Пси‑война

 

Люди казались ему такими, каковы они на самом деле, т. е. насекомыми, поедающими друг друга на маленьком комке грязи.

Вольтер

 

Ободренный таким успехом, я прямо от здания полиции снова позвонил своему хорошему знакомому и просто вечному должнику, работающему в НАСА.

– Роджер, слушай, ты не мог бы посмотреть квадрат между Австралией и Новой Зеландией на наличие судов с 28 ноября по 2 декабря 2004 года? Надо – край.

– Хорошо, но мне нужно время. – Может, в конце недели найду что‑нибудь в архивах.

После этого мне ничего не оставалось, как начать собираться в поездку в штат Техас, на родину настоящих американцев и ковбоев.

Едва я зашел домой, как раздался телефонный звонок. Мне отчего‑то стало не по себе. Но звонила моя бывшая подруга.

– Я так и знала, что это ты виноват, – заявила она сразу же, голос ее был истеричным, на грани срыва. – Ты идиот, понимаешь, ты идиот, и я точно знаю, что не доведет тебя это до добра! На этот раз точно… Закончишь, как и Каталоне!

Она бросила трубку. Я не люблю, когда в таких делах вот так решительно ставят точку, предпочитаю делать это сам. Набрав номер девушки, я хотел сказать ей пару‑тройку ласковых. Гудки были длинные, никто не отвечал. Наконец, после минут пяти моей непередаваемой игры слов и монотонного «бууу‑бууу‑бууу» в динамике, пассия соизволила взять трубку.

Я открыл рот и тут же его захлопнул.

– Извини, Дэн, я спала. Не поверишь, мне почему‑то снился ты, и будто мы с тобой ругаемся по телефону. – Голос ее был заспанным. Мы четыре года прожили вместе, и я готов был поклясться в том, что она именно спала. Пока я пытался сообразить и понять, почему…

– Дэн, мне правда очень жаль, так все нехорошо получилось. Я ведь не знала, что у Гроувера совсем крыша прохудилась. Ко мне приходили из полиции, они все рассказали…

– Да… – нашелся я.

– Правда, извини, я хотела тебе помочь. Кто знал, что все так получится?

– Да ничего, – выдавил я из себя. – Не беспокойся ни о чем.

Мы поговорили еще минут десять, однако я мечтал скорее повесить трубку. В голове еще звучал ее истеричный голос: «Не доведет тебя это до добра! На этот раз точно… Закончишь, как и Каталоне».

Мысль пульсировала одна – предупреждение. Это предупреждение. Прекрати заниматься делом или мы тебя отправим на тот свет. А то, с какой легкостью они заставили выполнить свою волю мою подругу, вынуждало меня содрогаться от ужаса. И уже не беспричинного. Почему просто не стереть мне память? Или же заставить меня, с помощью тех же чертовых генераторов, больше не лезть в это дело. Видимо, что‑то не позволяло им это сделать. Они зачем‑то все усложняли, значит, их возможности не безграничны, как мне показалось после звонка бывшей подруги. Наоборот, весьма и весьма ограничены. Да, после загадочного самоубийства дельфинов прошло 4 года, за это время наука могла шагнуть ой как далеко. Но… Они не могли напрямую воздействовать на меня и использовали психологический прием, а не психотронный. Это радовало. Две радостных новости за один день.

Я автоматически проверил электронную почту и обнаружил там письмо от главреда «НьюТехникс», который обещал переслать все письма, пришедшие в редакцию, так или иначе связанные с психотронным оружием. Солидный журнал счел их бредовыми. Я очень устал, и больше всего мне хотелось сейчас лечь в постель и уснуть. Однако завтра предстояла долгая дорога в штат Техас для поиска «Океании». Разбирая письма, я удалил совсем невероятные, например, такие, где авторов похищали инопланетяне с целью проведения над бедными землянами различных опытов, а в одном письме прямо заявлялось о том, что девяностолетняя старушка намерена жаловаться в полицию, обвиняя зеленых человечков в сексуальных домогательствах.

Я едва не подавился сигаретой, когда начал читать следующее:

Здравствуйте, уважаемая редакция! Я понимаю, что вы вряд ли занимаетесь расследованием всевозможных домыслов относительно загадочных смертей. Но все же, если вдруг вы заинтересуетесь, хотелось рассказать вам странную историю.

 

Мой сосед, Алекс Фостер, благополучный со всех сторон человек, частный детектив, добрый малый, от него никто не слышал даже матерного слова, католик, постоянно посещал церковь. Однако 27 июня он неожиданно застрелил свою дочь, жену и покончил жизнь самоубийством. Казалось бы, в стране, где в школах и университетах звучат выстрелы, это обычная история. И что Алекс просто, как говорят в народе, сбрендил. Но есть несколько основных моментов, на которые не обратила внимания полиция. Ей хватило видеозаписи, сделанной Фостером в момент расправы над своей семьей и добровольного ухода из жизни.

1. Я с ним разговаривал за час до происшедшего. Он выглядел немного озабоченным какими‑то проблемами. На мой вопрос, как у него обстоят дела, он ответил вполне адекватно, сказав, что расследует трудное дело и зашел в тупик.

2. Дело, над которым он работал по просьбе родственников, это загадочное убийство или самоубийство (что под большим вопросом) бывшего сотрудника госбезопасности и бывшего заместителя генсека НАТО, а также экс‑главы Эксимбанка Филипа Меррилла (Philip Merrill). То самое дело, которое было озвучено в свое время во всех средствах массовой информации.

3. Сам по себе этот факт ни о чем не говорит. Но я повторяю, Алекс был абсолютно нормальным. Уж поверьте мне как человеку, знавшему его на протяжении всей жизни.

Конечно, я вас пойму, если вы не будете расследовать эту историю. Но все же надеюсь, найдется тот, кто докажет, что здесь не все так чисто, как в уголовном деле.

Да, забыл сказать главное: в тот злополучный день в нашем городе появились несколько приезжих, которые исчезли сразу после смерти Алекса.

С уважением, Джеймс Халлиман.

 

Вот это находка! Сегодня точно мой день!

Мой друг Каталоне, занимавшийся расследованием именно этого убийства, тоже погиб при загадочных обстоятельствах, а тут еще и Алекс Фостер – частный детектив. Эту ситуацию нужно было прояснить по возможности оперативно. Поэтому я составил свой маршрут так, чтобы… Внезапно до меня дошло: обратный адрес Халлимана – тот самый городишко, где была найдена «Океания».

 

…До вылета самолета оставалось 2 часа, и я сидел в кафе аэропорта, чередуя кофе и сигареты. Словно из ниоткуда возник длинный худой мужчина и опустился на стул рядом со мной.

– Дэн Перцефф? – осведомился он, смотря не на меня, а куда‑то в сторону. Говорил он странно, не шевеля губами, отчего слова приобретали зловещий оттенок. Дождавшись моего кивка, он, успев мило улыбнуться официантке, заказал кофе и со скучающим видом продолжил.

– Я Стюарт Родман, друг покойного Гроувера. Он просил, если с ним что‑то произойдет, передать именно вам некоторые его наработки. Он мертв, я передаю; да не смотрите на меня, как баран на новые ворота – я хоть и уверен, что хвоста за мной нет, но все равно… Сами знаете, какое количество пострадавших в этом деле. Сейчас я уйду, на стуле вы обнаружите пластиковый конверт. Умоляю вас, не пяльтесь на меня. Смотрите в сторону! Так вот, его откроете в самолете. И не нужно ничего говорить, просто молчите.

Я по возможности постарался напустить на себя безразличный и скучающий вид. Только хмыкнул – какие‑то шпионские игры, право слово. Однако вспомнив, сколько людей уже пострадало в ходе расследования, понял – меры безопасности, принятые моим невольным курьером, отвечали серьезности той игры, в какую меня дернул черт влезть. Но, как говорят в России, поздно пить боржоми, когда почки отвалились. Так что я молча принял все правила и условия, точнее, никто моим мнением не поинтересовался.

В самолете, осмотревшись, я вскрыл конверт, в котором находились свернутые вдвое листы.

 

Здравствуйте, Дэн! Если вы это читаете, значит, я мертв. Прошу простить меня за сумбурность встречи, но мне показалось, что меня «вели» от самого дома. Поэтому, опасаясь прослушки, я многое вам не рассказал, точнее, утаил самое главное. Надеюсь, что вы на меня не будете держать зла.

 

Несмотря на усталость, я сразу начал читать материалы, приложенные к письму.