Не одна я в поле кувыркалась

 

 

Дождик лей, ветер дуй –

Нам, туристам, хоть бы что!

 

...А вскоре мои родители развелись, что мало отразилось на нашей жизни с мамой, мы и так редко видели отца, зато теперь у меня появилось еще больше свободы. Институтские и бывшие школьные друзья могли приходить и днем, и ночью, чем они и пользовались, а в большой компании появлялись и девушки. Тогда же из небытия возникла и моя одноклассница Ленка. Высокая, смелая, напрочь лишенная дурацкой женской манерности. Да и профессию после школы она выбрала серьезную – технолог целлюлозно‑бумажной промышленности.

Летом мы всей толпой решили поехать отдыхать. Компания подобралась из девяти человек: семь мальчиков и две девочки – Ленка и ее подруга. Рванули в самую глушь, на Голубые озера, недалеко от Выборга. Туда не ходят даже электрички, и нас на автобусе довез друг моего отца. Обещал вернуться за нами через пару недель. И только когда он укатил, наша шайка‑лейка осознала, что пути назад отрезаны, а мы остались в абсолютно глухом районе, в полной тишине леса, где до ближайшей железной дороги почти тридцать километров, – и вот тогда всех и охватила легкая паника...

– А если с кем‑нибудь что‑нибудь случится? – вслух подумал я.

Остальные испуганно переглянулись.

– Ничего не случится! Смотрите какая красота! – бодро прервал тишину мой бывший одноклассник Вовка.

Именно он стал идейным организатором поездки в выборгские прерии и «подбил» других бледнолицых.

– Руки так и чешутся, – мрачно произнес наш боевой друг Серега.

Но его заявление вызвало улыбки и разрядило атмосферу. Весь наш класс объединяло то, что все были, как бы сказать, несоветские. У нас только один и имелся комсомолец‑активист – любитель политинформаций и нравоучительных планерок. За неумеренную активность его регулярно, пару раз в год, поколачивали, зато после окончания школы, когда он перестал напрягать партийными делами, его, наоборот, полюбили, за что раньше ненавидели – активность. У него хватало энергии всех обзвонить, собрать, организовать, решить, кому и что поручить, и куда‑то вывезти. Вот, например, к черту на рога. Но что делать? Надо ставить палатки.

 

* * *

 

Первая ночь прошла без приключений. А утром нас разбудил аромат ухи. Он распространялся по лесу, как что‑то мимолетно и неестественно прекрасное. Тем более что мы с собой взяли картошку и тушенку. Конечно, у нас удочки имелись, но никто не рассчитывал, что сумеем наловить рыбы. И мы молча, с любопытством диких зверей, пошли на запах...

Супчик вблизи выглядел не так аппетитно, ведь похлебку варили в грязном огромном казане, возле которого сидела такая же немытая престарелая семейная парочка. Рядом стояла старенькая самодельная палатка, между деревьев висели веревки, на которых где‑то сушилось застиранное белье, где‑то грибы, а где‑то рыба. Мы вежливо поздоровались, нам вежливо ответили, но приятной беседы не получилось.

– Ягоды зря не топчите, – строго велела лесная «фея». – Вам баловство, а нам доход с них какой‑никакой!

Пообещав ничего не топтать, мы рванули к себе. Соседство не очень‑то приятное – местные люмпены, которые живут здесь сбором урожая и его продажей, – но ведь никуда и не уедешь. Иначе автобус нас потом просто не найдет.

 

* * *

 

Полетели дни – второй, третий, четвертый... Вода в озере оказалась очень теплой, дожди нас не беспокоили, равно как и соседи. Иногда мы встречали кого‑нибудь из них с полными корзинами брусники, а потом по лесу разносился запах варенья. Иногда слышали, что к ним подъезжают машины, наверное, чтобы собрать заготовки и отвезти на рынок, – и все.

А где‑то через неделю Ленка заявила, что надо сходить на рыбалку куда‑нибудь подальше; рыба у нашего берега уже порядочно распугана лесными жителями. Идея была хорошая и правильная – мне лично давно хотелось пройтись, валяться целый день на берегу уже надоело, да и когда еще попадешь в такие места? Я поддержал ее план, не думая, впрочем, что идею не поддержат.

– Вот и идите сами! – заявила компания.

А что теперь остается? Беда в том, что Ленка авторитарный человек. За неделю она сумела достать всех. Мы даже организовали тайное общество борьбы с ней!

Хотя для меня это не означало, что надо отказываться от всех ее идей, или же любовь к рыбалке в нашей семье была как заразное заболевание, и мы пошли вдвоем. И даже не заметили сколько шли – час, два или три. Наконец, выбрав место покрасивей, уселись на высокий берег и закинули удочки...

Гроза застала нас врасплох. Озеро моментально почернело, зато древний лес, наоборот, каждую секунду освещался всполохами молний. Мы оказались зажаты на берегу, бежать некуда, да и опасно. Невысокий кустарник, под который залезли, не спасал от дождя, но зато в него, если верить учебникам, не должна ударить молния. Ленку трясло, она прижималась ко мне, а во мне вдруг проснулся мужчина, сильный, опытный и смелый... Или же я понимал, что если тоже испугаюсь, то начнется полный кошмар. Отец учил меня, что в грозу и шторм главное – не поддаваться панике. Иначе... Ничего хорошего все равно не получится. Помчимся с воплями в лес? Но там слишком легко заблудиться... В черную воду тоже не прыгнешь. И я продолжал обнимать и успокаивать трясущуюся и мокрую Ленку.

...Потом, под утро, когда закончился дождь, она сняла с себя всю одежду, чтобы выжать ее и повесить сушиться. Я свою снял тоже. В мокрой траве, как в ледяной постели у водяного, и – кажется... наверное... я не знаю, мы стали делать это, чтобы просто не умереть от холода. Или же сработала нормальная физиологическая реакция двух молодых организмов, которые тесно переплелись, пытаясь буквально вжаться друг в друга, чтобы спастись...

Перепуганная компания встретила нас, живых и невредимых, вопросами с подтекстом, но мы отрешенно молчали. Возвращались в родной город сидя рядышком в автобусе, незаметно от других она держала меня за руку.

...Та гроза стала началом осени. Холода наступили быстро, и наше второе романтическое и более долгое свидание прошло в «шалаше». Я пригласил ее на дачу в маленький летний домик.... Мы и замерзали тоже довольно поэтично, ведь в конце сентября, особенно по ночам, заморозки усиливаются: с утра кто‑нибудь из нас вылезал из‑под толстого одеяла, быстро разжигал «буржуйку» – и тут же снова под одеяло, переждать, пока в доме потеплеет.

С ней совсем не так, как с Наташей. Ленку я знаю с первого класса, мы понимаем друг друга с полуслова, а мое тело... оно даже не хочет никаких переодеваний в женское. Его возбуждает теплота того, что рядом, оно распробовало новые физические ощущения и жаждет их. Меня словно «переключили» в правильный режим, дав возможность наслаждаться полнотой гармоничных, с точки зрения природы, любовных отношений. Если хотите, то наша связь – это моя дань мужской физиологии. А куда же я ее дену?