Объективная психология 46 страница

В силу этого, и характер оживляемых внутренних следов оказывается неодинаковым в зависимости от состояния организма, У голодного живот­ного, например, под влиянием внутренних раздражений оживляются сле­ды, относящиеся к еде, а потому вид чего-либо съедобного путем сочетания тотчас же оживит след рефлекса, приводящего к удовлетворению голода, и возбудит ряд действий с наступательным характером по отношению к съедобному объекту, тогда как у пресыщенного животного по тем же причинам одинаково внешнее влияние со стороны того же съедобного вызо­вет ряд действий с оборонительным характером.

Что касается самого характера личных рефлексов, то, подобно всем другим реакциям организма, они могут принимать наступательный или оборонительный характер или же могут выражаться личными импуль­сами, возбуждающими активное сосредоточение и даже символические ре­чевые движения, но в отличие от всех прочих реакций личные рефлексы выражаются движениями членов, сочетающимися друг с другом в форме так называемых целесообразных действий или поступков наступательного или оборонительного характера, при возбуждении же личного сосредоточе­ния последнее всегда обусловливается определенной целью, а при личных импульсах, возбуждающих символические resp. речевые движения, послед­ние обнаруживаются в форме связной речи определенного содержания.

Собственно, к речевым движениям, возбуждаемым личными импуль­сами, относятся главным образом те их формы, которые известны под на­званием суждения и о которых речь бы да уже выше, вследствие чего здесь мы не будем останавливаться иа этом предмете.

Из вышеизложенного очевидно, что личные рефлексы, находясь в из­вестном соотношении с состоянием организма, по своей цели представляют­ся близкими к инстинктивным движениям, служа, подобно последним, удо­влетворению органических потребностей, но в инстинктивных движениях речь идет о рефлексах, руководимых непосредственно раздражениями орга­нического характера, тогда как в личных рефлексах речь идет о реакциях, возбуждаемых большей частью путем сочетания внешних впечатлений со следами личной сферы; следовательно, в последнем случае речь идет, соб-ственво о рефлексах сочетательного характера, выполняемых путем воз­буждения следов личной сферы и являющихся результатом прошлого инди­видуального опыта.

Таким образом, в случае личных рефлексов речь идет о явлениях гораз­до более сложных, нежели в инстинктивных движениях, и, как мы видели,

иногда даже проявляющихся наперекор инстинктивным стремлениям; но несомненно, что и многие из инстинктивных движений выполняются с участием личных рефлексов.

Внешние реакции, здесь проявляющиеся, мы называем поступками и действиями, которые в отличие от других реакций определяются не ха­рактером внешних впечатлений, а теми отношениями, которые устанавли­ваются между ними и результатом прошлых впечатлений, возбуждавших органические реакции, в силу чего определителями или руководителями поступков и действий являются личные мотивы, стоящие в прямой связи с прошлым индивидуальным опытом. Отсюда та особенность этих реакций, которая придает им характер большей или меньшей самостоятельности или кажущейся независимости от внешних воздействий,

Так как прошлый индивидуальный опыт является главным руководи­телем личной реакции, то вполне естественно, что импульс к движению здесь может возникать даже и не в зависимости от внешнего воздействия, а как бы самостоятельно в связи с оживляемыми следами бывших рефлек­сов, являющимися результатом прошлого опыта.

Таким образом, если то или другое движение, производимое животным организмом, возникает как бы независимо от внешних раздражений, или уже наступившее движение внезапно или быстро приостанавливается, или изменяет свое направление независимо от каких-либо внешних влияний, то мы имеем основание заключить, что речь идет о личной реакции, ибо нет другой причины в организме, если исключить инстинктивные рефлексы с внутренних органов, которые могли бы дать импульс к движению, обусло­вить его задержку или изменить данное его направление, кроме возбужде­ния следов от внутренних раздражений, приводящих к развитию личных реакций, независимых от внешних условий,

В данном случае внешние импульсы служат, самое большее, лишь толч­ком, который благодаря сочетаниям, возбуждая следы внутренних раздра­жений, приводит к развитию сочетательные рефлексы личного характера, определяемые в конце концов не внешними импульсами, а отношением их к следам внутренних органических раздражений.

Благодаря этому в известном случае и при слабом внешнем раздраже­нии личный рефлекс может оказаться сильным, тогда как в другом случае и при резком внешнем раздражении личный рефлекс может оказаться сла­бым или даже возбуждающим реакцию, совершенно не соответствующую внешнему раздражению.

Допустим, что стрелок впервые увидел дичь, внезапно вспорхнувшую из лесной чащи. Почему волнение внезапно его охватывает? Очевидно пото­му, что данное раздражение находится в соотношении с целым рядом следов бывших ранее воздействий, возбуждавших внутренние реакции с характером положительной или стен и ческой эмоции. Между тем для вся­кого другого человека вылет дичи из кустов не составит даже предмета, достойного внимания.

С другой стороны, даже сильный стук не вызывает иногда резкого действия, потому что он вовсе не затрагивает личной сферы, тогда как ино­гда уже слабый шелест платья благодаря установившимся сочетаниям со следами личной сферы* вызывает значительный аффект, выражающий­ся разнообразными и обширными внешними движениями и действиями.

Далее, при условиях развития социальной личности все те влияния, которые благоприятны для общего блага, возбуждают наступательные реф­лексы в форме поступков и действий, направленных к улучшению и упро­чению этих условий, и, напротив того, все условия, неблагоприятные для общего блага, возбуждают оборонительные рефлексы в форме поступков

и действий, клонящихся к устранению этих условий. При этом и те и дру­гие могут оказаться даже не в соответствии с личными потребностями организма.

Из всего сказанного очевидно, что личные рефлексы стоят в наиболее тесной зависимости от результатов прошлого опыта и установления внут­ренней связи внешних впечатлений с личной сферой, основанной на быв­ших органических раздражениях, почему они и могут оказываться противо­положными тому естественному психорефлекторному движению, которое возбуждается данным воздействием и в иных случаях может даже привести к полному его подавлению.

Таким образом, к личной реакции должно отнести и задержку психо­рефлекторного движения по внутренним мотивам, связанным с развитием социальной личности.

Очевидно также, что одинаковые внешние раздражения могут возбуж­дать неодинаковые реакции, если эти раздражения действуют на различ­ных лиц, обладающих неодинаковой личной сферой, и даже на одних и тех же лиц в различные периоды времени, что обусловливается изменяющими­ся от постоянного накопления следов составом личной сферы.

Таким образом, в реакциях этого рода мы не имеем ничего строго предопределенного внешними раздражениями, так как их характер и нап­равление зависят, как мы говорилиt от оживления прежних следов, входя­щих в личную сферу, причем это оживление стоит, кроме того, в тесной зависимости от состояния организма и большего или меньшего удовлетво­рения его потребностей в данное время, а также от нервно-психического тона.

Поступки и действия как объективные выразители личности

Из вышеизложенного очевидно, что сфера личности, занимая, так сказать, центральное положение в невропсихике, благодаря своему теснейшему от­ношению к важнейшим жизненным условиям организма, является направляющим фактором в отношении внешних реакций, которые в силу этого при всей своей сложности приобретают целесообразный для организ­ма и его сообщества характер.

Таким образом, то, что известно в мире человека под названием поступ­ков и действий находясь в прямом соотношении со сферой личности, объединяется как в пространстве, так и во времени сообразно определен­ной цели, связанной с ее потребностями.

Вот почему поступки и действия являются тем объективным выраже­нием, которое характеризует развитие личности в человеке.

По своей конечной цели поступки и действия человека, как известно, носят эгоистический или альтруистический характер в зависимости от того, руководятся ли они органической или социальной сферой личности. Пре­обладание развития той или другой сферы в человеке должно, таким обра­зом, отражаться и на его поступках и действиях.

С тех пор как человек перешел в условия социальной жизни, естест­венно, что эти условия, как благоприятствующие существованию отдель­ных индивидов, должны являться высшими определителями внешних отно­шений к окружающей социальной среде. Поэтому даже в неблагоприятные для самого и н диви да, но благоприятные для других членов сообщества внешние воздействия, как мы уже говорили, могут возбуждать стеническую реакцию и наступательные действия, тогда как благоприятные для самого индивида, но неблагоприятные для других членов сообщества внешние воздействия должны возбуждать оборонительную реакцию.

Вышеуказанными отношениями, следовательно, поддерживаются те условия общежития, которые в мире человека известны под названием нравственных начал, столь важных в общественной жизни*

Благодаря атому могут быть поняты с точки зрения интересов социаль­ного организма лишения на общую пользу и геройство, связанное всегда с известным рискам для отдельного индивида и нередко даже приводящее к его гибели. Подвиги милосердия, жертвы имуществом и собственной жизнью на общее благо, религиозный экстаз и проч. представлялись бы прямо немыслимыми, если бы у человека преобладающее развитие полу­чила везде и всегда одна органическая или индивидуальная сфера личности.

Только упрочившиеся сочетания между следами от органических реак­ций и теми воздействиями, которые дает окружающая человека обществен­ная среда, выдвигают значение последних перед многими другими воз­действиями ит таким образом, делают человека существом общественным в настоящем смысле этого слова.

Во всяком случае, речь идет здесь нередко об очень сложных сочета­ниях, являющихся в конце концов непосредственными определителями внешних реакций.

Личная сфера как руководитель активного сосредоточения и смены сочетаний

Личная сфера в известных случаях является руководителем также и реак­ции сосредоточения как подготовительной реакции к наступлению иди обороне. Так как реакция сосредоточения существенно облегчает внешние впечатления и до известной степени определяет приспособление к ним внешних воспринимающих органов, то отсюда является возможным для организма целесообразный соответственно его потребностям выбор внеш­них впечатлений.

Но реакция сосредоточения, как показывает опыт, может быть направ­ляема не только на внешние раздражения, но в форме внутреннего сосредо­точения и на следы прежних раздражений, чем объясняется регулирование сочетательной деятельности той же сферой личности.

Этим объясняется и та планомерная смена следов, стоящая в связи со сферой личности, которая внешним образом выражается логической связ­ной речью.

Подобно выбору движений для определенной цели, основанному на оживлении соответствующих двигательных следов, личность оказывает влияние и на оживление словесных следов, благодаря чему под руководст­вом и в тесной связи с личностью оживляются следы определенных симво­лических рефлексов и подавляются другие*

В результате мы имеем ряд оживляющихся словесных сочетаний, находящихся в правильном соподчинении друг с другом, известном под названием суждения.

На этом же участии личной сферы в оживлении сочетаний основы­вается и комбинирующая или синтетическая способность невропснхики, которая также предполагает определенное направление сочетаний, разви­вающееся под руководством личной сферы. Чтобы из двух величин соста­вить третью, нужно иметь ряд соподчиненных сочетаний, которые находят­ся в зависимости от личности. То же имеет значение и по отношению к ана­лизу, который также стоит в теснейшей связи с личной сферой.

Таким образом то, что известно вообще под названием умственной работы, основано на словесных сочетаниях с ближайшим участием личной сферы.

Индивидуальные особенности личности и вопрос о свободе действий

Индивидуальные особенности личности известны под названием характе­ров, по отношению к которым имеются уже многочисленные классифи­кации г.

Мы не войдем здесь в рассмотрение этих классификаций, но со своей стороны укажем, что основным делением индивидуальных особенностей личности должно быть относительное развитие органических или социаль­ных психорефлексов, благодаря чему все личности могут быть разделены прежде всего на эгоистов и альтруистов, В дальнейшем выдвигаются те или другие частные особенности личности, которые могут выражаться преобладанием умственной работоспособности и сосредоточения, которое мы имеем у мыслителей, или преобладанием тонкой высоко дифференци­рованной впечатлительности, как у художников, или преобладанием дея­тельности t связанной с находчивостью и решимостью, которое мы наблю­даем у деятельных и энергичных лиц, как, например, у полководцев и др.

Еще более частная характеристика личности допускает выделение типов: деятельных, пассивных, аффективных и рассудочных, хотя в этих определениях в значительной мере затрагиваются уже вопросы темпера­мента.

В субъективной психологии тот род реакций, о которых речь шла в предыдущем изложении, носит название волевых проявлений, а внутрен­ние мотивы, которые лежат в основе*этих реакций, в общей совокупности составляют то, что в субъективной психологии и в философии принято на­зывать волей.

Как в философии, так и в субъективной психологии, как известно, не­мало было потрачено труда на выяснение вопроса о так называемой свободе воли или свободе действий.

В этом отношении издавна развивалось два противоположных учения, из которых одно в лице эпикурейцев, Эригена, Renouvier и др. признавало в человеке существование абсолютно свободной воли, тогда как другое в лице стоиков, Спинозы, Декарта, Лейбница и многих новейших натура­листов приходило к полнейшему отрицанию свободной воли.

Первое воззрение, основывающееся на результатах самонаблюдения, выставляет как положение, что воля ничем, в сущности, не определяется и что лишь благодаря одной своей воле, без вмешательства посторонних причин человек в состоянии совершить те или другие действия.

По этому учению воля, не будучи ни от чего зависимой, являясь прояв­лением особой «духовной силы*, не подчиненной законам физического мира, сама обусловливает собою новые явления в мире, а следовательно, и служит их причиною.

Нетрудно, однако, видеть, что это воззрение вступает в полное противо­речие с общим законом сохранения энергий и с понятием о причинности всего существующего во вселенной, так как в мире, доступном нашему наблюдению и исследованию, мы не знаем ничего такого, что бы не обуслов­ливалось чем-либо другим.

Ввиду этого другие умы развивали по отношению к воле человека совершенно противоположное учение, допускающее всеобщность закона сохранения энергии и отсутствие свободы воли.

Последняя, по этому воззрению, является лишь миражем, существую­щим в самонаблюдении, в действительности же все поступки и действия

2 См+: Л&зурский А. ф. Очерк науки о характерах, 2-е над. СПб., 1906.

человека ничуть не свободны, а вытекают неизбежно из условий его орга­низации и данных обстоятельств.

В подтверждение этого взгляда приводили многочисленные статистиче­ские данные, из которых вытекает самым несомненным образом, что, например, число преступлений в той или другой местности находится в прямой зависимости от развития пьянства и социальных бедствий, как, например, голода, наводнения и др.

Даже такие, по-видимому, случайные поступки человека, как описки на конвертах почтовых писем, подчиняются правильным колебаниям в зависи­мости от тех или других общественных явлений (Кетле)

Неоспоримо также и влияние наследственности на характеры, а следо­вательно, и на действия и поступки человека.

Как ни документальны эти доводы, однако они не могли привлечь на свою сторону всех мыслителей в силу очевидного противоречия этого учения с установившимися нравственными воззрениями. Для человека невозможно допустить, что его действия обусловлены не его личными решениями, а законами статистики или наследственности и что в силу этих законов, а не от себя самого, он может сделаться вором, убийцей, вообще тяжким преступником.

Вот почему, начиная с Аристотеля и до позднейшего времени, не прек­ращались попытки выйти из вышеуказанных противоречий и найти пути для согласования учения о свободе воли и подчинении действий н поступ­ков человека законам, управляющим окружающим миром. Эти попытки клонились к тому, чтобы доказать, что свобода воли и неизбежная причин­ность явлений не исключают друг друга. Но эти попытки, повторяющиеся до сего времени, пока не могут считаться удачными, и такие видные умы,-как Dubois Raymond, признавая одинаково непреложными и понятие о сво­боде воли, и закон сохранения энергии во вселенной, высказывались за пол­ную невозможность согласования этих двух понятий для человеческого ума,

В этом ярким образом сказалась недостаточность субъективной психо­логии, опирающаяся на одно самонаблюдение,

С точки зрения объективной психологии не может быть даже и вопроса об абсолютно свободном определении своих действий и поступков, Так как все эти действия и поступки человека находятся в зависимости от личной сферы, то очевидно, что они определяются прежде всего характером тех психорефлексов и их следов, которые образуют личность в человеке.

Не нужно и доказывать, что человек в своих поступках и действиях не может быть выразителем какой-либо иной, а не своей личности.

С другой стороны, и взгляды тех, которые, отрицая совершенно сво­боду воли, признают в человеке автомата, подчиняющегося внешним условиям и являющегося игрушкой последних» не могут быть оправданы соответствующими фактами, так как статистика, хотя и доказывает нам непреложным образом влияние известных условий на поступки и действия человека, тем не менее не может исключать и целесообразности в действиях отдельных лиц, не подводимой под общие цифры статистики. По поводу данных статистики можно вообще заметить, что различные влияния под­чиняют себе слабые натуры; сильные же натуры противостоят внешним влияниям, а потому в зависимости от характеров отдельных личностей, входящих в данное сообщество, цифры, выражающие отношение внешних влияний к поступкам тех и других лиц, могут оказаться совершенно раз­личными.

Личность как определитель действий и поступков

Однако в чем же может заключаться источник самоопределения действий и поступков?

Уже из предыдущего должно быть ясно, что руководителем действий является личная сфера, развитие которой находится в связи с постоянным оживлением следов от внутренних или органических раздражений.

Здесь внешние раздражения играют роль толчка, который дает повод и оживлению внутренних следов, причем импульс к движению или к его задержке является результатом сложной ассоциативной работы, возбуж­денной внешним воздействием и состоящей в оживлении прошлых следов главным образом от внутренних реакций. Так как эта внутренняя работа в зависимости от разнообразных прошлых влияний может быть в отдельных случаях далеко не одинаковою, то вместе с этим в личной реакции обыкно­венно не наблюдается и столь простого соотношения между внешним раздражением и следующим за ним действием или поступком.

С другой стороны, в личной реакции нередко сила и размеры самого действия далеко не соответствуют силе внешнего раздражения, послужив­шего поводом к его развитию. Как мы уже говорили выше, внешнее влияние может быть слабо, а личная реакция, для которой оно послужило внешним поводом! может быть очень сильной и многосторонней, или, наоборот, внеш­нее влияние может быть очень сильным, а личная реакция, следующая за ним, может быть очень слабой, или даже может быть и вовсе задер­жано всякое проявление движения.

Это несоответствие объясняется тем, что реакция является результатом оживления под влиянием внешнего импульса следов от прошлых внутрен­них раздражений, причем результатом этого оживления в первом случае является развитие движения за счет внутренних импульсов; во втором же случае реакция является более слабой, чем можно было бы ожидать, или даже и вовсе задержана в силу того, что оживляемые внутренние следы противодействуют развитию реакции.

Допустим, что раздражение по своему характеру должно бы возбуж­дать наступательную реакцию, а оживляемые при этом следы прошлых внутренних реакций приданном состоянии организма возбуждают астени­ческую реакцию и в результате полупится задержка движения.

Представим для примера, что мы имеем внешним раздражением какое-либо лакомство, которое обычно приводит к возбуждению наступа­тельной реакции, но прошлый опыт установил соотношение этого возбуди­теля с неблагоприятным влиянием его на состояние желудка при данных условиях, и этого достаточно, чтобы наступательная реакция не обнаружи­лась вовсе или же она проявится лишь в крайне умеренной степени,

В некоторых случаях соотношение внешнего раздражения со следами от прошлых внутренних раздражений приводит лишь к временной задерж­ке реакции. Допустим, что в приведенном примере человек, воздержавшись от лакомства, прибережет его до лучшего состояния своего желудка* Здесь известная реакция задержана, но лишь на время, причем возбуждается иная реакция, связанная с временной задержкой обычной реакции.

Благодаря тому, что личные движения определяются преимущественно следами внутренних реакций из прошлого опыта, представляется очевид­ным, что одинаковые внешние воздействия у различных лиц вследствие различного характера прошлых влияний и различного общего состояния организма в данное время будут вызывать неодинаковую по характеру внешнюю реакцию.

С другой стороны, при массе внешних раздражений личная реакция проявляется обычно ничуть не по отношению к тем, которые с внешней

стороны представляются более значительными, а лишь по отношению к тем» которые оживляют в большей мере следы от прошлых органических реак­ций того или иного рода.

На этом основан выбор места действия» равно как и способа действия в личных рефлексах.

. Тем не менее личные движения выполняются не без влияния внешних раздражений, с которыми первые должны всегда сообразоваться, иначе оки потеряли бы характер целесообразности.

Наконец, время*, протекающее между внешним воздействием, служа­щим поводом к развитию личной реакции и осуществлением последней благодаря возможности развития временной задержки я затем новому оживлению следов от внутренних раздражений при соответствующем случае, может быть весьма разнообразным и ничуть не выражается опре­деленной скоростью, как это мы видим в других рефлекторных реакциях. Иногда внешнее воздействие, служащее поводом к развитию движения, отделяется от последнего промежутком времени в несколько дней, недель, месяцев и даже лет, и тем не менее личная реакция также является более или менее предопределенною, но не одними только условиями данных внешних воздействий, но и прошлыми воздействиями и характером личной сферы человека.

Отсюда очевидно, что личная реакция, несмотря на всю ее сложность, подчинена определенной закономерности, а потому может быть предсказы­ваема при знании внешних обстоятельств и при полном знакомстве с прош­лым и личными особенностями данного человека.

Экспериментальные исследования относительно времени и условий, определяющих выбор личных движений

Экспериментальные работы до сих пор касались главным образом исследо­вания времени личных реакций. Из работ, сюда относящихся, следует ука­зать главным образом на работы, относящиеся ко времени выбора по мето­дике, предложенной В. Вундтом. В этом случае под выбором понимается не выбор внешних объектов, а выбор той или иной руки или ее пальцев, кото­рыми по предварительному условию с испытуемым он должен реагировать на данное простое раздражение, например на сильный или слабый звук.

Такого рода исследования показали, что время, потребное для столь простого выбора, к тому же вперед предопределенного, представляется значительно большим, нежели время простой реакции и даже время раз­личения.

Для исследования скорости личного выбора мы можем разместить на таблицах цветные кружки и предложить выбирать цвета в порядке сол­нечного спектра. В другом случае мы можем разместить на таблицах круж­ки разной интенсивности одного или двух цветов и предложить выби­рать цвета в порядке их постепенной интенсивности. В третьем случае мы можем брать одноцветные кружки, но разной величины и предложить распределять их в порядке возвышающегося или понижающегося размера. Само время выбора во всех случаях может быть измерено с помощью обык­новенного секундомера, а чтобы исключить из этого времени скорость самой двигательной реакции, можно предложить в отдельных опытах брать те же предметы без всякого выбора и по возможности скорее.

В нашей лаборатории д-ром Спиртовым по моему предложению проде-лывался ряд опытов над выяснением условий выбора предъявляемых объектов в виде различных: рисунков и предметов, расположенных в поле

зрения в одинаковом расстоянии от его центра, причем от испытуемого требовалось, чтобы он выбрал один из этих предметов — тот или другой, При этом выяснялись и внутренние мотивы выбора; результаты же выбора подсчитывались.

Всего испытуемых было 18: одиннадцать мужчин и 7 женщин; исследо­вано было влияние величины, положения относительно оси предмета (или горизонта), положения относительно выбирающего лица, очертания, окрас­ки, рельефа, покойной позы или позы движения, окружающей декорации и новизны или привычности.

Для выбора показывались рисунки различных предметов, линий, геометрических плоскостных фигур и тел; выпуклость и вогнутость для опытов с рельефом достигались посредством штампования; влияние деко­рации или окружающей обстановки исследовалось на рисунках, помещен­ных на различной по качеству бумаге, на различных по очертанию карточ­ках и на карточках, где рисунок был вставлен, например, в квадрат, или сбоку рисунка была изображена какая-нибудь фигура.

Все рисунки показывались на одной вертикальной плоскости в равном расстоянии оу фиксационного пункта, который, в свою очередь, был на расстоянии ясного видения от испытуемого; предъявление рисунков произ­водилось или с помощью быстрого раздвигания особых заслонок, или с помощью моментально наступавшего освещения, или, наконец, с по­мощью фотографического затвора.

Из этих опытов, как и следовало ожидать, выяснилось прежде всего, что на выбор огромное влияние оказывает оживление прошлых следов орга­нических реакций, тесно связанных с внешними воздействиями, иначе говоря, влияние личной сферы.

Далее следует отметить индуцирующее влияние ранее сделанных вы­боров на другие позднейшие, что, однако, наблюдалось лишь в течение данного сеанса опытов, и, наконец, то или иное влияние внешних условий.

В указанном отношении заслуживают внимания следующие результаты вышеуказанных опытов:

1) из предъявляемых предметов и фигур, более или менее обычных раз­меров, предпочитаются или большие, или средние по величине, но стоящие ближе к большим» в меньшинстве случаев — предметы средней величины, ближе к малым, или малые. Исключение составляли буквы, где предпочи­тались сравнительно меньшие буквы, но лишь до известной степени;

2) в отношении положения выбиралось большею частью вертикальное, стоячее для предметов положение; в меньшинстве случаев выбиралось то вертикальное, то наклонное или то вертикальное, то горизонтальное по­ложение и одно горизонтальное, лежачее, и лишь в виде исключения выбор падал на одно наклонное положение;

3) из линий чаще всего выбиралась правильная зигзагообразная, затем следуют прямая и волнистая, реже — неправильно зигзагообразная;

4) из углов прямые и острые в значительном большинстве случаев (за редкими исключениями) выбирались предпочтительно перёд тупыми;

5) из фигур, ограниченных с трех сторон,sвыбирался всего чаще прямо­угольный треугольник; за ним по частоте следуют неправильные, особенно с выдающимися углами и равнобедренные; #сего реже выбирался сектор;

6) из четырехугольников всего чаще выбирался ромб, за ним по частоте выбора следуют квадрат и параллелограмм*,всего реже трапеция и непра­вильный четырехугольник;

7) из площадей с различным числом сторон (3t 4, 5, 6, 8, 12) чаще выбирались треугольник и квадрат, за ними по частоте следовали 12—6-угольники, пятиугольник же ни разу не выбирался;

8) из кривых чаще всего выбирался круг* почти так же часто — спираль* редко — другие виды геометрических кривых (эллипсис, гипербола, пара­бола);

9) из тел всего чаще выбирался куб, почти так же часто — пирамида, меньше — шар, еще меньше — призма, цилиндр и конус;

10) при выборе между кругом и угловатыми площадями получились в общем довольно неопределенные результаты, хотя большинство женщин выбирало круг, тогда как большинство мужчин предпочитало угловатую площадь;

11) из цветов всего чаще выбирался голубой, за ним следуют красный и фиолетовый, за ними — желтый, зеленый и оранжевый;

12) из четырех факторов — величины, положения, очертания и окра­ски — в большинстве случаев более решающее значение в смысле выбора имеют цвет и очертание, чаще даже цвет, положение же и величина имеют меньшее значение;