Множество аспектов — единство понятия субъекта права

 

Итак, субъект права — это явление многоаспектное, имеющее множество граней, сторон, но не сводимое ни к одной из них. В чем же выражается сущность данного явления, его «идея»? При установлении сущности субъекта права, на наш взгляд, нельзя подходить к нему как к чему-то, определяемому извне, а в целевом плане— как к чему-то, существующему для права. Такой подход представляется принципиально неприменимым к субъекту права, он является методологически некорректным. Не субъект существует для права, а право существует для субъекта и определяется им. Вэтом заключается суть отношения субъекта права ко всему правовому. Не правовые нормы или правоотношения, права или обязанности являются исходными моментами, основаниями, объясняющими сущность субъекта права, а сам субъект есть объясняющее начало для всего правового. Он есть система правовых координат,

исходная точка отсчета для всех правовых явлений. В праве для него нет родовых понятий, посредством которых его можно было бы определить. Сводить субъект права лишь к участнику правоотношений, исполнителю предписаний правовых норм, носителю юридических прав и обязанностей недопустимо, так как это означает, по сути, отказ от определения действительной сущности субъекта права. Субъект для права есть не только (и не столько) внешний центр правовых отношений, место приложения прав и обязанностей, к которому тянутся множество правовых нитей, связей, вокруг которого протекают различные правовые процессы. Он также несводим к понятию высшая правовая ценность, так как это не самое важное (как ни парадоксально это звучит), что заключено в субъекте права. Его нельзя отождествлять с правосознанием, с совокупностью правовых представлений, чувств, эмоций, переживаний. Тем более его недопустимо сводить к части, стороне, элементу юридического процесса или к носителю, хранителю правовой культуры.

Главная идея, в которой заключается сущность субъекта права, с нашей точки зрения, — это идея творца или создателя всего правового. Это идея созидающей в праве свободы. Субъект права выражает в себе созидающее, активное начало в праве, это то лицо, чьим сознанием и деятельностью создается, творится право, чьи идеалы и устремления реализуются в праве. Он — тот, кем определяется весь правопорядок, все существующие правовые нормы, связи и правоотношения. Он — источник и цель всякого права. В этом смысле субъект права есть правовой абсолют. Разделяя мысль И. Канта о том, что право — это самое святое, что есть у Бога на земле¹⁶¹, на наш взгляд, источник этой святости следует искать именно в субъекте права, в правовой личности человека. В своем правовом существовании в качестве субъекта права человек действительно становится подобным творцу всего земного и приобщается к процессу созидания пусть не первой, но второй природы. Здесь необходимо искать сходство субъекта права как создателя правовой сферы с земным творцом, а также истинную причину его святости. Отсюда, на наш взгляд, можно объяснить, почему субъект права одновременно есть центр системы права и всей правовой системы, есть сосредоточие правовых связей, отношений, а также есть правовая

¹⁶¹ См.: Алексеев С. С. Самое святое, что есть у Бога на земле...

воля, высшая правовая ценность и правовой деятель, правосознание и правовая личность, участник всех правовых процессов и носитель правовой культуры и т. д. Ведь тот, кто создает право, оставляет свой след во всех правовых явлениях, но ни в одном из них он не присутствует во всей своей полноте. Субъект права несводим ни к одному из перечисленных ранее аспектов, ни ко всем вместе, он сохраняет свою самость, свое интегративное качество, свой внутренний стержень, который не может определить ни один из названных аспектов понятия субъекта права. Он всегда сохраняет за собой свободу, возможность быть другим; он есть возможность усмотрения, свобода собственного самоопределения и вообще — в нем источник всяких правовых определений.

Современное правосознание и юриспруденция смотрят на право как на некоторую объективную реальность, материю, существующую самостоятельно от субъекта права, более того, определяющую его существование, способную ограничивать сферу его правовой жизнедеятельности или даже вовсе лишить лицо его качества субъекта права. Эта позиция, принципиальный взгляд на субъекта права как на производный от правовой материи элемент стал результатом процесса отчуждения права от правовой личности, поддерживаемого политическими целями, результатом политической борьбы за право, за возможность навязывания политической воли правовыми средствами, посредством закона или частных правовых решений. В этом воззрении отношение субъекта права к правовой системе перевернуто с ног на голову, искажено до наоборот: здесь уже не творец созидает право, а право созидает творца и указывает ему место в правовой системе. Создатель правовой системы оказался заложником своего собственного творения! Теперь уже она, правовая система, определяет его, диктует ему свои правила, требует от него жить по ее законам! Такой взгляд на взаимосвязь субъекта права и правовой системы свидетельствует, по нашему мнению, что юриспруденция в этой части оторвалась от своих оснований, исследуемой ею правовой реальности и живет иными, не своими идеями, отстаивает не свою собственную позицию, правовой взгляд на вещи.

Идея субъекта — создателя или творца права является принципиально чуждой политическому сознанию, для которого субъект права всегда остается должным праву, определяемым им лицом. Политическое сознание всегда стремится принизить роль субъекта пра-

ва, низвести его до уровня исполнителя принятых за него законов, решений, носителя кем-то установленных прав и обязанностей, участника не им определенных правоотношений. Оно желает видеть в нем лишь исполнителя законодательно оформленной политической воли, лишь звено в процессе осуществления юридических решений. Позитивизм в этом отношении наиболее полно отражает стремление политического сознания выхолостить саму идею субъекта права, по сути, изгнать субъекта из правовой системы. Первичным элементом, исходной точкой всего правового мироздания провозглашается норма, которая существует как бы сама по себе, вне субъекта права и над ним. Все право сводится к совокупности правовых норм и становится подобным тому роялю, который играет независимо от пианиста, живет своей особой жизнью. В этом смысле юридический позитивизм есть проявление радикального политического сознания, дошедшего в своем стремлении очистить правовую сферу от всякого проявления инакомыслия, субъективизма до логического завершения. Субъект права этим течением юридической мысли оказался раздавлен, погребен под тяжестью правовых норм. Сама идея субъекта права как носителя некоторой юридической самоценности и проявления самостоятельности, правовой особости и субъективности была вовсе исключена из юриспруденции. Но вот что удивительно, главный оппонент, противостоящий юридического позитивизму, юснатурализм критиковал и продолжает критиковать представителей данного радикального течения вовсе не за это. Он в принципе не требует отдать субъекту права то, что ему принадлежит по естественному праву; он лишь требует, чтобы политический суверен в своем правовом беззаконии был ограничен, чтобы он соблюдал минимально необходимый набор естественных и неотчуждаемых прав. Естественно-правовая доктрина уже самой постановкой вопроса о естественности и неотчуждаемости прав человека предполагает то, что он вовсе не является вполне естественным и неотчуждаемым субъектом права, что за ним стоит действительный субъект права, настоящий правовой суверен от которого зависит признание или непризнание этих «неотчуждаемых» прав человека. Если юснатурализм действительно печется о человеке, о его правовом бесправии, то что мешает ему провозгласить человека первичным и неотчуждаемым субъектом права и создать юридические механизмы, обеспечивающие осуществление данного принци-

па? Но он предпочитает говорить лишь о минимально необходимых и достаточных правах человека, ограничивающих произвол государства как политического суверена. Он не настаивает на том, что человек есть настоящий правовой абсолют, суверен, творец права, способный сам определять как свои естественные, так и «неестественные» права, формировать свою собственную правовую среду, свой правовой мир. Юснатурализм не противопоставляет идее политического господства в праве идею человека как творца, создателя всего правового, правового суверена, действительного субъекта права. Следовательно, в вопросе о субъекте права, о его месте и значении в правовой системе два противоположных течения юридической мысли сходятся. Юснатурализм, по сути, есть лишь политический либерализм, смягченная и разжиженная форма политико-юридического сознания.

На наш взгляд, собственно юридическая точка зрения, правовая позиция заключается в том, что право не есть вне субъекта существующая материя, противостоящая ему внешняя реальность. Право — это творение субъекта, правовой личности, это созданный им его собственный мир, его усилиями, волей. Правовые нормы, правовые отношения, весь правопорядок — это субъект, взятый с его внешней стороны;право принадлежит не самому себе, оно принадлежит правовому субъекту, это его собственность, принадлежность. Именно субъект права есть определяющее звено в этом соотношении, он — правовой абсолют, которому по праву принадлежит все и вся в правовой сфере. При рассмотрении права как некоторой объективной реальности, как материального явления следует помнить о том, что материальность права — это особая материальность, отличная от материальности природного мира, она есть производная Духа, правовой воли человека, его правосознания. Поэтому каждый раз, когда мы говорим об объективности права, о его материальности, надо иметь в виду, что эта материальность производна от человека как субъекта права и что она существует лишь постольку, поскольку она создается и поддерживается им, его волей; что эта реальность, не способная существовать без субъекта права, без своего творца. Что она есть материализовавшийся, опредметившийся субъект права, для которого вся правовая сфера — это вовсе не чуждая ему внешность, а продолжение его самого.

Субъект права, понимаемый как его творец, самобытен и особен, он не может быть продолжением и порождением нормативной предустановленности. Да, он, безусловно, испытывает на себе мощное воздействие внешних факторов, находясь в системе правовой коммуникации, он каждый раз должен соотносить свою позицию с позицией других лиц, но он от этого не становится «продуктом» внешних обстоятельств. Он сохраняет и развивает в праве свою особость, неповторимость, самость, индивидуальность.

Марксизм, с одной стороны, верно подмечает значение материальных факторов в общественной жизни, с другой стороны, совершенно игнорирует природу права, его роль в освобождении, эмансипации личности от так называемых внешних обстоятельств. Опираясь на идею экономического детерминизма, он ищет путь освобождения человечества через диктатуру (диктатуру пролетариата), забывая, что правом задолго до него выработано цивилизованное средство и путь решения данной задачи — это закрепление за человеком качеств правовой личности, предоставление ему возможности участвовать в правовой коммуникации, творить, созидать право, а вместе с ним и все общество. Лицо именно в праве, посредством его формирует свою личность, субъективность, свой особый правовой взгляд на вещи, особую правовую позицию. Каждый субъект права неповторим, он индивидуален, он воплощает в себе особый правовой мир, свое особое правопонимание и отношение к праву, свою внутреннюю систему правовых ценностей. Современная юриспруденция, отождествляя субъект права с правосубъектностью, не замечает (или старается не замечать) того, что в праве существуют, действуют, принимают законы, заключают договоры, предъявляют иски не абстрактные праводееспособности, а правовые личности; что не формальная праводееспособность является субъектом права и что предписываемые законами правовые роли — это также еще не субъекты права.

Субъект права есть правовая субъективность, материализующая, опредметивающая себя в нормах, правоотношениях, в правопорядке в целом. Вся правовая реальность соткана правовыми индивидуальностями, правовыми субъективностями. По своему происхождению она является субъективной реальностью, которая посредством формально-абстрактной формы закона приобретает внешне независимый от правовой личности характер, становится формально отчуж-

денной от него. Но эта отчужденность вовсе не является закономерной для права, она нужна прежде всего политической власти, поддерживается политическими институтами, задачами государственного руководства, имеет выраженный политический характер и предполагает инфантильность правовой личности, ее незрелость, неспособность противопоставить себя государственному произволу. Субъект права в нашем понимании — это сам по себе источник права, всех правовых ролей, абстрактной праводееспособности, всего правопорядка. Субъект права для нас есть правовая индивидуальность, созидающая объективное право, творящая так называемую объективную правовую материю по своему собственному разумению, своею волею, сознанием, деятельностью.

Подчеркивая то обстоятельство, что в праве формируется индивидуальность, особые черты личности, важно всегда иметь в виду, что правовая коммуникация создает также и то общее, что цементирует, объединяет субъектов права. Нередко различные антиправовые теории навязывают законодателю свои представления о том общем начале, которое должно быть выражено в законе. Здесь идея борьбы с субъективизмом и индивидуализмом приводит к тому, что в законе под вывеской «объективных» ценностей воплощаются чьи-то политические, особые интересы, особая воля. Со времен Платона и до наших дней предлагается бесконечная череда рецептов борьбы с эгоизмом и индивидуализмом, а заодно и то «общее благо», которое необходимо законодательно осуществлять. На наш взгляд, действительно общее начало, общая воля может родиться только в правовой коммуникации, только в правовом взаимодействии правовых индивидуальностей. В правовой коммуникации снимаются все крайности индивидуализма, исключаются односторонние «субъективные» оценки, мнения, позиции. Общее (общеправовое) рождается не путем игнорирования одного или другого индивидуального, а посредством установления связи между ними, создания такой правовой формы, где индивидуальные интересы, воли сосуществуют. В правовой коммуникации заключена высшая мудрость и самый разумный путь созидания общего (общесоциального). В ней личность приобретает свою вторую половину, свое общественное начало, научается соотносить свою индивидуальность с индивидуальностью другого.

Понимание субъекта права как творца всего правового, по нашему мнению, означает, что его цели лежат не только лишь во

внешней сфере, в чисто практических отношениях. Для субъекта права как творца не менее важна сфера его внутреннего правового самоопределения. Субъект права созидает также и самого себя, свой внутренний правовой мир, свое правопонимание, отношение к праву, свою правовую индивидуальность. Он не просто исследователь, умозрительно постигающий свой внутренний правовой мир, свое правовое «я», а именно творец, создатель своей правовой личности. Вступая во внешние юридические отношения, он открывает и созидает для себя свои внутренние правовые качества, свойства. Осуществляя различные правовые роли, он обретает собственную правовую свободу, способность различать то, что соответствует его правовой природе, что составляет его собственную правовую индивидуальность, что образует его особую правовую волю, особую правовую устремленность. Через правовое отношение к другому лицу субъект постигает и создает самого себя. Современная российская юриспруденция только начинает приближаться к пониманию того, что стало почти аксиомой дореволюционной правовой науки, а именно, что субъект права, правовая личность это вовсе не правовая усредненность, некий созданный законодателем шаблон, типовая фигура, это индивидуальность, правовая особость,что всякая типизация есть огрубление правовой личности, что использование данного приема имеет очень узкие рамки и может служить лишь ориентиром для законодателя; что право вовсе не инструмент, средство усреднения личности, каток, посредством которого унифицируются правовые качества, свойства личности, а сфера ее собственного самоопределения, правового самосозидания.

В этой связи важно отметить то обстоятельство, что когда в юридической науке в качестве объекта правового воздействия, регулирования называют поведение или поступки участников правоотношений, то с точки зрения практической, технико-прикладной может быть это и верно. Но только не с точки зрения глубинного, сущностного понимания права, его целей, назначения. В этом отношении достижение в правовой коммуникации, правовом взаимодействии субъектов каких-либо практических результатов при осуществлении законов или судебных решений есть лишь внешняя цель, за которой стоит другая, истинная. Эта цель заключается в том, что в процессе правовой коммуникации, правового взаимодействия субъекты права формируют самих себя, свои правовые качества. Здесь

объект — это вовсе не материальное благо, товар, работа или услуга; действительным объектом в правовых отношениях является правовая воля, правовая личность субъекта. В правовой коммуникации, правовом взаимодействии субъект права определяет самого себя, здесь принятая им на себя обязанность есть внешняя сторона его правового самоопределения. Действительным объектом права не может быть что-то стоящее вне воли субъекта, его самого, что-то материальное, недуховное; таким объектом может выступать лишь то, что формирует и определяет саму правовую личность, составляет ее субстанцию.

Субъект права не может быть лишен субъективности, правовой духовности, он есть целостность субъективных и объективных моментов, правосознания и внешних актов поведения, правоотношений, он есть единство ранее выделенных аспектов. Идея субъекта — творца права позволяет, на наш взгляд, синтезировать представления о нем как о правовом лице, о правовой воле, о совокупности правовых связей (центре правовых отношений), о правовом сознании, правовом деятеле, высшей правовой ценности и т. д. В частности, такой аспект понимания субъекта права, как правовое лицо (правовая внешность), как правило, тесно не связывается с другими аспектами, рассматривается автономно от них. Но если его инкорпорировать в представления о субъекте права как творце, создателе всего правового, то можно обнаружить внутреннюю, глубинную связь между правовой внешностью и правовой волей, правосознанием и другими аспектами. В результате такой инкорпорации открываются новые грани понимания того, что есть правовое лицо, появляется новый смысл, новое содержание. Обычно когда говорят о правовом лице, то имеют в виду только те моменты, которые внешне (с точки зрения формального обособления) индивидуализируют, отличают одного субъекта права от других. Субъект права рассматривается лишь как носитель унаследованных им внешних особенностей, отличий (человек) или приданных ему правопорядком, другими субъектами (юридическое лицо). Но личность, понимаемая как творец права предполагает также другую сторону — это аспект созидания своей индивидуальности, внешней особости. Правовое лицо на стадии своего становления и раннего развития определяется главным образом внешними факторами, испытывает зависимость от Других субъектов права, но созревшая правовая личность способна

сама себя формировать, определять свою внешность (в том числе свое имя, наименование, гражданство, национальность, организационно-правовую форму и т. д.). Окрепшее правовое сознание, правовая воля созидают не только свою правовую среду, окружающий правовой мир, но и свою внешность. Правовая внешность, индивидуальность посредством правового творчества, правовой деятельности становится достоянием не только самой личности, но и всего права. Правовая личность начинает проявлять себя в праве, начинает выражать в нем свою индивидуальность, она рассматривает право как продолжение себя, своих индивидуальных, личных качеств. Именно в этом, на наш взгляд, заключается глубинный смысл понимания субъекта права в качестве правового лица. Истинный субъект права, подобно собственнику, освоившему свою вещь, обладает своей внешностью, оставляет в ней отпечаток своей воли, своего правосознания, своего правового творчества, вместе с тем он индивидуализирует право, оставляя в нем свой особый правовой след, свою правовую индивидуальность.

В собственном, тесном смысле слова правовое лицо возможно лишь тогда, когда в праве вызревает правовая индивидуальность, правовая личность, когда правовое лицо есть внешнее выражение правовой личности. Позитивизм, который также использует данный термин, по существу вкладывает в него иной смысл. Его вовсе не интересует лицо как таковое, как внешность, за которой стоит правовая особость, правовая индивидуальность. Его интересует лишь техническая сторона вопроса, состоящая в том, что как-то необходимо отличать исполнителей правовых ролей, «реализаторов» воли законодателя. В этом смысле он мог бы вполне обходиться без «высоких слов», ему достаточно, например, присвоить, как это делают налоговые органы, каждому индивиду и юридическому лицу свой идентификационный номер, под которым они могли бы участвовать в правоотношениях, и тем самым решить проблему условного обозначения субъекта права. Для нас же правовое лицо — вовсе не техническое понятие, а содержательное, выражающее особый, неповторимый правовой мир, творящую себя и общество правовую самобытность, созидающую право личность. В этом смысле использование термина «правовое лицо» применительно к субъекту права представляется весьма удачным. Как иначе, с внешней стороны, можно определить то высшее правовое начало, которое заключено в

человеке, ту правовую духовность, которая созревает в нем, а также то творческое предназначение, которое он реализует в фигуре субъекта права?

Другой аспект понимания субъекта права — правовая воля — еще более тесно связан с представлениями о субъекте как творце права. По существу, понятие правовой воли может быть выведено именно из этих представлений (на наш взгляд, напрасно его искать в позитивистских представлениях о лице как участнике правоотношений, реализующем предписания правовых норм). Оно заключает в себе главный, сущностный момент, характеризующий субъекта — творца, создателя права. Понятие воли есть выражение деятельной, рациональной свободы в праве, свободного самовыражения и самоопределения, созидающего правового творчества. Оно не раскрывает всех свойств, качеств правовой личности, но дает представление о самом главном, что есть в ней, а именно о том, что правовая личность есть решающая инстанция в праве, создающая правовую реальность, творящая правовой мир. С нашей точки зрения, представления о воле, существующие в социологии, психологии, других науках, оказываются не совсем пригодными для правовой сферы. Юриспруденция имеет, что называется «под рукой», готовый объект исследования, коим является правовая личность, заключающая в себе правовую волю. Юридическая наука имеет возможность не из философски-психологических или социологических представлений о воле выводить понятие субъекта права, а, напротив, из получаемых в процессе исследования субъекта — творца права представлений выводить понятие правовой воли. Сегодня многие юристы рассматривают правовую волю как закрепленные в законе или иных источниках права объективные социальные интересы, иногда — как субъективные стремления, желания правовых лиц, осуществляемые в правоотношениях. Данному представлению недостает той синтезирующей идеи, что воля — это и есть субъект права,что она вовсе не сами по себе существующие вне правовой личности обособленные стремления, желания или интересы; что правовые стремления, желания — формы выражения правовой личности; что они — лишь внешние проявления единого правового лица; что воля в действительности есть не только и не столько обособленное хотение, получившее правовую известность и оформленность, но главным образом она есть выражение целостности правовой личности,

она есть субъект как творец, созидатель права. В существующих в юриспруденции представлениях о воле еще не актуализирована, не поставлена во главу угла та мысль, что правовые устремления воли являются одновременно актами внешнего творения права (создания правовой реальности) и внутреннего созидания субъекта права. В этих воззрениях доминируют частные, несущественные для понимания воли моменты, низводящие волю до простого житейского хотения чего-то, в них явно отсутствует идея воли как созидающей в праве свободы, идея творца права и правового абсолюта. Этому понятию недостает того стержня, вокруг которого можно было бы объединить ранее выделенные частные моменты. Таким стержнем как раз и является, на наш взгляд, идея субъекта — творца права.

Третий аспект понимания субъекта права — в качестве совокупности правовых связей, отношений (центра правовых связей) — также может быть инкорпорирован в представления о субъекте права как о его творце. Позитивизм обращает внимание лишь на одну сторону субъекта права, на то, что он есть участник множества правоотношений, является автономным центром, средоточием правовых связей и отношений, которые объединяются вокруг него. Представления о субъекте как о творце права тоже предполагают это обстоятельство, но здесь предполагается и другой, более значимый, момент, состоящий в том, что субъект права не в силу случайных обстоятельств, прихоти законодателя, иных внешних факторов становится центром правовых связей, а сам их создает, сам формирует, он становится юридическим центром по «праву» творца, создателя права, т. е. в силу внутренних причин, в силу своей правовой природы, роли, значения в праве. Вот на эту сторону позитивизм, да и естественно-правовая доктрина не обращают должного внимания. Идея субъекта — творца права позволяет на ином уровне, опираясь на внутренние взаимосвязи, устанавливая сущность исследуемого явления, объяснить, почему субъект права, понимаемый как совокупность правовых отношений, их средоточие, есть лишь один аспект понятия субъекта права, только одна его сторона.

Четвертый аспект понимания субъекта права — субъект как правовое сознание — выражает внутреннюю сторону жизнедеятельности правовой личности. С точки зрения традиционных представлений о субъекте права его внутренний мир, субъективное правочувствование особого значения не имеют, они приобретают смысл,

значение, например, в случае применения мер ответственности, мер воспитательного характера и т. п. Правовое сознание лица здесь воспринимается как «вещь в себе», которая, конечно, существует, но не познана окружающими, для системы же правового регулирования, основанной на принципах общеобязательности, массового, не «штучного» воздействия на участников правоотношений, оно вовсе не представляется чем-то важным, существенным. Напротив, в контексте представлений о субъекте как о творце права индивидуальное правовое сознание является совершенно необходимым и исключительно важным аспектом понимания субъекта права. Всякое правовое творчество, правовое созидание предполагает в качестве необходимого момента осознание того, что есть право, каким оно должно быть, определение своих правовых интересов и путей их осуществления. Правовые связи, отношения, действия, поступки субъекта права, само его существование немыслимо без правового сознания. Данный аспект понимания субъекта права вполне органично вписывается в представления о нем как о творце права. Собственно говоря, именно правовое сознание определяет духовную и созидательную природу субъекта права, которая становится затем достоянием всей системы права.

Пятый аспект понимания субъекта права — как правового деятеля — также вполне «нанизывается» на идею субъекта — творца права. В фигуре правового деятеля выражается активное начало субъекта права, момент осуществления его воли, правовых замыслов вовне, участие в правотворчестве, в реализации своих прав, в осуществлении юридических обязанностей. Следует подчеркнуть, что сама по себе деятельность в сфере права еще не делает лицо субъектом права. Раб в Риме мог совершать определенные юридически значимые действия, выступая в этом смысле деятелем, но не субъектом права, оставаясь правовой тенью своего хозяина. С другой стороны, право позволяет субъекту (например, физически неспособному в определенный момент действовать) реализовать свои интересы посредством активности других, рассматривая их юридические действия как продолжение его правовой личности, как его собственные действия. Таким образом, физически беспомощное существо может быть признано в данном случае правовым деятелем. На наш взгляд, если исходить из идеи субъекта — творца права, то правовым деятелем вовсе не обязательно должно быть лицо, которое своей мус-

кульной энергией выполняет значимые для права действия; им является тот, кто своей волей, правовым сознанием созидает право, правовые нормы, правоотношения, при этом не важно, чьи физические усилия реализуют его правовую волю. Фигура правового деятеля, следовательно, не является вполне автономной, самостоятельной; осуществление лицом деятельности в сфере права еще недостаточно для признания его субъектом права. Лишь в рамках представлений о субъекте — творце права, где данный аспект объединяется с другими аспектами, фигура правового деятеля оказывается на своем месте, она оказывается тем недостающим звеном, без которого общая картина субъекта права будет неполной.

Шестой аспект понимания субъекта права — как высшей правовой (социально-правовой) ценности — также может быть связан с другими аспектами понимания субъекта права посредством идеи творца права. Большинство авторов, отстаивающих принцип высшей правовой ценности субъекта права, руководствуются при этом внешними по отношению к нему критериями (нравственными, политическими и т. д.). Здесь точка отсчета, система ценностных координат берется не от самого субъекта права, а определяется другими обстоятельствами, причинами. Его значение в правовой системе, ценность, таким образом, ставится в зависимость от этих внешних факторов, обусловливается ими. Когда же субъект права рассматривается как его создатель, творец права, то ситуация принципиально меняется, всякий ценностный отсчет уже ведется от него, он становится центром системы всех правовых координат, его высшая правовая ценность не нуждается в доказывании, она презюмируется. Она не зависит от личных достоинств субъектов, от «величайшего благословения» политической власти, от случайных обстоятельств. Субъекту права принадлежит высшая ступень в иерархии правовых ценностей по «праву» творца права, создателя всего правового. Именно в рамках представлений о субъекте права как о его творце принцип высшей правовой ценности лица в праве находит, на наш взгляд, наиболее корректное объяснение, а выделенный аспект понимания субъекта права синтезируется посредством данной идеи с другими аспектами понимания субъекта права.

Седьмой аспект понимания субъекта права — как правосубъектности — будет рассмотрен отдельно в следующей главе, но, предваряя его рассмотрение, можно подчеркнуть следующее. Пра-

восубъектность отнюдь не является единственным свойством, качеством субъекта права, она — лишь один из аспектов, одна из сторон правовой личности. Если с точки зрения традиционных представлений понятие правосубъектности является тождественным понятию субъекта права, то, следуя идее субъекта права — его творца, можно утверждать, что они — не совпадающие понятия. В правосубъектности выражена лишь формальная сторона отношения лица к правопорядку, момент признания его со стороны правопорядка субъектом права. Здесь совершенно не раскрываются содержательные основания, критерии, которыми должен руководствоваться законодатель. В тех же аспектах понимания субъекта права, которые ранее нами были рассмотрены, эти основания, критерии того, кто есть субъект права, содержатся. Лишь связав их воедино, можно установить, чем следует руководствоваться законодателю при определении правосубъектности лиц. Также необходимо иметь в виду и другое обстоятельство: идея творца — субъекта права позволяет принципиально иначе взглянуть на проблему соотношения правового лица с правопорядком. В рамках тех представлений, которые сегодня навязываются юридической науке сторонниками позитивизма, субъект права оказывается отчужденным от системы правопорядка, а его правосубъектная связь рассматривается как односторонняя, не зависящая от субъекта, от его воли. Исходя же из отстаиваемой нами идеи, правопорядок имеет корпоративную природу, он формируется и поддерживается правосозидательной деятельностью всех субъектов права, а связь лица с правопорядком носит двухсторонний характер. Действительный субъект права должен иметь возможность участвовать в формировании своей правосубъектной связи, своей праводееспособности. Для позитивистского правосознания представляется вполне нормальным навязывание законодателем шаблонов, единых схем определения правосубъектности лиц, с позиции же отстаиваемых нами представлений о субъекте права такой процесс типизации правовой личности представляется ненормальным, противоречащим природе права, месту и значению в нем правовой личности. Позитивизм, отказывая лицу в праве участвовать в формировании своей правосубъектности, по существу, не признает в нем субъекта права. Двухсторонний характер правосубъектной связи предполагает возможность ее индивидуализации, персонификации. Всякий субъект права, будучи творцом права, обладает «естественным и неотчуж-

даемым» правом участвовать в формировании своей правосубъектности, в определении общих и особых условий его связи с правопорядком. Ведь кто создает право, вкладывает свою волю в правовые нормы, правоотношения, участвует во всех правовых процессах, созидает всю правовую сферу — не может быть отстранен от участия в формировании своей собственной праводееспособности.

Таким образом, все вышеназванные аспекты понимания субъекта права могут быть синтезированы посредством идеи субъекта — творца права.