КАПИЛЛЯР

 

 

Первый удар сердца развеял чары в контрольной башне. Картер поднял

обе руки вверх и потряс ими в немом заклинании, обращенном к богу:

- Сделай это, черт возьми! Помоги нам все преодолеть!

Рейд кивнул.

- Вы победили на этот раз, генерал. У меня не хватило бы духа

приказать пройти через сердце.

Глаза Картера налились кровью.

- У меня не хватило духа не отдавать такой приказ. Теперь, если они

сумеют выстоять в артериальном потоке...

Его голос прозвучал в громкоговорителе:

- Свяжитесь с "Протерусом", когда их скорость уменьшится.

- Они снова в артериальной системе, - сказал Рейд, - но, как вы

знаете, они не направляются к мозгу. Первоначальный вход был сделан в

соматическую систему кровообращения, в одну из главных артерий, ведущих из

левого желудочка к мозгу. Легочная артерия ведет из правого желудочка к

легкому.

- Это означает задержку. Я знаю это, - сказал Картер. - Но у нас еще

есть время.

Он показал на отметчик времени, на котором стояла цифра 48.

- Хорошо, но тогда нам лучше переключить максимальное внимание на

респираторную группу.

Он произвел необходимые переключения, и на экране монитора появился

интерьер респирационного поста.

- Какова частота дыхания? - спросил Рейд.

- Вернулась к шести в минуту, полковник. Я не думал, что мы сумеем

сделать это вторично.

- Мы тоже не думали. Поддерживайте ее постоянной. Вам придется

позаботиться о корабле. Он вот-вот будет в вашем секторе.

- Сообщение от "Протеруса", - прозвучал другой голос. - "Все хорошо".

А, сэр? Это больше, чем вы бы хотели услышать?

- Конечно, я хотел это услышать.

- Да, сэр. Дальше говориться: "Хотел бы, что бы вы были здесь, а я

был там".

- Ладно, - сказал Картер, - скажите Гранту, что мне было бы в сто раз

лучше быть... нет, не говорите ему ничего. Забудьте об этом.

 

 

В конце удара сердца волна крови стала двигаться с приемлемой

скоростью, и "Протерус" снова поплыл плавно, достаточно плавно, чтобы

можно было чувствовать мягкое, колеблющееся Броуновское движение.

Грант с радостью встретил это ощущение, тек как оно появлялось только

в момент затишья, а именно такие моменты были ему по душе.

Все снова освободились от своих привязных ремней. И Грант обнаружил,

что вид из окна совершенно такой же, как был в яремной вене. Преобладали

все те же сине-зелено-фиолетовые тельца. Далекие стены были несколько

более волнистыми, линии волн совпадали с направлением движения.

Они прошли мимо какого-то проема.

- Не этот, - сказал Мичелз.

Он трудился над своими картами.

- Можете ли вы следить за моими отметками, Оуэнс?

- Да, док.

- Хорошо. Сосчитайте повороты, которые я отмечаю, а затем сюда,

направо. Это ясно?

Грант смотрел на ответвления, встречающиеся через все более короткие

интервалы, уходившие влево, вправо, вверх и вниз, в то время как канал, по

которому они двигались, становился все уже, стенки виднелись все яснее и

ближе.

- Было бы противно заблудиться на этом шоссе, - сказал Грант

задумчиво.

- Вы не смогли бы заблудиться, - ответил Дьювал. - Все дороги в этой

части тела ведут к легким.

Голос Мичелза стал еще более скучным.

- Теперь вверх и вправо, Оуэнс, прямо вперед, а потом четвертый

слева.

- Я надеюсь, Мичелз, что мы больше не попадем в артериально-венозную

фистулу, - сказал Грант.

Мичелз раздраженно пожал плечами. Он был слишком поглощен своим

делом, что бы что-нибудь ответить.

- Это невероятно, - сказал Дьювал. - Наткнуться волею случая на две

фистулы было бы слишком. Кроме того, мы приближаемся к капиллярам.

Скорость потока крови резко упала, и, соответственно упала скорость

"Протеруса".

- Кровеносный сосуд сузился, доктор Мичелз, - сказал Оуэнс.

- Так и должно быть. Капилляры - самые маленькие сосуды из всех,

совсем микроскопические по размерам. Продолжайте двигаться, Оуэнс.

В свете носового прожектора можно было видеть, как стенки, теперь

достаточно близкие, потеряли свои складки и борозды и сделались гладкими.

Их желтизна побледнела до кремового оттенка, а затем они стали

бесцветными. Они приобрели рисунок четкого мозаичного образца, разбитого

на криволинейные многоугольники, каждый из которых ниже центра был слегка

суженным.

- Так красиво, - сказала Кора. - Можно увидеть каждую клетку стенки

капилляра. Посмотрите, Грант.

Затем, словно что-то вспомнив, она добавила:

- Как ваш бок?

- С ним все в порядке, отлично, правда. Вы наложили очень хорошую

повязку, Кора. Я надеюсь, что мы все еще в достаточно дружеских

отношениях, что бы называть вас Корой?

- Я полагаю, было бы просто неблагодарным с моей стороны отрицать

это.

- И бесполезно к тому же.

- А как ваша рука?

Грант осторожно прикоснулся к ней.

- Дьявольски болит.

- Мне очень жаль.

Не сожалейте. Только - когда придет время - будьте очень благодарны.

Губы Коры слегка сжались, и Грант поспешно добавил:

- Это просто у меня такая несчастная манера казаться веселым. А как

вы себя чувствуйте?

- Я пришла в норму. Бок еще побаливает, но не сильно. И я не

обиделась. Но послушайте, Грант...

- Когда вы говорите, Кора, я слушаю.

- Повязка отнюдь не последнее достижение медицины, как вам известно,

и не является всеобщей панацеей. Вы что-нибудь сделали, что бы

предотвратить заражение?

- Я помазал йодом.

- Ну, а вы не хотите посетить врача, когда мы вернемся?

- Дьювала?

- Вы знаете, что я имею ввиду.

- Хорошо. Я сделаю это, - обещал Грант.

Он снова вернулся к наблюдениям за клеточной мозаикой. "Протерус"

теперь еле двигался, продираясь по капилляру. В лучах его носового

прожектора через клетки просвечивали какие-то странные очертания.

- Стенки кажутся прозрачными, - сказал Грант.

- Не удивительно, - заметил Дьювал. - Эти стенки толщиной меньше

одной десятичной дюйма. К тому же они усеяны порами. Для жизни необходим

материал, проходящий через эти стенки, а так же через стенки, образующие

альвеолы.

- Какие стенки?

Некоторое время он смотрел на Дьювала, тщетно ожидая ответа. Хирург,

казалось, больше интересовался тем, что видит, чем вопросом Гранта. Кора

поспешила заполнить паузу.

- Воздух попадает в легкие через трахею, - пояснила она. - Знаете,

это воздушная трубка. Она разделяется, как и кровеносные сосуды, на все

меньшие и меньшие трубки, до тех пор, пока они, к конце концов, не

достигают микроскопических размеров, углубленных в легкие, где приходящий

воздух отделяется от внутренностей тела только узкой мембраной. Эта

мембрана такая же узкая, как и капилляры. Вот эти камеры и называются

альвеолами. В легких их около шестисот миллионов.

- Сложный механизм.

- Великолепный. Кислород просачивается через альвеолярные мембраны и

через капиллярные мембраны. Он попадает в поток крови, и, прежде чем он

успевает просочиться назад, его захватывают красные кровяные тельца. А тем

временем отходы в виде двуокиси углерода просачиваются в противоположном

направлении, из крови в легкие. Доктор Дьювал ожидает увидеть, как это

происходит. Вот почему он не ответил на ваш вопрос.

- Нет необходимости извиняться. Я знаю, что такое быть поглощенным

чем-нибудь одним до такой степени, что бы не реагировать ни на что другое.

Он широко улыбнулся.

- Правда, я боюсь, что у меня и доктора Дьювала разные увлечения.

Кора недовольно посмотрела на него, но голос Оуэнса помешал ей

ответить.

- Прямо впереди! - закричал он. - Посмотрите, что происходит!

Все глаза обратились вперед. Зелено-голубое тельце подпрыгивало,

словно на ухабах, и медленно скреблось своими кромками о стенки капилляра.

Волна бледного соломенного цвета, появившись на кромках, двигалась внутрь,

пока темный цвет не пропал совсем.

Другие сине-зеленые тельца, двигавшиеся за ним, таким же образом

меняли свой цвет. Носовые огни выхватывали впереди только соломенный

оттенок, но в отдалении цвет углублялся до красно-оранжевого.

- Видите, - сказала Кора взволнованно, - когда они поглощают

кислород, гемоглобин превращается в оксигемоглобин, и кровь осветляется до

красной. Теперь они отправятся назад, в левый желудочек сердца, и

обогащенная кислородом кровь будет под давлением направлена по всему телу.

- Вы имеете в виду, что мы должны будем снова пройти через сердце? -

спросил Грант.

Он немедленно забеспокоился.

- О, нет, - сказала Кора. - Сейчас мы находимся в капиллярной системе

и сумеем обойти его.

Однако ее голос звучал не очень уверенно.

- Взгляните на это богом данное чудо, - сказал Дьювал.

- Это всего лишь замена газа, - ответил Мичелз твердо. - Механический

процесс, выработанный случайными силами эволюции за два миллиарда лет.

Дьювал с горячностью повернулся к нему.

- Так вы утверждаете, что это случайность, что этот изумительный

механизм, доведенный до совершенства в тысяче узлов и полностью

синхронизированный, создан ничем больше, как только случайными

столкновениями атомов?

- Да, именно это я и хотел сказать, - подтвердил Мичелз.

В этот момент оба, стоя друг против друга в воинственных позах,

быстро обернулись на неожиданный пронзительный звук зуммера.

- Что за дьявол, - произнес Оуэнс.

Он с отчаянием стукнул по переключателю, но стрелка на одном из

приборов быстро упала к красной горизонтальной черте. Он выключил зуммер и

позвал:

- Грант!

- Что там?

- Что-то не в порядке. Проверьте ручное управление вон там, справа

наверху.

Грант быстро направился туда, куда указывал палец Оуэнса. Кора

последовала за ним.

- Стрелка находится в красной зоне над чем-то, обозначенным "Левый

танк". Очевидно, левый танк теряет давление.

Оуэнс застонал и оглянулся назад.

- И еще как. Мы пускаем воздушные пузыри в поток крови. Грант, быстро

поднимитесь сюда.

Он отстегнул свои привязные ремни.

Грант вскарабкался по лестнице, уступая место Оуэнсу,

проскользнувшему мимо него вниз.

Кора ухитрилась обнаружить пузырьки через маленькое заднее окошко.

- Воздушные пузырьки в потоке крови могут оказаться губительными, -

сказала она.

- Но не эти, - быстро произнес Дьювал. - В нашем миниатюризированном

масштабе мы выпускаем пузыри, которые слишком малы, чтобы причинить вред.

А когда они деминиатюризируются, то окажутся слишком раздробленными, чтобы

быть по настоящему опасными.

- Причем тут опасность для Бенеша, - сурово сказал Мичелз. - Воздух

нужен нам.

Оуэнс снова обратился к Гранту, который снова сел за пульт

управления:

- Оставьте все, как есть сейчас, и следите только за красным

сигналом, который может вспыхнуть где-нибудь на пульте.

Проходя мимо Мичелза, он сказал:

- Это, должно быть, поврежден клапан. Я не могу предположить что-либо

еще.

Он направился в заднюю часть корабля и открыл панель, быстро дернув

ее за один конец с помощью небольшого инструмента, который он вынул из

кармана форменной одежды. Лабиринт приводов и реле обнаружился во всей

своей устрашающей сложности.

Умелые пальцы Оуэнса быстро пробежали по ним, проверяя и отбрасывая

их с легкостью и проворством, которые могли быть присущи только

конструктору этого корабля.

Он отсоединил контактор, быстро вскрыл его и дал возможность защелке

закрыться, затем пошел проверить дополнительную систему управления под

окнами на носу корабля.

- Это, должно быть, внешнее повреждение, полученное, когда мы попали

в легочную артерию или когда нас ударила волна артериальной крови.

- Клапан цел? - спросил Мичелз.

- Да. Я думаю, что от сотрясения он немного сместился, и когда что-то

приоткрыло его, просто, может быть, один из толчков Броуновского движения,

он остался в этом положении. Я выровнял его, и теперь он больше не

причинит беспокойства, только...

- Только что? - спросил Грант.

- Я боюсь, что это расстраивает все наши планы. У нас не хватит

воздуха до конца путешествия. Если бы это была обычная подводная лодка, я

бы сказал, что нас следует подняться на поверхность для пополнения запасов

воздуха.

- Но что же нам делать теперь? - спросила Кора.

- Всплыть на поверхность. Это все, что мы можем сделать. Мы должны

попросить, чтобы нас извлекли отсюда немедленно, или через десять минут

корабль станет неуправляемым, а еще через 5 минут мы задохнемся.

Он направился к лестнице.

- Я сменю вас, Грант, а вы отправляйтесь к передатчику и сообщите им

новости.

- Подождите, - сказал Грант. - Есть ли у вас какой-нибудь запас

воздуха?

- Это он и был. Весь. И весь вышел. Действительно, когда этот воздух

деминиатюризируется, то по своему объему будет намного больше Бенеша. Это

может убить его.

- Нет, не может, - возразил Мичелз. - Те миниатюризированные молекулы

воздуха, которые вытекли из танка, пройдут прямо через ткани во внешнее

пространство, очень немногие из них останутся в теле до начала

деминиатюризации. И все же я боюсь, что Оуэнс прав. И мы не можем

двигаться дальше.

- Подождите, - повторил Грант. - Подождите. Почему мы не можем

всплыть?

- Я же вам только что говорил... - начал Оуэнс нетерпеливо.

- Я не имею в виду наше извлечение отсюда. Я имею в виду

действительно всплыть на поверхность прямо здесь. Красные кровяные тельца

захватывают кислород прямо у нас на глазах. Разве мы не можем делать то же

самое? Между нами и океаном воздуха только две тонкие мембраны. Давайте

добудем его.

- Грант прав, - сказала Кора.

- Нет, он не прав, - возразил Оуэнс. - Вы забыли чем мы являемся. Мы

миниатюризированы, наши легкие не больше бактерии. А воздух по ту сторону

мембран не миниатюризированный. Каждая молекула кислорода в этом воздухе

так велика, что ее почти можно разглядеть, черт ее побери. Вы думаете, мы

можем вдохнуть их в свои легкие?

Грант был в некотором замешательстве.

- Но...

- Мы не можем ждать, Грант. Вам следует связаться с наблюдательной

башней.

- Еще нет, - сказал Грант. - Вы, кажется, говорили что этот корабль

специально предназначен для глубоководных исследований. Что предполагалось

делать на нем под водой?

- Мы надеялись миниатюризировать подводные объекты, чтобы поднять их

на поверхность и исследовать в спокойной обстановке.

- Хорошо. Значит вы должны иметь на борту оборудование для

миниатюризации. Вы ведь не сняли его прошлой ночью, не правда ли?

- Конечно, оно у нас есть. Но только для миниатюризации в небольшом

масштабе.

- А какой масштаб нам нужен? Если мы пропустим воздух через

миниатюризатор, мы сможем уменьшить размеры молекул и заполнить ими наши

танки.

- У нас нет на это времени, - вставил Мичелз.

- Если время выйдет, мы попросим, чтобы нас извлекли. Но до этого

давайте попробуем. Я полагаю, Оуэнс, у вас на борту имеется шнорхель?

<устройство, позволяющее в подводном положении забирать воздух и

использовать двигатели внутр. сгорания>.

- Да, я думаю, что смогу воспользоваться им.

Оуэнс, казалось, был совершенно ошеломлен быстрыми и настойчивыми

предложениями Гранта.

- Мы сумеем протащить шнорхель через капилляр и стенку легкого, не

причинив при этом вреда Бенешу, не так ли?

- При наших размерах я с уверенностью могу сказать, что это так, -

заявил Дьювал.

- Тогда все в порядке. Мы проведем шнорхель от легкого к корабельному

миниатюризатору и отведем трубку от миниатюризатора к резервной емкости

для воздуха. Можете ли вы смонтировать такую установку?

Оуэнс некоторое время размышлял, и было видно, что его увлек

предложенный план.

- Да, я думаю, что смогу, - сказал он.

- Тогда хорошо. Когда Бенеш сделает вдох, этого давления будет

достаточно, чтобы пополнить наши танки. Помните, что искаженное восприятие

времени сделает нашу задержку на несколько минут короче, чем она есть в

действительности. Так или иначе, мы должны попытаться.

- Я согласен, - сказал Дьювал. - Мы должны попытаться. Во что бы то

ни стало. И немедленно!

- Благодарю за поддержку, доктор, - сказал Грант.

Дьювал кивнул, затем добавил:

- Более того, если мы попытаемся сделать это, давайте лучше не

поручать какую-либо работу вне лодки одному человеку. Оуэнсу лучше

остаться за пультом управления, а я пойду наружу вместе с Грантом.

- Ага, - сказал Мичелз, - а я удивлялся, почему это вы так озабочены.

Теперь я понимаю. Вы хотели получить возможность провести исследования за

бортом лодки.

Дьювал вспыхнул, но Грант поспешно вмешался:

- Каковы бы ни были мотивы, это хорошее предложение. Действительно,

будет лучше, если мы выйдем из лодки. За исключением Оуэнса, конечно. Я

полагаю, шнорхель находится на корме?

- В помещении склада, - ответил Оуэнс.

Он уже снова был за пультом управления и смотрел вперед.

- Если вы когда-нибудь видели шнорхель, вы не ошибаетесь.

Грант быстро добрался до склада, тут же обнаружил шнорхель и занялся

расконсервацией его присоединительного механизма.

Неожиданно он замер и в ужасе закричал:

- Кора!

Она мгновенно оказалась впереди него.

- В чем дело?

Грант старался сдержаться. Впервые он смотрел на девушку без

внутренней оценки ее прелестей. Какое-о время он просто не мог произнести

не слова.

- Взгляните на это! - сказал он, указывая пальцем.

Она посмотрела и повернула к нему побелевшее лицо.

- Я не понимаю...

Лазер свободно болтался над рабочим столом на одном крючке, его

пластиковая крышка была снята.

- Вы не потрудились как следует закрепить его? - спросил Грант.

Кора беспорядочно замотала головой.

- Я закрепила его! Клянусь вам! Господи...

- Тогда как же он...

- Я не знаю! Как я могу ответить на это?

Дьювал уже стоял за нею. Его глаза сузились, а лицо затвердело.

- Что случилось с лазером, мисс Петерсон? - спросил он.

Кора обернулась к новому следователю.

- Я не знаю! Почему вы обращаетесь ко мне? Я сейчас же испытаю его. Я

проверю...

- Нет! - рявкнул Грант. - Только снимите его и позаботьтесь, чтобы в

дальнейшем он был предохранен от ударов. Мы отправимся добывать наш

кислород, прежде чем возьмемся за что-нибудь еще.

Он начал раздавать костюмы.

Оуэнс спустился вниз из рубки.

- Управление кораблем заблокировано. Во всяком случае, мы не сможем

никуда уйти отсюда, из капилляра. Боже мой, лазер!

- Хоть вы не начинайте!

Кора всхлипнула. Ее глаза были полны слез.

- Сейчас, Кора, вы не поможете делу, если потеряете самообладание, -

грубовато заметил Мичелз. - Позже мы тщательно это обсудим. Он, должно

быть, оторвался от удара в водовороте. Совершенно случайно.

- Капитан Оуэнс, присоедините этот конец шнорхеля к миниатюризатору,

- сказал Грант. - Остальные наденут костюмы, и, я надеюсь, кто-нибудь

быстро покажет мне, как его надевают. Я никогда не имел дело с таким.

 

 

- Это не ошибка? - спросил Рейд. - Они не движутся?

- Нет, Сэр, - раздался голос техника, - они находятся у внешней

границы правого легкого и стоят там на месте.

Рейд повернулся к Картеру.

- Я не могу объяснить это.

Картер прекратил на мгновение ходить взад и вперед и со злостью ткнул

пальцем в отметчик времени, который показывал 42.

- Мы убили более четверти всего имеющегося у нас времени, а находимся

дальше от этого проклятого тромба, чем были вначале. Мы сейчас уже должны

были все закончить.

- Вероятно, - холодно заметил Рейд, - наша работа кем-то проклята.

- Я совсем не склонен иронизировать на этот счет, полковник.

- И я нет. Но что же мне предположить, чтобы удовлетворить вас?

- По крайней мере, выясним, что их удерживает.

Он включился в соответствующую сеть и приказал:

- Соединитесь с "Протерусом".

- Я полагаю, - сказал Рейд, - что у них какие-о чисто механические

затруднения.

- Вы полагаете! - ядовито ответил Картер. - Я тоже считаю, что они

остановились не для того, что бы поплавать.

 

ЛЕГКОЕ

 

 

Четверо членов экипажа - Мичелз, Дьювал, Кора и Грант - были теперь в

костюмах для подводного плавания, облегающих тело, удобных и ослепительно

белых. У каждого был баллон с кислородом, прикрепленный к спине, фонарь на

лбу, ласты на ногах и радиопередатчик и приемник соответственно у рта и

уха.

- Это костюм для подводного плавания с аквалангом, - сказал Мичелз.

Он прилаживал шлем.

- А я никогда не занимался подводным плаванием. И сделать первую

попытку в чьей-то крови...

Рация корабля настойчиво застучала.

- Не лучше ли вам ответить? - спросил Мичелз

- И вступать в переговоры? - раздраженно возразил Грант. - У нас

будет время поговорить, когда мы закончим работу. Теперь помогите мне.

Кора надела армированный пластиковый шлем на голову Гранта и

защелкнула его.

Голос Гранта, слегка измененным маленьким радиоприемником, прозвучал

в ее ушах:

- Спасибо, Кора.

Она печально кивнула ему.

По двое они выходили через люк, и драгоценный воздух расходовался

каждый раз, чтобы вытолкнуть кровяную плазму из люка.

Грант обнаружил, что бултыхается в жидкости, даже менее прозрачной,

чем вода на обычном загрязненном пляже. Она была полна плавающими

обломками, частичками и кусочками вещества. "Протерус" закрывал половину

диаметра капилляра, и мимо него с трудом прокладывали свой путь красные

кровяные тельца, в то время как периодически появляющиеся меньшие по

размеру тромбоциты легко скользили мимо.

- Если тромбоциты разобьются о "Протерус", - встревоженно заметил

Грант, - мы можем вызвать образование тромба.

- Можем, - подтвердил Дьювал, - но здесь, в капилляре, он не опасен.

Они могли видеть находившегося в корабле Оуэнса.

Он вытянул вверх голову, в куполе показалось его встревоженное лицо.

Он кивал и двигал рукой без особого энтузиазма, пытаясь повернуться

так, чтобы быть видимым среди бесконечно проплывающих мимо телец. Он надел

шлем своего гидрокостюма и говорил в передатчик:

- По-моему, я все здесь подготовил. Во всяком случае, я сделал все

возможное. Вы готовы к приему шнорхеля?

- Давайте, - сказал Грант.

Шнорхель появился из специального выпускного люка, словно кобра из

корзины фокусника при звуке флейты. Грант схватил его.

- Черт возьми! - произнес Мичелз почти шепотом. Затем более громким

тоном, в котором явно звучала досада, добавил: - Посмотрите все, какое

маленькое отверстие у этого шнорхеля. Оно не больше человеческой руки, а

как велика человеческая рука в нашем масштабе?

- Что же из этого? - резко спросил Грант.

Он уже крепко схватил шнорхель и стал двигаться спиной вперед к

стенке капилляра, не обращая внимания на боль в левом бицепсе.

- Хватайтесь за ушко и помогайте тянуть.

- Не в этом дело, - сказал Мичелз. - Неужели вы не понимаете? Это

должно было прийти мне в голову раньше - ведь воздух не пойдет через эту

штуку.

- Что?

- Он будет идти медленно. Нормальные молекулы воздуха довольно велики

для отверстия в шнорхеле. Вы полагаете, что воздух будет проходить через

крошечную трубочку, которую едва можно разглядеть в микроскоп?

- Но воздух будет находиться под давлением развиваемым легкими.

- Ну и что? Вы слышали о медленном просачивании воздуха из

автомобильной шины? Отверстие, из которого происходит утечка воздуха в

такой шине, наверное, не меньше этого, и он вытекает под значительным

давлением, гораздо большим, чем могут создать легкие, и вытекает медленно.

Мичелз сделал печальную мину.

- Мне нужно было подумать об этом раньше.

- Оуэнс! - рявкнул Грант.

- Я слышу вас. Не выводите мне из строя барабанные перепонки.

- Не меня нужно слушать. Вы слышали, что сказал Мичелз?

- Слышал.

- Он прав? Вы у нас самый лучший специалист по миниатюризации. Он

прав?

- Ну, и да, и нет.

- А что это значит?

- Это означает, что воздух будет проходить через трубку очень

медленно, пока не будет миниатюризирован, и это означает нет, так как мы

не будем иметь никаких забот, если я сумею его миниатюризировать. Я могу

растянуть поле на весь шнорхель, миниатюризировать воздух на другом конце

и всасывать его...

- А не будет ли такое растянутое поле действовать на нас? - вставил

Мичелз.

- Нет. Я установлю его на фиксированный максимум миниатюризации, а мы

его уже прошли.

- А как насчет окружающей крови в легочной ткани? - спросил Дьювал.

- Существует предел выборочности, до которого я могу отрегулировать

поле, - согласился Оуэнс. - У меня здесь имеется только небольшой

миниатюризатор, но я могу настроить его только на газ. Это все-таки

связано с некоторыми повреждениями. Я надеюсь, что они будут

незначительными.

- Мы должны рискнуть, вот и все, - сказал Грант. - Давайте продолжим.

Мы не можем все предусмотреть.

С помощью четырех пар рук, обхвативших шнорхель, и четырех пар ног,

работавших ластами, они добрались до стенки капилляра.

На мгновение Грант заколебался.

- Нам нужно проткнуть ее, Дьювал!

Губы Дьювала дрогнули в слабой улыбке.

- Нет необходимости звать для этого хирурга. На нашем

микроскопическом уровне вы справитесь с этим не хуже меня. Здесь не нужно

профессионального мастерства.

Он вынул нож из небольших ножен, висевших на его поясе, и осмотрел

его.

- На нем, несомненно, есть миниатюризированные бактерии. В конце

концов они деминиатюризируются в потоке крови, но тогда о них позаботятся

белые кровяные тельца. В любом случае, я надеюсь, ничего патогенного.

- Пожалуйста, поработайте им, доктор, - настойчиво предложил Грант.

Дьювал быстро полоснул ножом между двумя клетками, образовывавшими

клетку капилляра. Образовалась аккуратная щель.

Толщина стенки в обычном мире должна была составлять около одной

десятичной дюйма, но в миниатюризированном масштабе она увеличилась до

нескольких ярдов. Дьювал нырнул в образовавшуюся щель и стал пробираться

через нее, ломая межклеточное скрепляющее вещество и углубляя разрез.

Наконец, стенка оказалась пробитой, и клетки раздались, словно края

зияющей раны.

Через рану виднелась другая группа клеток, по которой Дьювал полоснул

так же аккуратно и осторожно.

Он вернулся и сказал:

- Это отверстие микроскопического размера. Оно не будет пропускать

сколько-нибудь заметное количество крови.

- Вообще не будет пропускать, - подчеркнул Мичелз. Просачивание будет

происходить в другом направлении.

Действительно, пузырь воздуха, казалось, выдулся внутрь отверстия. Он

продолжал раздуваться, а затем остановился.

Мичелз положил руку на пузырь. Часть его поверхности вдавилась

внутрь, но рука не прошла сквозь него.

- Поверхностное натяжение! - воскликнул он.

- Что теперь? - поинтересовался Грант.

- Я говорю, поверхностное натяжение. На любой поверхности возникает

такого рода эффект. Для больших существ, таких как человек, эффект этот

слишком мал, чтобы его заметить, но благодаря ему насекомые могут

передвигаться по поверхности воды. В нашем миниатюризированном состоянии

эффект даже сильнее. Мы не можем пройти через этот барьер.

Мичелз вынул нож и вонзил его в жидкостно-газовую поверхность

раздела, как это раньше делал Дьювал, разрезая клетки. Нож продавил

поверхность тела в одной точке, а затем пробил ее.

- Это как прорезать тонкую резину, - сказал Мичелз. Он немного

запыхался.

Он резанул вниз. Образовался проем, но почти тут же закрылся,

затянувшись.

Грант тоже попытался всунуть руку через проем до того, как он

закрылся. Он слегка вздрогнул, когда наткнулся на молекулу воды.

- Знаете, я почти схватил ее.

- Если бы вы вычислили размеры этих молекул в нашем масштабе, -

мрачно сказал Дьювал, - вы были бы поражены. Вы могли бы обнаружить их с

помощью лупы. Действительно...

- Действительно, достойно сожаления, что вы не захватили лупу. Я

должен сообщить вам, Дьювал, что вы бы мало что увидели. Вы бы увеличили

свойства волны в такой же степени, как и свойства частицы - для всех

атомных и субатомных частиц. То, что вы бы увидели, даже в странном

миниатюризированном свете было бы слишком туманным, чтобы доставить вам

удовольствие.

- И это причина того, что все вокруг выглядит нерезким? - спросила

Кора. - Я думала, это просто потому, что мы все видим сквозь кровяную

плазму.

- Плазма тоже является одним из факторов, несомненно. Но, кроме того,

обычная зернистая структура нашей вселенной значительно укрупнилась, так

как мы стали значительно меньше. Это выглядит так, как если бы мы

рассматривали с близкого расстояния старую газетную фотографию. Вы видите

более ясно отдельные точки, но снимок делается туманным.

Грант не уделял много внимания этому разговору. Одна его рука была

внутри поверхности раздела, и он с ее помощью разрывал пузырь, чтобы

всунуть внутрь вторую руку и голову.

На мгновение жидкость сомкнулась у его шеи, и он почувствовал удушье.

- Удержите меня за ноги, а? - спросил он.

- Я держу их, - ответил Дьювал.

Тело Гранта теперь наполовину было в пузыре, и он смог посмотреть

через щель, проделанную Дьювалом в стенке капилляра.

- Все в порядке. Потяните меня вниз.

Он спустился вниз, и поверхность раздела закрылась за ним с хлопающим

звуком.

- Теперь давайте посмотрим, что мы можем сделать со шнорхелем -

сказал он. - Взяли!

Это была совершенно бесполезная работа. Тупой конец шнорхеля не мог

продырявить крепко спаянную оболочку из молекул воды на воздушном пузыре.

Ножи резали эту оболочку на куски, так что части шнорхеля проникали

внутрь, но тут же поверхность раздела восстанавливалась, поверхностное

натяжение вновь проявляло себя, и шнорхель с шумом выскакивал назад.

Мичелз тяжело дышал.

- Я не думаю, что нам удастся сделать это.

- Мы должны это сделать, - сказал Грант. - Посмотрите, я вхожу

внутрь, полностью внутрь. Когда вы проталкиваете шнорхель через оболочку,

я хватаюсь за какую-нибудь его часть и тяну. Между толканием и

подтягиванием...

- Вы не можете войти внутрь, Грант, - сказал Дьювал. - Вас всосет

внутрь, и вы исчезнете.

- Закрепите меня страховочным тросом.

Дьювал взял протянутый ему конец несколько неуверенно и поплыл назад

к кораблю.

- Но как вы возвратитесь? - спросила Кора. - вы считаете, что снова

сумеете преодолеть поверхностное натяжение?

- Конечно сумею. Кроме того, не запутывайте ситуацию, не поднимайте

проблему номер 2, когда надо решить проблему номер 1.

Оуэнс, находившийся внутри корабля, напряженно следил за тем, как

подплывал Дьювал.

- Вам нужна еще одна пара рук? - спросил он.

- Я не думаю, - ответил Дьювал. - К тому же ваши руки нужны у

миниатюризатора.

Он зацепил страховочный конец за небольшое кольцо на металлическом

корпусе корабля и помахал рукой.

- О'кей, Грант.

Грант помахал ему в ответ. Его второе проникновение через поверхность

раздела было выполнено быстрее, так как он уже приобрел некоторую

сноровку. Сначала разрез, потом одна рука (ох как болит мышца), затем

другая. Потом энергичный толчок, упираясь в поверхность раздела обеими

руками, удар обутой в ласт ногой, и он выскочил наверх, словно арбузное

семечко, зажатое между пальцами.

Он оказался между двумя липкими стенками межклеточной щели. Он

посмотрел вниз, на лицо Мичелза, ясно различимое, хотя и несколько

искаженное криволинейной поверхностью раздела.

- Проталкивайте его, Мичелз.

Через поверхность раздела он мог видеть движение конечностей, взмах

руки, держащей нож. И тут же частично вылез тупой металлический конец

шнорхеля. Грант схватил его. Упершись спиной в одну сторону щели, а ногами

в другую, он потянул шнорхель. За ним поднялась и поверхность раздела,

прилепившаяся к нему со всех сторон. Грант продолжал тянуть вперед и

вверх, тяжело дыша.

- Толкайте!

Он в конце концов вытащил его полностью. Внутри трубы шнорхеля была

жидкость, клейкая и неподвижная.

- Я собираюсь протянуть его вверх и протолкнуть в альвеолу, - сказал

Грант.

- Когда вы доберетесь до альвеолы, - предупредил Мичелз, - будьте

осторожны. Я не знаю, какое воздействие окажут на вас вдох и выдох, но вы

должны быть готовы к тому, что окажетесь в центре урагана.

Грант подтягивался вверх и дергал шнорхель, как только находил в

мягкой податливой ткани подходящие места, чтобы уцепиться пальцами и

оттолкнуться ногами.

Его голова высунулась за стенку альвеолы, и совершенно неожиданно он

попал в другой мир. Свет "Протеруса" проникал через нечто, что показалось

ему тканью огромной толщины, и в этом туманном освещении альвеолы

выглядели, как огромные пещеры с влажно блестевшими в отдалении стенками.

Вокруг него были скалы и валуны всех размеров и цветов, сверкающие

всеми красками спектра, когда неполное отражение миниатюризированного

света придавало им поддельный красочный блеск. Он увидел так же, что

кромки валунов оставались расплывчатыми, даже если на них и не было

медленно переливающейся жидкости.

- В этом месте полно камней, - сказал Грант.

- Я полагаю, это пыль и песчинки, - донесся голос Мичелза. -

Последствия жизни в цивилизованном мире, вдыхания неочищенного воздуха.

Легкие представляют собой дорогу с односторонним движением: вы можете

занести туда пыль, но нет никакой возможности вытащить ее оттуда.

- Вы подняли шнорхель как можно выше над головой, а? - вмешался

Оуэнс. - Я не хотел бы, чтобы в него попала жидкость. Давайте!

Грант поднял шнорхель выше.

- Дайте мне знать, когда будет набрано достаточное количество

воздуха, Оуэнс, - сказал он.

Он тяжело дышал.

- Я скажу.

- Он работает?

- Конечно работает. Я отрегулировал поле таким образом, что оно

действует быстрыми импульсами в соответствии с... Ладно, неважно. Смысл

состоит в том, что поле никогда не имеет достаточной длительности

действия, чтобы сколько-нибудь заметно воздействовать на жидкость или

твердые тела, но в значительной степени миниатюризирует газы. Я

отрегулировать поле так, что оно распространяется далеко за Бенеша, в

атмосферу операционной.

- Это безопасно? - спросил Грант.

- Это единственный способ получить достаточно воздуха. Нам нужно

получить в тысячи раз больше воздуха чем содержится в легких Бенеша, и

полностью миниатюризировать. Безопасно ли это? Бог с вами, я всасываю его

прямо через ткани Бенеша, даже во время отсутствия дыхания. О, если бы

только у нас был большой шнорхель!

Голос Оуэнса звучал возбужденно, он волновался, как юноша в день

совершеннолетия.

Он спросил:

- Как на вас действует дыхание Бенеша?

Грант бросил быстрый взгляд на альвеолярную мембрану. Казалось, она

растянулась и напряглась под его ногами, так что он предположил, что

является свидетелем медленного начала выдоха (медленного по ряду причин:

из-за гипотермии и из-за искажения времени, вызванного миниатюризацией).

- Все в порядке, - сказал он. - Вообще никак не действует.

Но тут в ушах Гранта раздался ни