Глава 3. Искушение наукой

Начну с вопроса: возможна ли наука самопознания? Конечно, возможна. Можно состряпать любую науку. Вопрос в другом: нужна ли такая наука? Нужна ли она тем, кто занимается самопознанием? Может ли она быть им полезной?

Ответ, как кажется, очевиден: конечно, если будет наука самопознания, самопознанием заниматься будет легче. А почему в таком случае в мире нет ни науки, ни психологии или философии самопознания? Почему есть самопознание и множество людей, познающих себя, но нет такой науки?

Наука как наше представление о ней и наука в действительности — разные вещи. Когда я говорю о науке как одном из видов человеческой деятельности, направленном на учение и познание, я пишу слово «наука» с маленькой буквы, потому что это всего лишь название. Когда же я говорю о Науке как о сообществе, я пишу это слово с большой буквы, чтобы показать, что это имя собственное. Имя то ли общественного существа, то ли Бога. Понятие «наука» объединяет в себе очень разные значения.

И это нельзя не учитывать, когда читаешь какие-то научные работы, хотя бы прямо посвященные самопознанию. Наука с большой буквы, как хорошо приспособившийся к этому миру хищник, пользуется покровительственной окраской и старается раствориться в окружающей среде, подкарауливая свою жертву. Глядя на нее, можно даже подумать, что Наука — вовсе не хищник, а жертва. Ведь она такая интеллигентная, узкоплечая и очковая…

Не обманывайтесь. Просто вспомните все, что о ней знаете. Так сказать, опишите явление. Начните с ядерной бомбы, химического и бактериологического оружия, военно-научного комплекса и постоянной темы современного искусства — ученый-маньяк пытается захватить власть над миром. Затем вспомните личные столкновения с учеными, переполненными завистью и ненавистью, сочащимися ядом. Вспомните и то, что сами они называют свои институты банками с пауками. Вспомните карьеризм, кражи идей, подсиживания, примазывание в соавторство… Затем вспомните, что Наука — это сообщество, которое действительно сражается последние 300 лет за власть в государстве. В России она даже победила однажды. Советский Союз так и называли — Страной победившей науки.

А что такое сообщество? Это общественное существо. Левиафан, словами Гоббса. Существо, чье тело состоит из человеческих тел, но поведение определяется собственным духом и собственной нравственностью. Нравственность эта гораздо грубее и примитивнее, чем нравственность отдельных входящих в сообщество людей. По большому счету, сообщества — это монстры, которые могут только жрать и расширяться, сражаясь за власть в мире. В этом они подобны первобытным богам, а возможно, ими и являются.

В любом случае, читая научные сочинения, нужно уметь видеть, когда ученый говорит лично свое, настоящее, а когда вещает от имени сообщества или просто вставляет обязательные куски, соответствующие "требованиям научности". Проще всего научиться этому различению на примере наук идеологических. Я уже приводил примеры самого грубого вмешательства сообщества в научное творчество. Даже тысячелетия не преграда для зарвавшегося монстра. Он преследует своих противников и после смерти, пытаясь стереть саму память о них. Или хотя бы исказить ее, как это происходит с Идеализмом.

Но есть и не такое грубое вмешательство. Порой ученый и сам почти не замечает, что служит не истине, а Науке, то есть одному из научных сообществ. Кстати, иногда еще не родившемуся. Например, когда хочет его создать.

Вот и передо мной постоянно маячит угроза создать собственное научное сообщество…

Чем это плохо? А тем, что сообщество впускает в себя только своих. А свойство приходится завоевывать, за него надо платить, как за билеты. И ты платишь или открыто искажая истину, или забывая о ней на время служения… Думаю, это понятно. Умение различать, где в научном исследовании происходит наукотвор-чество, а где поиск истины, совершенно необходимо при изучении науки самопознания. В разделе "Субъективная психология" я показываю примеры такой науки, в которой действительно было самопознание, но которая пожертвовала им ради научности.

Однако служение людей Науки своему Богу по имени Научное сообщество — не единственная опасность для начинающего. Это, так сказать, страшные зубы, которые перемалывают вступившего за опасную черту и заставляют его ради благ членства в сообществе забыть о себе, о своих мечтах и целях, о том, зачем пришел. Когда об этом задумываешься, это очевидно и настолько страшно, что позволяет освободиться.

Осознавшие это люди становятся антисциентистами и ведут борьбу за новые парадигмы мышления. Наука же травит их от имени Разума, привешивая ярлык мракобесов и рекламируя себя этим еще больше. Это политика, продолженная войной. А у попавшего на войну быстро раскрываются глаза.

Но это люди по ту сторону науки. А ведь есть и эта сторона. А какая?

А та, где Наука выставила свой самый привлекательный бок. А еще точнее, множество светящихся маячков, заманчиво покачивающихся над доброжелательной и улыбчивой ненасытной пастью бога. Я пропускаю сейчас первые ряды научных завлека-лок, начиная с престижности имиджа ученого. Лично меня больше всего пугает то, что привлекательно в науке для самого меня. А это действенность научного метода. Научный метод, бесспорно, действенен. И это так привлекательно! Но приглядитесь, и тут не обошлось без обмана и ловушки!

Наука исхитрилась присвоить себе саму основу нашего разума — простое и очевидное рассуждение, опирающееся на достоверное и проверенное наблюдение действительности. Присвоить его было гениальным коммерческим ходом, подобным тому, как патентуют самые обычные и распространенные вещи. Мне это кажется подобным патенту на форму дыхания: вдох-выдох.

Каким-то образом нас всех убедили, что разумное рассуждение, лежащее в основе исследования, есть собственность Науки, хотя Наука сделала лишь одно — она его описала и дала имена частям этого рассуждения: предмет, метод, язык и тому подобное. Однако все это было до Науки и будет после нее.

Рассуждение и исследование, открывающее истину или действительность, — вовсе не собственность Науки, а всего лишь свойство разума. Разум же отнюдь не рождается Наукой, как гомункулус.

Разум — это разум. Он есть свойство сознания, и я его имею. И ты имеешь, и ученые имеют. И мы можем уважать друг друга, но быть независимыми.

Можем, но как это непросто. Все обладают разумом, но Наука, назвав составные части разумного исследования действительности, сделала их обязательными требованиями для любого исследователя. И в итоге почти любое научное исследование обладает чертами разумности, а исследования не ученых чаше всего жалки или посредственны. И я снимаю шляпу перед Наукой за то, что она задала тот уровень требований к исследованию действительности, ниже которого опускаться нельзя, потому что там не истина, а искажения.

Таким образом, читая мою книгу и наталкиваясь на наукообразные куски, не воспринимайте их как Науку в привычном смысле слова. В том смысле, что я работал на Научное сообщество и в соответствии с его требованиями. Нет, это обман внутреннего зрения. Я просто поставил самому себе фильтр на качество исследования. И не нашел для этой цели ничего лучше научных требований к исследованию действительности.

Наука не как сообщество, а как поиск истины, все-таки одно из величайших достижений современного человечества. И если однажды из Научного сообщества вьщелится сообщество искателей истины, оно вынуждено будет отбросить то, что делает науку партией, но не сможет обойтись без того, что уже найдено в искусстве познания действительности.

Во всяком случае, я не смог обойтись. И когда вы будете читать мои наукообразные рассуждения, не воспринимайте их как попытку построить еще одну Науку. Это всего лишь проверка качества исследования, которую я устраиваю самому себе.

И вам.

И даже если в результате трудов людей, идущих путем самопознания, все же однажды родится полноценная наука, наука не как сообщество, а именно как познание той части действительности, которою являюсь я сам, я лично все же хотел бы быть вне ее. Конечно, такая наука будет очень полезна людям. Но самопознание — не наука, а очень личное дело. Наука вполне может быть вначале, когда ты изучаешь КАК познавать себя, но как только ты переходишь к делу, ты из науки выходишь, потому что познать себя в сообществе не удастся. Это придется делать наедине с собой.

И это столь очевидное для меня рассуждение ставит передо мной вопрос о названии моей книги.