10 страница. Люди, которые хотят, чтобы у вас были верования, по сути, говорят, что вам не нужны свои собственные глаза: «У Махавиры были глаза

 

Люди, которые хотят, чтобы у вас были верования, по сути, говорят, что вам не нужны свои собственные глаза: «У Махавиры были глаза, этого достаточно; у Буд­ды были глаза, этого достаточно. Почему глаза должны быть у всех? У Кришны были глаза, и он написал Гиту, тогда зачем глаза вам? Читайте Гиту и наслаждайтесь ею. Кришна мог видеть, и он описал то, что увидел, — зачем видеть каждому? Вы должны просто верить. Те, кто мог видеть, уже сказали, ваше дело — просто верить. Знание было достигнуто, зачем вам познавать самим?»

Это учение держало человека в слепоте. Большинство людей на земле оставались слепыми, и сегодня большин­ство из них все еще слепы. И если посмотреть на тепе­решнюю ситуацию, то большинство людей, вероятно, останутся слепыми и в будущем, потому что основная алхимия исправления этой слепоты — а именно, стрем­ление преодолеть эту слепоту — была уничтожена. Она была разрушена, когда ее заместили прочные системы верований.

В действительности, следует сказать, что, какими бы хорошими ни были глаза Кришны и как бы далеко они ни могли видеть, это не ваши глаза. И какими бы краси­выми ни были глаза Махавиры, совсем как лотос,— это не ваши глаза. Ваши глаза могут не быть очень выра­зительными — они могут быть похожи не на лотос, а лишь на полевой цветок, — но это ваши собственные глаза. И вы можете видеть только своими собственны­ми глазами.

Вы должны искать собственное понимание, потому что вы не можете ничего достичь, поклоняясь озарениям другого человека. На самом деле поиск вашего собствен­ного понимания может начаться только тогда, когда вы отбросите чужие идеи. Пока существует какая бы то ни было внешняя замена, пока вы черпаете что-то извне, поиск не может начаться.

 

Когда нет поддержки или реализации где-то вовне, когда ничего не может быть получено ни от кого другого, тогда внутри вас возникает вызов искать свой собствен­ный путь, найти свое собственное понимание.

Человек очень ленив. Если он может получить знание без всяких усилий, то зачем ему прилагать эти усилия, зачем ему выполнять какую-либо работу? Если про­светления можно достичь, просто веря, без поиска, то зачем пытаться совершать путешествие к просветле­нию самостоятельно? И если кто-то говорит: «Поверь в меня, я приведу тебя к просветлению», то зачем са­мому прилагать огромные усилия? Когда кто-то гово­рит: «Садись в мою лодку. Я доставлю тебя на другой берег, и дело будет сделано», — он скорее молча сядет в лодку и заснет.

Но никто не может никуда попасть в чужой лодке, И никто не может видеть чужими глазами — это никог­да никому не удавалось, и никогда никому не удастся. Вам придется идти своими собственными ногами, вам придется видеть своими собственными глазами, вам придется жить биением своего собственного сердца. Вам придется жить и умереть самим, без посторонней помощи. Никто не может жить вместо другого, и никто не может умереть вместо другого. Ни вы не можете за­нять место другого, ни кто-то другой не может занять ваше место. Если в этом мире есть что-то совершенно невозможное, то это представление, что кто-либо может занять место кого-либо другого.

Два солдата лежали на поле боя во время второй ми­ровой войны. Один солдат умирал. Он был так тяжело ранен, что для него, очевидно, не было надежды. Другой солдат тоже был ранен, но было ясно, что он не умрет. Они были друзьями.

Умирающий солдат обнял своего друга и сказал:

 

 

— Сейчас я должен попрощаться с тобой, потому что для меня нет возможности выжить. Я предлагаю одну вещь: возьми мой послужной список и дай мне свой. Твой послужной список нехорош, в нем много оскорбительных замечаний. Но у меня хороший по­служной список, поэтому давай обменяемся нашими документами. Тогда офицеры подумают, что ты умер, а я жив. Поскольку у меня послужной список хороший, ты сможешь получить хорошее продвижение по служ­бе, и тебя станут больше уважать. Так поспеши! Давай обменяемся документами и номерами.

Желание умирающего друга было совершенно разум­ным, потому что у солдат есть только номера, у них нет имен. И у солдата нет души, есть только послужной спи­сок. Поэтому обменяться документами было хорошей идеей — плохой человек умер бы, а хороший остался бы в живых.

Но тот человек, который не собирался умирать, от­ветил:

— Прости меня. Я могу взять твои документы и твой номер, но я все же останусь самим собой. Я плохой человек, и я останусь плохим человеком. Я пью спирт­ное — я буду продолжать его пить. Я хожу к прости­туткам — я буду продолжать к ним ходить. Как долго твой хороший послужной список будет оставаться хо­рошим? Как долго документ сможет вводить кого-то в заблуждение? Напротив, два человека станут плохими. Ты умрешь как плохой человек, но плохой человек по-прежнему будет жив. Сейчас люди, по крайней мере, скажут, что умер хороший человек. Они принесут тебе цветы... если бы ты был мной, они бы не принесли цве­тов. Ты не можешь быть на моем месте, а я не могу быть на твоем. Твоя идея о том, чтобы поменяться местами, происходит из твоей любви ко мне, и она хороша, но это против законов жизни.

 

Никто не может поменяться местами с другим. Ни­кто не может жить или умереть вместо другого. Вы не можете знать за другого, вы также не можете обладать способностью видеть за другого.

Люди, которые хотели, чтобы у вас были верова­ния, предложили вам смотреть глазами кого-то другого: «Смотрите глазами тиртханкар, смотрите глазами ава-тар». Поскольку вы им поверили, вы запутались в сетях. Тысячи учителей подняли столько шума, и последова­тели тысяч учителей подняли столько шума, создали такой огромный страх ада и такое жадное стремление к небесам... что постепенно, постепенно вы согласились с тем, что они говорят. И слова, сказанные ими всеми, создали внутри вас такой хаос, что путешествие вашей жизни будет сорвано прежде, чем сможет начаться.

Поэтому первое, что следует сделать разумному че­ловеку, это попрощаться со всеми своими противоре­чивыми мыслями и решить: «Я не буду верить. Я хочу знать. Только когда я пойму сам, я смогу использовать слово „вера". До этого для меня не может быть ничего похожего на веру. Это обман, это самообман. Я не могу обманывать себя и говорить, что знаю без знания, осо­знаю без осознания. Для меня невозможно слепо со­глашаться».

Это не означает, что вы что-то отвергаете, — это про­сто означает, что вы держитесь в стороне как от приня­тия, так и от непринятия. Вы говорите: «Я ни согласен, ни не согласен. Я не говорю ни что Махавира ошибает­ся, ни что он прав. Я просто говорю, что сам я не знаю того, что говорит Махавира, поэтому у меня нет права соглашаться или не соглашаться с ним. Как только я узнаю для себя, что он прав, я соглашусь. Если я узнаю, что сказанное им ошибочно, тогда я не соглашусь. Но пока я еще не знаю, поэтому — как я могу сказать „да" или „нет"?»

 

 

Если бы ваш ум мог держаться на расстоянии как от принятия, так и от отрицания, то переплетение мог­ло бы разорваться сразу же. Если основная субстан­ция этой сети будет разрушена, то она станет такой же неустойчивой, как карточный домик, который падает от малейшего толчка. Пока же это гранитный замок с прочным фундаментом, камни которого заложены так глубоко, что их нелегко увидеть. Ваш ум обусловлен та­ким образом, что вы считаете людей, которые верят и соглашаются, религиозными, а тех, кто отвергает и не верит, — нерелигиозными.

Но я говорю вам, что человек, который верит, так же не религиозен, как и тот, который не верит. Религиоз­ный человек — это тот, кто честен. «Честность» означает, что он ни верит, ни сомневается в том, чего не знает. Он просто заявляет, с абсолютной искренностью, что он не знает этого, что он невежествен, так что вопрос о согла­сии или отрицании не возникает вообще.

Можете ли вы собрать мужество и силу, чтобы при­вести свое существо в эту среднюю точку? Если можете, этот замок мыслей немедленно рухнет — это совсем нетрудно.

Я рассказал вам о трех пунктах сегодня утром, об одном пункте днем и об одном сейчас. Тщательно обду­майте эти пять пунктов. Не начинайте использовать их только потому, что я говорил о них, иначе я тоже стану для вас проповедником. Не верьте чему-либо просто потому, что я это сказал, — может быть, все то, что я сказал, ошибочно, может быть, это ложь, бессмыслица, так что вы можете попасть в трудное положение. Не верьте тому, что я сказал.

Думайте, ищите и смотрите, и если в результате ва­шего собственного переживания вы почувствуете, что в моих словах есть некоторая истина, если благодаря

 

 

вашему собственному поиску, благодаря тому, что вы заглянули в окошко собственного ума, вы почувствуете, что в этом есть некоторая истина, то тогда эта истина станет вашей собственной. Тогда она не будет оставаться только моей. Тогда это будет не мое понимание — оно станет вашим собственным пониманием. Тогда все, что вы будете делать в своей жизни, будет вести вас к мудро­сти и пробуждению. Делая что-то, исходя из веры, вы по-грркаетесь в еще большую темноту и бессознательность. Полезно тщательно обдумать также и этот пункт.

Прежде чем мы начнем вечернюю медитацию, я отвечу на некоторые вопросы, которые были заданы о медитации. Сначала я их прокомментирую, а затем мы разместимся для медитации.

Друг спросил, полезно ли для медитации пение, пе­ние какой-либо священной мантры?

Оно совершенно бесполезно. Оно даже может стать препятствием, потому что, когда вы поете мантру, вы снова и снова повторяете одну и ту же мысль. Слово — это часть мысли, кусочек мысли. Поэтому, если вы хо­тите освободиться от мыслей, но при этом повторяете мысль, то совершаете ошибку. Пока вы повторяете одну мысль, вам кажется, что в вашем уме нет других мыслей, поскольку, как я говорил, природа ума такова, что он за­стревает на одной мысли. Но мысль, которую вы повто­ряете, это такая же мысль, как и другие; в ее повторении нет никакой пользы. Напротив, это вредно, потому что в результате непрерывного повторения одного и того же слова в уме создается бессознательность, сонливость.

Возьмите любое слово и повторяйте его снова и сно­ва — скоро внутри вас возникнет сонливость, а не бодр­ствование. Повторение любого слова — это способ вы­звать сон. Поэтому, если ночью вы не можете заснуть, то будет полезно повторять: «Рама, Рама» или «Ом, ом», но это не будет полезно для вашего поиска самореали-

 

 

зации, истины, для более глубокого осознания Суще­ствования.

Этот метод известен каждому в любой деревне, но вы никогда не думали об этом. Когда мать хочет, чтобы ее ребенок уснул, она говорит: «Спи, мой милый малыш.. спи, милый малыш... спи, милый малыш...» Она использу­ет мантру. Она повторяет одни и те же слова: «Спи, ми­лый малыш, спи, милый малыш». Через некоторое время милый малыш непременно уснет. Если мать думает, что ребенок уснул под действием ее очень музыкального го­лоса, то она сильно ошибается: ребенок заснул от скуки. Если вы сидите у изголовья младенца и говорите: «Спи, милый малыш, спи, милый малыш», то ему становится скучно. Маленький ребенок не может никуда убежать, поэтому для него единственный способ спастись — это уснуть и больше не слушать эту чушь. Единственное спа­сение, единственный способ избавиться от этого вздо­ра — это уснуть, иначе ему придется выслушивать: «Спи, милый малыш, спи, милый малыш». Как долго милый малыш будет согласен слушать эту чушь? Каким бы ма­лыш ни был милым, он начнет чувствовать усталость, и в этой усталости, в этой скуке единственная альтернатива, которая у него есть, — это быстро заснуть; только тогда эта чушь прекратится.

Поэтому, если вы повторяете: «Милый малыш, ми­лый малыш» или «Рама, Рама» — не имеет значения, какое слово вы используете, это безразлично, — то вы делаете со своим умом то же самое, что мать делает с ма­леньким ребенком. И через некоторое время ум устает, начинает скучать, ему надоедает одно и то же, и тогда у него остается только один способ ускользнуть: он засы­пает, чтобы избежать этой чуши. Если вы думаете, что это засыпание есть медитация, то вы сильно ошибаетесь. Этот сон есть состояние бессознательности. Да, после него вы будете чувствовать себя хорошо. После этого сна

 

вы будете чувствовать себя так же хорошо, как и после любого сна Вы почувствуете некоторое облегчение, по­тому что на какое-то время избавитесь от беспокойства, боли, от самой жизни.

То же самое чувствует алкоголик, наркоман или ку­рильщик опиума, когда пребывает в состоянии опьяне­ния. Он забывает все свои заботы, пока снова не продет в сознание и не обнаружит, что боль все еще здесь — тогда ему снова будет нужен опиум. Сначала было достаточ­но небольшой дозы опиума, но затем, через несколько дней, ему нужно вдвое большее количество, а еще через несколько дней — еще большее.

Есть садху, которые принимают столько опиума, что через некоторое время он прекращает оказывать какое-либо действие. Поэтому они разводят змей и за­ставляют змей укусить их за язык — только тогда они могут достичь состояния интоксикации, а иначе ничего не происходит.

Когда человек использует опьяняющие вещества, ему всегда требуются все большие и большие дозы, по­этому, если сегодня он распевает «Рам, Рам» в течение пятнадцати минут, то завтра ему потребуется тридцать минут. Через месяц ему потребуется час. Затем ему по­требуется два часа, затем — десять часов... Затем он не сможет заниматься своей работой, потому что перед началом работы ему нужно попеть «Рам, Рам». Тогда ему придется все бросить и уйти в лес, потому что это распевание мантры «Рам» станет пагубной привычкой. И теперь чем больше он будет это делать, тем более важным это будет казаться, потому что, если он от это­го откажется, то будет чувствовать боль. Тогда он решит петь двадцать четыре часа в сутки, но это будет уже на грани безумия.

Подобным образом невозможно прийти ни к зна­нию, ни к пониманию. И те страны и народы, которые

 

были захвачены таким видом безумия, потеряли все и стали бездуховными. Индия — это наглядный и живой пример: она потеряла всю свою жизнь, славу и дух. Она стала бездуховной из-за таких вот глупостей. Повто­рение не способствует величию, повторение рождает только бессознательность.

Поэтому те культуры, которые узнали этот метод повторения, которые научились засыпать, повторяя что-либо... Если ваш ребенок болен, то вы можете уйти от этой ситуации, распевая: «Рам, Рам». По мере того как вы становитесь бессознательным, ребенок исчезает, мир исчезает, вы больше ничего не знаете. Если вы не можете найти работу, вы поете: «Рам, Рам», — и уходите от этой ситуации. Теперь вам не нужно беспокоиться о работе или пище. Бедные и нуждающиеся страны продолжают находить такие способы, чтобы избегать делать что-либо конструктивное, и, как следствие, продолжают стано­виться все более и более бедными и нркдаюшимися,

Жизнь меняется в результате борьбы и усилий Жизнь меняется в результате усилий, затраченных на то, чтобы встретиться с ней липом к лицу и изменить ее. Жизнь не изменяется просто потому, что вы держите глаза закрытыми и поете мантры. Все эти вещи — просто опиум, поэтому забудьте о пении слов, имен, мантр.

Медитация — это метод пробуждения сознания глубоко внутри вас, а не способ его усыпления. То, что скрывается глубоко внутри вас, должно пробудиться и стать настолько бодрствующим, чтобы ни одна часть внутри не осталась спящей. Все ваше существо должно проснуться. Медитация — это название такого состоя­ния осознания.

Но в Индии вы можете валяться на улице в бессо­знательном состоянии, и люди вокруг вас скажут, что вы достигли самадхи. У вас изо рта может течь слюна, и вы можете лежать с головокружением, в припадке, и

 

люди скажут, что вы достигли самадхи. У вас истерика, но люди думают, что вы в самадхи. Это не медитация и не самадхи — это просто истерическая болезнь. Ста­новиться бессознательным — это болезнь. В Америке или в Европе, если у кого-то начинается истерика или его начинает мутить, то его лечат, но в Индии люди на­столько безумны и невежественны, что они поют во­круг этого человека благочестивые песни, повторяя, что этот великий человек достиг самадхи. Если бы они были разумными, они бы организовали для всех этих вели­ких людей какое-нибудь лечение. Они все больны — не здоровы. Их болезнь психическая, это конечный резуль­тат умственного напряжения. Когда человек лежит на земле без сознания и изо рта у него течет слюна, это не самадхи. Когда благочестивые люди поют песни и го­ворят, что этот человек достиг самадхи, это полнейшая глупость. Самадхи означает абсолютное осознание, оно не означает сон или бессознательность.

Самадхи означает, что существо стало таким осо­знанным, что темноты не осталось — внутри сияет свет. Глубоко внутри зажжена лампа осознания. Самадхи не означает сон или бессознательность — оно означает осознанность, бдительность. Человек в самадхи остается осознающим и бодрствующим всю свою жизнь, каж­дый момент, каждый вдох и выдох. Все это безумие и истерия — не самадхи. Но если кто-нибудь ухитряется собрать вокруг себя приверженцев, зачем ему говорить, что что-то не так? «То, что происходит, это правильно, это хорошо!» Эта глупость продолжается в течение ты­сяч лет, и, к несчастью, никто не может сказать, сколь­ко она еще продлится. Вы помогаете ей продолжаться. Я не называю песнопения или повторение мантры ме­дитацией.

Медитация означает две вещи: усилие, чтобы меди­тировать, и создание осознания внутри самого себя. И в

 

медитации, которую мы собираемся выполнять сегодня вечером, вы также не должны засыпать! Сейчас мы бу­дем делать вечернюю медитацию.

Вы не должны засыпать. Расслабьте тело, расслабьте дыхание, сделайте ум безмолвным — но не засыпайте! Будьте полностью бодрствующими внутри. Вот почему я говорил вам, чтобы вы слушали все, что снаружи, — если вы слушаете, вы остаетесь бодрствующими, Но если вы не слушаете, то есть вероятность, что вы уснете. Сон — это хорошая вещь, сон — это не плохо, но не думайте, что сон — это медитация. Сон необходим, но сон — это не медитация; вы должны это помнить. Если сон не при­ходит, вы можете его вызвать, производя какие-нибудь песнопения, но не заблуждайтесь и не думайте, что мо­жете испытать нечто духовное. И вы можете допустить эту ошибку, это нетрудно. Точно так же, как вы прини­маете таблетки снотворного, вы можете петь мантру. Разницы никакой, мантра сработает точно так же, как таблетка снотворного.

Когда Вивекананда был в Америке, он что-то гово­рил о мантрах и медитации, и в одной газете появилась статья о том, что Вивекананда сказал нечто замечатель­ное, поскольку создалось впечатление, что мантра — это нелекарственный транквилизатор, хороший способ вы­звать сон.

Если вы хотите вызвать сон, то это одно, но войти в состояние медитации — это совершенно другое.

Поэтому в эксперименте, который мы здесь про­водим, все должны стать расслабленными, все должны продолжать слушать, но всем придется оставаться пол­ностью бдительными внутри. Завтра мы еще побеседуем о том, что значит оставаться бдительными, — тогда это станет для вас более понятным.

Прежде чем проделать этот эксперимент, постарай­тесь кое-что понять. Во-первых, это очень простой эксперимент. Не создавайте у себя в уме представления, что вы делаете что-то очень трудное. Все то, о чем вы думаете как о трудном, становится трудным — не потому, что является таковым, но потому, что таким его делает ваше мышление. Все то, о чем вы думаете как о легком, стано­вится легким. Трудность — в вашем представлении.

В течение тысяч лет вам говорили, что медитация — это очень сложное дело, что она доступна только редким людям, что это как идти по лезвию меча, и то, и это... Все эти вещи создали у вас в уме представление, что медита­ция — лишь для редких людей, что она не для всех. «Все, что мы можем делать, это молиться и поклоняться, или распевать „Рам, Рам", или петь какие-нибудь благочести­вые песни, непрерывно, целыми сутками, обычно очень громко и в микрофон, с тем чтобы это принесло благо не только нам, но также и всем соседям!» Вы думаете: это все, что вы можете сделать, а медитация — лишь для очень немногих. Это неверно.

Медитация возможна для каждого человека. Меди­тация — это настолько просто, что очень трудно найти человека, для которого медитация невозможна. Но вы должны подготовиться: когда вы входите в такую про­стоту, вы должны понимать свою способность, свою роль и свое отношение. Это очень просто, это настолько просто, насколько только может быть.

Так же просто, как бутон становится цветком, точно так же просто человеческий ум может стать медитатив­ным. Но чтобы бутон стал цветком, нужны свет, вода и удобрение. Это естественно, таковы его потребности. Точно так же у ума есть некоторая потребность, и, чтобы он стал медитативным, она должна быть удовлетворена. Именно об этом мы сейчас говорим.

Вчера мы говорили о потребностях тела; сегодня мы говорили о том, как создать здоровый ум, как освобо­диться от запутанной сети ума. А завтра мы поговорим

 

о сердце, втором центре. Если сердце и ум поняты, тогда будет очень просто войти в третий центр.

Сегодня здесь могут присутствовать несколько новых людей, поэтому я должен сказать им, что сейчас мы ля­жем для медитации. Это вечерняя медитация, которую следует делать лежа, перед сном. Итак, пусть каждый найдет свое собственное пространство и ляжет, никого не касаясь. Несколько человек могут подняться сюда, а несколько могут лечь на земле впереди.. Внутреннее путешествие Глава 7

Глава 7.Настраивая сердце

 

Возлюбленные!

Центром мышления является голова, центром чув­ствования — сердце, а центром жизненной энергии является пупок. Мыслительный процесс происходит посредством ума. Вчера мы немного говорили об этом центре. Чувствование, переживание эмоций, таких как любовь, ненависть и гнев, исходит из сердца. Жизненная энергия исходит из пупка.

В первый день я говорил вам, что ум очень напряжен и должен быть расслаблен. Мышление подразумевает сильное напряжение и стресс, ум находится под боль­шим давлением. Струны вины мышления так сильно натянуты, что из них не возникает музыка. Вместо это­го струны рвутся, и человек становится невротичным; он становится сумасшедшим. Чтобы создать музыку, абсолютно необходимо ослабить струны вины мышле­ния — лишь тогда они будут настроены.

Ситуация с сердцем в точности противоположна си­туации с умом. Струны сердца очень ослаблены: чтобы создать музыку, их нужно немного подтянуть — тогда они также будут настроены. Натяжение струн мыш­ления должно быть уменьшено, а ослабленные струны сердца должны быть немного подтянуты.

Если струны и мышления, и чувств настроены, если они уравновешены, то тогда родится музыка,

 

посредством которой можно совершить путешествие

к пупку.

Вчера мы говорили о том, как могут умолкнуть мыс­ли; сегодня утром мы поговорим о том, как можно под­тянуть струны чувств, сердца.

Но прежде чем вы сможете это понять, вы долж­ны узнать, что человечество веками жило под гнетом проклятия, и проклятие это состоит в осуждении всех проявлений сердца. Человечество считало все проявле­ния сердца проклятием, а не благословением. Это не­вежество, это заблуждение нанесло неизмеримый вред. Вы осуждали гнев, вы осуждали гордость, вы осужда­ли ненависть, вы осуждали привязанность — вы осуж­дали все. И вы осуждали все это, не понимая, что эти проявления — лишь измененные формы проявлений, которые вы восхваляли. Вы превозносили сострадание и осуждали гнев, не понимая, что сострадание — это трансформированная форма энергии самого гнева. Вы осуждали ненависть и восхваляли любовь, не понимая, что энергия, которая проявляется как ненависть, мо­жет быть трансформирована и вновь проявлена как любовь. Энергия, питающая их обеих, не различается. Вы осуждали гордость и восхваляли смирение, не пони­мая, что та же самая энергия, которая проявляется как гордость, становится смирением. Между ними двумя нет первичного конфликта — это два аспекта одной и той же энергии.

Если струны вины слишком ослаблены или слиш­ком натянуты и к ним прикасается музыкант, то про­изводимый им звук дисгармоничен; он угнетает слух и пугает ум Если для того, чтобы учинить протест против этого дисгармоничного звука, человек решает впасть в гнев, разорвать струны вины и выбросить саму вину, он может это сделать, но ему не следует забывать, что если ее настроить, то из того же самого инструмента можно

 

 

будет извлечь гармоничные звуки. Этот немузыкальный звук случился не по вине инструмента: ошибка заклю­чается в том, что вина не была настроена. Если бы вина была настроена, то из тех же струн, которые производят дисгармонию, можно было бы также извлечь музыку, которая стала бы бальзамом для души.

И музыкальный, и немузыкальный звуки возника­ют из одних и тех же струн — хотя это кажется чем-то абсолютно несовместимым, — но воздействие этих звуков на слушателя будет противоположным. Один из них приведет вас в состояние блаженства, а другой — в подавленное состояние, но струны и инструмент—одни и те же.

Гнев возникает в сердце человека, если сердце не уравновешено. Если то же самое сердце становится урав­новешенным, тогда энергия, которая зарождается как гнев, начинает трансформироваться в сострадание. Со­страдание — это трансформированная форма гнева.

Если ребенок родился без гнева, тогда несомненно, что в жизни этого ребенка никогда не появится состра­дание. Если в сердце ребенка нет места для ненависти, то в нем не будет также и места для любви.

Но до сих пор вы жили в иллюзии, что подобные чувства противоречат друг другу, и что если вы уничто­жите одно, то другое возьмет верх. Это совершенно не­правильно. Не может быть более опасного учения, чем это — оно очень невежественно и не учитывает свойств психики. Сострадание возникает не вследствие уничто­жения гнева: оно достигается посредством трансформа­ции гнева. Сострадание — это не уничтожение гнева; это гнев, который стал настроенным и музыкальным.

Поэтому, если вы враждебны по отношению к гневу и пытаетесь его уничтожить, то вы пытаетесь уничто­жить музыкальный инструмент. И с его уничтожением ваше развитие станет очень затрудненным и слабым, ни

 

 

одно из качеств сердца не сможет развиваться внутри вас. Это та же самая ситуация, как если бы кто-то нава­лил вокруг своего дома кучи удобрения, которые будут распространять везде грязь и дурной запах, — чтобы рас­цвели цветы. Вместо аромата цветов вы получите злово­ние удобрений, и ваша жизнь станет невыносимой.

Удобрение, безусловно, способствует росту цветов, но цветы не растут просто потому, что удобрение сва­лили в кучи вокруг дома. Сначала удобрение должно подвергнуться превращению. Оно должно проникнуть в растения через корни, и тогда однажды зловоние удо­брения превратится в благоухание цветов. Но если кто-нибудь просто навалит кучи удобрения вокруг своего дома, то он сойдет с ума от запаха, а если выбросит это удобрение прочь, то его цветы станут безжизненными и бледными. Трансформация удобрения может превра­тить зловоние в благоухание.

Именно эта химия, именно эта алхимия называется йогой, религиозностью. Искусство трансформации все­го того, что не имеет смысла в жизни, в нечто значащее

есть религия.

Но то, что вы сейчас делаете во имя религии, само­убийственно — вы не трансформируете свое сознание. Вы живете с базовым непониманием, над вами нависает тень глубокого проклятия. Ваши сердца остались нераз­витыми, потому что вы осудили основные проявления сердца Будет хорошо, если вы поймете это глубже.

Если человек растет правильно, то гнев играет важ­ную роль в его жизни. У гнева есть свой собственный цвет. Если он будет устранен, то тогда картина жизни человека будет в каком-то смысле незавершенной, неко­торого цвета будет не хватать. Но вы с раннего возраста учите детей сдерживать некоторые чувства, и в резуль­тате этого сдерживания ребенок постепенно начинает подавлять все, что вы называете плохим. А подавляемое

 

сердце становится слабым, потому что его струны не­правильно настроены. И это подавление будет проис­ходить на уровне ума, потому что ваше воспитание не идет глубже, чем ум.

Когда вы говорите ребенку, что гнев — это плохо, ваше поучение не достигает сердца. У сердца нет ушей, чтобы слушать, и нет слов, чтобы формулировать мысли. Это поучение проникает в ум, а ум не может изменить сердце. Поэтому возникает проблема: центр ума думает, что гнев — это неправильно, а сердечный центр — нет, у него нет связи с умом. Поэтому каждый день вы зли­тесь и каждый день раскаиваетесь и решаете больше не злиться, но на следующее утро вы просыпаетесь и опять злитесь. Вы удивляетесь, потому что вы столько раз принимали решение не злиться, и, тем не менее, это по-прежнему происходит.

Вы не знаете, что гнев чувствует не центр ума, а дру­гой центр. Центр, который решает: «Я не буду злить­ся», — совершенно иной, нежели тот, который злится. Это два абсолютно различных центра. Поэтому реше­ния и раскаяние не оказывают никакого воздействия на ваш гнев: вы продолжаете злиться и продолжаете об этом сожалеть, и продолжаете расстраиваться по этому поводу. Вы не понимаете, что эти два центра настолько далеки друг от друга, что решение, принятое одним из них, вообще не доходит до другого... Так человек стано­вится расщепленным внутри.

Сердечный центр работает определенным образом и для своего развития нуждается в некоторых вещах. Если ум будет вмешиваться в работу этого центра, тот станет беспорядочным и хаотичным У каждого чело­века сердечный центр стал абсолютно хаотичным, со­вершенно беспорядочным. Конечно, первым делом гнев должен быть трансформирован — но он не должен быть уничтожен.