеяла, теплота материнской щеки; исследовательские игры — кусок мыла в ванне становится пароходом, а потом подводной лодкой; первое нажатие кнопки звонка, первый глоток воды из садового шланга. С 10-месячного возраста появляется компонент взрослого — то, что психологи называют самоактуализацией: сознательный опыт, умение что-то делать («сходить на горшок», раздеться, пользоваться ложкой и вилкой) и гордость от этого умения.

Вступление в детство означает переход от животного к человеческому: вместо действий на основе одной имеющейся догадки — выбор и принятие решения, от пассивного знакомства с окружающим миром к активному поиску впечатлений, выражение потребности не только быть понятым, но и понятым правильно. Этот путь к человеку — самому творческому животному на земле — каждый раз проделывают дети.

Младенчество заканчивается с переходом от черно-белого восприятия мира к цветному: с трех лет распознаются желтый и синий, на четвертом году жизни — красный и зеленый. Видеть — еще не значит распознавать; видят и во младенчестве.

В детской личности устанавливаются новые отношения между компонентами дитя и взрослого. Дитя в детстве: потупленный взор, привычка ковырять в носу (в подростковом возрасте ее заменит привычка грызть ногти), ерзанье, хихиканье; лексикон дополняется словами «не хочу», «не буду», «а мне какое дело». Но компонент взрослого явно укрепился: в багаже опыта есть сведения о том, как празднуется день рождения, как украшается елка, что значит прикоснуться к раскаленной плите и упасть со стеклянной банкой, на всю жизнь сохранится в памяти эпизод с собакой, которая не послушалась взрослых, перебегала улицу и погибла. Много, очень много слов — «почему», «а что, если», «где», «откуда». Правда, взрослый еще слаб и легко «выводится из строя» страхами дитя и указаниями третьего компонента — родителя. Мама говорит: «Нельзя! Не трогай это!» — и ребенок отходит, заплакав, но при случае дотронется рукой до запретного хрустального бокала.

По отношению к своим детям родители ведут себя точно так же, как их родители относились к ним. И дети будут подражать своим родителям сначала в играх, а потом в отношении к собственным детям.

Родитель — это «грозный вид», нахмуренный лоб, поджатые губы, руки на бедрах ели скрещенные на груди, указующий перст, качание головой, вздохи, цоканье языком, поглаживание по головке. Словарь родителя: «нет», «не трогай», «не бери», «ну-ну», «молодец», «умница», множество уменьшительных окончаний и бранные выражения, наспех переделанные для родительского употребления.

Мать говорит забежавшему на кухню сыну: «Нет, сейчас уже время ужинать. Ты ешь слишком много конфет. Испортишь себе зубы. Придется пломбировать (у родителей тоже запломбированные зубы). Если ты съешь сейчас, то не будешь ужинать (мама в это время пробует суп). Иди на улицу и еще поиграй. Ты всегда грязнишь на кухне. Почему ты никогда не убираешь за собой?» В науке межличностных коммуникаций это называется «прочистка мозгов» — подавление личности нелогичным общением. И сын, действительно ошарашенный, выбегает на улицу.

Если ребенку не читали и не рассказывали сказок, не поощряли игры и он жил только в мире взрослых, компонент дитя не разовьется и человек пройдет по жизни, не понимая юмора, слишком серьезный, жесткий и, может быть, жестокий. Неразвитый компонент родителя — это результат отсутствия родительского воспитания, и этим можно объяснять отсутствие совести. Неразвитый взрослый — психопатическая личность, выросшая на почве, удобренной плохими семейными отношениями, недоверием, придирками и реакцией на эти придирки: «Вы сказали, что я плохой — и я буду плохим». Тот, у кого родителя трудно отличить от взрослого, в жизни часто заблуждается. А совмещение компонента дитя с компонентом взрослого приводит к иллюзиям, смешению реального и фантастического, правды и неправды, рационального и иррационального — это свойственно многим творческим личностям.

Еще в конце 2-го и в начале 3-го года у ребенка вырабатывается установка по отношению к родителям и взрослым вообще. «У меня неблагополучно - у вас благополучно». Взрослые — большие, умные, предусмотрительные, аккуратные — всегда и во всем правы. А ребенок маленький, ничего не знает, попадает впросак, ломает, разбивает, рвет, пачкает и во всем оказывается не прав. Чтобы компенсировать эту неполноценность, он с увлечением играет со сверстниками в игру «Мое лучше, чем твое».

Со временем эта установка перейдет в другую: «У меня благополучно — у вас благополучно», когда восторжествуют здравый смысл и нормальное воспитание.

Но воспитание, к сожалению, не всегда бывает нормальным, и тогда развитие грозит уйти в сторону. «У меня неблагополучно — у вас (тоже) неблагополучно» — результат отсутствия внимания и ласки, в которых ребенок всегда нуждается и которые ему нужно дать. Так получается погруженная в себя — аутичная личность, с плохо развитым компонентом взрослого, плохо поддающаяся психотерапии (потому что врач — «тоже неблагополучный» и ему нельзя доверять).

«У меня благополучно — у вас неблагополучно» — результат жестокого обращения, когда после очередной взбучки ребенок «уползает, зализывая свои раны», жалеет себя и выражает свои отношения следующей логикой: «Если я бедный, значит, я хороший, если я бедный из-за вас, значит, у вас что-то неладно». В США каждый час пятеро младенцев получают телесные и психические раны от своих родителей и вполне могут стать психически слабоумными (имбецильными) и социально-преступными.

Воспитание, в котором участвуют мать и отец, их взаимоотношения накладывают глубокий, отпечаток на формирующуюся личность.

Как утверждают статистики, хорошие отношения с родителями в стабильных семьях дают 95-процентную гарантию поведения, которое, по осторожному выражению психологов, «не отклоняется от нормы». Плохие отношения в стабильных семьях понижают эту гарантию до 75, а в нестабильных — до 10 (!) процентов.

Дети в 2,5—3,5 года реагируют на распад семьи плачем, расстройством сна, пугливостью, снижением любознательности и опрятности, они рьяно отдают себя собственным вещам и игрушкам, создавая вымышленный мир, населенный голодными, агрессивными животными. В 5-6 лет больше переживают девочки, проявляя тревожность, раздражительность, неугомонность и агрессивность.

В результате развода обнаруживаются отклонения в поведении 44 процентов дошкольников, 13 процентов детей в возрасте 7—8 лет, 24 процента — 9—12 лет и сравнительно мало между 13 и 18 годами. Таким образом, дошкольный и начально-школьный возрасты самые уязвимые.

По-видимому, люди должны думать о том, стоит ли вступать в брак и заводить детей при «неидеальных» отношениях, стоит ли сохранять брак при подобных отношениях, и если не стоит, то когда его разрушать.

А вот этот ребенок родился недоношенным. Незадолго перед этим умер его отец. Три года спустя мать вторично вышла замуж и оставила сына на попечении бабушки. Когда ему исполнилось двенадцать, его отдали в городскую школу. Это был конфликт личности с социальной средой. Преодолевая этот конфликт, мальчик стремился уложить все, что есть на небе и на земле, в жесткую и точную систему, где не осталось бы ни одного уголка для малейшей случайности. Он ощущал острую потребность в порядке, потребность тревожно-мнительной личности. Этим мальчиком был Ньютон.

Теперь обратимся к ситуации, когда кто-то из родителей умер или оставил семью, не нарушив ее стабильности. Это еще не крушение, но характер детей явно изменится в одну или в другую сторону. Статистика опять-таки говорит, что дети без отцов — чаще всего физики. Заглянем в профессиограмму физика: гибкость мышления, созидательность, любознательность, искренность, объективность, настойчивость, терпимость, эмоциональная нейтральность, терпимость, скептицизм. Интересно, что здесь дает мать, взявшая на себя дополнительную нагрузку в воспитании, и что дает подросток, также взявший на себя нагрузку самовоспитания? Кстати, у химиков искренность и объективность явно в большем почете, а гибкость мышления и любознательность — явно в меньшем.

Изучение биографий великих людей (ученые, философы, писатели, государственные деятели) показало, что к 10 годам у четверти и к 15 годам у одной трети не было одного из родителей; к 15 годам 6 процентов великих людей остались круглыми сиротами.

В нормальных семьях гении в интеллектуальном отношении статистически чаще старшие дети в семье и не близнецы. Творческая продуктивность более свойственна первому ребенку, редко воспитывается в больших семьях и еще реже в детских домах. Слишком сильная привязанность или множественность связей в большой семье, когда некогда побыть одному, мешает развитию.

Подмечено, что родители творчески одаренных людей зачастую играли на музыкальных инструментах, устраивали читки художественных и научно-популярных произведений. Ребенок еще не все понимал, что читали и о чем спорили за семейным столом, бывало, он засыпал на домашних концертах, но это была благодатная среда, которая потом, в подростковом возрасте, давала первые всходы.

Чтобы получился стабильный характер и развитый интеллект, для этого нужны хорошо разработанные семейные правила, традиции, эмоциональная сдержанность, побольше положительных эмоций и поменьше отрицательных, свобода мнений и взаимное уважение.

Когда семейный уклад является национальной особенностью, он откладывает свой отпечаток на национальном характере. Так можно объяснить, почему тем или иным нациям свойственны педантизм или беспорядочность, живость или уравновешенность, беспечность или экономическое чутье.

Недавно социологи совместно с психологами провели обследование представителей разных народов, населяющих Североамериканский материк, чтобы выявить влияние воспитания. Оказалось, что самый высокий уровень интеллектуального развития имеют канадские эскимосы, за ними идут американцы японского и китайского происхождения, потом американцы европейского происхождения, индейцы и негры. Причем негры значительно чаще других обнаруживают музыкально-творческие способности; свой жизненный уклад они сохранили со времен рабства: матриархальная структура семьи, частая безотцовщина, ослабленный самоконтроль, определенная личная свобода. Что касается эскимосов, то здесь, по-видимому, играет роль полугодовое узкосемейное общение во время полярной ночи.

Но вот кончилось «глупое» детство — началось отрочество: самый «трудный», «переходный», «ломающийся» возраст «гадких утят». Еще не взрослые, но уже не дети. Подступает половая зрелость, происходят колоссальные перестройки в организме, заканчивается интеллектуальное развитие, оседает психологическая накипь, и уже виден сформировавшийся характер. Все, что было посеяно по младенчестве и детстве, дает первые всходы в отрочестве и зацветет в юности.

Было бы естественной границей между детством и отрочеством считать поступление в школу. Но это не совсем правильно. В школу приходят дети, в 1-м классе учатся дети, а вот потом, в 3—4-м классах, мы наблюдаем быстрые изменения. Правда, поступление в школу не проходит бесследно: человек получает здесь свой второй (после рождения) психический удар. Еще вчера, в августе, он мог делать все что угодно, а сегодня, в сентябре, должен сидеть за партой, поднимать руку и выполнять множество других обязанностей; Если ребенка не подготовили к школе, удар будет сильным, и шрам от него останется на всю жизнь.

Отроческий возраст доставляет больше всего хлопот профориентаторам. Здесь им приходится наблюдать странную смесь романтичности и цинизма, заставляющую дрогнуть сердце доверчивость и обидную несговорчивость, готовность раскрыться в самом главном и напороться на откровенную ложь.

Подростки вообще чувствительны к любым внешним и внутренним воздействиям. Выбирая лиловый, они страдают от внутреннего чувства заброшенности; серый — от изолированности в классе и отсутствия сопереживаний; голубой — подвержены экзоностальгии (тоска по стране Дельфиний и городу Кенгуру). В состоянии конфликта с авторитетом, чаще всего отцом, подросток отвергает красно-оранжевый; в состоянии сексуального голода — красный; от долгого сидения у телевизора — синий (в последнем случае это вызывает невосприимчивость к учебе).

Страдая от излишнего веса, он предпочитает пассивные цвета: темно-синий (тихая закадычная дружба), сине-зеленый (нужда в значительности), зеленый (апатия) и чаще отвергает желтый (мечты).

Особенные страдания приносит пребывание в больнице. Если в 5—7 лет врачебному персоналу демонстрируются недовольство, инертность, напряженность, то в 7—11 лет недовольство усиливается и переходит в волевую «оборону» — упрямство, своеволие и привередливость. Подростки возятся во время еды, шумят во время отдыха и хотят все время играть. Среди этой «банды» резко выделяются «коричневые» больные: они боятся нарушить предписание врача, боятся быть обойденными, боятся, что в любой момент придется от чего-нибудь отказаться. Половое созревание в больнице может привести к временному отказу от всех хроматических цветов, с предпочтением только белого и черного (представьте, что творится в душе «бело-черной» личности).

Умственно неполноценные — дебильные дети, обворованные наследственностью и воспитанием,— тоже проявляют себя в отрочестве. В 85 случаях из 100 они выбирают в восьмицветной люшеровской гамме красно-фиолетовый (бесконтактность, желание нравиться, внушаемость), обычно вместе с оранжево-красным (готовность возбуждаться и желание производить ослепительное впечатление); часто к ним добавляется темно-коричневый (жажда удовлетворения телесных потребностей).

В период отрочества завершается творческое воспитание детей. Как творчески воспитывать ребенка? С этимвопросом обращаются в пункт профориентации и к лекторам в институтах повышения квалификации, где читается курс по социально-психологическим аспектам управления.

Для этого надо сначала создать условия, а потом уже применять какие-то методы. Условия: любить ребенка, но не слишком сильно привязывать его к себе; заниматься с ним общим делом, брать с собой в гости и командировки, дозволять играть с другими детьми и приучить играть одному; сделать так, чтобы один день не был похож на другой.

Потом применить одну из методик, например, методику психолога Дж.Вильямса — далеко не идеальную, но вполне доступную и уже оправдавшую себя. Опубликована она не так давно — в 1972 году. Автор ставит целью развить 8 интеллектуальных способностей, имеющих прямое отношение к творческой продуктивности: раскованность, гибкость, оригинальность, скрупулезность, любознательность, интеллектуальную смелость, чувство комфорта среди сложного и неопределенного, воображение. Для этого разработано 18 обучающих «стратегий».

От загадочных картинок ребенок должен обязательно переходить к парадоксам, скачала оптическим. Почему углы прозрачного куба, когда на него смотришь, меняются местами? Почему, если долго смотреть на зеленый кружок и перевести взгляд на белую поверхность, видишь красный кружок? Точно так же синий цвет можно превратить в оранжевый. Почему на известной картине Сальвадора Дали «Невольничий рынок с исчезающим бюстом Вольтера» гигантский белый бюст на ваших глазах превращается в двух маленьких, прижавшихся друг к другу монахинь, причем их лица одновременно глаза Вольтера, а белая одежда — вольтеровский подбородок? От физических парадоксов переходят к смысловым, начиная с критян, которые врут или не врут, и кончая парадоксом близнецов в теории относительности Эйнштейна. Коллекционирование парадоксов — увлекательное и обоюдополезное занятие для родителей и их детей.

Очень важно научить давать определения. «Ты споришь? Погоди. Скажи сначала, что ты понимаешь под этим?» — «Пинок — толчок, но не просто толчок, а грубый толчок».— «Толчок чем?» — «Ногой. Или рукой, точнее, кулаком».

Творческое мышление невозможно без аналогий. Это умение проверяет ИСТ: «лес» относится к понятию «дерево», как «луг» — к понятию...; «пилить» относится к понятию «клеить», как «просеивать» — к понятию...; «Чем понравились тебе эти стихи? Музыкой, грустью или мыслями, улетевшими далеко-далеко».

От аналогий можно переходить к нахождению неувязок и несоответствий — исторической неправды, художественной неправды, эстетической дисгармонии, строительных недоделок. «Всем хорош водитель, да больно он порывист». «Самолет является средством транспорта — самым быстрым, самым ненадежным, самым дорогим, самым большим. Нет, слово «большой» здесь не подходит».

Когда-то аппендикс считали «неувязкой» в организме человека, атавизмом, который доставляет одни лишь неудобства, так как является поводом для самого распространенного вида хирургического вмешательства. Некоторые «радикалы» предлагали даже оперировать всех новорожденных, чтобы избавить их от угрозы заболеть аппендицитом. Потом оказалось, что аппендикс выполняет вполне определенные функции. Следовательно, всякая неувязка имеет вероятностно-статистический характер.

Хорошо бы у подростка выработать умение задавать «провоцирующие» вопросы — ставящие в тупик, оспаривающие каноны, обнаруживающие скрытый недостаток, делающие серьезное смешным.

Все меняется вокруг нас и в нас: меняется природа, растут и стареют люди, ветшают дома, меняются наши привязанности. «Что изменилось за год в нашем дворе?» «Почему писатель-фантаст так много нафантазировал одного и оставил почти без изменений другое? Это «другое» — что, не обязано меняться во времени (пространстве) или писатель забыл его изменить?»

«Или вот, например, наши привычки — можно ли их пересчитать, сказать, почему и когда они появились? И что это за привычки — смешные, безобидные, навязчивые, вредные, полезные, симпатичные?»

Следующие две «стратегии» — выработка навыков организованного и случайного поиска. Организованный поиск: «Как найти слово в словаре, номер телефона в справочнике, книгу по библиотечному каталогу, как работает адресное бюро?»; «Что будет, если запросить адрес москвича Иванова Ивана Ивановича, не указав при этом ни возраста, ни места рождения?» Случайный поиск, когда мы вообще не знаем фамилии, где вероятнее встретить его; как ищут иголку в стоге сена, как ищут грибы в лесу.

От случайного полуинтуитивного поиска можно перейти к выработке умения выражать интуитивные догадки. Конечно, нельзя объяснить, как интуитивно мыслить, поскольку эго то, что ты делаешь и не знаешь как. «Ты просто мастер давать прогноз погоды. Может быть, ты еще что-нибудь можешь предсказать?» «Теперь скажи, о чем я думаю?»

Творческое мышление — враг строгой, «формальной» логики. Это не значит, что логика не нужна. Просто творческая мысль, устремляясь вперед, передает затем завоеванную территорию для строгих логических построений, наведения порядка и законности. Творческая мысль действует там, где нет законов, и если законы есть, она подводит к ним бикфордов шнур, стараясь взорвать их изнутри и посмотреть, что получится. Поэтому творческая мысль не должна бояться двусмысленности, неопределенности. Не следует сводить два смысла к одному смыслу — продуктивнее выявить третий смысл или, но крайней мере, вскрыть отношения между двумя смыслами. «Ты думаешь так, а я думаю иначе. Кто из нас прав? А может быть, мы оба правы? Смотря с какой стороны подойти».

Поскольку мир, в котором мы живем, не только «многосмысленный», но и изменяющийся, важно приспособиться к этим переменам, научиться играть в одну и ту же игру, все время меняя ее правила, научиться одеваться по погоде, радоваться новому, знать, где и как себя вести. Не надо упорно цепляться за одно раз и навсегда составленное мнение, оно всегда может измениться, но это изменение диалектическое: количество фактов приводит к качественному изменению. «Улики говорят против обвиняемого. Но вот мы узнали новые факты. Они не полностью меняют картину, но...»

Хорошо бы быстро и надежно оценивать людей, ситуации, вещи. При этом пользоваться не двухбалльной шкалой — «хорошо» или «плохо», а пяти-, десяти-, стобалльной (процентной). Пусть ребенок сначала научится различать желто-зеленый и зелено-желтый, потом - желтовато-зеленый я чисто-зеленый. «Сколько, по-твоему, в цвете хаки желтого, зеленого и черного?» Или вот: «0 — это война, 1 — отношения между государствами на грани войны, 5 — нормальные, нейтральные, беспристрастные отношения, 9 — самая тесная дружба. Как мы оценим отношения между Иорданией и Ливией на основании этой статьи?» Замечено, что чем талантливее руководитель, тем более дробно он оценивает своих подчиненных. Творческая личность часто бывает плохим руководителем, но оценки по дробной шкале она ставит не хуже талантливого руководителя.

Оценивая, мы как бы придаем абстрактным понятиям зримые черты. Умение отвлеченное представить как конкретное — еще одно качество творческой личности. Объяснить или изобразить так, чтобы сразу стало все понятно. Служба адресного стола — это дом с однойдверью. Одна дверь — фамилия: не знаешь фамилии - адрес не получишь. Но можно построить дом со множеством дверей. Одна, дверь — фамилия, вторая — имя, четвертая — возраст,- десятая — профессия,... От каждой двери идет коридор или лестница. Войдем в дверь «имя», пройдем по коридору до пересечения с коридором «профессия», поднимемся на этаж «возраста», и найдем того, кто нам нужен.

Еще три «стратегии»: научить творчески писать, творчески слушать, творчески видеть (читать). Что вам больше нравилось на уроках родного языка: вписывать пропущенные слова или для одного слова сочинить фразу, так чтобы учительница только покачала головой: «Это же надо, Женя, такое выдумать»? Как написать письмо, чтобы каждая фраза была интересной, чтобы адресат стал соучастником описываемых тобой событий, чтобы твое волнение передалось ему?

Как слушать «хорошо темперированный клавир»? Что это — звон весенних ручьев или звон мечей? Или думать при этом о том, что такое «клавир» и как его «темперировать». Или вообще ни о чем не думать, и тогда раскрепостится фантазия, и ты унесешься далеко-далеко, пока не вернут тебя к действительности аплодисменты, но даже тогда в ушах твоих долго будут звенеть звуки и сердце долго будет «не своим».

«Н.И.Альтман (1889—1970). Портрет Анны Ахматовой». Посмотри, Таня, на ее лицо. Не все верили в ее талант, не всем, кто верил, талант нравился. И тогда по-разному звучит портрет. Признание таланта, преклонение перед ним сразу меняет лицо, наше видение его. Во всяком случае, портрет очень выразительный.

Какие бы слова подобрать для этого выражения? Надменность? Неприступность? Отрешенность? А как подходит к ней ультрамарин фона. Ярко-желтая шаль — может быть, не смотрится здесь, звучит вызывающе?

Вызывающе — да, не смотрится — нет. Желтый — поэтическая фантазия, надежды, мечты,, без которых отрешенность осталась бы пустой личиной. Желтый на ультрамариновом фоке подчеркивает исключительность. К синему, означающему глубину, чуть-чуть подмешено возбуждение красного. Отсюда — нарушение душевного покоя, беспокойное спокойствие, и еще мистика, интимность.

За эту мистику, интимность ее ругали, но без этого не может быть искусства, и искусство Ахматовой не только в этом. Кстати, «беспокойное спокойствие» — не каламбур. Когда выражаешь чувства, нужно уметь пользоваться словами, сталкивать их, чтобы они звенели и вызывали встречное волнение. Я верю, дочка, ты не будешь банальной, но бойся, как огня, банальных выражений...»

Во время моего детства издавалась книжная серия «Дети, из которых вышел толк». Не все книжки мне нравились, претила тенденциозность: одна для всех лакировка прилежания и мученичества. А между тем все они были люди со своими завихрениями характера творческих личностей, своими положительными и отрицательными качествами (с точки зрения современников и потомков). Но что-то другое поразило меня — внутреннее, гигантское, труд, который был легкой ношей, приносивший радость и счастье.

Проявление интереса к творческим личностям, а в более зрелом возрасте — к самому творческому процессу — это последняя «стратегия», завершающая методику Вильямса. Знать, как вопросы приводят к сомнению, сомнение отгораживает, появляется сп