ИНДИЙСКИЙ СИМВОЛИЗМ ЗАБВЕНИЯ И ВОСПОМИНАНИЯ

 

В Дигханикае утверждается, что Боги падают с небесных высот, когда "память

изменяет им и подводит их"; напротив, те Боги, которые ничего не забывают,

вечны, несменяемы, и их природа неизменна. "Забвение" равнозначно сну и

потере самого себя, дезориентации, "слепоте" (повязка на глазах). В

"Чандогья Упанишада" (VI, 14, 1-2) рассказывается об одном человеке,

увезенном бандитами далеко от своего города с завязанными глазами. Когда его

покинули в пустынном месте, он принялся кричать: "Помогите! Меня бросили

здесь с завязанными глазами!" Кто-то снял с него повязку и указал дорогу к

городу. Идя от одной деревни к другой и спрашивая дорогу, человек этот

достиг своего дома. Таким же образом, говорится в этом тексте, тому, кто

имеет всеведущего наставника, удается сбросить повязку незнания с глаз и в

конце концов он достигает совершенства.

 

Шанкара комментирует этот пассаж Чандогья Упанишады на нескольких, ставших

известными, страницах. Так происходит, говорит Шанкара, с человеком,

уведенным ворами далеко от своего истинного Существа (от Атман-Брахмана) и

попавшим в ловушку тела. Воры ~ это ложные идеи "достоинства ~ недостатки"

и другие. На его глазах повязка иллюзий и человек опутан эмоциями, которые

он испытывает по отношению к своей жене, сыну, другу, своему стаду, и так

далее: "Я сын такого-то, я счастлив или несчастлив, умен или глуп, я набожен

и так далее. Как я должен жить? Где находится тот путь, которым можно

избегнуть несчастья? В чем мое спасение?" Так он размышляет, попав в сети

чудовищного обмана, пока не встречает того, кто понимает правду

человеческого существования, того, кто освободился от рабства, кто счастлив

и, кроме того, полон любви к окружающим. Он постигает благодаря этому

человеку дорогу познания и всю суетность мира. Таким образом, человек,

который был пленником своих собственных иллюзий, освобождается от

зависимости от мирских вещей. Тогда он познает свое истинное существо и

понимает, что он в этом мире не заблудший путник, каким он себя мыслил.

Напротив, он понимает, что он таков, каким должен быть. Таким образом, глаза

его освободились от пелены иллюзий, созданной его собственным невежеством

(авидья) и он вновь ~ человек Гандхара, вернувшийся к своему дому, вновь

обретший атман, полный радости и безмятежности.

 

Мы узнаем здесь каноны, посредством которых индийская мысль пытается сделать

понятной парадоксальную ситуацию личности (атман), запутавшейся в

сотворенных ею иллюзиях и питающейся своим преходящим существованием;

личности (атман), страдающей от последствий этого "незнания" до той минуты,

как к ней приходит прозрение и понимание того, что она только внешне живет в

этом мире. Самхья и Йога представляют подобную же интерпретацию: Личность

(пуруша) лишь внешне порабощена и освобождение (мукти) есть ни что иное, как

овладение сознанием своей вечной свободы. "Я чувствую себя страдающим, я

чувствую себя порабощенным, я жажду освобождения. В тот момент, когда я

начиная сознавать ~ будучи пробужден от сна─ что мое "я" есть только продукт

Материи (пракрити), я понимаю, что все существование есть лишь цепь

горестных мгновений и что истинный разум "бесстрастно созерцает" драму

личности.

 

Важно подчеркнуть, что для Самхья-Йога также как и для Веданты, освобождение

может быть сравнимо с "пробуждением" или с осознанием той ситуации, которая

существовала с самого начала, но не могла найти пути для своей реализации. В

определенном отношении можно соотнести "знание" (которое есть в конечном

итоге "незнания самого себя") с "забвением" истинного своего "Я" (атман,

пуруша). "Мудрость" (джнана, видья и т.д.) сорвав покрывало майи и уничтожив

непонимание, делает возможным освобождение, то есть пробуждение.

 

Будда обладал абсолютно всеведением, так как достиг совершенного

пробуждения. Как мы это видели в предыдущей главе, Будда, подобно мудрецам и

йогам, помнил все свои предыдущие существования, но, как уточняют

буддистские тексты, в то время, как мудрецы и йоги достигли возможности

знать лишь определенное количество своих прошлых существований, иногда самых

значительных, Будда был единственным, кто знал их все. Иначе говоря, только

Будда был всезнающим.