ГЛАВА 11. С самого зарождения Сопротивления бурная деятельность ни на минуту не затихала на базе Коннора, а в эту ночь она гудела

 

С самого зарождения Сопротивления бурная деятельность ни на минуту не затихала на базе Коннора, а в эту ночь она гудела, словно растревоженный улей. Пилоты уже натягивали комбинезоны и просматривали планы сражения, наземные войска строились, готовясь к выходу, резервные отряды проверяли, все ли сделано для доставки боеприпасов и подкрепления в любой момент и в любую точку, медики настраивали дополнительное оборудование для ожидаемого потока раненых, а связисты проверяли и перепроверяли свою аппаратуру.

Во время сражения координация имеет решающее значение. А сейчас силам Сопротивления предстояла самая грандиозная битва против Скайнета. Долгие годы они придерживались тактики контратак.

Пора нанести решающий удар.

Уильямс и Кейт вызвались проводить Коннора к очередному объекту проверки, но его мысли постоянно возвращались к недавнему разговору с пленником и не давали покоя.

– Где ты нашла это существо?

Уильямс догнала Коннора и зашагала рядом.

– Ты отдал мне и Михради приказ обеспечить прикрытие нескольким штатским. Он был одним из них.

– Нет, – резко поправил он. – Он не был одним из них. Он был с ними.

– Но он действовал так, словно был таким же, как они, – не согласилась Блэр.

Губы Коннора скривились в слабой усмешке.

– Еще бы. Вся эта затея Скайнета ничего не стоила бы, если бы это создание не принимали за человека.

Уильямс не отступала:

– Если он создан специально, чтобы убить тебя, почему же не уберегся от мины на подходе к базе? Какая ему от этого польза? И к чему это привело? Вы тотчас его обезвредили, связали и заперли в старой ракетной шахте, из которой невозможно ни передавать, ни получать сигналы.

Коннор терпеливо кивнул, словно заранее предвидел все ее аргументы.

– Если бы наши сканеры засекли принимаемую или передаваемую им информацию, мы мгновенно разгадали бы его замысел. Этот тип должен был как можно дольше оставаться похожим на человека, чтобы забраться так далеко, как сумел он.

«И забраться с твоей помощью», – мысленно добавил Коннор.

– А что касается «пользы» от взрыва мины, так благодаря ей он проник на базу и поближе ко мне, разве не так?

Его слова не убедили Уильямс.

– Но на этом все и закончилось.

– Только потому, что Скайнет допустил ошибку. В том секторе заложены мины новой модели. Возможно, Скайнет рассчитывал, что его создание легко перенесет взрыв и сохранит способность и дальше выполнять свою миссию.

– Тогда почему он не взорвался и не предпринял ничего подобного, когда ты вошел, чтобы его допросить?

Коннор пожал плечами:

– Взрыв мог повредить какие-то электронные цепи или нарушить программу. Кроме того, как ты правильно заметила, он находился в строжайшей изоляции с того самого момента, когда Кейт вскрыла его тело. И любой электронный сигнал был бы тотчас подавлен. Насколько нам известно, он попытался бы взорвать себя, если бы мог функционировать нормально. То, что он до сих пор этого не сделал, говорит лишь о неспособности это сделать. Или об изменившихся намерениях. Мы это выясним, как только отыщем взрывчатку, или баллон с газом, или любое другое оружие, скрытое в его корпусе.

В этот момент им пришлось свернуть за угол, а Коннор сменил тему:

– Когда ты обеспечивала прикрытие этим штатским или после крушения самолета, ты не заметила там подростка лет шестнадцати?

Столь резкий переход застал ее врасплох, и Уильямс потребовалось несколько мгновений, чтобы собраться с мыслями.

– Не знаю. Не могу сказать точно. Те, кто еще оставался в живых, сразу попали в Транспортер. Маркус Райт – он был единственным, кто уцелел.

– Не «он», – снова поправил ее Коннор. – Это существо – единственное, что уцелело, Блэр. Разве этот факт не наводит тебя на некоторые мысли? Почему только «оно» спаслось от Транспортера? Не будь такой наивной.

Он замолчал и повернулся к ней.

– У меня много дел и совсем мало времени, чтобы их закончить. И тебе тоже есть чем заняться, помимо работы адвокатом у этого существа, каким бы убедительным оно ни выглядело. Я рад, что ты, несмотря ни на что, осталась жива. Хорошие пилоты в наши дни дороже любых планов. Выброси из головы эту чепуху, вспомни, кто ты, и выполняй свою работу.

С этими словами Коннор шагнул из коридора в комнату для инструктажа.

 

* * *

 

– «Оно» спасло мне жизнь, Джон.

Но дверь за ним уже закрывалась, и он вряд ли ее услышал. Некоторое время Уильямс молча смотрела на разделившую их преграду, а затем обратилась к жене командира:

– Кейт, что с ним будет? С Райтом?

Женщина ни секунды не колебалась:

– Мы демонтируем его.

– Ты хотела сказать «убьем», – решительно высказалась Блэр.

– Не очеловечивай это существо, солдат. Некоторые Терминаторы по своему виду больше напоминают людей, чем другие, но, будь они двуногими, колесными или безликими, внутри они все одинаковы – все они части Скайнета и его порождения. Неважно, похожи они на взбесившийся танк или на твоего давно погибшего друга, они все жаждут твоей смерти. Мы для них лишайник, зараза, раковая опухоль, которую необходимо уничтожить. Никогда не забывай об этом. – Кейт оглянулась на коридор, ведущий к запертой шахте, где держали пленника. – И тем более помни об этом, когда имеешь дело с чем-то подобным. Его облик и программа настроены на одно – заставить тебя забыть. А о том, что с ним будет, тебе известно не хуже, чем мне. Его будут изучать наши лучшие специалисты. Теперь, когда он обезврежен, он может стать источником информации о замыслах Скайнета. Информации, которая может помочь нам одержать победу.

Уильямс медленно качнула головой:

– Прости, Кейт, но я не могу согласиться с тобой и Джоном. Я чувствую, он нам не враг. Я знаю, что личность по имени Маркус Райт не может быть нашим противником. Враги подбили мой самолет, но не он. Он меня спас.

Кейт грустно посмотрела. Да, Блэр Уильямс определенно попала между Сциллой сочувствия и Харибдой неопровержимого факта. Жена Коннора жалела ее, но лишь до определенной степени.

– Да, я признаю, что он тебя спас. Но лишь для того, чтобы получить возможность проникнуть на базу. И он добился этого с твоей помощью. – Она подняла руку, предвосхищая готовые вырваться возражения. – Расслабься. Тебя никто ни в чем не обвиняет. Я тоже считала его человеком, пока не вскрыла корпус. Это существо сумело одурачить и Джона, и всех остальных, кто его видел. Нам повезло, что мина причинила ему больше вреда, чем было предусмотрено планом. Это создание спасло одну человеческую жизнь – твою – с целью поразить другую, более значимую для него цель. На эту роль больше всего подходит Джон. Вот что они задумали. Ружье само по себе представляет опасность. Но ружье, обладающее разумом, в тысячу раз опаснее. Таков и Скайнет – очень большое ружье с опасно изощренным разумом. И этот Маркус Райт – всего лишь одна пуля, нацеленная в сердце человечества. Он притворялся другом, но не был им. Он спас тебе жизнь лишь потому, что того требовала заложенная в нем программа. Он присвоил себе имя, но тем не менее остался машиной. Его мольбы, его язык, фальшивые воспоминания – все это часть изощренного, хладнокровного программирования. Бомба, демонстрирующая эмоции, все равно останется бомбой, и неважно, изготовлена она слесарем или Скайнетом. Это существо завладело твоим доверием и воспользовалось им. Но оно недостойно доверия.

Неопровержимая логика Кейт свела возражения Уильямс к едва слышной просьбе:

– Я только хотела сказать… хотела попросить, чтобы сначала его как следует изучили. Постарайтесь узнать о нем побольше, прежде чем разбирать на части, словно неудачный образец.

– Когда дело касается выживания человечества, у нас нет ни времени, ни места для «неудачных» образцов, Блэр. Ты хочешь, чтобы мы медлили, чтобы изучали его – как личность. В этой войне у нас нет такой роскоши, как свободное время. И нет полутонов. Тебе это хорошо известно, как и любому из нас. Нет промежуточных моделей, нет полулюдей и полумашин. Есть мы и есть они. А ты сама убедилась – он не один из нас.

Кейт оставила расстроенную и растерянную Уильямс в холле. Теперь пилоту надлежит самой разобраться в своих мыслях. Накануне большого наступления это необходимо каждому. Сейчас не время для колебаний и сомнений.

 

* * *

 

И Кейт Коннор, и ее муж, и каждый, кто встречался или хотя бы слышал о пленнике, были твердо убеждены в бессмысленности дальнейших дискуссий, поскольку обсуждать было нечего. Новейший гибрид был машиной. Новый класс Терминатора, но определенно не человек. И Уильямс оставалось только смириться с неизбежностью.

Но как можно примириться с тем фактом, что Маркус Райт, какой бы ни была его первоначальная цель, рисковал собой, чтобы спасти ее от троих опасных бродяг, хотя он мог спокойно уйти и продолжить выполнение своей…

Программы?

Измученная сомнениями, Уильямс повернулась и вышла из холла.

 

* * *

 

Яблоки были для обитателей базы большой редкостью. Несмотря на то, что люди, отвечавшие за снабжение бойцов Сопротивления продовольствием, одеждой и медикаментами, старались изо всех сил, доставка свежих фруктов издалека была связана с неоправданным риском. Яблоко, которое лежало в руке Барнса, выросло в ближайшем саду. Его деревья, неухоженные и одичавшие, все-таки еще продолжали плодоносить, и эти фрукты тщательно собирались небольшой группой выживших людей.

И Барнс был намерен насладиться краснобоким лакомством. Подвешенный перед ним пленник пару раз взглянул в его сторону, вполне правдоподобно изображая чувство голода. «Тебе следует обратиться со своими жалобами к Скайнету», – подумал Барнс, откусывая порядочный кусок яблока. При изготовлении этого фальшивого подобия человека, должно быть, было потрачено немало сил на составление программы, отвечающей за проявление всех возможных эмоций.

Барнс поднялся со стула, на котором сидел, наблюдая за пленником, и, не переставая жевать, медленно обошел жерло шахты. Существо казалось достаточно сильным, но по сравнению с Терминаторами не представляло собой ничего особенного. В таком виде легче раствориться среди людей, чем, скажем, модели с внешностью культуриста. Программирование Скайнета не отличалось постоянством. Если бы не его гибкость и способность приспосабливаться, люди давно покончили бы с восстанием машин. Но Скайнет умел учиться.

И сейчас перед Барнсом висела на цепях прекрасная иллюстрация способности усваивать знания.

– Как же мы до этого дошли? – задумчиво пробормотал Барнс.

Существо над колодцем не отвечало. Сержант и не ждал от него реплик. А даже если бы и услышал, вряд ли придал бы его словам какое-то значение. Он снова откусил от яблока и продолжил неторопливую прогулку.

– Я думаю, что это божественный промысел. У каждого из нас свой путь. И ты – часть моего пути. – Барнс увлекся своими мыслями и заговорил громче: – Я жил в мире, погрязшем в погоне за ничего не значащими вещами. Я имел разум, но не думал. Я имел чувства, но ничего не ощущал. Но теперь я прозрел. Наши души прозрели.

Он остановился прямо перед пленником и встретил его немигающий взгляд. Это существо, вероятно, не сознает, что не моргает, но Барнс тотчас это отметил.

– Вы, машины, – обратился он к узнику, – хотите убедить нас, что можете существовать без людей. Что мы не нужны друг другу. Что нам не нужно солнце. Что нам не нужны деревья. Что нам не нужна любовь. Но величайший дар Бога – это общество других людей. И я должен поблагодарить вас, потому что теперь, когда я смотрю на людей, мне не важны их раса, религия или пол. Я понял, что значит быть человеком, а не машиной. И мне стал ясен предначертанный Богом путь. Он выбирает свою дорогу для каждого из нас. Возможно, даже для машин. Но я не могу думать о предназначенном тебе пути. Я должен пройти свою дорогу.

От яблока уже почти ничего не осталось, Барнс бросил огрызок в шахту, и слабый звук падения раздался лишь спустя некоторое время. Но ружье сержанта оставалось при нем в целости и сохранности. Привычный взгляд показал, что обойма полна. Барнс взял оружие и возобновил свою речь, как ни в чем не бывало.

– Вы заставили детей Авраамовых объединиться. И все страдания, через которые нам предстоит пройти, очистят нас. И приведут к спасению. Это великая война, о которой говорится в Библии, и Скайнет – это Антихрист. Это же очевидно, и удивительно, что прозрели лишь немногие. – Барнс самодовольно улыбнулся. – Но ведь так и должно быть. Без войны не может быть второго пришествия, не может быть возврата и вознесения.

Барнс поднял оружие. Райт молча смотрел на него. Больше он ничего не мог сделать.

Одиночный выстрел ударил в плечо, и он вздрогнул, когда пуля, не причинив вреда, срикошетила от гладкой поверхности обнаженного металла. Оправившись от испуга, Райт уставился на своего мучителя.

Барнс усмехнулся:

– Я видел, как ты вздрогнул. Я думал, ты крепче. Дуло снова стало подниматься. Барнс прицелился. Вторая пуля со звоном отскочила от плеча, заставив беспомощного пленника слегка повернуться, но по-прежнему не причинив никаких видимых повреждений. Продолжающееся молчание Райта удивило, но не рассердило Барнса. Сержант решил, что отсутствие реакции указывает на сбой в программе. Приятно видеть, что творение Скайнета несовершенно. Если бы программирование было безупречным, этот гибрид реагировал бы на каждый выстрел так, как должен был реагировать человек: криками, мольбами и болезненными стонами.

Едва затихло эхо второго выстрела, в шахту вошла Уильямс:

– Господи, что же ты делаешь!

Барнс оглянулся:

– Извини, Блэр. Только не говори, что испугалась срикошетившей пули, ладно?

– Нет, просто я думала, что иду в тихое охраняемое место, а меня встречают летящие пули. Чем ты занимаешься?

Он пожал плечами:

– Стреляю по мишени. Мне стало скучно.

Она понимающе кивнула:

– Ага, всем известно, чем ты занимаешься, когда тебе скучно. Ты опять читал проповеди, Барнс?

Он посмотрел на нее, потом на молчавшего узника.

– Здесь почти нечем заняться. Я только пытаюсь понять, что он такое.

При появлении в комнате Уильямс поведение Райта резко изменилось. Только что молчаливый и равнодушный ко всему пленник заговорил:

– Спусти меня, и я покажу тебе, кто я такой.

Барнс хихикнул:

– Да уж, конечно, с открытой-то грудью. Но мне это нравится. Очень типичная реакция, совсем как у человека. Давай, машина. Клянусь, если бы мы вдвоем поработали над тобой, то быстро заставили бы тебя рыдать и плакать. Как настоящего человека.

– Хороший был выстрел? – спросила его Уильямс. Барнс поднял оружие и прицелился.

– Ты же знаешь, я никогда не промахиваюсь.

– Я тоже. – Она ткнула пальцем в направлении двери. – Коннор тебя вызывает.

Барнс немного опустил винтовку и недоверчиво обернулся.

– Зачем? Это же ты у нас вляпалась по уши. Ты решила привести на базу этого заблудившегося щеночка.

Произнося последние слова, Барнс быстро поднял ружье и выстрелил. Как и все предыдущие пули, эта тоже с мелодичным звоном отскочила от неуязвимого тела, висевшего в центре шахты.

Уильямс насмешливо фыркнула:

– Возможно, именно поэтому меня послали тебе на смену.

Она протянула руку. Барнс посмотрел на руку, потом прямо в лицо.

Разве он не должен получить официальный приказ о смене, перед тем как отправится с докладом к Коннору?

Впрочем, сегодня поднялась такая суматоха перед предстоящей атакой, что все процедуры, вероятно, сокращены, если только от них совсем не отказались. Уильямс снова потянулась за оружием.

– Ну же, давай его мне. Я тоже хочу попрактиковаться. – Барнс все еще колебался, и она нетерпеливо закатила глаза. – Ты не доверяешь мне свое оружие? Считаешь, если я пилот, так не способна стрелять стоя? Я попадаю в цель не хуже тебя. – Она выхватила у него винтовку, и Барнс почти не сопротивлялся. – Если тебе нужны доказательства, сейчас я их представлю.

Блэр повернулась и прицелилась в Маркуса. Их взгляды на мгновение встретились.

– Правая ключица. Спорим, я смогу его развернуть?

Не медля ни секунды, она выстрелила. В закрытом помещении снова раздался протяжный звон. Райт стал медленно поворачиваться на цепях, пока не оказался к ним спиной. Барнс не шевельнулся. Опустив дуло, Уильямс немного прищурилась и сделала вид, что хочет вернуть оружие.

– Неплохое развлечение. – Она немного помолчала, затем добавила: – Хочешь, я пойду к Коннору и скажу, что ты не придешь?

Сержант встрепенулся:

– Нет. Конечно нет.

Он протянул руку, чтобы забрать оружие, но Уильямс уже прицеливалась.

– Другое плечо. Надо развернуть его обратно.

Ее второй выстрел вернул Райта в прежнее положение. Наконец Барнс улыбнулся:

– Ладно, пилот, ты меня убедила, что умеешь попадать в цель с близкого расстояния. А теперь давай усложним задание, хорошо?

Он подошел к лебедке и, пока Уильямс не успела его остановить, отключил стопор, удерживающий цепь.

Райт, гремя оковами, пронесся до самого дна шахты и рухнул на бетонный пол. Такое падение стало бы смертельным для любого человека. Он должен был разбиться.

Но вместо этого Райт медленно поднялся на ноги, тряхнул головой и прислонился к стене, глядя на Барнса и Уильямс снизу.

Сержант, увидев, что гибрид выжил, высокомерно хмыкнул и повернулся к выходу.

– Присматривай за ним, ладно? Не знаю, зачем меня вызвал Коннор, но я не задержусь. – Он кивком указал на пленника. – Посмотрим, сколько царапин ты на нем оставишь с такого расстояния, пока я не вернусь.

После ухода Барнса Уильямс молча застыла на месте, словно чего-то ждала. Затем она отложила ружье.

Райт увидел, что на него сверху падает какой-то предмет. Он едва успел отскочить в сторону. Предмет приземлился с глухим стуком, и Райт сразу узнал в нем дорожный ранец Уильямс. Маркус недоуменно уставился на сумку, но неожиданно раздавшийся звон заставил его снова поднять голову.

Уильямс воспользовалась другим концом его цепи и теперь быстро спускалась вслед за брошенным ранцем. На такой скорости большинство людей начали бы кричать или по меньшей мере зажмурились бы. Но не Блэр Уильямс. Она легко приземлилась на пол и, не говоря ни слова, бросилась к туго набитому ранцу. Сначала она достала какую-то одежду и бесцеремонно отбросила ее в сторону. Пока Райт пытался понять, что происходит, она вытащила и запалила компактный газовый резак. Резак был не слишком большим, и язычок пламени был довольно мал, но достаточно горяч, чтобы разрезать его оковы.

Откуда ему это известно?

Не успел Маркус удивиться своей способности оценивать температуру пламени, как Уильямс начала резать стальные зажимы, охватывавшие его запястья и привинченные к цепи. За темными защитными очками ему не были видны ее глаза, но он безошибочно узнал знакомую усмешку и полный сарказма голос:

– Надеюсь, пламя тебя не слишком беспокоит?

Он хотел, чтобы пламя, почти касавшееся его тела, причинило боль. Он хотел ощутить жжение раскалившегося металла, хотел, чтобы мучительные спазмы поднялись по руке и разошлись по спине. Но вместо этого чувствовал лишь мягкое тепло. Контраст того, что он видел, и того, что чувствовал, казался ему сверхъестественным.

– Похоже, что не беспокоит, – пробормотал Райт.

Перерезанный пополам болт упал на пол, и Райт смог стряхнуть цепь с одной руки. Уильямс занялась другой рукой, а он разглядывал освобожденное запястье и ясно видел почерневшее пятно обугленной кожи. Регенерация уже началась. А он так ничего и не почувствовал.

И не только в руке, с которой сняли цепь.

 

* * *

 

Коннор в одиночестве сидел в своей квартире и слушал голос матери.

«…ты отправил Кайла Риза в прошлое, чтобы меня защитить. Вместе с твоим отцом мы смогли остановить машину, посланную меня уничтожить. Я подозреваю, что в будущем появятся и другие машины. Тщательнее замаскированные, с интеллектом, намного превосходящим человеческий. Они используют все имеющиеся у них средства, чтобы погубить тебя. Не доверяй им, Джон. Никогда не забывай, что это такое – машины. У них лишь одна цель: убить тебя…»

Сколько раз он прослушивал эту запись, запоминая каждое слово, пользовался ее советами, учился воевать против машин. Эта запись стала его неотъемлемой частью, а мать навсегда осталась в его душе. Несмотря на прошедшие годы, несмотря на зрелость и приобретенный опыт, ему очень хотелось, чтобы мать была рядом. И не только из-за накопленных ею знаний. Ему не хватало ее убежденности, ее уверенности, что человечество, несмотря ни на что, одержит победу над Скайнетом.

Именно эта уверенность впоследствии подверглась тяжкому испытанию.

А теперь еще и это существо, появившееся среди них. Этот безумный гибрид человека и машины, который даже перед лицом неопровержимых фактов настаивал, что он человек. Упорствовал, невзирая на предательство собственного тела. Если он был послан не ради его уничтожения, то с какой целью?

Чем больше Коннор об этом размышлял, тем крепче становилась его уверенность, что загадочное существо надо уничтожить. Кем бы он себя ни считал, он – творение Скайнета. Мало ли что он сделал для Блэр Уильямс, дальнейшее его существование не принесет ничего хорошего. Скайнету приписывают удивительные способности, но до появления существа, называвшего себя Маркусом Райтом, он еще никогда не проявлял такого хитроумного коварства.

Подобный опыт таит огромную опасность, не сравнимую ни с пулями, ни с бомбами.

Коннор все еще слушал запись, когда в комнату вошла Кейт. Немного постояв рядом, она кивком указала на проигрыватель:

– Твоя мать была сильной женщиной.

Коннор потянулся и выключил магнитофон. Неважно, что его прервали. Он все равно давно выучил все наизусть.

– Она ничего не говорит об этом.

Кейт внимательно заглянула в его глаза:

– Что происходит в твоей голове, Джон Коннор?

Он повернулся к жене:

– Это существо, запертое в старой шахте. Мне казалось, я хорошо изучил врага. А теперь оказывается, что я ничего о нем не знаю. Я смотрел в его глаза. Он ничуть не сомневается в том, что говорит. Он искренне считает себя человеком. И он говорит, что Кайл Риз сейчас на пути в логово Скайнета. Если это действительно так, командование вот-вот отдаст приказ разнести в клочья и мою семью, и остальных пленников. И я не в состоянии их остановить.

Реакция Кейт на слова мужа показала, что даже ее нерушимое самообладание может быть поколеблено.

– Как ты думаешь, как поступила бы твоя мать, окажись она на твоем месте, в этой ситуации? Она продолжала бы бороться. Она нашла бы способ, Джон. Ты же Коннор. И тебе надо поступать так же.

Уронив голову, сцепив пальцы, он уставился в пол. Сейчас он уже не выглядел неукротимым бойцом Сопротивления Джоном Коннором.

Но наедине с Кейт ему этого и не надо.

– Мы так часто принимаем решения, определяя, кто останется жить, а кто погибнет. Я видел слишком много смертей. – Он поднял голову и поймал ее взгляд. – Впервые в жизни я не знаю, что делать. И не только из-за Кайла. Правда. Как только начнется атака, все пленники погибнут. Одно дело умереть на поле боя, сражаясь против машин. Но остаться запертым в переполненном загоне, или в клетке, или что там использует Скайнет, не иметь ни единого шанса, чтобы ответить на удар или хотя бы убежать… просто ждать смерти…

Он остановился, не в силах продолжать. На некоторое время между ними повисло молчание, пока Кейт не решилась кое о чем напомнить мужу.

– Никому из нас не дано выбирать дату своего ухода, Джон. Виновата природа или машины, но мы покидаем этот мир, когда приходит наш час. Кайл бы это понял. И я уверена, ты тоже понимаешь.

– Я уже ни в чем не уверен, Кейт. – На его лице отразилось душевное смятение. – Я довольно долго наблюдал за тем ублюдком, что висит сейчас в заброшенной ракетной шахте. Он искренне считает себя человеком, несмотря на очевидные доказательства обратного. Он в самом деле не понимает, кто он такой. Глядя на него, слушая его, я понял, что и сам уже не узнаю себя. Я так долго во всем этом… что теперь не знаю, кто я. Я так давно воюю против машин, что уже больше ни о чем не думаю, как и мои противники. Словно я и сам стал какой-то машиной.

Кейт молча смотрела на мужа. Раньше ей удавалось находить нужные слова, чтобы вывести Джона из депрессии, в которую он погружался все чаще и чаще. Но сегодня она признала свое бессилие.

Только резкий стук в дверь разрядил гнетущую тишину. Коннор, похоже, не собирался отвечать, и Кейт повернулась к двери.

– Да, – устало откликнулась она. – Войдите.

На пороге появился Барнс.

– Что случилось, сержант? – спросила Кейт.

Барнс быстро окинул взглядом молчаливую фигуру на краю кровати.

– Уильямс пришла меня сменить. Она сказала, что ты хочешь со мной поговорить…

Коннор не просто вскочил, а буквально взлетел с кровати. Все признаки меланхолии моментально исчезли. По пути к двери, пролетая мимо ошеломленного Барнса, он успел проверить, заряжен ли висевший на поясе пистолет.