ЕВРЕЙСКАЯ АВТОНОМИЯ В ПОЛЬШЕ И ЛИТВЕ

 

Еврейское самоуправление достигло своего расцвета в Польше и Литве в XVI—XVIII вв. Центральные автономные органы руководили всеми местными общинами и служили их полномочным представительством перед {350} польскими властями. Эти автономные органы обладали широкими правами: они взимали правительственные налоги; творили суд между евреями; регулировали их общественные и экономические взаимоотношения и издавали постановления, связанные с религиозным законодательством.

Еврейская автономия в Польше прошла через целый ряд этапов развития. В начале XVI в. официальным представителем всех евреев Польского королевства был главный раввин, который назначался на этот пост королем. Все еврейские жители государства подлежали его юрисдикции. Руководство общинами находилось обычно в руках откупщиков налогов, состоятельных евреев, на которых возлагалась ответственность за регулярное поступление податей в королевскую казну.

Впоследствии польские еврея пытались добиться того, чтобы раввины и главы общин не назначались, королем, а избирались самими общинами, однако без того, чтобы отказаться от полномочий, предоставленных центральному еврейскому руководству и утвержденных королевской властью.

В 1551 г. евреи Великопольши получили право избирать главного раввина по своему усмотрению. Избранного раввина король с самого начала облек «неограниченным полномочием судить и рядить и вести следствие, выносить постановления и приговоры евреям, подлежащим... его юрисдикции; подвергать наказаниям и отлучению от синагоги («херему») согласно Моисеевым законам и обычаям... и если кто-нибудь из евреев осмелится дерзновенно и легкомысленно отнестись к наказаниям или отлучению, наложенному на него раввином или судьей, или другими главами еврейской общины, и если он в течение месяца не приложит всех стараний к тому, чтобы загладить свою вину, он будет выдан в наши руки, дабы быть преданным смертной казни, и все его достояние будет отчуждено в пользу нашей казны».

После появления этой грамоты, передающей широкие полномочия самим общинам, назначения раввинов или глав общин королевскими властями больше не упоминаются в источниках. Случилось, однако, и после того, что {351} в тяжбах между евреями одна из сторон обращалась к королевскому двору или к какому-либо царедворцу спросьбой вмешаться в ее пользу, пытаясь таким образом обойти решение автономных еврейских судов, основанных на талмудическом праве.

 

Как было уже отмечено, ярмарки играли в XVI— XVIII вв. важную роль в экономической жизни евреев. Они имели большое значение и в регулировании социальных и правовых отношений между ними. На главнейшие ярмарки съезжались наряду с купцами также и представители общин для совещания по важнейшим общественным вопросам, касающимся евреев. Там же стали собираться и законоучители для обсуждения вопросов религиозного законодательства. Эти встречи естественно содействовали обмену мнений между раввинами и главами общин о правовых нормах и мерах, необходимых для защиты интересов всего еврейского народа в Польше. В результате этих съездов — особенно в Люблине — образовался своего рода верховный суд, заседавший во время ярмарок. С течением времени создалась также традиция совещательных собраний еврейских общинных руководителей, съезжавшихся на ярмарку.

От середины XVI в. сохранились постановления съездов общинных глав («рошим») на Литве. Важнейшим из них было создание «Ваада» (совета) из девяти областных глав и трех раввинов. Из них на каждой ярмарке в Люблине должны были заседать трое глав и один раввин, «дабы заботиться об общем благе... карать преступников и ослушников, обкрадывающих и обманывающих как евреев, так и иноверцев, чтобы, упаси Господь, не было опорочено имя Творца».

 

Эти предписания установили также, что если на одного из евреев или на всю общину «будет возведено ложное обвинение... один из трех обычных поклепов, как-то: обвинение в ритуальном убийстве, в осквернении просфоры и обращении христиан в еврейскую веру», то этот еврей или данная община уплатят только четверть судебных издержек, а остальная сумма будет внесена «всеми другими жителями страны».

{352} Возможно, что в начале XVI в. действительно усилилось влияние иудаизма среди некоторых групп населения и даже были случаи прозелитизма. Это несомненно связано с проникновением в Польшу реформационного движения и с борьбой католической церкви с ним. В пылу споров некоторые новые секты были обвинены в «жидовствовании».

Одна престарелая католичка, принадлежавшая к краковскому патрициату, вдова «райцы» (городского советника), была обвинена в сочувствии к иудаизму и сожжена на костре в 1539 г. На допросе она заявила своим следователям, что не верит в Иисуса Христа, так как «Господь Бог не имеет ни жены, ни сына, да ему и не нужно этого, ибо сыновья нужны только тем, кто умирает, Бог же вечен... и всех нас считает сыновьями».

В том же 1539 г. в Польше, в особенности в Краковском воеводстве, распространились слухи, будто многие христиане переходят в еврейство и подвергаются обряду обрезания, а затем отправляются в Литву и скрываются там у евреев. Король послал двух дворян с поручением учинить строгое расследование на Литве. Королевские посланцы совершали обыски в еврейских домах, задерживали на дорогах проезжих и допрашивали их. Эти меры причинили много неприятностей еврейскому населению и нарушили нормальное течение жизни в стране; в конце концов король был вынужден прекратить следствие, хотя возможно, что не все обвинения, выдвинутые одним выкрестом, были совершенно беспочвенны.

В те же годы состоялся ряд диспутов между евреями и христианами. В конце XVI в. самым выдающимся апологетом еврейства и оппонентом христианства был караим Йцхак бен-Авраам из Трок. В своей книге «Укрепление веры» он в ответ на нападки христиан выступил с беспощадной рационалистической критикой их вероучения. В его произведении не замечается никакого конфликта с раввинской традицией, несмотря на его принадлежность к караимам. Его творчество — плод караимской культуры в Литве, развивавшейся в этой стране в тесной интеллектуальной связи с раввинизмом. Несмотря на все эти брожения и диспуты, обращение {353} христиан в еврейство было из ряда вон выходящим явлением, и в большинстве случаев обвинение в нем евреев было необоснованным и возводилось с целью преследовать их и вымогать у них деньги.

 

Во всяком случае совместная борьба всех евреев страны против поклепов и обвинений служила одним из важнейших факторов укрепления еврейского самоуправления и создания ваадов. Вышеупомянутые литовские постановления содержат решение, о том, «что на каждой ярмарке в Люблине главы общин будут выбирать троих судей для разрешения всех споров». Таким образом, в этих постановлениях были заложены основы, на которых впоследствии базировались центральные органы самоуправления всех евреев Польши и Литвы: ваад, три четверти которого составляли главы общин, а четверть — общинные раввины; касса взаимопомощи всех еврейских жителей страны и верховный суд, заседавший на ярмарочных съездах.

Основной ячейкой всей системы еврейского самоуправления в Польско-Литовском государстве была отдельная община. Каждая крупная община имела свое руководство и свои социальные и духовные учреждения. Столицей Польского королевства в XVI—XVII вв. был город Краков, и его община может послужить ярким примером общинного самоуправления крупных городов.

Приблизительно в 1595 г. в Кракове вступил в силу свод постановлений, проливающих свет на жизнь этой большой общины. Язык постановлений — идиш, изобилующий выражениями на иврите.

Ядро правления краковской общины в. 1595 г. состояло из «четырех глав (рошим), пяти заместителей (товим), четырнадцати членов (кагал), трех судей (даяним) низшей инстанции, трех судей второй инстанции, трех судей высшей инстанции, трех счетоводов, пяти казначеев (га-баим) и попечителей, сиротских опекунов и сборщиков (государственных налогов)». Сфера деятельности каждого члена этой коллегии и его полномочий была точно определена.

Попечители, например, были обязаны в первый день каждого месяца посещать все дома, в которых {354} находились благотворительные учреждения, бани, мясные лайки, и следить за их функционированием, а также «надзирать над банщиками и мясниками».

Полномочия трех судебных инстанций определялись суммой денег, о которой велся процесс. Судьи низшего разряда имели право разрешать разногласия, если дело касалось «только от одного гроша до десяти злотых включительно». Суд, в котором заседали»вторые судьи», разбирал дела «от десяти злотых... до ста злотых». Третьи, высшие, судьи занимались разбором тяжб, в которых сумма превышала сто злотых.

Большим почетом пользовались также руководители иешиботов — раввины. Во главе всех юридических учреждений стоял председатель суда (ав-бет-дин), исполнявший одновременно функции главного раввина всего округа и ректора самого большого иешибота. Несколько позже в краковской общине был создан пост городского проповедника, занимавшего высокое общественное положение и получавшего жалование от общины. Его заданием было произносить проповеди с амвона синагоги.

Община выбирала и низших служащих, как-то: канторов, учителей, банщиков, резников, главного кагального служителя, синагогальных служек. В краковской общине существовала еще одна весьма важная выборная должность: ходатая (штадлана). Его функции заключались в том, чтобы «облегчить бремя глав общины, которые не могут содействовать каждому еврею в отдельности нужды нашего народа многочисленны... все они нетерпеливы... пусть он (ходатай) сопровождает каждого, нуждающегося в помощи, к судье или писарю или к чиновнику, к откупщику налогов, к горожанам, куда надо». Община имела, таким образом, своего рода адвоката, защищавшего интересы ее членов перед властями и горожанами.

Краковская община утвердила также состав комиссии оценщиков, определявшей размер имущественного налога, который был обязательным для каждого из ее членов и из которого уплачивались государственные подати и покрывались общинные расходы. Устав общины пояснял, {355} как составлять заявления об имущественном положении и как проверять их достоверность.

Во главе всех должностных лиц общины стоял один из рошим (парнас), сменявшийся каждый месяц и называвшийся «парнас гаходеш». Во время исполнения своих обязанностей он пользовался почти безапелляционным авторитетом. Он следил за деятельностью служащих всего общинного аппарата, вместе с председателем суда вел суд, руководил всей общиной и являлся ее официальным представителем. Из сохранившихся денежных отчетов еврейских общин в Польше явствует, что в среднем 70 и даже больше процентов всего бюджета уходило на защиту от «покушений извне» — на подкупы и «подарки» недоброжелателям из среды католического духовенства и христианских горожан, на ходатайства и на судебные издержки в связи с поклепами и наветами, сопровождавшимися судебными процессами.

14 - 15 процентов бюджета расходовались на благотворительные цели, а остальная часть на административные издержки и жалования. Такое распределение бюджета было возможным только потому, что большинство должностных лиц общины исполняло свои обязанности безвозмездно. Краковские постановления 1595 г. свидетельствуют о том, что еврейская община считала себя правомочной и даже обязанной контролировать все формы деятельности еврея, руководить им, следить за его поведением и карать его, если он «сбился с пути истинного». Постановления общины регулировали торговлю; определяли размер процентов за ссуды; указывали, кому давать пожертвования; запрещали выбрасывать мусор на улицы или за городскую стену (за несоблюдение чистоты на улицах взимался штраф).

В тех же краковских постановлениях утверждалась учебная программа и устанавливались размеры вознаграждения учителей: «обучающие Пятикнижию и Талмуду вправе преподавать 12 часов в день. Их плата будет — четыре злотых за каждый час обучения Библии и четыре талера за час обучения Талмуду. Сверх того им запрещается преподавать. Если же учитель все-таки будет давать больше уроков, то он обязан платить штраф, идущий на {356} благотворительные цели, в соответствии с количеством часов (в течение которых он преподавал свыше положенного времени)... без лукавства и обмана...»

Правление общины выбиралось ежегодно, кроме некоторых должностных лиц, обладавших специальными знаниями, — как, например, председатель суда, — и назначавшихся обычно на трехгодичный срок. Выборы происходили обыкновенно в пасхальные дни. Члены общины выбирали из своей среды от пяти до девяти «выборщиков» (борерим), которые, в свою очередь, избирали общинное руководство.

В большинстве общин, наряду с официальными учреждениями, существовали разные общества, члены которых объединялись добровольно для достижения тех или иных целей. К таким обществам принадлежали и цехи еврейских ремесленников, схожие по своему характеру с христианскими; имелись также погребальные братства, общества помощи больным, общества по совместному чтению псалмов и т. п.

Все Польское королевство делилось на «страны» («мединот» или «арацот»), которые, в свою очередь, подразделялись на округа. К главной общине с течением времени примыкали меньшие общины того же района. Так, например, вокруг города Познань возник общинный округ Великопольша. Вокруг краковской общины — округ Малопольша. Представители общинных округов устраивали регулярные съезды, именовавшиеся окружными ваадами. Председатель суда главной общины считался также верховным судьей всего округа. Каждый округ выбирал и посылал установленное для него число общинных старейшин и раввинов на съезды верховного органа самоуправления всего польского еврейства — «Ваада четырех стран».

Число «четыре» не было, впрочем, точным. Польша, правда, делилась иногда на четыре области, но на эти ваады часто посылались представители и другими «странами». «Ваад четырех стран» заседал на больших ярмарках в Люблине и Ярославе. В нем участвовали выборные представители округов и крупнейших еврейских общин и главные окружные раввины, составлявшие как бы {357} верховную коллегию судей (даянов). В глазах евреев Польши и Литвы эти ваады были высшей инстанцией народного руководства. Все дела, которые не могли быть разрешены в сфере компетенции отдельных общин, представлялись на их рассмотрение. Они издавали обязательные постановления и предписания, регулировавшие жизненный уклад евреев всего королевства.

В протоколах заседаний этих ваадов мы находим отголосок насущных проблем, возникавших в личной и общественной жизни польско-литовского еврейства той эпохи. Аренда поместий и разных отраслей сельского хозяйства вызывала ряд вопросов, связанных с религиозным законодательством. Так, например, крепостные крестьяне должны были выходить на барщину в определенные дни, включая иногда субботу. Ваады оказывали давление на еврейских арендаторов, чтобы в арендованных ими поместьях крепостные не работали по субботам.

Так, например, ваад округа Лодмир (Владимир Волынский) постановил, что крепостные будут «полностью освобождены от работы в субботние и праздничные дни. Ведь когда мы находились в изгнании и в неволе в Египте... наши предки избрали субботний день днем покоя, поэтому и там, где иноверцы подневольны им (еврейским арендаторам), следует соблюдать заповеди Торы».

Ваады в Польше и Литве стояли на страже прав еврейского населения во время избрания королей, во время сессий польского сейма и во все другие чреватые опасностями и резкими переменами моменты. Они следили за соблюдением ритуальных законов о пище и одежде, старались обуздывать стремление к излишествам и к показной роскоши, которая могла бы вызвать зависть и злобу христиан. Много внимания уделялось воспитанию молодежи.

В общей сложности — как в отдельных общинах, так и в округах и в общегосударственных ваадах — автономное руководство евреев Польши и Литвы регулировало весь внутренний быт. Своими широкими административными полномочиями и авторитетом, которыми оно пользовалось в народе, еврейское руководство напоминало {358} центральные органы самоуправления на Востоке во времена экзилархов и гаонов.

Польско-литовские евреи высоко ценили ученость. Духовно-культурное творчество продолжало в основном развивать традиционные формы, хотя и были некоторые исключения.

В этот период появились ученые, которые углубили метод логического и юридического анализа Талмуда путем схоластических рассуждений и софистических умозаключений. Этот метод, получивший название «пилпула», предоставлял возможность вольного толкования источников и приспособления галахических постановлений прошлых веков к меняющейся действительности и к потребностям развивающегося общества, нередко прибегая к изощренной казуистике. Некоторые ученые злоупотребляли «пилпулом», превращая его в бесплодную схоластику. Против этого аспекта «пилпула» и против принуждения учащейся молодежи заниматься им выступил ряд мыслителей той эпохи, во главе со знаменитым рабби Ливой из Праги (Магаралом).

В иешиботах польско-литовских городов учащаяся молодежь пользовалась всеобщим уважением. Даже после того, как эти молодые люди оставляли иешиботы и становились купцами или арендаторами, они продолжали заниматься изучением Талмуда и дискуссиями о нем. Богатые члены общин, даже те, кто сам не отличался ученостью, старались заполучить в качестве женихов для своих дочерей выдающихся учеников иешиботов, не взирая на их материальное положение. Таким образом, создалось еврейское руководство, состоявшее из богатых и ученых.

Несмотря на жесточайшие потрясения 1648/9 гг., еврейская диаспора в Польше и Литве продолжала и во второй половине XVII в. быть крупнейшим центром всего еврейского народа, а ее автономные учреждения пользовались влиянием и далеко за пределами этого центра.

{359}