Чем пахнут ремесла

 

Для полного счастья всегда чего‑то не хватает: то табуретки, то мыла, то веревки...

 

 

– Сел он утром на кровать – стал матрасы надувать! – скороговоркой выпалил Олег.

– А зачем ты их надуваешь? – Паша, уплетающий на кухне котлеты, с интересом на меня уставился.

– Как зачем? Чтобы показать товар лицом.

– Скажи ему, что его мама работает матрасонадувалыцицей, – Олег ехидничает.

– Отстаньте от меня все! Работаю как могу.

– Кто – все? – недоумевает Паша, с аппетитом пережевывая мой вчерашний труд.

Надо бы как‑то донести до него, что я уже не работаю в клубе и деньги мне сейчас достаются очень тяжело. Он мог бы и помочь. Но смотрю в его светлые невинные глаза... а ведь ребенку просто никто пока не говорил, что надо работать. До окончания института он имеет полное право сидеть на шее родителей. Да я и сама так сидела. Сначала ты учишься, потом ты «молодой специалист»... Хорошая зарплата появляется очень не скоро, и все это время родители поддерживают; по крайней мере в моей семье и в Ленкиной было так же. И Павлу, естественно, даже в голову не приходит поиск других вариантов! Значит, я должна дать ему то, что и мне дали мои родители. Это просто мой долг.

Вот только надо заставить его вернуться в институт. Но как? Ведь он ничего не говорит мне про мою жизнь, про то, что бросила его... Так какое имею право лезть в его дела?! Такая, я значит, никудышная мать, но родителей не выбирают... и не меняют. И здесь замкнутый круг. Который уже по счету? И сколько их будет?

 

* * *

 

Павел по‑прежнему сидит дома.

 

* * *

 

– А вот скажите, если он сдуется, вы обменяете?

Дура старая.

– Обменяю, конечно. Я здесь каждый день.

– Ты – старая обманщица и обманываешь своих сверстниц‑пенсионерок. И чему тебя учили в школе? Бабулек нужно не наебывать, а через дорогу переводить! – Олег, мой призрак, смеется и кружит вокруг,

– Сгинь!... Женщина, берите для внуков, скоро лето, поедете с ними на дачу...

...«Муссоршмидт» остановился в нескольких метрах от меня. Я не заметила их, расписывая какой‑то «курице», как ее внуки будут счастливы. Она уже отсчитывала деньги, я машинально смотрела на купюры и не заметила, что «ментокрылые» спокойно стоят рядом и наблюдают...

– Ну‑у, товарищ начальник, – я пыталась найти нужный образ для общения с ним, вспоминалась только Манька‑облигация. – Я же не знала, что закон нарушаю. Меня наняли продавцом, сказали – постой у стеночки. И всё.

– А я говорю, заплатите штраф за торговлю без разрешения – и всё. Заберете свои матрасы.

– Ну, может, не надо? В первый раз, может, отпустите?

– Что вы так волнуетесь? Вы же сами сказали, что вас только наняли. Ваша фирма должна оплатить штраф, а вы можете быть свободны.

Он встал, давая понять, что мне пора валить из его кабинета.

Вечером позвонила Лиде, рассказала ей всё. Она сказала, что тетка из автобуса не отдаст мне паспорт, пока не верну товар или деньги за него. А наша «фирма», конечно же, не станет штрафы оплачивать. Они ведь дали четкие инструкции – не стоять на одном месте. Пока ты его носишь, ловить тебя за руку бесполезно...

 

* * *

 

Павел по‑прежнему сидит дома.

 

* * *

 

Шампиньоны постепенно перестают расти.

Но нет настроения что‑то делать, убирать лишние ящики. С балкона землю тоже не выкинешь. Приходится ставить их один на другой...

 

* * *

 

Я решила получить новый паспорт, но оказалось, что для этого требуется справка от ЖЭКа. Я не решилась туда сунуться. Долги за газ и свет не оплачены. Пока ни то ни другое еще не отключили, но, может, про нас просто забыли? А появись я там, тут же полезут проверять документы... Ну и черт с ним, с паспортом! Я махнула рукой. Для чего он мне сейчас? Но мое спокойствие оказалось нарушено неожиданным звонком, и на сей раз это не автоответчик, а та самая толстая тетка с грузовика. У нее остался мой паспорт, по адресу прописки она и вычислила телефон.

– Где деньги, сука?! – просто и зло спросила она.

– Я не успела продать матрасы. Меня забрали в милицию.

– А мне какое дело?

– Послушайте... – Я тянула время: как оправдываться, непонятно. – Вы же сами знаете, ваш бизнес незаконный...

– Тебе же, дрянь, сказали: нигде не останавливаться?!

– Ну да...

– Короче, если не вернешь деньги или товар через неделю, пеняй на себя!

Болото засасывало все сильнее. Хорошо, что в новый паспорт мне не вписали ребенка, а то неизвестно, что эти люди сотворили бы с Пашей. Но что делать с матрасами? Мне даже нечего продать. Если они явятся сюда, то что могут отобрать? Только компьютер.

Вечером обо всем рассказала Вове, но он заявил, что это ерунда. Они, конечно, будут угрожать и действовать на нервы, но ничего не смогут сделать. Ведь иначе – уголовщина. Слишком рискованно.

 

* * *

 

Павел живет в интернете.

 

* * *

 

Володя не появляется.

 

* * *

 

Зато появилась паника и не отпускает ни днем ни ночью. Где взять денег?! Грибы уже не сдашь, мы все их съели. Во сне мне являются розово‑голубые матрасы, которые каким‑то образом нужно спасти из милиции; я убегаю от тетки, которая хочет меня задушить, а наяву меня изводит Олег. Дни я провожу в отчаянном поиске надомной работы. Нашла объявление: «Ищем людей для изготовления гипсовых фриз». Тех самых, что лепятся на потолок. Мне кажется, дело надежное. Сначала проходишь обучение в фирме, потом покупаешь там же по оптовым ценам формочки, гипс – и вперед. А потом относишь готовые фризы приемщику. Платят за них значительно больше, чем за шампиньоны.

Целую неделю лепила фризы. Вся мебель покрылась белой пылью. Страшно даже подумать, что творится в легких. Руки чешутся. Кожа на лице огрубела. Но через неделю я стояла на пороге фирмы с пакетом готового товара и гипсовой улыбкой на измученном лице. Однако приемщик совсем не выразил радости, увидев меня. Фризы осмотрел критически, а потом заявил: «Вот у вас пузырьки, видите?»

– Вижу. Тут миллиметр. На потолке его даже никто и не заметит.

– Заметят, когда будут покупать! Нам не удастся их продать.

– Но пузырьки на одной, купите другие.

– При наличии пузырьков мы бракуем всю партию.

...Я бесилась. Как сказать ему, что всю неделю мне звонят с угрозами?! Ему наплевать. Судя по препиранию, он уже поднаторел в спорах. И, кажется, здесь вообще никто не собирается ничего покупать. Самое главное, что я, взяв деньги у Вовы на квартплату, отнесла их в контору и заплатила за гипс, формы и учебу.

Ушла ни с чем. А что, если и остальные конторы существуют по такому же принципу? Я уже приглядела для себя фирму, где предлагают делать пуговицы, но там обучение дороже в три раза, а занимает всего один день. Явный обман. Наверное, там выбраковка еще больше, они же прекрасно зарабатывают на обучении.

Теперь по ночам мне снились не только матрасы, но и гипсовые фризы. Они пузырились, пузырьки лопались, гипс капал на пол, мне на голову, на тело, тяжело пригвоздив его к матрасу. Я уже не могу пошевелиться, кто‑то сильный вдавливает в кровать. В детстве бабушка говорила мне, что человека во сне душит домовой, который не любит его. Открыла глаза, но вместо домового меня душил Олег.

 

* * *

 

Сегодня, отправившись на поиски денег, встретила старого знакомого – смотрящего. Он был «прикинут» в «модный», образца 90‑х, спортивный костюмчик, коленки которого растянулись до неприличия. Его старенькая восьмерка с напрочь убитым тарахтящим движком полностью гармонировала с внешним видом хозяина. А ведь когда‑то он ездил на «Мерседесах». Я хотела проскользнуть мимо, но, к несчастью, он меня заметил.

– Привет, чудовище! – пошутил он.

– На себя посмотри! – я тоже ответила шуткой.

– Стареешь?

– А ты все машины меняешь?

– А ты чем занимаешься?

– Работаю... На дому.

– Клиентов, что ли, принимаешь?

– Нет. Я теперь замужняя.

– Женилась, что ли?

– До свидания!

– Да ладно тебе, постой! Ты с девчонками‑то общаешься?

– Общаюсь, – похвалилась я.

С ним‑то никто не хотел поддерживать отношения.

– Я тут на Канарах трубу потерял, и все контакты похерились. Дай‑ка мне их телефоны. – Он достал записную книжку, и я тут же пожалела о своем хвастовстве.

Ну конечно, зачем еще ему спрашивать, дружу ли я с ними! Видя, что я замешкалась, тут же сообщил:

– Работу хочу им предложить. «Наш» новый клуб открывает.

– У меня нет при себе, телефон в джипе у мужа забыла, – тут же наврала я. – Ты запиши свой, если они будут звонить, передам.

– Так у меня жена, как они мне позвонят? Мне потом голову открутят, – он врал так же вежливо, как и я.

Не мог же хамить мне, как когда‑то. Тогда он просто ничего не получил бы. Но соревноваться во вранье с трансом – все равно что плеваться с верблюдом.