Путешествие Сократеса 6 страница

бивалась полоска света. Все так же тихо ступая, Сер^ проскользнул в подвал, а там со всех ног бросился бежать, несмотря на непроглядную темень.

Наконёц он у озера. Его сердце бешено колотилось Силы враз оставили его, и Сергей, как завороженный только смотрел на залитую лунным сиянием поверхность озера. В ночной тишине биение его сердца казалось неесте­ственно, пугающе громким. Сергей прислушался. Где-то неподалеку пела ночная птица. И с этим пением, словно встречавшим его первый свободный шаг, какое-то новое, незнакомое чувство проснулось в груди молодого чело­века.

Стряхнув с себя оцепенение, Сергей стал искать бревно, которое приметил накануне. Но в темноте найти его оказа­лось не так-то просто. Стараясь поменьше шуметь, Сергей осторожно пошел вдоль берега, пробираясь сквозь густую траву и стараясь ненароком не споткнуться в темноте.

Вот вроде бы какое-то бревно, сказал себе Сергей, да только то ли? С сомнением он осмотрел его. Полуобгорев­ший ствол дерева оказался настолько тяжелым, что Сергей даже засомневался, сможет ли оно вообще плыть. Он ухва­тился за сучки и потащил бревно в воду...

Вдруг Сергей услышал звук шагов, совсем близко от себя. Присев на корточки, он замер, напряженно всматри­ваясь сквозь густую траву туда, где был виден приближаю­щийся силуэт. Это был человек, и шел он определенно в его сторону. У Сергея комок подкатил к горлу, когда он разглядел Закольева.

— Негодяй, — едва сдерживая ярость, беззвучно выД⁰' хнул Сергей. — Неужели он пошел за мной следом? Ил¹¹ это просто нелепое совпадение?

З

акольев, тоже с вещмешком, шел крадущейся поход*⁰'^[1]

и тоже вглядывался в темноту, словно стараясь выем⁰ треть что-то... или кого-то. Нужно было принимать р^еП,е

как поступить: не обнаруживать себя, чтобы пресле- ^нйе^_{тель ег0} не заметил и прошел мимо, или самому выйти навстречу. Но в этом случае столкновение неминуемо. 'разумнее было бы уклониться от стычки, оставшись незамеченным. Но тогда он не узнает зачем, с какой целью

Закольев преследует его.

Пока осторожность боролась с желанием выяснить намерения Закольева, тот оказался совсем рядом. Сергей увидел бледный отблеск серебряной цепочки на шее его преследователя. Решение было принято мгновенно. Он встал во весь рост и присвистнул:

— Эй, Закольев, — достаточно громко, чтобы тот смог его услышать.

Закольев резко повернул голову в его сторону.

— Вот оно, значит, как, — сказал он, — решил прогу­ляться на свежем воздухе?

Судя по голосу, он, казалось, совсем не удивился, что Сергей первым окликнул его.

Сергей старался угадать выражение лица Закольева, казавшегося мертвенно-бледным в лунном свете. Закольев же не спеша приближался к Сергею.

— Верни мне мой медальон, слышишь?

Густой туман приглушал все звуки вокруг, но Сергей все же старался говорить потише, чтобы их не услышали караульные на школьном дворе.

— Отдай медальон, а потом ступай своей дорогой, а я ^п°йду своей.

Закольев покачал головой, словно он ожидал услышать ^Что-то совсем другое:

~~ Добренький ты мой Сережа... видно одного раза тебе

показалось мало?

_Вой^Мь.сли, словно вспышки молний, мелькали в Сергее- голове: как поймут в школе, что они оба исчезли в

ли с ^Н°^ЧЬ' ^^ешат> что сговорились бежать вдвоем? Вряд ' Скорее подумают, что...

Записка! Ведь он же оставил дяде записку, внезапц₀1 вспомнил Сергей. По крайней мере, хоть дядя будет знать что Закольева он с собой не звал...

Словно прочитав его мысли, Закольев вытащил скощ. канную бумажку из кармана форменных штанов:

— Я же говорю, добренький... не забыл с дядей попро. щаться.

Сергей скорее понял, чем увидел, как его лицо скриви­лось в такой знакомой, ненавистной ему ухмылке.

— Только вот запамятовали вы, Сережа, что у меня везде свои люди. Оплошали вы, право слово, оплошали...

Кровь ударила Сергею в виски, когда Закольев разорвал записку на мелкие клочки.

Медальон, подумал Сергей, главное вернуть медальон, а все остальное уже не имеет значения.

— Отдай медальон, а не то я позову караульных.

— Давай, зови, — все так же ухмыляясь, ответил За­кольев. — Зови-зови, я слушаю.

— Думаешь, не позову?

— Ждешь разрешения?

Сергей едва не застонал от бессильной ярости.

— Вот что, оставь медальон себе. Верни только фото­графии родителей. Другого мне ничего не нужно. Дмитрий, ну зачем нам расставаться врагами?

Молчание Закольева было красноречивее любого от­вета. Не тратя больше слов попусту, Сергей прыгнул на Закольева и что было сил пнул его сапогом в живот. Уд^аР пришелся в солнечное сплетение, и Сергей услышал, как воздух со свистом вырвался из закольевской глотки. За кольев переломился пополам, но не упал. Сергей потяну" его на себя, вцепившись в гимнастерку на плечах Закольев³' чтобы свалить его на землю, но Закольев вдруг сам так боД нул его в грудь, что Сергей потерял равновесие. Еще мИГ>¹¹ уже Закольев бросился на него и захватил локтем за m^eI°'

В этот раз точно конец, только и подумал Сергей.

Паника огненной волной прокатилась по его телу, чтобы ениться холодной ясностью. Его первым порывом было ^С Фиксировать предплечье Закольева подбородком, чтобы, согнувшись, бросить нападавшего через себя. Но по тому, как Закольев держал центр тяжести, было ясно, что он готов к этому. Тогда Сергей резко повернул лицо к сгибу локтя, чтобы рывком высвободить голову из захвата. Это была ошибка. Закольев только сильнее сдавил его шею. Но он не знал, что Сергею больше не страшны удушающие захваты. Теперь он мог удерживать дыхание более двух минут. Рас­слабиться и тянуть время...

...Вот то знакомое давление в висках, которое ему уже пришлось ощутить однажды, первые черные точки в глазах, за которыми полная чернота и потеря сознания. Чтобы об­мануть противника, Сергей отчаянно забился в Закольев- ских объятиях и вдруг затих и обмяк, словно бы лишился чувств. Теперь Закольеву оставалось или выпустить из рук его отяжелевшее тело, или дальше держать его на весу. При­творившись мертвым, Сергей выиграл несколько драгоцен­ных секунд. Но если Закольев не выпустит его сейчас же... еще секунда и... в глазах стало совсем черно...

Отпрянув, Закольев резко отпустил его. Тело Сергея с глухим стуком свалилось на влажную землю. Не открывая глаз и не подавая признаков жизни, Сергей лежал, чувствуя, что Закольев сейчас рядом, начеку, готовый ко всему. Он не уйдет, не добив противника.

Сергей резко открыл глаза. Закольев был где-то в шаге ^него. Впившись взглядом в бледное закольевское лицо, ^Н У^ВиДел, как расширились его зрачки, увидел в его глазах Рянность и страх. Закольев рванулся к нему, но Сергей ной ^{НЫМ ДВИЖением} откатился набок, сжавшись пружи- •^и молниеносно ударил его ступней в колено. % °^ЛЬев' ^взмахнув руками, рухнул на землю. Мо-_Ке °^На'^СГО У^дача>^та припасенная для себя секунда, что изменить любое событие, любой поединок, — это о

ней говорил ему Казак! Но лишь секунда — заревев, кац зверь, Закольев перекатился на живот, оперся на локти готовый рывком встать и кинуться на него. Сергей не ждал пока он встанет. Схватив подвернувшийся под руку холод­ный плоский камень, он прыгнул на Закольева и с размаху опустил камень на голову противника.

Кровь хлынула у того изо рта, из ушей, и Сергей, словно обезумев, замахнулся еще, чтобы разнести ему череп. Но занесенная рука так и осталась неподвижной. Тяжело дыша, Сергей поднялся, все еще держа камень над головой. Затем, опомнившись, отшвырнул камень.

Закольев не двигался. Медальон! Где медальон? Сергей задрожал как в лихорадке. С трудом перевернул Заколье­ва на спину, стал обшаривать шею и грудь. Вот он! Судо­рожным движением сорвал медальон с шеи, Сергей стал машинально возиться с застежкой, но дрожащие пальцы отказывались повиноваться. Затолкав медальон в карман, он вскочил на ноги. «Уходим, скорее уходим, — говорил себе Сергей, — пока не пришел в себя Закольев, пока не стало совсем светло». Теперь у него есть немного времени. Закольев, сам того не зная, удружил ему, украв записку. В школе, наверное, решили, что он в самоволке, и вместо погони будут ждать его, чтобы примерно наказать. Пусть ждут. Когда они поймут, что он не вернется, Сергей уже будет слишком далеко. Подхватив свой вещмешок, Сергей поднялся, чтобы снова взяться за свое бревно.

Сам не зная почему, он вдруг замер и склонился над Закольевым. В белесом предутреннем тумане полуоткры­тые, невидящие глаза Закольева, смотревшие в никуда- смертельно напугали его. Сергей вдруг понял, что груД^ь Закольева не движется. Он осторожно положил руку ему на шею. Пульса не было.

Я ударил его сильно... слишком сильно.

Вздрогнув, он попятился прочь от тела. Беги, беги от­сюда! — кричало все в нем.

Отчаяние придало ему сил. Продравшись сквозь за- _каМыша, он стянул замшелый ствол в воду. Против *жидания, тот не только не пошел ко дну — очевидно, де- ° о вполне могло выдержать и Сергея. Как можно туже затянув лямки вещмешка на плечах, Сергей лег животом на бревно, обхватил его ногами и стал грести, направляя свой импровизированный плот прочь от берега.

Обжигающе холодная вода мгновенно привела его в чувство. Руки и ноги сразу же замерзли, и Сергей вдруг понял, насколько рискованный он выбрал способ побега. Чуть зазеваться, потерять равновесие — и тут же сам уй­дешь под воду.

Он постарался отгрести подальше от берега, под укрытие плотного тумана, стоявшего над озером. На всякий слу­чай — так его не заметит никто, никакая погоня, даже если она будет. Правда, теперь и он с трудом различал очертания берега. Слишком далеко заплывать тоже не стоит. Не рас­считать свои силы смертельно опасно, так можно и на берег не выбраться. Его, не переставая, била дрожь, и от холодной воды, и от того, что пришлось только что пережить.

«Я убил Закольева. И это больше не самоволка. Я пре­ступник, бежавший с места преступления. И что из того, что это была случайность? Тем более в случайность никто не поверит. Все знают, что мы были на ножах с Закольевым из-за медальона».

Ему вдруг захотелось вернуться, все объяснить... но что именно? Что он решил сбежать и то же самое задумал За­кольев? Записка к дяде не попала, и теперь нет никакого оправдания, никакого извинения, которое бы удовлетво­рило господина директора.

^{Что с}Делано, то сделано. Закольев мертв, а Сергею при- ^{Дется Жить} с этим до конца своих дней.

Бревно предательски крутнулось, и Сергей чуть был₀ не нырнул в ледяную воду. Холодная вода словно от­резвила его. Хватит о прошлом, сказал он себе, что было, то сплыло. Сосредоточься на том, что ждет впереди. Он стал энергичнее работать руками, надеясь, что сильные гребки помогут ему справиться с холодом, который, казалось, уже проникал до самых костей.

Еще несколько минут, еще несколько гребков — и к бе­регу.

Сергей заранее наметил добраться до устья ручья, что впадал в озеро Круглое примерно в шестистах метрах вос­точнее школы. Где-то такое расстояние, по его расчетам, он уже и проплыл. Сергей осторожно стал подгребать на мелководье.

Наконец он оттолкнул от себя бревно, с трудом став на совершенно закоченевшие ноги. По пояс в воде, продира­ясь через камышовые заросли и едва волоча ноги в топком прибрежном иле, он побрел к берегу.

Выбравшись из воды, он заставил себя бежать вдоль берега, чтобы согреться. Вскоре озноб прошел. Но Сер­гей вдруг встревожился, что мог потерять ручей. Он оста­новился и стал напряженно вслушиваться — нет, вот он, прямо впереди него слышалось негромкое журчанье. За­крывая лицо руками, чтобы ненароком не пораниться в предутренней темноте, он выбрался к воде.

Мыться в чистой проточной воде было по-настоя1Д^еМУ приятно. Чистая вода была ему сейчас просто необх°' дима.

Отмывшись от болотной грязи, он решил сделать окол° сотни шагов прочь от ручья. Дойдя до каменистой зеМЛ¹*' где его ноги уже не оставляли следов, Сергей, пятясь, вер

назад, ставя ступни в свои же следы, чтобы запутать

преследователей.

П о ручья оказалось ровным и неглубоким, так что он ойно шел какое-то время вверх по течению, пока не ^С ил что уже можно выйти на сушу и повернуть дальше в Р точном направлении. Возможно, те, кто станет его пре­следовать, найдут его следы. Но найти его по этим следам не сможет теперь никто.

Едва ли они стали бы особенно усердствовать в этой погоне, будь он всего лишь подростком-кадетом, что на­думал на свой страх и риск бежать из военной школы. Но со смертью Закольева все, решительно все стало не так. Теперь ему нельзя идти в Петербург. Полиция будет искать его даже в столице. Сокровищу, очевидно, какое-то время придется полежать еще в том укромном месте, где спрятал его старик Гершль. Подождать придется и с путешествием в Америку — год, может быть, или два... а может, и дольше.

Сейчас же ему лучше всего направиться в горы, на юг страны, чтобы укрыться там и от своих преследователей, и от призрака Закольева.

Сергей сделал вокруг школы крюк примерно в тысячу метров, прежде чем окончательно повернуть на восток, затем на юг через лес и к поросшим лесом холмам. Где-то совсем неподалеку он услышал волчий вой. Но Сергей про­бирался дальше через лес, переходя с быстрого шага на бег, когда позволяли местность и силы.

Клочья тумана в лесу становились прозрачнее, а утрен- ^{Нее с}°лнце теплее. Сергей надеялся, что это утро прольет новый свет и на то, какой дорогой идти к надежному убежи- ^щу'^{и На его} путь в жизни. Как все это могло случиться? — не ^еРеставая, он спрашивал себя. Семь лет назад все было так

г о, жизнь шла по накатанной колее. Я был в отборной И во ^{С> МСНЯ уважали и мои} наставники, и мои товарищи, теперь... Мой поступок — единственно правильное

решение или худшая ошибка моей жизни? Нет, ответил оц I себе, я поступил так, как должен был поступить.

А что ему еще оставалось делать? Отправляться вместе с остальными кадетами на «задание, связанное с евреями»! Он даже подумать не мог, чтобы обагрить руки кровью не- винных людей. А Закольев? Такого он не мог представить даже в кошмарном сне...

Еще час-другой, и его хватятся. Рано или поздно вы­яснится, к чему привело его столкновение с Закольевым у озера. Его будут искать. Но он пойдет, не теряя времени, на юг, к далеким горам Грузии, что в тысяче с лишним ки­лометров к югу.

В

Там он найдет безопасное прибежище.

от так и началось весной 1888 года Сергееве путеше­ствие. Его путь пролегал на юго-восток, вдоль течения Клязьмы.

Несколько первых дней он то и дело оглядывался, не в силах избавиться от чувства, что преследователи уже! дышат ему в затылок. Опускалась ночь, но она тоже не приносила облегчения, он продолжал убегать от погони и в своих снах. И лишь утром, пробудившись от тяжело­го сна, он бросался в реку, чтобы смыть с себя последние | следы ночи. Весь день он продолжал идти, и лишь ближе i к концу дня делал привал, строил или находил укрытие, | затем по мере необходимости охотился, ловил рыбу или искал съедобные коренья.

Спустя несколько недель Сергей уже был у берегов Волги. В кустах возле реки ему посчастливилось найт" брошенный ялик. Плоское дно лодки рассохлось, но Сер гей залепил щели древесной живицей, и лодка оказала^ вполне пригодной к плаванью. Вскоре он уже плыл вни³ по течению, временами помогая себе шестом, который ^CNf3 стерил на скорую руку.

Последующие дни потекли для Сергея незаметно, будто были одно с течением великой реки. Его жизнь стала °^НИ м целым с рекой, с ее глубиной и вечностью. Когда Сдавался денек потеплее, он нырял в прозрачную воду, ^В лея пока не замерзал, и выскакивал погреться на солн-,> когда река смывала пот с его тела и остужала жар по- _т ескавшейся на солнце кожи, Сергей забирался обратно в ялик и тихо дремал, пока лодка плыла себе по течению, или рассматривал берега, которые с каждым днем все от­далялись.

Дни становились все длиннее и жарче, и его плечи по­степенно бронзовели. Временами он ел очень мало или почти ничего не ел, а бывало и так, что он устраивал себе настоящее пиршество. Из прочного молодого деревца он соорудил себе примитивный дротик, затем дошла очередь и до лука из гибкого ствола молодого деревца и стрел из тонкого тростника с оперением из перепелиных перьев. На­конечником служили камешки, достаточно острые, чтобы проткнуть шкурку небольшого животного. Если ему попа­дались зайцы слишком далеко, чтобы достать их дротиком, он бил их из лука.

Вот так за лето и начало осени Сергей опустился на тысячу километров вниз по течению реки, пока не достиг Каспийского моря. Дальше ему следовало идти на юг, вдоль ^п°бережья. Где-то в сотне километров южнее Махачкалы °н выбрался на берег. С сожалением расставшись со своим маленьким яликом, дальше пошел пешком, на восток, к финскому Кавказу. Пробираясь на юго-запад через горы, он то и дело про- мимо станиц — укрепленных поселений, где жили что ^КИ ^^еР^{гею не} слишком верилось, чтобы весть о том, _0д °^н У^ил Закольева, докатилась даже до этих краев. Но сам, как ни старался, продолжал чувствовать себя бег- ^м "Реступником, поэтому решил держаться подальше

от людей с оружием. Он решил переждать в горах год, два, или дольше, пока не сможет без опаски вернуться в Петербург. Тогда уже можно будет спокойно взяться з_а поиски сокровища, зарытого когда-то его дедом.

Лишь один раз он изменил своему решению. Как раз вы- дались первые прохладные дни, и Сергей, не в силах больщ_е выносить одиночества, которое стало ощутимей с насту, пившей осенью, рискнул пройти через казачью станицу. С тоской в глазах смотрел он на открытые ставни на окнах, на дымок, что вился из дымохода. Там, в доме, представил себе Сергей, должно быть, только-только растопили очаг... Невольно его взгляд задержался на молодой женщине, что стояла на пороге невысокой побеленной хаты. Она, не от­водя глаз, улыбнулась, кивнула ему в ответ. Детское, почти уже забытое желание стать частью семьи, найти свой дом на какой-то миг шевельнулось в его душе. Будет ли у него когда-нибудь своя семья? — он только печально покачал головой.

В

осхождение в горы заняло несколько недель. Сергей знал, что высоко среди скал зима гораздо суровее, чем в низине. Но горы обещали уединение, которое сейчас было ему нужнее всего.

Прежде всего нужно было найти постоянное пристани­ще и укрытие от непогоды. К концу осени он нашел то, что искал. Это была пещера неподалеку от водопада. В горной речке в изобилии водились лососи и форель, поблизости была запруда, которую сложили бобры. У входа в свой пещеру Сергей поставил прочную пристройку из веток^с отверстием наверху для дыма из очага. Снаружи он стар⁸' тельно обмазал ее глиной, заделав все щели в предчувствии холодных ветров и снега, что должны были прийти с зим⁰"' И, не дожидаясь, пока замерзнет река, а охотиться стан^¹ значительно труднее, Сергей, сколько смог, набил дичи¹¹ насушил рыбы. Всего этого, да еще с подледным лово>*

_вТ0РАя. Естественный отбор 109

бы должно было хватить, чтобы он смог продержаться

_д0 весенней оттепели.

Уже зимой, когда выдавались ясные дни, Сергей вы- одил из своего убежища, чтобы осмотреться и получше изучить окрестности. Еще до наступления зимы у него уже был готов меховой балахон и рукавицы, чтобы защитить тело и руки от холода, который пробирался в пещеру. Еще раньше он сделал теплую меховую обувь. В ясную погоду он охотился или ставил силки. Когда же ледяной ветер за­вывал над его берлогой, Сергей, словно медведь, впадал в спячку и видел сны.

По утрам, выбираясь наружу, он растирался снегом, за­тем делал зарядку, чтобы не утратить формы. Потом снова облачался в свои меха и заползал назад в пещеру. Этой долгой зимой он по-настоящему почувствовал, что такое одиночество.

Тем радостнее было для него наступление весны, весны 1889 года. Спускаясь в долину, что лежала неподалеку от его пещеры, он увидел резвившихся медвежат, а потом и медведицу. Позже, уже перед самым закатом, он заметил, как осторожно, словно тень, пробирается по горной гряде снежный барс.

За все это время ему если и случалось заговорить вслух, то лишь с самим собой. Сергей порой начинал сомневаться, не разучился ли он вообще говорить. Куда чаще он подра- ^жал щебетанию птиц или выл с волками по ночам.

Весна незаметно сменилась летом, затем наступила ^Сень' ^{и так} пошел второй год его горного отшельниче- ^Ва- И как-то, в одно осеннее утро, Сергей вдруг понял, Шко ^ЛЬК° ^{СИЛЬНО все} изменилось в его жизни. Не только осталась где-то в прошлом. Все то, о чем он мечтал

ЖиЛ^{МУСТреМИЛСЯ}

ЧлСП>

, стало казаться чужим и ненужным. Он д_0м ^ГоР^ах и принадлежал горам и дикой природе. С тру- _Горно ■ ^Знал себя однажды, когда остановился напиться в озере. Взглянув на дрожащее отображение в воде,

он увидел бородатого и загорелого мужчину. Даже его щ_аза изменились, словно в них появилась какая-то небывал^ прежде глубина. Ему было восемнадцать, но лицо, котор_0е он увидел в отражении, было лицом зрелого мужчины горного скитальца.

В прежние дни он приходил к дикой природе как гость Теперь он стал ее частью.

В

есна 1891 года отмерила третий год его новой жизни Щурясь от утреннего солнца, Сергей однажды про­бирался через узкую расселину в горах. Ее почти отвесные стены расходились вверху не более чем на четыре метра, и по неровному каменистому дну вполне можно было прой­ти. Сергей ставил ногу как можно осторожнее — камни еще были мокрыми и скользкими после недавнего дождя. За годы жизни в горах его чувства обострились, но, как оказалось, не настолько, как инстинкты у дикого зверя - завернув за могучий валун, что был у него на пути, Сергей едва не натолкнулся на медведя. Таких огромных медведей ему еще не приходилось видеть.

Медведь пока был спиной к нему, но сразу же обернулся, принюхиваясь. Сергей попятился. Для медведя после зим­ней спячки, хорошо отдохнувшего и страшно голодного, он был идеальной возможностью подкрепиться.

В один миг медведь опустился на четыре лапы и прыгнул в его сторону, а Сергей сорвал с плеч рюкзак и, швырну® его в зверя, сам с быстротой молнии бросился к ближай­шему утесу.

В мгновение ока медведь разорвал рюкзак, пахнувши* дичью, надеясь найти там съестное. За эти несколько спа­сительных секунд Сергей уже успел вскарабкаться поч­ти по отвесной каменной стене. Он и не представлял, ^чТ° способен влезть на скалу так быстро и что вообще моЖй⁰ лазить по таким скалам. Пока лесной великан расправлял*^ внизу с его рюкзаком, он старался найти более устойчив⁰*

ясение, чтобы ненароком не свалиться с узкого камен­ного уступа-

Медведь подошел к скале и снова встал на задние лапы, о острые когти царапали камень в каких-то сантиметрах ног Сергея. Сам же Сергей, вжавшийся всем телом в от­весную стену, едва мог стоять, так сильно дрожали у него

колени.

Разъяренный медведь заревел, затем опустился на че­тыре лапы, в нетерпении бегая перед камнем. Подойдя к рюкзаку и обнюхав его еще раз, он побрел прочь и вскоре скрылся за краем ущелья. Сергей спустился на несколько шагов вниз, туда, где было удобнее стоять. Переведя дух, он несколько секунд прислушивался, затем решился спрыг­нуть. Грузно свалившись на землю, он перекатился на бок, чтобы сразу же встать на ноги. Бросив быстрый взгляд туда, куда ушел зверь, он схватил в охапку остатки рюкзака, нож, лопатку и что духу бросился бежать.

Сергей знал, что медведю ничего не стоит догнать его, если тот вдруг захочет вернуться. Эта мысль только при­бавила ему желания поскорее убраться подальше от этого ущелья к знакомым местам.

Уже вечерело, когда Сергей наконец решил сделать пере­дышку. Он присел под скалистым уступом, стал перебирать все то, что еще осталось целым из содержимого его рюк­зака. Чтобы согреться, он развел два костра, по одному с каждой стороны. И лишь потом, перебирая в памяти по­дробности своего спасения от хищника, Сергей понял, как ^зко была от него лютая смерть. Едва бы нашлись слова, ^к°торые так красноречиво могли объяснить ему, как ценна ^жизн_ь и какие возможности в ней заключены.

той ночью ему с трудом удалось забыться сном, бес- ным и тревожным. Во сне он снова и снова старался _Тр_и ^{ть от} медведя, затем за ним уже гнались два медведя, ^Мчавщ^{>НИ п}Р^евР^{а1цались во} всадников, с диким гиканьем ^ИХся по степи, оставляя за собой горящие деревни.

Он снова видел обгорелые остатки избушки Абрамовиче^ слышал крики и видел бегущих людей, которых преслед₀ вали всадники.

И как только рассвет озарил покрытую снегами верщ_и ну Эльбруса, Сергей бросился в реку, надеясь, что ледян^ вода горной реки вернет ему ясность ума.

Это событие подвело итог его отшельнической жиз­ни. Оставаться в горах означало попусту тратить время возможно отведенное ему для чего-то большего. Нужно было пробираться в Петербург и найти спрятанное со­кровище, которое поможет ему добраться до новой земли за морем.

Часть третья

Обретение

и УТРАТА

С самого начала любовь была моей погибелью и моим искуплением.

Из дневников Сократеса

П

ока Сергей Иванов продолжал свой долгий путь ц_а север, ехал своей дорогой и еще один человек с казац кой саблей на боку и верхом на краденой лошади. С у^ ренностью, отличающей мудрецов и мятежников, Грегор Стаккос ждал своего часа, чтобы стать во главе отряд_а себе подобных. «Те, кто призваны вести за собой, живут по своим законам», — раз за разом произносил он вслух, репетируя речи, которым еще только предстояло быть про­изнесенными. Пока что он в одиночестве продолжал свой путь по Южной России и Донскому краю.

Его план был прост: он присоединится* банде казаков, чтобы потом ее возглавить. Еще мальчишкой он жадно впитывал рассказы о запорожских казаках, о бойцовских качествах кубанских, терских и донских казаков и их уме­нии воевать. Он также знал, что они охотно принимают в свои ряды чужаков, сумевших показать себя в бою. Он найдет свое место в их рядах, чтобы затем возвыситься над ними.

Он будет их вожаком, атаманом, как принято у каза­ков звать тех, кто наделен властью. Кроме этого вполне определенного плана, у него была всего лишь одна цель — подальше убраться из черты оседлости, где жили евреи- Он презирал их по причинам, которые полностью не были ясны даже ему самому.

Неопределенность его положения ничуть не беспоко­ила Грегора Стаккоса. Он не ведал страха, разве только перед теми ужасными кошмарами, которые терзали ^еГ° во сне каждую ночь. Сама необходимость спать была емУ нестерпима. В дневном мире Стаккос не знал себе равны*' В мире ночных сновидений он становился уязвим. Не зн^' как отогнать от себя сонмы ночных духов, он выну^Д^еН был терпеть еженощное стаккато ужасающих воплей, №

но заслоняться от окровавленных рук, что тянулись

^П° Как бы ни сильны были его собственные руки, но к нему-¹⁴

п не было сил разрушить то ужасающее видение, что v него «^с

⁷ „тип шло за ним следом с девятого года его жизни.

неотсту""" „

В тот день, вернее, в ту ночь он остался без родителей. Их

убил зверюга.

Отец Грегора был когда-то полковником царской армии. Охромев после несчастного случая, он ушел в отставку и теперь не просыхал от водки. В те редкие часы, когда «высокоблагородие», так звал его про себя Грегор, бывал не совсем пьян, он торговал в своей лавчонке на окраине Кишинева. Там же, в задних комнатах, он и жил со своей женой и маленьким Грегором.

Тот холодный декабрьский вечер ничем не отличался от других таких же вечеров. Стаккос-старший сидел, осте­кленело глядя на пустую четверть перед собой, и только мотал головой в хмельном оцепенении. Цигарка во рту давно погасла, хмельные пары рассеивались, а беспричин­ное раздражение требовало выхода. Полковник уже было занес кулак, чтобы грохнуть по столу, но тут в сенях стук­нула дверь и в комнату вбежал Грегор. Раскрасневшись от мороза, он бросился прямиком к печке, пристроился в ^тепле и принялся тихонько строгать перочинным ножи­ком свистульку. Это было его обычное занятие по вечерам, тихонько себе строгать ножичком, стараясь не попадаться ^0тЧУ на глаза.