Приносящие утешениеЛатинский глагол Consolare, от которого произошло слово «утешать», означает «сохранять целостность, спасать». Должен признать, что я все еще жив только благодаря женщинам. Абдель любил пухленьких женщин. Проведя испытания, он всегда предлагал их мне с подробными комментариями. – Не в моем вкусе, Абдель. Я знал, о чем говорил, так как попробовал – хотя и не по своей воле – один «подарок» от Абделя. Музыка наполняла затемненную комнату подобно невралгии, изматывавшей мое тело, когда Абдель просунул голову в дверь и сказал: – У меня для вас аспирин. – Он отошел в сторону, пропуская незнакомку, – Спокойной ночи. Ее звали Аиша, и она скинула без лишних церемоний одежду и легла рядом со мной. Она свернулась калачиком на моем плече. Кажется, мы обменялись лишь парой слов. Она была заботливой, и ее не оттолкнуло мое состояние. Ее присутствие успокаивало меня, и я, наконец, уснул. Спустя несколько месяцев меня оседлала роскошная наездница и вернула в стойло заезженным. Меня долго и сверх меры опекала чья-то брошенная жена. Один сосед-лентяй прислал мне куртизанку, прочитав первую часть моих мемуаров. Абдель, хихикая, спрятался за дверью, пока «массажистка» разминала мне уши, помимо прочего. Встречи с дочерью малийской принцессы и шведского моряка прерывали мои бессонные ночи. Даже она удивилась моим запросам. Врывалась высокая неугомонная валькирия и предлагала мне кокаин, безмерно расслаблявший ее. Она вечно предавалась пьяному разгулу, раскачиваясь подобно шаткой лодке, гонимой течением, пока не сворачивалась клубком и не засыпала. И наконец, была Клара. Она познакомилась с Беатрис в Лармор-Пляж, когда я лежал в больнице в Бретани. Однажды она навестила меня в Париже, когда я был в отчаянии. Клара осталась на ночь, затем на пару недель, потом наведывалась периодически в течение двух лет. Ее простодушие напомнило мне обо всем, во что я верил, пока моя душа не сбилась с пути. Она заставила меня забыть о грубых потребностях. Я все время беседовал с ней. Она вся обращалась в слух, впитывая каждое мое слово, и затем прерывала меня поцелуем. Ее внимание опьяняло. Она была одинока, и моя самозабвенность покорила ее. Она вспомнила свои юношеские мечты, годы предательства улетучились, у нее снова появилась надежда. Клара приспособилась к недостаткам моего состояния. Ее откровенность возбуждала меня, а чистосердечная реакция на мое разбитое тело пробуждало во мне грустное безмятежное чувство благодарности. Вскоре ее тихое дыхание сделало мои ночи спокойными и гармоничными. Я смотрел на нее, одетую в костюм ярко-синего цвета, находясь на грани изнеможения, и у меня возникали любовные мечты. Я видел, как она гуляла со мной по аллее парка. Она не знала, с какой стороны от меня встать. Я поднимал голову и смотрел на нее, а она целовала меня, закрыв глаза. Ночью образы появлялись в такт крови, пульсировавшей в моей шее. Я ощущал наши спокойные игры. Медленно возникающее желание замедляло наши тела. Клара распускалась подобно облаку. Она неспешно ласкала рукой тяжелую грудь. Мы встречались где-то на полпути между ее движением и моим осторожным участием, ее сдержанность походила на мой паралич, неуловимое колебание, пока в ее глазах не запечатлевался вздох. Прильнув ко мне, она, наконец, утоляла свое желание, ее губы размыкались, она улыбалась мне, чтобы я не расплакался и не стал бормотать ей нежности. Она принимала мои судороги как доказательство страсти. Мое вывороченное с корнем тело придумало новую систему сигналов для нашей любви. Но когда она уходила, я никак не реагировал. Я признавался в собственном бессилии и снова ждал. Я не насыщал свой духовный мир, меня раздражала моя бессмысленность. – Хорошо, – решил я, – нужно написать ей. Клара, Давай придумаем возможное будущее. Ты будешь лежать рядом, наши тела порознь, невозмутимый партнер, едва уловимое присутствие. Когда эта незначительная пропасть станет невыносимой, ты приблизишься и положишь голову мне на плечо и, может быть, ляжешь поверх моей бесчувственной плоти. Ты закроешь глаза на эти равнодушные объятия и снова убаюкаешь себя переживаниями. Как я могу просить тебя отправиться в это умозрительное путешествие? Как печально воображение. Направь меня по новому пути. Я буду послушен.
|
