Глава 16. Луна Лавгуд

1. Штрихи к портрету.

Внешность и основные черты – Нептунианский подтип Рыбы.

Нептун проявлен в Лавгуд так четко, что тут даже не ясно, требуются ли пояснения. Луна меланхолично-задумчива, погружена в себя и непрестанно пребывает в какой-то лично своей реальности, оторванной от окружающих, такое ощущение, что – на километры. Об ее социальной неадекватности кричит и несуразный внешний вид, и привычки, и манера говорить, и неспособность не только вписываться в чуждую ей среду подростков-волшебников, но и даже – хотя бы конструктивно взаимодействовать с ней. Исключения составляют лишь те случаи, когда окружающие сами идут ей на помощь и подстраиваются под ее образ мыслей. Сама Луна подобные шаги не очень-то делает.

Лавгуд варится в собственном соку, и сок этот, очевидно, ей весьма и весьма комфортен. При совершенно другом развитии Нептунианских качеств, она в итоге столь же далека от людей и социума, как и Трелони, и Лонгботтом – каждый из них выбирает жить в том мире, который ему нравится больше, оставляя человеческий где-то в загашнике. В некотором роде – и возвышаясь над ним, причем Луна и Невилл делают это безо всякой гордыни, и отстраняясь от него, как от чуждого.

У Луны тихая речь типичного Нептунианца, ей тоже свойственна отрешенность и некоторая мечтательность взгляда, потерянность, разве что – от нее нет ощущения забитости, как от Невилла. Что и неудивительно – ее-то не Сатурнианец воспитывал. Жесткости и требовательной, строгой конкретики к девочке, похоже, никто никогда толком не проявлял, позволив Нептуну пустить корни и развиться до полноценной грани с шизофренией.

Еще один признак включенного Нептуна Лавгуд – «странность» ее родителей. Как и погибшую в результате неудачного эксперимента с магией (тоже показательный момент) маму, Луну тоже считают кто «чокнутой», а кто – слишком самобытной. При этом все ее выверты с одеждой и украшениями никоим образом не являются Солнечной попыткой выделиться или обратить на себя внимание – скорее, она пытается отделить себя от остального мира, не очень понимая, для чего вообще быть, «как все».

И при этом – очень четко этих «всех» ощущая и чувствуя. Ее короткие появления в каноне практически всегда сопровождаются рассеянными замечаниями, брошенными как бы вскользь, куда больше свойственными мудрому и взрослому человеку, нежели девочке-подростку. Не всегда правильно подбирая слова, Луна, тем не менее, каждый раз умудряется очень четко передать суть чужого состояния, а иногда – даже его причины. Одной-двумя фразами, не проявляя никаких внешних признаков внимательности или наблюдательности к окружающим.

С одной стороны – это яркое проявление Нептунианской эмпатии, с другой – включенность Юпитера. Плюя с астрономической башни на социум и его правила и идеалы, Луна для столь отстраненного от него существа на удивление неплохо этот самый социум понимает. Точнее сказать – она видит тех, кто живет в нем, куда лучше, чем они сами и их рядом стоящие близкие.

Для Лавгуд вообще очень важно устройство мира – она не просто живет, стоя одной ногой на тонких планах, она искренне верит, что там, где она, должен быть свой социум. Судя по существованию «Придиры», ее папа полагает точно так же – нести в массы «новости тонких миров» можно только в том случае, если полагаешь массы именно в этой части реальности хотя бы наличествующими.

С Меркурием же, тем не менее, там явный провал. Говорить с Лавгуд можно только на ее языке – чужих, то бишь человеческих, она не разумеет. Вычленить из нее то, что она реально думает, но сказать не желает, невозможно, такое ощущение, в принципе – Луна утекает сквозь пальцы, сияя собеседнику в глаза своей Рыбьей безмятежной улыбкой, и прижимать ее бесполезно. Так же, как Рыбу Люпина.

Нептун плюс Юпитер минус Меркурий – это действительно снова Рыбы.

2. Размышления на тему

От прочих Нептунианцев канона Лавгуд отличается, в первую очередь, тем, что ее оторванность от мира и социума поддерживается иным социумом – столь же неадекватным, как и она сама. Получая возможность не тратить жизнь на рефлексию и комплексы, будучи принятой полностью и изначально еще родителями, Луна вместе с этим получает и кое-что в довесок. А именно – полноценное усиление включенной планеты, резонирующей с той же планетой у близкого человека. Что увеличивает и плюсы, и минусы просто в разы.

А в случае высшей планеты – в десятки раз.

К сожалению, в каноне не видно глобальных Нептунианских талантов Лавгуд, кроме убойной эмпатии – все остальные Нептунианцы свои таланты вполне заявили. У Трелони – ясновидение, у Невилла – связь с природой, и все в немалых количествах. Аналогичный талант у Луны быть просто обязан, и, в общем-то, поскольку скрыть его невозможно, а Гарри его не видит, то только та самая эмпатия, похоже, и остается.

Во что она выльется в дальнейшем, сказать трудно – мать Луны, если не ошибаюсь, была, к примеру, целителем. Папа Нептуном одарен явно не меньше, раз выпускает такие журнальчики, но Юпитер там шкалит посильнее – папе интереснее просвещать, исследовать и оповещать мир о том, как он, мир, на самом-то деле устроен. Множественная шизофрения семьи Лавгуд с их кробозядрыми хипасисами – апофеоз Нептуна в кубе. Шикарнейший пример того, что бывает, если три одинаковых планеты соберутся вместе и объявят себя семьей.

По сухому остатку же, если брать эмпатию Луны как действительно самое сильное ее Нептунианское проявление, вся эта шизофрения девочке пока что идет только на пользу. Усиление влияния планеты ввиду резонанса ведет к усилению ее качеств – то есть, Лавгуд имеет куда больше шансов стать «эмпатом от бога» – так же, как целителем от бога была ее мама. При этом у Луны достаточно стойкое ощущение себя – она не теряется в какофонии захлестывающих видений тонкого мира, как Трелони, в ней нет испуга, колебаний или растерянности. Она просто есть, и такую себя по жизни спокойно носит – можно сказать, почти что с достоинством. А что достоинство то социальными мерками в ноль проецируется, если снаружи смотреть – так на то Луна, как было заявлено, с астрономической башни плевала. У нее и социум свой есть, не вдвоем же с папой они весь журнальчик на себе тащат, да еще и читают потом. Без поддержки узкого круга здесь однозначно никак.

При этом – смерть матери в Рыбьи энергии Лавгуд вписывается даже очень. Рыба должна быть обиженной и несчастной – даже если вообще-то в глубине души она гармонична, философична и всем довольна. Луна – редкий пример подростка-философа, способного приложить свои взгляды на жизнь к реальным проблемам. Ее поведение, когда у нее одноклассники тырят вещи, а потом прячут где попало, потому что, вроде как, это смешно, говорит само за себя.

Вернут, - пожимая плечами, сообщает Луна. Всегда так делают. Они просто играют.

Много ли подростков способны так реагировать на неприятие их коллективом? Девчонке действительно без разницы этот умозрительный коллектив, в который она чего-то ради вдруг должна полагать себя однозначно включенной, раз ее определил туда «дядя сверху». Она сама выбирает, на кого смотреть, кого слушать, за кого болеть на квиддичных матчах и с кем отправляться за приключениями.

Если Луну вырвать из привычной среды – например, отправив на тот свет еще и отца, то есть, убрав Нептунианский семейный резонанс окончательно – скорее всего, ее даже можно будет научить одеваться попроще и хоть немного соответствовать представлению общества о молодой женщине. Разговаривать, «как все», и прекратить отлавливать хипасисов она, правда, все равно наверняка уже больше не сможет. Нептунианца, как представителя любой высшей планеты, в нормального человека не превратить никакими судьбами – да ему это и не нужно. А вот степень социальной адекватности в столь юном возрасте и при столь не пугающих проявлениях планеты, как эмпатия, повысить довольно легко.

Если, конечно, не связать ее снова с Нептунианцем – каким-нибудь другим. Минус подобных семей, при всех их плюсах вроде взаимного принятия и поддержки, в том, что выросший среди резонирующих близких ребенок общаться на других энергиях впоследствии будет практически неспособен. В его подсознании четко успевает зафиксироваться комфортность существования рядом с себе подобными – как и простота и естественность взаимопонимания, и скорость собственного развития по заданному курсу.

На данный момент Луна Лавгуд – редкий случай действительно гармоничного и, пожалуй, счастливого персонажа в каноне. Ее тонкая Рыбья грусть, лежащая мягким таким налетом поверх крепко вросшей мечтательной отрешенности, по факту – всего лишь следствие нормального Нептунианского ощущения мировой гармонии. Если проводить параллель с Невиллом, то здесь в этом плане практически равнозначная ситуация – у Луны есть ощущение себя, своего пути, своего будущего… и при этом нет на всем этом зацикленности. Как и Невилла, ее можно выдрать из чего угодно, поместив в любые условия – ее свобода воспринимать мир таким, каким она его видит, у нее все равно останется. А Нептунианцу большего и не надо. Что там – смерть близких и прочие личные неурядицы. Для Рыбы это и не неприятность, можно сказать – она, страдая, только еще больше облагораживается. Тонкий план еще отчетливее ощущает.

Вот другим страданий она – да, пожелает очень так вряд ли. Несовершенство мира колбасит любую Рыбу, если только она не завалена расколбасами за саму себя, разнесчастную, как в случае с Роном и Трелони. При таком раскладе – да, Рыбе уже не до мира и общества с его странными и тупыми проблемами. Тут с самим собой бы хоть как-нибудь разобраться уже.

В случае же гармоничной и развитой Рыбы – как Люпин, к примеру – на себя будет, в общем-то, плевать глубоко и отчетливо. Тут же целый мир вокруг, интересный до не могу, сам в себе запутавшийся, я не помогу – кто распутать, вообще, возьмется? Люпин под этой эгидой готов облагораживать каждого, вычищая из него яд, успокаивая и напитывая гармонией – Луна Лавгуд же по примеру папы просвещает и открывает глаза на дичайшее множество значимых мелочей, человеку простому неведомых. И, что характерно – действительно в это верит.

Провести грань между «я вижу то, чего не видят другие» и «я вижу то, чего не существует» – это и есть провести ее между человеком еще здоровым и уже больным на всю голову. В случае Нептунианцев, сразу скажу, грань сия невозможна – с точки зрения социума они неадекватны все до единого и в лечебницу спихиваются по мере роста назойливости, агрессивности или неспособности поддерживать хотя бы видимость социальных контактов. Большинство спасаются тем, что залезть в их голову по факту мало у кого получается – а фильтровать базар до некоторой стадии окончательного перешагивания в тонкий мир они все же способны.

Если же фильтр убрать – абсолютно любой Нептунианец с точки зрения медицины является шизофреником. Только стадии да степень проблемности различаются.

Отчасти это и есть та самая причина, по которой люди интуитивно шарахаются от «странных» людей, предпочитая высмеивать их или просто держаться подальше. Им неловко находиться рядом – психика Нептунианца действительно здорово отличается от психики человека, влиянию высших планет не подверженного, и это сложно не чувствовать. Общаться с ними можно, только тоже чуть подвигаясь крышей – некоторым при этом доставляют удовольствие попытки щекотать собственный полудохлый Нептун, а некоторым – добавляют адреналина (попробуй, удержи крышу, когда она рядом с таким шизиком поневоле съезжать начинает). Кто-то возвышается в собственных глазах, оказывая покровительство «несчастному и обиженному», кто-то видит в этом то самое милосердие, толкающее людей на помощь «юродивым»… Главное-то не в этом.

Главное в том, что самому Нептунианцу, во-первых, мотивы и суть действий собеседника всегда очевидны, а во-вторых – они ему тоже поровну. Как и все, что касается тех, кто «не видит то, чего не видят другие».

Поэтому Луна не может не понимать снисходительности Гермионы, интереса Джинни и напряжения временами сбегающего в ее общество Гарри. Как и Невилл, она очень четко чувствует истинные подоплеки поступков тех, кто ее окружает – только, в отличие от Лонгботтома, не сбегает к цветочкам.

Что опять же косвенно указывает на именно эмпатический талант. Способность к целительству душ – раз в четырнадцать-пятнадцать лет девочка с такой легкостью перешагивает и через здоровую неприязнь эмпата ко всему, что он видит, и через собственный потенциальный дискомфорт, неизбежно при этом возникающий. Луна, в отличие от Невилла – не одиночка. И это огромный показатель.

Пусть она и ходит с таким видом, будто «случайно оказалась поблизости» – тем не менее, поблизости она очень даже оказывается. И спокойно включает себя в число тех, к кому полагает быть нужным включенной. Более того – при этом не является балластом в условиях действительно быстро меняющейся ситуации и полезность свою доказывает не один раз.

Отсутствие включенной Венеры в Рыбах перекрывает для нее перспективу повторить мать Терезу – скорее всего, Луна Лавгуд, как личность, имеет совершенно другое предназначение. Она слишком далека от окружающего ее реального мира и слишком подгружена Юпитерианскими вопросами мироустройства, чтобы тратить свою жизнь на любовь. Которая, впрочем, фоном в любом случае хлещет из каждого высокого Нептунианца, не заморачивающегося на вопросах принятия или непринятия себя и своих особенностей.

Луна не заморачивается – следовательно, вероятность повторить чужие пути подростковых ломок и поиска собственного пути для нее, в отличие от большинства молодых персонажей, минимальна.