Уточнение содержания и границ криминалистической тактики, ее связей с криминалистической техникой и методикой. 10 страница

В-четвертых, это закономерная зависимость выбора способа совершения преступления от конкретных, известных обстоятельств субъективного и объективного характера, зависимость, позволяющая, отправляясь от способа, играющего роль доказательства, устанавливать эти обстоятельства и, наоборот, по обстоятельствам, определяющим выбор способа и выступающим в качестве доказательства по делу, судить о способе совершения преступления.

Способ совершения преступления не случайно играет такую важную роль в процессе возникновения информации о преступлении. Способ совершения преступления, понимаемый как система действий преступника по подготовке, совершению и сокрытию преступления, будучи в целом отражаемым объектом, как элемент объективной стороны преступления, в то же время своими составляющими (действия, средства действий) служит средством отражения в среде события преступления. Кроме того, как правильно указывает Г. Г. Зуйков, “следы определенного способа совершения преступления указывают не только на совершенные действия, но и на обстоятельства, детерминировавшие способ совершения преступления, определившие состав и характер совершенных действий, в частности, по характеру совершенных действий представляется возможным предположительно судить об определивших способ совершения преступления качествах личности”[294].

Перечисленные закономерности возникновения информации относятся к числу специфических, изучаемых только криминалистикой. Однако они не исчерпывают собой всех закономерностей объективной действительности, проявляющихся в процессе возникновения информации о преступлении. Проблему классификации закономерностей возникновения актуальной информации применительно к такому объекту криминалистического исследования, как почерк, удачно решила В. Ф. Орлова при характеристике теории судебно-почерковедческой идентификации. По ее мнению, все подобные закономерности могут быть разделены на три основные группы.

I. Общие фундаментальные закономерности действительности, изучаемые естественными науками, на которых базируется последующая прикладная разработка проблем. Эти закономерности не являются предметом криминалистики, в том числе и теории судебно-почерко­ведческой идентификации.

II. Закономерности “пограничного” характера. “К знаниям о подобных закономерностях в современном судебном почерковедении относятся сведения об анатомии письменно-двигательного аппарата, о биомеханике письма, об управлении процессом письма со стороны нервной системы, о формировании почерка и т. п. Эти данные не разрабатываются другими науками, так как пока не представляют для последних непосредственного интереса. Вместе с тем они очень важны для почерковедов, поскольку служат в свою очередь основой для изучения закономерностей, определяющих идентификационные качества почерка”[295]. На современном уровне знания эти закономерности должны быть отнесены к предмету криминалистики, хотя их познание осуществляется криминалистами совместно с представителями других наук.

III. Собственно почерковые закономерности — “основное ядро в предмете теории судебного почерковедения... определяющие: 1) природу почерка как объекта идентификационного исследования, его индивидуальность и устойчивость; 2) свойства почерка, используемые в качестве идентификационных признаков”[296]. Это типичные закономерности, относящиеся к предмету криминалистики.

Представляется, что концепция В. Ф. Орловой может быть принята за основу и общего решения данного вопроса. В этом случае задача будет заключаться в выявлении тех специфических объективных закономерностей, которые обусловливают возникновение и формирование объектов криминалистического исследования, то есть объектов — носителей доказательственной информации. Именно эти закономерности составят “ядро” как предмета криминалистической науки в целом, так и ее отдельных отраслей соответственно.

Возникнув, информация о преступлении становится объективно существующим явлением материального мира. Его существование, как и существование любого явления, обусловлено объективными закономерностями действительности.

Изменение среды, будучи отражением события преступления, результатом взаимосвязи объектов, участвующих в акте отражения, есть конечная фаза этого процесса. Но диалектически уже в тот момент, когда процесс отражения завершен и возник “отпечаток” отражаемого объекта, начинается противоположный процесс — уничтожение, “снятие”, “отрицание” отражения. Это процесс исчезновения информации под влиянием объективных и субъективных факторов, процесс такой же естественный, как и ее возникновение. Единство противоположных процессов — возникновения и исчезновения информации о преступлении как явлений одной и той же среды — отражает противоречивые силы и тенденции во всяком явлении.

Хотя процесс уничтожения, рассеивания информации начинается одновременно с завершением процесса ее возникновения, в течение определенного промежутка времени изменения среды объективно существуют, то есть сохраняют в необходимом объеме свои свойства носителей доказательственной информации. По мнению В. Г. Коломацкого[297], этот отрезок времени (с момента возникновения отражения-доказательства и до момента такой утраты им доказательственной информации, которая делает невозможным его использование в доказывании) может быть определен как период существования информации о событии. Он определяет присутствие информации о событии как сохранение объектом во времени и пространстве тех изменений, свойств, которые были получены им в результате процесса отражения. Нам представляется, что в данном случае речь идет о существовании возможных источников доказательств, или об объектах-носителях информации. Именно это и имеет в виду В. Г. Коломацкий. Он правильно полагает, что в информационном аспекте наличие информации характеризуется относительной стабильностью параметров информационного сигнала.

Существование доказательств обусловлено действием определенных закономерностей, наиболее общими из которых, по мнению В. Г. Коломацкого, являются следующие:

1. Доказательства[298], возникающие как результат отражения, существуют в развитии, характер которого обусловлен, с одной стороны, их имманентными свойствами, а с другой, — взаимодействием со средой.

2. Доказательство, как результат первичного отражения, существует столько, сколько существует отражающий объект.

3. Каждое доказательство существует определенный промежуток времени (от возникновения до уничтожения), абсолютная величина которого определяется свойствами самого доказательства и воздействием среды:

¨ а) при одинаковом характере воздействия среды время существования доказательств разных видов определяется имманентными свойствами каждого вида отражающего объекта;

¨ б) применительно к свойствам данного вида доказательств характер воздействия среды может быть положительным, нейтральным или отрицательным;

¨ в) для доказательств данного рода, вида, класса изменение характера воздействия среды вызывает адекватные изменения времени существования.

4. Время существования доказательства может быть продлено за счет последующих отражений (вторичного, третичного и т. д.), но при каждом последующем отражении неизбежна потеря определенного количества доказательственной информации. Причем потеря информации будет тем большей, чем больше будет отличий в характере первичного и последующих отражений.

Разделяя в целом сформулированные В. Г. Коломацким положения, ограничимся в отношении их лишь некоторыми замечаниями.

Не всякое отражение существует столько, сколько существует отражающий объект. Так, сознание человека, будучи отражающим объектом, продолжает существовать и после исчезновения из памяти мысленного образа — отражения объекта, на базе которого формируются показания. Во многих других случаях отражающий объект продолжает существовать в то время, как его свойства, которые и играют доказательственную роль, исчезли. Второй тезис, к которому относятся эти замечания, верен, таким образом, лишь в отдельных случаях, применительно к одному классу отражающих объектов.

При одинаковом характере воздействия среды время существования отражений определяется не только имманентными свойствами каждого вида отражающего объекта, но и самим характером отражения. Различные отражения при одном и том же воздействии среды на объекты-носители могут существовать разное время, даже если эти объекты-носители принадлежат не к разным, а к одному виду. Точно так же и различный характер воздействия среды еще не обусловливает абсолютно различного времени существования различных отражений.

Фаза существования отражения характеризуется непрерывным убыванием, исчезновением содержащейся в нем информации.

Исчезновение отражения может происходить по-разному. Отражаемый объект воздействует на отражающий объект в течение какого-то промежутка времени. С начала воздействия и до его окончания идет процесс изменения отражающего объекта. Конечная фаза отражения характеризуется прекращением такого воздействия. После этого отражающий объект в силу присущих ему свойств может вернуться в свое прежнее состояние, при этом изменения, возникшие в нем, исчезнут, произойдет “снятие” отражения. Случится то, что будет с резиновым бруском, о который ударится металлический шар: шар образует вмятину на поверхности бруска, но если после удара шар откатится в сторону, то резина в силу своей упругости вернется в прежнее состояние и вмятина на ее поверхности исчезнет. Это так называемая упругая деформация. Нечто похожее, хотя, разумеется, под действием совершенно иных законов, происходит и с памятью человека. Отражение в памяти воспринятого объекта постепенно стирается, идет процесс забывания запечатленного, который приводит к тому, что образ его стирается, исчезает; отражение “снимается”.

Итак, отражения могут исчезнуть, во-первых, под воздействием тех свойств, которые внутренне присущи их материальной основе.

Отражения могут исчезнуть, быть уничтожены, во-вторых, внешними по отношению к ним воздействиями объективного характера. Таковыми могут быть новые изменения, накладывающиеся на прежние в результате другого акта отражения, например, след шины машины, проехавшей по оставшемуся на месте происшествия следу ноги преступника. Отражение может быть уничтожено воздействием природных сил и т. п.

В-третьих, отражения могут быть умышленно уничтожены заинтересованными лицами или преступником. Такое воздействие, субъективное по своей природе, может заключаться также в наложении на отражение новых изменений, например, механическое уничтожение пальцевых следов или следов ног, изменение обстановки на месте происшествия, переделка похищенных вещей и пр.

В информационном аспекте процесс уничтожения отражений представляет собой процесс рассеивания информации либо такую ее перекодировку, которая при данном уровне развития средств познания информации еще недоступна для смысловой интерпретации. С гносеологической точки зрения, уничтожение отражений есть “отрицание отрицания”; если само отражение, как изменение среды, выступает в качестве отрицания ее исходного состояния, то уничтожение отражения, то есть уничтожение изменения, “отрицает” это отрицание, что вовсе не означает обязательного возвращения среды в исходное состояние. По отношению к своему первоначальному состоянию среда под влиянием сначала процесса возникновения, а потом уничтожения отражений может качественно преобразиться. Так, если на грунте первоначально были оставлены вдавленные следы ног, а затем они были уничтожены перекапыванием грунта лопатой, то в конечном счете состояние грунта после этих процессов стало иным, нежели до появления этих следов.

Ранее отмечалось, что одним из проявлений закономерности того или иного материального процесса является его повторяемость. Поэтому из вывода о закономерности процессов возникновения, существования и исчезновения информации о преступлении следует вывод об их повторяемости. Ситуационность же этих процессов, то есть их зависимость от конкретных условий, позволяет говорить о том, что и повторяемость носит ситуационный характер. Это означает, что процесс возникновения, существования и исчезновения информации о преступлении в сходных ситуациях каждый раз повторяется сходным образом, как правило, именно так, а не иначе. В этом “как правило” заключается свойство закономерности выступать как тенденция, то есть возможность отклонений от общего правила, которые лишь подтверждают правило.

Ситуационная повторяемость процессов возникновения, существования и исчезновения информации о преступлении является основанием для их типизации. Возможность типизации этих процессов коренится в самой их необходимости. Таким образом, каждый акт возникновения или исчезновения информации о преступлении с необходимостью несет в себе элементы, общие для всех подобных процессов, протекающих в данной ситуации, и это общее означает возможность определения типичного для определенных ситуаций развития этих процессов, их механизмов. Становится принципиально возможным определение круга ситуационно типичных отражаемых и отражающих объектов, средств отражения и — что особенно важно — результатов отражения, то есть возможных доказательств.

Определение круга и содержания ситуационно типичных процессов возникновения и исчезновения отражений события и самих этих отражений становится основой для разработки рекомендаций по типичным для таких ситуаций действиям субъекта процесса судебного исследования. Так возникают необходимые предпосылки для научной разработки криминалистического аспекта процесса доказывания.

Закономерности возникновения, существования и исчезновения информации о преступлении выступают базовыми по отношению ко второй группе объективных закономерностей — закономерностям доказывания.

2.2.3. Отражение и доказывание.

К

ак всякое объективно существующее явление материального мира, доказательство принципиально всегда может быть обнаружено субъектом судебного исследования. Возможность обнаружения доказательств, их собирания — одна из важных закономерностей объективной действительности, одна из закономерностей принципиальной познаваемости этой действительности, отражения ее субъектом судебного исследования.

Здесь необходимо сделать отступление, чтобы пояснить следующее. Точно так же, как при совершении преступления возникают, строго говоря, не доказательства, а информация о преступлении, которая может приобрести, а может и не приобрести в силу тех или иных причин значения доказательств, так и при собирании доказательств речь идет фактически о собирании информации о преступлении, которая, будучи исследована и оценена следователем, может получить статус доказательства. Однако закон в данном случае говорит уже о собирании доказательств, хотя по тексту ст. 70 УПК России представляется, что речь идет о “будущих” доказательствах. В этом убеждает и сопоставление, например, статей 179 и 84 УПК России: в первой идет речь о предметах, обнаруженных при осмотре и обыске, которые еще не именуются вещественными доказательствами, хотя осмотр и обыск фигурируют в ст. 70 как способы собирания доказательств, во второй — о процессуальной процедуре придания этим предметам значения вещественных доказательств. Руководствуясь данными соображениями, при дальнейшем изложении мы так же будем употреблять термин “доказательство”, придавая ему в контексте значение и “будущего” доказательства и доказательства в процессуальном смысле слова.

Закономерность обнаружения доказательств носит преимущественно своеобразный информационно-психологический характер. Это, разумеется, не означает, что она не имеет ничего общего с гносеологией, с процессом познания: обнаружение объекта, как вычленение его из окружающей среды, есть уже одна из ступеней познания. В данной работе мы пользуемся термином “информационно-психологический” только с целью обозначения тех сторон проявления рассматриваемых закономерностей, которые позволяют использовать их в работе с доказательствами при осуществлении судебного исследования.

Обнаружение доказательств — это их поиск, выявление, обращение внимания на те или иные фактические данные, которые могут иметь доказательственное значение. Как всякая деятельность, базирующаяся на знании определенных закономерностей — в данном случае на знании закономерностей процесса возникновения искомого, поиск доказательств становится деятельностью сознательной и целеустремленной. Эффективность этой деятельности обусловлена самой возможностью обнаружения доказательств.

Определение круга ситуационно типичных доказательств на базе закономерностей их возникновения создает необходимые объективные предпосылки к их распознанию в той среде, где они находятся. “Отпечаток”, отражение преступления вычленяется из среды, отделяется от отражающего объекта, как носителя этого отражения. Становится в принципе возможным из многообразия явлений, процессов объективной действительности на основе познания закономерностей механизма отражения выделить только те явления, факты, которые могут стать доказательствами — результатом акта отражения, то есть находятся в необходимой взаимосвязи с преступлением. Возможность обнаружения доказательств становится действительностью, закономерным явлением, ибо приобретает необходимый, повторяющийся, устойчивый и всеобщий характер. Но и эта закономерность, как и всякая объективная закономерность, проявляется как тенденция, то есть прокладывает себе путь через случайные отступления от нее, когда в силу тех или иных объективных или субъективных моментов доказательства остаются необнаруженными, несмотря на объективно существующую возможность их обнаружения во всех случаях.

В каких же случаях закономерность обнаружения доказательств может не проявиться, не реализоваться, остаться лишь возможностью?

Во-первых, такое возможно, если процесс возникновения доказательств под влиянием тех или иных условий сам протекал с отступлениями от присущих ему закономерностей, носил случайный характер.

Это, на наш взгляд, совершенно бесспорное положение вызвало неожиданную критику со стороны А. М. Ларина. По его мнению, “суждение об условиях, в силу которых процесс возникновения доказательств протекал бы “с отступлениями от присущих ему закономерностей, носил случайный характер”,... неправильно по существу и внутренне противоречиво. В зависимости от условий тот или иной процесс может осуществляться или не осуществляться. Но если процесс “протекает”, это происходит только в соответствии с закономерностями, присущими данному, а не иному процессу”[299].

Безапелляционность такого утверждения сделала бы честь его автору, если бы соответствовала диалектическому взгляду на соотношение необходимости и случайности.

“Те или иные явления, будучи осуществлением и развитием сущности, необходимы, но в своей единичности, неповторимости выступают как случайные, — указывается в “Философском словаре”. — Иными словами, необходимость есть то, что обязательно должно произойти в данных условиях, случайность же имеет свое основание не в сущности явления, а в воздействии на него других явлений”[300].

Необходимость всегда связана с устойчивыми, постоянно и однообразно действующими причинами. “При соответствующих условиях эти причины всегда порождают именно данное следствие, а не другое. Случайность представляет собой результат перекрещивания многих причинных рядов, действующих к тому же весьма неустойчиво и неоднообразно, поэтому следствие может наступить, а может и не наступить”[301].

Случайность есть проявление необходимости, но какой? По отношению к рассматриваемой закономерности необходимости, случайности могут быть “совершенно посторонней, чуждой силой, оставаясь в то же время формой выражения другой необходимости”[302].

Мы уже отмечали, что всякая закономерность, в том числе и закономерность обнаружения доказательств, проявляет себя как тенденция. Это значит, что она выражает необходимость, которая “прокладывает себе дорогу сквозь бесконечное множество случайностей”[303].

Справедливо замечает Н. В. Пилипенко, что “случайность — это категория для отражения, в основном, единичного, индивидуального”[304].

Так вот, именно в силу того, что процесс возникновения информации о преступлении единичен, как единично событие преступления и как оно — индивидуален, он может протекать со случайными отступлениями от обычного течения этого процесса — со случайными для данного процесса, то есть по другим закономерностям, закономерность обнаружения доказательств может не проявиться, остаться только потенциальной возможностью[305].

Во-вторых, закономерность обнаружения доказательств может не проявиться, если “отпечатки” события были уничтожены: изменения в среде исчезли и поэтому акт их вычленения из среды стал невозможным. Заметим при этом, что уже само знание условий, при которых закономерность обнаружения доказательств “не действует”, знание исключений из правила, подтверждает объективный характер данной закономерности, всеобщность и повторяемость ее проявлений.

В информационном аспекте обнаружение доказательств есть выделение, отбор из имеющихся сигналов лишь такой группы информационных сигналов, которые содержат только определенную, а именно — доказательственную, информацию. При этом могут быть обнаружены только те доказательства, которые содержат поддающуюся смысловой интерпретации информацию, то есть те, смысл которых может быть понят, расшифрован с помощью существующих на данном уровне знаний средств раскодирования. Чем шире круг таких средств, доступных, известных лицу, собирающему доказательства, тем шире круг обнаруживаемых доказательств. Содержащейся в них и понятной для этого лица информацией доказательства как бы “заявляют” о своем существовании и местонахождении. Без такого информативного свойства, присущего материальным и идеальным следам события, их обнаружение и использование в качестве доказательств было бы невозможным. Ясно, что информативность доказательства создает лишь необходимые предпосылки к его обнаружению. Сам же отбор информационных сигналов есть сложный нейрофизиологический и психологический процесс. Поэтому объективные предпосылки обнаружения доказательств реализуются через субъективное — через сознательную деятельность по обнаружению доказательств.

Субъективными факторами, которые способствуют превращению объективно существующей возможности обнаружения доказательств в действительность их обнаружения, являются:

¨ знание субъектом доказывания общих закономерностей возникновения информации о преступлении;

¨ знание им ситуационных особенностей механизма возникновения информации о преступлении,

¨ знание того, что может представлять собой в данной ситуации доказательство, по крайней мере, как типичное, общее. (разумеется, один и тот же объект в зависимости от ситуации может иметь и не иметь доказательственного значения, поэтому его “свойство доказательственности” само имеет ситуационный характер и становится проявлением определенной тенденции);

¨ знание приемов и средств отбора информационных сигналов, т.е. обнаружения доказательств, умение применить эти приемы и средства;

¨ обладание необходимыми субъективными качествами (наблюда­тельность, внимание, способность логически мыслить и пр.).

Роль специалиста, участвующего в процессе обнаружения доказательств, как раз и заключается в восполнении своими субъективными качествами — знанием и умением — субъективных качеств лица, осуществляющего собирание доказательств.

Представления и понятия субъекта, собирающего доказательства, будучи отражением объективной действительности, имеют объективное содержание и значение.

Применительно к предмету нашего исследования это положение означает, что доказательства, как объективная реальность, в принципе правильно отражаются в сознании субъекта, что и позволяет ему оценивать их именно как доказательства.

Поэтому обнаружение доказательств, т.е. их вычленение из всей совокупности существующих объектов, отделение от среды, закономерно, ибо основывается на самой сущности процесса познания. При этом нет противоречия между объективностью существования доказательств и субъективностью процесса их обнаружения. Субъективность же в данном случае означает, что процесс обнаружения осуществляется не безлично, а определенным субъектом, человеком, “который отражает объективный мир не пассивно, не безразлично, а активно-деятельно, целенаправленно, когда само это отражение определенным образом переживается субъектом, по-особому преломляется в его чувствах и мыслях”[306]. Без адекватного отображения доказательств сознанием субъекта доказывания был бы невозможен весь процесс доказывания и обнаружение доказательств как его стадия. Обнаружение доказательств, этих отражений преступления — результат деятельностного подхода, который представляет собой конкретизацию теории отражения применительно к исследованию многообразных механизмов формирования криминалистически значимой информации[307].

Поскольку закономерности обнаружения доказательств неразрывно связаны с закономерностями возникновения информации о преступлении, а эта последняя, как было показано выше, проявляется ситуационно, в зависимости от конкретных условий, постольку и закономерности обнаружения доказательств тоже проявляются как ситуационные. Ситуация определяет особенности процесса обнаружения доказательств. Сходство же определенных ситуаций между собой, повторяемость их общих черт, закономерность, то есть повторяемость процессов обнаружения доказательств, создают условия для группирования и обобщения этих процессов, для их типизации.

Типизация, как выделение типичного, общего в группе явлений, предполагает выделение не любых общих свойств этих явлений, но существенных. “Обобщение, — пишет А. В. Востриков, — это не просто суммирование общих свойств предметов. Оно означает познание наиболее глубокой объективной связи между внутренними существенными свойствами предметов, явлений и процессов, то есть познание закона, которому они подчиняются”[308]. Типизация процессов обнаружения доказательств означает познание управляющих ими закономерностей.

Общность процессов обнаружения доказательств и в то же время их ситуационность обусловливают также общность и вариантность приемов и средств обнаружения доказательств.

Приемы и средства обнаружения доказательств должны удовлетворять общим требованиям, обусловленным общностью процессов обнаружения доказательств. Эти общие требования относятся к содержанию, условиям применения приемов и средств, правилам обращения с ними, обеспечению достоверности получаемых при их применении результатов. К числу таких общих требований относится также и единство правовых оснований применения приемов и средств обнаружения доказательств, то есть наличие общей для них системы установленных законом и подзаконными актами принципов и правил, определяющих условия допустимости, характер и содержание, цели и порядок применения этих средств и приемов лицом, участвующим в процессе обнаружения доказательств.

Ситуационность процессов обнаружения доказательств обусловливает вариантность используемых в этих процессах приемов и средств. Вариантность предполагает:

¨ возможность выбора приемов и средств (наличие вариантов);

¨ специальное приспособление приемов и средств к ситуации процессов обнаружения доказательств;

¨ определение, опираясь на практику (или сначала теоретически с последующей проверкой на практике), наиболее эффективных для данной ситуации приемов и средств обнаружения доказательств и, как результат такого определения, установление жесткого предписания использовать именно данное средство или прием, как наиболее эффективные.

Итак, вариантность, как свобода выбора приема или средства, не' только не отрицает необходимости выбора именно определенного средства или приема, но как раз проявляется в этой необходимости: свобода выбора есть осознанная необходимость такого выбора, необходимость поступать именно таким, а не иным образом.

Типизация как познание сущности процессов обнаружения доказательств позволяет создать модели этих процессов, то есть мысленно или физически воспроизвести, как они протекают. Такое моделирование может быть осуществлено как в целях планирования, обеспечения методичности и полноты самой деятельности по обнаружению доказательств, так и в целях определения (научного, практического) наиболее эффективных путей обнаружения доказательств. Исходными позициями для создания моделей процессов обнаружения доказательств выступают (это следует подчеркнуть вновь) знания, представления о закономерностях возникновения информации о преступлении, которая становится доказательством. Значит, и в этом проявляется связь закономерностей обнаружения доказательств с закономерностями их возникновения. Моделирование процессов обнаружения доказательств позволяет прогнозировать их возможное содержание не только для группы однородных ситуаций, но и для конкретной ситуации, то есть позволяет осуществить переход от общего к особенному, от особенного к единичному. Это результат (и уже результат чисто практический) познания закономерностей обнаружения доказательств — реализация знания. Конечным этапом такой реализации будет само обнаружение доказательств.

Доказывание как специфическая познавательная деятельность есть в конечном счете оперирование доказательствами. Совершенно очевидно, что обнаружение, собирание доказательств — только начальный этап этой деятельности. Для того чтобы собранные доказательства можно было применить как средства установления истины, их необходимо исследовать, оценить и только после этого использовать для достижения целей судопроизводства.