Глава 9. Сириус Блэк

1. Штрихи к портрету.

Внешность и основные черты – Марсианский Овен.

О внешности крестного отца Гарри Поттера в каноне не сказано почти ничего, кроме пары скупых мелочей. Увидев его впервые, мальчик отмечает худобу, длинные спутанные черные волосы, мертвенную бледность лица и горящие, живые глаза – почти все эти признаки с учетом едва закончившегося Азкабана удивления, в общем-то, не вызывают. Все, кроме живых глаз – вот они-то как раз за двенадцать лет рядом с дементорами просто обязаны были, по логике, хоть слегка поутихнуть.

Даже с учетом того, что, добравшись до Питера, Сириус, скорее всего, летел на гребне волны личного адреналина, его глаза выглядят живыми даже со страниц газет в объявлениях о розыске преступника. А уж там размещен снимок времен заключения – ибо, полагаю, глупо публиковать колдографию, сделанную двенадцать лет тому как, если хочешь, чтобы человека по ней опознали. Исходя из того, что Сириус сбежал, увидев в «Пророке» крысиную морду, а времени между поездкой Уизли в Египет и началом воплей о побеге из Азкабана прошло всего ничего, эти снимки были сделаны ДО того, как он узнал правду о смерти Поттеров – и при этом задолго ПОСЛЕ того, как его посадили.

То есть, блеск в глазах Блэка никак не мог быть обеспечен накатившим волнением по поводу возникших в его голове планов на дальнейшую активную жизнь.

Следовательно, Сириус просто – такой. Всегда, даже по прошествии как минимум десятка лет рядом с теми, кто, вроде бы, по определению призван высасывать из душ заключенных в том числе и волю к жизни.

Даже с учетом собачьего облика, в котором он все равно не сидел беспрерывно, прелестей присутствия дементоров должно было быть выше крыши. К тому же, я сильно сомневаюсь, что кто-нибудь все это время выдавал ему шоколад.

Жизненная сила из Сириуса бьет бешеным смывающим все ревущим потоком, временами перекрывая все остальные потенциальные качества, которыми, вроде как, по идее обязан обладать человек взрослый, самостоятельный и ответственный. Блэк, конечно, не инфантилен, но взрослым его тоже назвать крайне сложно. Он просто крайне свободолюбивая псина.

Кое в чем, если разобраться, Сириус очень похож на Гарри. Он так же мгновенно составляет столь же предвзятое мнение о людях и впоследствии так же неохотно меняет его – впрочем, если обстоятельства давят уже до не могу, и изменить все же приходится, то тут же преисполняется благородной ярости розлива «ты, скотина, меня обманул!!!». Питер тому типичный пример.

Сириус легко и практически без переходов впадает в зацикленное на самом себе, грозящее ежесекундно закончиться взрывом состояние, в котором не слышит уже никого, никакой логики не воспринимает, а любые противоречия вызывают в нем вспышку гнева и рев на тему «кто не с нами, тот против нас!». Разница с юным Поттером только в том, что тот в этот момент исполняется презрения к собеседнику и разочаровывается в нем сразу и навсегда, а Блэк, в целом, отходчив. Он хотя бы в спокойном режиме способен немножко соображать, анализировать произошедшее, выводить, «как правильно» и отдавать себе отчет в том, что тупо вспылил.

Гарри этого категорически не понимает – для самого себя он прав абсолютно всегда и вообще изначально непогрешим. Сириуса заносит дискретно – хотя, честности ради стоит заметить, в некоторых вопросах вроде отношения к Снейпу или к памяти Джеймса – вполне постоянно. Но это уже о комплексах Блэка, а не о его личных качествах.

Разница между Гарри и Сириусом в этом срезе их личностей – это разница между Солнцем в обители и Солнцем в экзальтации. Сильное Львиное Солнце – это лидер, маяк и светоч, ведущий за собой и невольно дающий толпе ту самую жизненную силу и веру, благодаря которой толпа скучивается и приводит себя в боевую готовность дружно за ним побежать, но только Солнце в экзальтации способно стать в прямом смысле слова Звездой. Оно ослепляет, восхищает, притягивает, а у особо впечатлительных натур от него попросту отшибает мозги, вынуждая в чем-то идти даже против собственных принципов, потому что – ну невозможно противостоять такой непосредственной, живой и искренне фонтанирующей увлеченности любой секундной идеей. На этом месте можно вспомнить Люпина времен Мародеров – человека исключительно порядочного во все другие моменты, когда его не слепит свет в очередной раз загоревшегося чем-то там Сириуса.

Не вызывает сомнений и не то что сильный, а прямо-таки разожранный Марс Блэка. Дайте мне проблему – я зарычу и порублю ее на куски! – вот жизненное кредо Сириуса. На Гарри напали дементоры – о-о-о, мальчик, как же тебе повезло, на меня бы уже хоть кто-нибудь напал, наконец! – мечтательно стонет он, сидя в четырех стенах поместья. Сириусу необходимы драки, враги и активные действия, как нормальным людям необходимы сон и еда.

С врагами ему сложно – вокруг одни друзья да соратники, и Блэк едва не выгорает изнутри, погибая без славных битв и лихих побед. Хорошо, рядом Снейп хотя бы болтается, а то бы загнил и зачах в дебрях комнат бедный потомок Блэков, складывается невольное ощущение.

Некоторая демоничность его облика почти намекает на присутствие тени Плутона, но подтверждений тому событиями и жизненным антуражем практически нет. Азкабан, история с гибелью Поттеров, семья, близкая к темной магии и Темному Лорду, смерть за завесой – все это как-то хорошо, но мало и слегка не о том. Сириус – не Плутонианец, он не занимается темными науками, не лезет во власть над понятиями жизни и смерти, не ощущает никакой над собой мощной потусторонней силы и совершенно не разбирается в людях. При том, что он вышел из явно Плутонианской семейки – одна Беллатрикс чего стоит – он порвал с ней (ну, скажем так – попытался) и присутствие Плутона с тех пор отрицает категорически со всей своей Марсианской приземленностью.

Он не любит туманностей, больших планов и видения грандиозного в малом – он жаждет конкретных разборок с вполне конкретными своими врагами. И все. Это очень сознательная позиция, говорящая о том, что Плутон в нем изначально был – тут даже о родовой карме не обязательно задумываться – но перечеркнулся осознанно взращенным Марсом. Результат, конечно, такой же, как пытаться размахивать мухобойкой перед слоном (и Азкабан, как логический финал эпопеи разрыва с Плутонианской линией, тому лучшее подтверждение), но Сириусу, к излишним раздумьям не склонному, это всю дорогу до факела. У него свои ветряные мельницы, и плевал он на степень их иллюзорности, у него такое самоутверждение и такая вот лично им выбранная самореализация. В некотором смысле он попросту в этом счастлив. А в некотором он и умер счастливым – в бою (раз), защищая «свое» (два) в битве против «врагов» (три). Чего еще было ждать от такого Марса.

Последний штрих к портрету Блэка – совершенно очевидный, по-моему – это провальный Сатурн.

Ничто не вызывает в Сириусе такую тоску зубовную и такое подспудное желание побиться головой о стену, как монотонные, последовательные, равномерные тупые занятия. Его реакция на каждое предложение Молли помочь ей в уборке дома говорит сама за себя. Даже здесь он выбирает то, в чем можно либо проявить хоть какой-нибудь проблеск творчества (разобрать залежь чего-нибудь и решить, что куда, например), либо создать подобие иллюзии битвы, уничтожая заполонивших поместье вредителей. Перекачанные Солнце и Марс перешибают даже намеки на проработку Сатурна.

Сириус не способен задумываться, прежде чем принять любое решение любой степени важности, его тошнит от выжидания, которое он, как представитель анти-Сатурна, подсознательно приравнивает к бездействию, он нарушал правила и выдумывал свою собственную мораль допустимого поведения как в юности, так и после тюрьмы – все это прямые указания на то, что Сатурн не только отсутствует, но и не подразумевался, как возможный хоть в каком-нибудь возрасте.

Марс плюс Солнце плюс Плутон минус Сатурн безоговорочно равняются Овну.

2. Размышления на тему

Кармическая задача архетипа Овна – первопроходец. Безбашенный, не способный проанализировать возможные перспективы и степень предстоящих потенциальных опасностей, не умеющий, собственно, ничего, кроме как загораться и действовать, он единственный способен пройти там, куда другие не сунутся.

Хотя бы потому, что ему все равно, где топать, лишь бы там до него еще никто не ходил.

Овна бесят проторенные дороги – он жаждет оригинальности и самобытности, хотя при этом в целом равнодушен к тому, восхищаются им или нет. Во-первых, он слишком запросто способен восхититься сам собой, а во-вторых – экзальтированное Солнце тем и отличается от Львиного, что не нуждается во внешней подпитке. Это Лев умрет в корчах, если его последовательно стремать – Овен же с легкостью проигнорирует чужую оценку своих талантов и воспримет наезд исключительно, как вызов к разборкам «на кулаках», которые искренне обожает. Причем наезд, прошу заметить, вовсе не обязан выражаться в словах или действиях – на Овна можно наехать, просто оказавшись рядом и скорчив «не то лицо». Запросто.

Стоит упомянуть еще и о том, что Овну становятся глубоко фиолетовы понятия морали и порядочности, как только заходит речь о методах реализации принятого им решения. Он из тех, для кого совершенно однозначно цель оправдывает средства, если цель выбирал он сам, и обвинять его в том, что он «аморален» или взывать к какой-то там совести – занятие, бесперспективное по определению. Он просто не сможет понять, чего от него хотят – он все делал верно, он «наводил справедливость».

Вообще, справедливость и Овны – момент одновременно и очень тонкий, и простейший до не могу. Начать с того, что система Овнинских ценностей строится на довольно примитивных базовых понятиях из серии «выживает сильнейший», «друг – это свято», «вперед, за Родину!» и прочих, им подобных. То есть, Овен никогда не станет ломать голову, разрешая внутренние этические конфликты – в нем их попросту не существует. Он прямолинеен настолько же, насколько вспыльчив, и в случае противоречия одного принятого понятия другому попросту проигнорирует любое из них, после чего сделает вид, что проблемы и не было.

Не знаю, на что рассчитывали преподаватели, пытаясь усовестить зарвавшегося Блэка, едва не угробившего одного из студентов и поставившего под угрозу исключения другого. Взывать там было просто не к чему – в системе ценностей Овна Сириус поступил последовательно и однозначно, и винить ему себя ни тогда, ни потом было совершенно не в чем. Овен просто не способен понять, что не так – он может только делать вид, что что-то там понял. Да и то – все намеки на вид слетают, как только повзрослевший Снейп появляется в окрестностях и снова начинает провоцировать, «вызывая на бой». Сириус никогда не считал себя перед ним виноватым – и никогда не смог бы осознать какой-то там невнятной вины. С его точки зрения Снейп (как любой, кто лезет под ноги и раздражает) – провокатор и так ему и надо.

Не стоит к тому же забывать, что Овен еще и с легкостью впадает в священный берсеркизм, и в этом состоянии, как ему кажется, способен размазать противника в кашу одним только первым бешеным воплем (типа боевой клич), уже не глядя на ситуацию и не задумываясь о последствиях. Вообще, слова «Овен» и «думать» связаны настолько слабо, что ставить их рядом несколько бессмысленно. Если в вашем окружении есть Овен, и вы хотите, чтобы он вел себя разумно, то единственный выход – быть разумным за него, не допуская утечки информации, от которой его «понесет». Потому что Овен в состоянии аффекта себя не контролирует и сметает любые преграды, когда ему что-то приспичило. Лучше просто не доводить до коллапса, чем потом собирать кровавые ошметки с места спонтанно образовавшихся боевых действий.

Ни за свои поступки, ни за свои решения Овен в некотором смысле не отвечает. Да, его с легкостью можно назвать безответственным и не сильно пойти при этом против истинного положения дел. В глубине души Овен – вечный ребенок, от которого едва отличается лишь тем, что ребенок не видит дальше текущей секунды всегда, а Овен – только, когда его «накрывает».

При всей своей безбашенности, Овен еще и самозабвенно упрям (Солнце – оно и в Африке Солнце), и сбить с пути его почти невозможно. Максимум – можно отвлечь, да и то ненадолго. Если Овну что-то в башку втемяшилось, то туши свет – он все равно это сделает, и плевать ему будет на безопасность, правила, разумность и прочие несуществующие в его реальности соображения. А преграды и стоп-сигналы, с его точки зрения – это вообще для людей, неуверенных в себе. Помните рецепт прохождения сквозь стену? «Видеть цель и не замечать преград». Вот именно так Овны сквозь стены и ходят.

Авторитетов для Овна не существует – как и все Солярии, он сам себе мощный авторитет. Отчасти с этим связано и то, что его бесит, когда ему что-то указывают – а также то, что Овны обожают «рвать корни» и мчаться в любое никуда, которое их секунду назад поманило. Пытаться привязать эту парнокопытную сущность к понятиям «так принято» и «так правильно» – означает почти наверняка вынудить его сделать ноги (все четыре) куда подальше и как можно быстрее. Овен не выносит привязанностей.

Естественно – потому что на самом деле он крайне привязчив.

Не то чтобы надолго – но всей душой. Не то чтобы нуждаясь в семье (партнере, доме, детях) – но и отчаянно боясь, что ему некуда будет вернуться.

Любой типичный Овен – это воплощенный архетип воина, которому подавай, вроде бы, только победоносные походы, да только всегда важно знать, что где-то есть место, где его ждут. Овен нуждается в корнях хотя бы потому, что иначе плохо понимает, уходит ли он куда-то, вообще, или на месте стоит – а уходить (или, по крайней мере, знать, что он в любой момент имеет полное право уйти) ему принципиально необходимо.

Он нефункционален без новых горизонтов и трупов поверженных мамонтов – но, как правильный воин, нуждается в том, чтобы знать, за что борется. Ему слишком сложно выстроить систему ценностей сложнее примитивизма неандертальца, и он предпочел бы, чтобы кто-то терпеливый и любящий любезно сделал это за него – для него. В чем, конечно, вряд ли когда-то признается.

Так что при всей своей самобытности Овен горазд обезьянничать, и нередко все его «новые пути» на самом-то деле есть повторение чужих, пройденных, но отличающихся от тех, что предлагались ему изначально. Сириус ведь не просто так сбежал из дома в шестнадцать (или во сколько там) лет – он сбежал в ту семью, жизненная позиция которой противоречила семье его родителей. Он не выбрал новое – он выбрал другое, причем во многом – из Овнинского чувства противоречия, ибо, напомню, плохо у Овнов (как и у Близнецов) с осознанной, выстроенной и выстраданной собственной системой ценностей. Не знают они, что для них толком важно, кроме них самих и идей их бесконечных безбашенных.

Поттеры для Блэка – символ, маяк, обозначающий точку, где не существует Плутонианских теней и обязанностей, а есть свобода самовыражения и «свой собственный путь». То есть, Сириус времен раннего пост-Хога боролся не против Темного Лорда – он боролся против своей семьи и того, что в них отрицал. Лорд со своими Пожирателями Смерти всю эту пакость просто очень удачно воплощал и символизировал.

Еще один момент в ту же корзину – лидером Блэк при всей своей безмозглой временами запальчивости никогда не являлся, да и не тщился им стать, а, следовательно, нуждался в том, чтобы роль лидера рядом с ним брал на себя кто-то другой. По понятным причинам Овен – идеолог хреновый, он способен загореться и сделать что-нибудь невозможное, но только если идею подаст и поддержит кто-то другой. Кто-то, кто станет тем самым местом, «куда возвращаться».

Вообще, получается, что Поттеры в жизни Блэка – это куда больше, чем просто друзья. Даже за друзей как таковых Овен порвет в лоскуты и, если понадобится, заложит хоть свое будущее, хоть свою бездумную голову, это просто исходит из его Солнечно-Марсианского понятия справедливости. Сильное Солнце по определению призвано защищать «своих», а у экзальтированного это еще и куда меньше завязано на личные симпатии и совпадение принципов, чем у Львиного (хоть и все равно отчасти завязано). В отличие от того же Гарри, Сириус действительно способен тихо и бесславно сдохнуть ради кого-то, кого полагает «своим» – ему будет достаточно того факта, что он-то знает, что поступил правильно. Гарри так тоже хотел бы, но ему явно слабо – он, пока речь идет о «тихо», вообще мало на что способен.

Примечателен тот факт, что в момент первой встречи (в Воющей Хижине), когда Гарри впадает в праведную истеричность и вопит: «Ты убил моих родителей!», Сириус никоим образом не пытается этого отрицать. У него просто язык не поворачивается сказать – я не виноват. Совершенно очевидно, что вот здесь уже виноватым он себя очень даже чувствует. Собственными руками толкнуть живого человека к оборотню – ни хрена плохого в этом не видим, хоть кол на лысине затеши, а «допустить», чтобы погибли те самые Поттеры, не имея, по сути, никакой толком возможности их гибель предотвратить – все, можно голову пеплом до старости посыпать. Идиотизм с точки зрения логики, но очень естественная и понятная правда для Овна.

За «своих» он чувствует себя в ответе настолько же, насколько «всегда готов» убивать их противников. Друг моего врага – мой враг, и я всегда в ответе за то, чтобы наши процветали, а чужие гнили в могилах. Безоговорочно. Что тут неясного.

Допустить смерть друзей, прошляпив предателя в морде Питера – для Сириуса это единственный обоснованный повод впасть в натуральный экзистенциальный кризис с долгоиграющими последствиями. Как «воин», он понимает отдачу за показанный «новый путь» только в одном смысле – в виде защиты от потенциальных врагов. Это просто его основная задача – и именно в этом он терпит фиаско. В некотором смысле (в его понимании) Поттеров убил именно он, Сириус Блэк, а не Лорд или Питер.

Неудивительно, что месть – как только выяснилось, что кое-кто конкретный все еще жив, и ему можно и отомстить – оказалась единственным поводом, способным выдернуть его из ступора и заставить сбежать из тюрьмы. Да, он мог сделать это и раньше – но, как потерпевший поражение «защитник», полагаю, раньше он этого попросту не хотел. Напомню, он искренне полагал и до побега, и после него виновным в смерти Поттеров только себя. А Питер стал точкой выхлопа, куда получилось, наконец, сублимировать комплекс героя-неудачника.

Овен из тех самых рыцарей, что сначала убивают дракона, а потом уже, таща за хвост его тушку, являются забирать заслуженную принцессу. Он – идеалист и жуткий романтик, и ничем не вышибить Овна из его понятий о том, как должен строиться мир и как в нем обязана выглядеть справедливость. Он в принципе не сможет жить с этой бедной принцессой, пока драконы не перебиты – по крайней мере, те, что угрожают лично ей, ее папе или ее землям.

Тут же мы имеем ситуацию, когда принцессу дракон сожрал раньше, чем Овен успел до него добраться и вообще сообразить, под чьей личиной драконы в наше неспокойное время повадились прятаться. Двенадцатилетняя епитимия – ничто по сравнению с тем, что Овен способен за такое фиаско на себя осознанно возложить. Даже при условии, что дракона он предварительно все же угробил (ну, или, по крайней мере, ему так казалось).

Останется ли хоть что-то удивительное в поведении Сириуса, если предположить, что вдруг обнаруживается – из всего рода принцессы остался один ее близкий родственник, на принцессу похожий до не могу, и опасностей вокруг него выше крыши, а первая-то из них – тот самый недобитый мутировавший дракон? Жизнь Блэка, с кармической точки зрения пущенная псу под хвост еще с момента разрыва с семьей, поскольку Плутон так просто включенных в его энергетику личностей из своих паутинок не выпускает, начинает играть новыми красками.

Он вцепляется в Гарри и зубами, и лапами, и хвостом. Мальчик может сколько угодно думать, что Сириус любит ЕГО – но по факту Сириус всего лишь очищает собственную измученную и измочаленную совесть. Сам Гарри ему незнаком, он не знает о парне вообще ничего, кроме того, кто его родители – и Блэку этого достаточно. Молли права хотя бы в том, что Сириус любит продолжение Джеймса, а не сына Джеймса. А, если еще точнее – он любит свой шанс на искупление, на исправление ошибок, в этической оценке которых уже просто погряз, увяз и запутался.

Ну, нет у Овна четкой системы ценностей потому что. Не распутать ему такие узлы в одиночку никогда – по определению. Но и признавать вслух наличие узлов он просто не хочет. Не может. Неудивительно, что Снейп, чувствуя не просто слабое место, а прямо-таки провал, черную дыру в картине мира Сириуса, реагирует на него, как собака Павлова, перед которой моргает целая иллюминация лампочек. Он просто не способен туда не влезть и не попытаться расхреначить там все по местам. С реакцией Овна на подобные выходки тоже все ясно, так что эти двое с их стычками предсказуемы, как регулярное новолуние.

Ничего странного и в том, что Блэк в прямом смысле слова сходит с ума, оказавшись запертым в собственном старом поместье. Он потратил тучу лет, килограмм сил и потерял Поттеров, пытаясь избавиться от родовых призраков за собственной спиной, и, как только впереди забрезжил свет – здрасьте-получите, вы единственный наследник и жить вам прямо здесь еще хрен знает сколько. То есть, до скончания века, вполне возможно.

Чувствуется мне, на месте бедолаги-Овна любой бы завыл. Это даже если не брать в расчет, что он опять (!) вынужденно оказывается не способным защищать последнего из Поттеров самостоятельно. Он, можно сказать, ради этого из Азкабана сбежал, а его снова ограничили по максимуму. Ведь, упаси Мерлин, убьют же мальчишку (в его-то возрасте столько врагов иметь!) – и что тогда? Шанса на искупление у Сириуса больше вообще не останется. Никакого и никогда. И он очень четко это осознает.

Можно только порадоваться, что Дамблдор так и не позволил Гарри жить с крестным. И вообще, если разобраться, не позволил им толком сблизиться. Результат был бы плачевным в первую очередь для самого Гарри – ну, и для Дамблдора, естественно.

Не имеющий родовых привязанностей и потому с этой стороны уязвимый до невозможности младший Поттер Сириуса, как водится, дико и страстно идеализировал. Кумиров хотелось – причем кумиров правильных, с которыми путь, вроде как, совпадает – да еще и просто семья – поле непаханое. Что за зверь такой – семья – непонятно, понятно только то, что оторвали изначально и больше не дали, разве что издали посмотреть да на зуб попробовать, когда дом Уизли посещать разрешалось. Уизли Гарри нравились всегда, Сириус был другом его отца и его крестным отцом – все, этих предпосылок для парня достаточно, чтобы перспектива жить с ненавистными Дурслями стала ненавистной вдвойне.

При этом – Сириус к самому Гарри, как к личности, как к человеку, по большому счету всегда был равнодушен. Эмоциональный мир Овна негибок и – чего врать – неглубок, Овен, скорее, страстен и вспыльчив, чем эмоционален и чувственен. Никакой Луны и ее тонких колебаний, никакой (тем более) Венеры и ее гармоничности в нем отродясь не водилось. Сириус и душевное тепло, Сириус и постоянная, отчетливо ощущаемая забота – понятия, совместимые слабо. Поселившись с ним рядом, Гарри оказался бы лицом к лицу с совершенно другими качествами.

А именно – взрывная агрессия по поводу любых противоречий, это раз. Неприятие, резкое и замешанное на неприязни – каждый раз, когда кто-то ставит под сомнение спектр Овнинских святынь, это два. И, с учетом положения беглого преступника и изгоя, не имеющего возможности проявить себя никаким образом, кроме как утопая в воспоминаниях о днях юности беспечной, неизбежный в такой ситуации алкоголизм – это три.

Все хорошее, что теплилось в Гарри, связанное со смутными ощущениями от слов «родители», «семья» и «сын», умерло бы где-то там же, рядом с крепко пьющим, хамящим каждому вошедшему и до омерзения недовольным жизнью Блэком. На момент финала пятой книги он и впрямь представлял собой жалкое зрелище. Теряюсь в предположениях, существовал ли, вообще, еще какой-нибудь способ так быстро и качественно довести столь жизнелюбивое и отчаянно жаждущее действий создание, как Сириус, до нервного срыва и непрекращающейся истерики.

Другой стороной близкого общения Гарри с крестным стала бы некоторая полировка его личных качеств. Заточка под авторитет, что называется. Напомню, у обоих очень сильное Солнце и совершенно провальный Сатурн – а в случае сближения людей их одинаково заряженные планеты усиливают свои проявления. То есть, гордыни, самомнения и наплевательства на других в Гарри стало бы еще больше, а усидчивости, терпения и выдержки – еще меньше. Бедный Дамблдор, которому Гарри всю дорогу воспитывать. И бедный Снейп, которому все это за ним потом разгребать.

К тому же, Овен и Лев, объединившись, дают ужасающую в своей прямолинейности и благородной ярости боевую единицу. Если и без того повернутого на спонтанных активных действиях Гарри хоть как-то худо-бедно титаническими усилиями всегда удавалось сдерживать, проявляя море такта и океаны дипломатии, то после плотного и длительного общения с любимым крестным, сдается мне, повлиять не смог бы уже никто. Вся прелесть Поттера в том, что его никто никогда не воспитывал – до Хогвартса, его только муштровали. А Сириус, при всем том, что и воспитатель из него не очень, и осознанно воздействовать на Гарри он особо никогда не жаждал, имел все шансы перечеркнуть влияние Дамблдора и вколотить в мальчишку простейшую истину.

Что, парень – хочешь? Так делай! И ни о чем потом не жалей. А то будешь, как я.

Если учесть, что подобная мысль и так в Гарри где-то неглубоко всю дорогу дрыхнет, время от времени прорываясь наружу, только влияния Блэка здесь, что называется, не хватало. И без того пацана в руках держать едва-едва получается. Даже у Дамблдора.

Что же касается самого Сириуса, он, получив под крылышко Поттера, разумеется, свой комплекс защитника на время бы даже заткнул – зато огреб бы в полный рост кое-что другое. А именно – комплекс несостоятельного отца, ибо архетип отношений однозначно потребовал бы того, что в нем по определению не подразумевалось. Сильную линию Сатурна, то есть. И Блэк закомплексовал бы еще активнее.

Вообще, Сириус – единственный из персонажей канона, в ком так отчетливо прорисовано влияние родовой кармы. Невозможно сбежать из того, в чем родился – и события жизни Блэка тому ярчайшее подтверждение. Все, чего он пытался достичь, ускользало у него из лап, а все, кому он был предан и кого жаждал защитить, умирали чуть ли не у него перед носом. Двенадцать лет Азкабана, невозможность вернуть себе доброе имя, дурная слава и под занавес безоговорочное заключение в ненавистном семейном поместье – цепочка выглядит вполне последовательной.

Максимум, что мог сделать запутавшийся и потерявший всякие перспективы Сириус – это защитить Гарри, оправдываясь таким образом за смерть Джеймса и опосредованно благодаря того за «новый путь» и поддержку в разрывании связей с Блэками. Собственно, этот максимум он и сделал. За человека можно только порадоваться – ничего большего ему, с его-то Плутонианской семейкой, в любом случае не светило.

Очень символично, что убила его Беллатрикс, которая изначально все та же Блэк. Сириус – пример того, что семейные проклятия настигают везде, каким бы «чистым» ты себя ни мнил и как бы далеко от них не запрятывался.