ЭПОХА ГАОНОВ — МЕССИАНСКИЕ ДВИЖЕНИЯ И СЕКТЫ

 

В Месопотамии («Вавилонии» по еврейской традиции) евреи продолжали пользоваться обширной автономней. Во главе еврейских общин стоял экзиларх (рейш-галута), глава диаспоры. Уже во II в. упоминается, что экзиларх принадлежит к семье, которая вела свою родословную от царя Давида. Он руководил всей внутренней жизнью вавилонского еврейства. Он же являлся и представителем евреев перед властями в пределах всей Персидской империи. В иерархии царских сановников ему было отведено почетное место.

До 825 г. халифы неизменно утверждали очередного экзиларха, как единственного вождя евреев. «Дом экзиларха» был законодательным органом, и в нем заседала судебная коллегия. Экзиларх оказывал влияние на деятельность академии и на выборы гаонов. Мусульмане тоже чтили в лице «главы изгнанников» потомка царского рода Давида.

Разногласия, возникшие вокруг выборов еврейского экзиларха, так же как и христианского представительства, привели к тому, что в 825 г. халиф издал приказ, согласно которому каждые десять «неверных» были вправе, если они того пожелают, избрать себе вождя. Этим декретом был нанесен удар власти экзиларха, как главы {283} вcex евреев. И хотя впоследствии авторитет экзиларха вновь несколько поднялся, с середины IX в. его власть сильно пошатнулась, и в еврейской среде возросло влияние вавилонских академий и возглавлявших их гаонов.

Академии в Вавилонии и в Палестине были высшим авторитетом в области религии и духовной жизни. Их деятельность развивалась в двух направлениях: они обучали стекавшихся к ним учеников, а также устанавливали правовые нормы в житейских вопросах и комментировали Талмуд. Их комментарии принимались безоговорочно. С течением времени эти практические постановления и их теоретическое обоснование укрепили единство наследия духовной национальной культуры еврейского народа. Эти академии были своеобразным сочетанием высшей школы, научной академии и верховного суда. В Вавилонии были две академии — в городах Сура и Пумбедита. Палестинская же академия находилась в Иерусалиме. Временно ее перенесли в город Pамле, а после завоевания Иерусалима туркосельджуками в 1071 г. она переместилась в Тир.

Гаон был верховным руководителем академии. Он избирался ученой коллегией. Фактически большинство гаонов принадлежало к пяти-шести семьям еврейской аристократии. Зачастую член семьи гаона занимал следующий по важности пост «ав-бет-дина» — председателя суда при академии. Его мнение в суде было решающим. Таким образом два главнейших поста в академии были обычно заняты членами одной семьи, и в действительности вопрос о преемнике гаона решался еще до выборов.

Гаоны придавал большое значение преподавательской деятельности. Последние великие гаоны, рав Шерира и его сын рав Гай, еженедельно экзаменовали учеников своей академии. В академиях изучалась и сохранялась традиция дискуссии вавилонского Талмуда.

Молодые ученые, усвоившие в академии духовные ценности иудаизма, способствовали распространению в народе «устава обеих академий», т. е. принятых в них форм обучения и дискуссии. Впоследствии они пользовались значительным влиянием {284} в местах своей деятельности. Многие еврейские юноши отправлялись учиться в академиях. После нескольких лет пребывания в одной из них, ученик возвращался в свой родной город, удостоенный одним из почетных академических званий, которое давало ему право занять должность «даяна» (судьи). Учащиеся прибывали даже из самых отдаленных мест. Источники повествуют и о выходцах из «Идумеи», т. е. из христианских государств, но главным образом в академию стекались ученики из мусульманских стран.

Гаоны и экзиларх назначали судей вавилонских общин, в обязанность которых входило «судить, следить за выполнением всех заповедей Торы, за дозволенным и запретным, и блюсти благочестие».

 

В VII в. влияние вавилонского Талмуда на уклад жизни евреев еще не определилось окончательно. В XI в., однако, он уже служил руководством для каждого отдельного еврея и всего еврейского общества. Основным фактором в процессе внедрения Талмуда в жизнь еврейского народа была деятельность академии и респонсы гаонов. Вопросы, поступавшие в академию, чрезвычайно разнообразны.

Индийские евреи просят разъяснить им смысл предписаний о «микве» (бассейне для ритуального омовения). Евреи из Вади Алькара, на севере Аравийского полуострова, стремятся постичь смысл некоторых талмудических выражений и терминов. В 960 г. «обитатели Рейна» (т. е. городов, расположенных вдоль этой реки) спрашивают в своем письме, «...правильны ли дошедшие до нас слухи о пришествии Мессии».

Многие обращаются к гаонам за указаниями по вопросам религиозного законодательства, возникшим в личной или общинной жизни. Ответы соответствуют цели задаваемых вопросов: они содержат ясные комментарии к Талмуду и выносят практические решения. Иногда гаон считает нужным ответить на вопрос пространно и обстоятельно. Так, например, широкую известность получило «Послание р. Шериры гаона», составленное в 987 или 988 г., в котором он описывает возникновение Мишны и Талмуда — в ответ на вопрос кайруанских (египетских) ученых: «Как {285} писалась Мишна?».

Пользуясь имевшимся в его распоряжении богатым архивным материалом, гаон дает в своем послании также подробный обзор истории духовного творчества академий, перечень гаонов и экзилархов, а также хронику бедствий и гонений, выпавших на долю еврейства со времен Мишны и вплоть до его дней. Послание Шериры — несравненная сокровищница сведений об истории евреев в первое тысячелетие нашей эры.

Сборники респонсов превратились с течением времени в своего рода кодекс. Сохранилось описание системы составления респонсов. Раз в году, в месяце Адар, гаон прочитывал перед «рядами» академии письменные вопросы, полученные им в течение года. Каждый ученый высказывал свое мнение и завязывалась дискуссия. По окончании прений глава академии резюмировал дебаты и приказывал секретарю составить соответствующее решение. Гаон подписывал это решение, и ответ посылался по назначению.

Респонсы гаонов связывали вавилонский и палестинский центры со всей диаспорой. На севере Аравийского полуострова и в Индии, в Испании и в Германии евреи беспрекословно подчинялись указаниям, содержавшимся в респонсах.

Несмотря на напряженность в отношениях между гаонами и экзилархом и на частые столкновения между ними, экзиларх был общепризнанным главой вавилонской диаспоры.

Вступление на престол нового экзиларха сопровождалось пышным церемониалом. Синагога в Багдаде богато украшалась в этот знаменательный день. В центре воздвигали деревянную трибуну в виде башенки и драпировали ее разноцветными тканями. Перед чтением Торы входил экзиларх. «При его появлении все подымались с мест и стояли на ногах, покуда он не садился». За ним входил сурский гаон и низко кланялся ему. Экзиларх отвечал на приветствие. Тогда гаон садился на другую трибуну. Ту же церемонию выполнял и пумбедитский гаон. Место сурского гаона было по правую руку экзиларха, место пумбедитского — по левую. Кантор шепотом {286} произносил благословения нового правителя. Народ слышал только «аминь» хора. Затем экзиларх или сурский гаон читал проповедь. К трибуне экзиларха подносился свиток Торы. По выходе из синагоги толпа народа примыкала к блистательной свите экзиларха, провожая вождя.

Экзиларх владел поместьями, служившими прочной основой его материальной независимости, и взимал особые налоги с купцов. Академии тоже обладали земельными наделами. В десятом веке «даяны» (судьи) получали от своих общин постоянное вознаграждение. Они взимали «зуз» (драхму) на Пасху и на Суккот с каждого мужчины, достигшего двадцатилетнего возраста. От мясников они получали еженедельную плату за право убоя скота по еврейскому ритуалу. Определенная сумма взималась и за каждый свадебный контракт.

В конце Х в. руководство вавилонской диаспоры начинает терять свое былое влияние на другие страны еврейского рассеяния. Предание связывает это явление с возникновением новых центров изучения Торы, основанных четырьмя вавилонскими учеными, попавшими в плен и ставшими учителями в тех странах, куда их продали в рабство. Один из них попал в мусульманскую Испанию и был радушно принят ее властелином. Испанский халиф принадлежал к династии Омейядов и был глубоко заинтересован в ослаблении связи евреев его страны с Вавилонией, которой владели его враги Аббасиды.

Как все легенды, и это предание в значительной мере отражает действительные события. В различных странах диаспоры стали появляться свои ученые и возникли свои академии. Этот процесс, однако, был результатом успешной деятельности самого вавилонского центра, благодаря которой во всех концах диаспоры изучался Талмуд под руководством авторитетных ученых, и хранились сборники респонсов вавилонских гаонов. На протяжении столетий даже в самых отдаленных местах диаспоры накопились сотни респонсов. Базируясь на них, местные ученые приобретали все большее влияние и применяли к местным условиям методы изучения Талмуда и систему {287} самоуправления, сформировавшиеся на Востоке. Таким образом, потребность обращаться за руководством в далекую Вавилонию становилась все менее необходимой.

Политические сдвиги, происшедшие в этот период, также способствовали ослаблению влияния вавилонского центра. Распад халифата и возникновение независимых государств на его территории привели к тому, что местные власти пытались, каждая у себя, создавать органы еврейской автономии. Во главе евреев Египта стояли в XI в. руководители, носившие звание «нагида» и утверждавшиеся академией в Палестине, которая, так же, как и Египет, находилась под властью династии Фатимидов. Нагидами именуются в эту эпоху и главы еврейских общин в мусульманской Испании.

Вавилонское руководство сохранило до XIII в. свое влияние лишь в Персии и Сирии, но и там его сфера постепенно суживалась.

И в эту эпоху особое место занимало еврейство Палестины.

Испокон веков в отношении евреев к Палестине слились воедино три элемента: любовь и преданность древней родине и святой земле, вера в грядущее освобождение еврейского народа и его возвращение в Сион и связанная с ней надежда на искупление всего человеческого рода. Эти элементы сыграли решающую роль в стремлении евреев поселиться в Палестине и в возникновении мессианских движений.

 

Мусульмане открыли евреям доступ в Иерусалим. Вплоть до первого крестового похода в 1096/7 г. не прекращалось интенсивное паломничество евреев в Палестину. Палестинские гаоны упоминают «празднующих», т. е. паломников, прибывавших в страну для участия в праздничных богослужениях. Судя по их свидетельствам, это были массовые паломничества, оказывавшие влияние на жизнь местных общин. Из Египта и Сирии, из Вавилонии и Персии, и даже из заморских стран. Южной Италии и Испании, прибывали верующие евреи и молились у «святых мест», оплакивая разрушение храма. Некоторые из них жертвовали крупные суммы на нужды местных евреев. Один русский еврей, не знавший ни {288} одного языка, кроме «ханаанского» (т. е. славянского), рассказывает о встрече в Салониках с родственником, уже побывавшим в Палестине; под впечатлением восторженных описаний своего родича он решил сам отправиться туда.

Еврейское самоуправление в Палестине отличалось в некоторых существенных деталях от вавилонского. Здесь была только одна академия, и глава ее фактически обладал властью экзиларха. Палестинский гаон был главой еврейского населения страны и его представителем перед властями. Он один имел право назначать глав общин и «даянов» в Палестине и Сирии и заботился о безопасности паломников. Он же вел все переговоры, как с местными, так и — по мере надобности — с центральными властями. Для этого ему приходилось ездить в Багдад или в Каир. В конце Х в. и в начале XI в. палестинская академия получала финансовую поддержку от египетских правителей из династии Фатимидов, но с гонениями халифа Аль-Хакима на евреев в 1012 г. эта помощь была прекращена.

Изучение Талмуда и базирующиеся на нем правовые нормы были в основном делом вавилонских академий. Поэтому сохранилось много сборников респонсов вавилонских гаонов и сравнительно мало палестинских. Зато в области «Мидраша» (нравоучительного толкования библейских текстов) палестинское творчество отличалось богатством и большим разнообразием. Литургическая поэзия («пиют») в основном создалась в Палестине. Известен целый ряд палестинских поэтов, авторов религиозных гимнов («пайтаним»), занявших важное место в еврейской литературе.

В первые столетия мусульманского владычества в истории еврейской диаспоры в странах ислама красной нитью проходят вспышки мессианских брожений. В каждом политическом потрясении многие евреи видели знамение грядущего избавления, и беспрерывные междоусобные войны арабских правителей в большой степени питали эти надежды и чаяния.

 

В конце седьмого или середине восьмого столетия (об этом имеются две противоречивые версии) в Персии появился еврейский вождь Абу Иса Аль-Исфагани. {289} Приверженцы называли его Овадией. Провозгласив себя пророком и предтечей мессии, он призывал к восстанию против мусульман. Тысячи персидских евреев откликнулись на его призыв и сражались под его знаменем. Восстание было подавлено, а вождь его пал в бою. Жизнь и смерть Аль-Исфагани окутаны легендами. Согласно преданиям, он запретил пить вино и есть мясо, отменил разводы и предписал совершать молитву семь раз в день. Он утверждал, что ему предшествовало пять пророков, в их числе Иисус Христос и Магомет. На его учении ясно сказывалось влияние верований, распространенных в мире ислама. Абу Иса не был единственным еврейским вождем, объявившим себя пророком и провозвестником мессии. Он был лишь первым из целого ряда таких вождей, как и он, суливших спасение. Их облик и судьба немногим отличались от его образа и постигшей его участи.

О неугасшей вере в скорое избавление свидетельствует и деятельность Эледада Гадани. Он появился в Кайруане в конце IX в., пленил воображение своих единоверцев фантастическими рассказами о затерянных десяти коленах израилевых, создавших якобы самостоятельное и мощное государство, все жители которого сведущи в Священном писании. Поиски исчезнувших десяти колен и потомков Моисея — «Бней Моше»,— живущих в дальнем блаженном краю, еще долго продолжали волновать евреев средневековья.

 

Мессианские чаяния были также результатом социального брожения и критики господствовавшей на Востоке олигархической системы еврейского самоуправления. Борьба за перемену форм общественного руководства вылилась в сопротивление господству талмудических норм, установленных вавилонскими академиями. Эту борьбу возглавил Анан бен-Давид, из дома вавилонских экзилархов. Его выступления против учения талмудистов начались в 767 г. Впоследствии его противники утверждали, что он откололся от «талмудического» еврейства, так как не был избран экзилархом. Несмотря на его борьбу с талмудизмом, уцелевшие отрывки его сочинений выявляют у него самого талмудический метод мышления.

{290} Его законодательство очень ригористично, а своих приверженцев он стремился собрать в обособленных селениях. Основанная им секта называлась караимами («бней микра» — сыны Писания, т. е. признающие только Библию, а не Устное учение).

После долгих перипетий и многочисленных расколов в IX и Х вв. оформилась караимская идеология и образовалась караимская секта. Караимы провозгласили себя «розами между шипов» еврейского большинства. Они обращались к каждому еврею в отдельности и — в диаметральную противоположность руководству талмудических академий — призывали его не полагаться на авторитет какого бы то ни было учреждения и не принимать на веру чье бы то ни было толкование Учения.

Только по своему собственному разумению и по велению совести должно толковать библейские законы, чтобы быть угодным Богу, и только личное понимание Писания является решающим. Полемизируя с «раббанитами», т. е. приверженцами Талмуда, некоторые караимские ученые, как, например, Даниэль Аль-Кумиси, резко критиковали и их библейские комментарии. Они глумились над «наследственным бременем» талмудической схоластики, добровольно взваленным на себя «раббанитами». По их словам, сам Анан провозгласил: «Старайтесь сами постигнуть учение и не полагайтесь на мое мнение». Некоторые из них считали идолопоклонством замену храма синагогой и воздавание почестей ритуальным символам. Только в Иерусалиме, на месте разрушенного храма, служением Богу, завещанным одной лишь Торой, без всяких суетных прикрас, навязанных «раббанитами», человек, по их мнению, удостоится благоволения «гневного» божества.

Полемика караимов с «раббанитами» обострилась во времена гаона Саадьи. Критикуя Устное учение, т. е. Мишну и Талмуд, караимы искали в них логические несуразицы и моральные погрешности, нападали на систему учения и образ жизни гаонов и экзилархов. В этот период усилилось религиозное брожение в странах мусульманского владычества.

Наряду с тремя монотеистическими религиями — иудаизмом, христианством и исламом — там {291} существовали различные секты и даже языческие группы, отрицавшие все, что было свято этим вероучениям, создавая атмосферу бурной религиозной полемики. На этом фоне борьба между караимами и «раббанитами» приобрела особо острый характер, и с обеих сторон предпринимались попытки приобрести поддержку властей. Но уже в десятом веке окончательно выяснилось, что огромное большинство народа не желает отказаться от талмудического наследия и от центрального руководства гаонов. Крайний аскетизм караимов тоже оттолкнул многих. Разрыв между караимской сектой и остальным еврейством все углублялся.

Эта религиозная борьба, так же как и мессианские брожения, не привела к значительным переменам в жизни евреев мусульманской диаспоры. Но в конце Х в. и в первые десятилетия XI века среди евреев стало вновь преобладать чувство беспросветности. Лелеянная провозвестниками мессианства надежда на то, что ислам будет последним властелином, за которым наступит избавление, не сбылась. Указы халифа Аль-Хакима, которые стали издаваться им начиная с 1008 г., имели целью унизить евреев.

Он приказал им «носить на шее изображение тельца, как их предки в пустыне»; запретил носить украшения и ездить верхом. Приказ был отменен, но оскорбление не сгладилось. А между тем близился конец первого тысячелетия после разрушения Второго храма. «День божий» («... ибо перед очами Твоими тысяча лет, как день вчерашний», Псалом 90, 4) (В русском синодальном переводе Библии Псалом 89, 4.) миновал — и не принес избавления.

 

 

{292}