Бонус. Откровения. КэролайнPOVЛюбимые мои читатели, это не полноценная глава (то есть на сюжет она не влияет), это просто "откровение" от первого лица. Персонажей много, поэтому мне кажется, что иногда необходимо объяснять их мысли. Прошло две недели... Четырнадцать дней. Четырнадцать долгих дней я прожила в доме Майклсонов. На следующий день после нашей маленькой семейной вечеринки атмосфера в доме как-то неуловимо изменилась. Мы, конечно же, не стали друзьями, но я неосознанно перестала дергаться от каждого шороха. Сейчас я действительно понимала, что моя смерть для Клауса и компании невыгодна, поэтому они не только не убьют меня сами, но и будут защищать меня от любой другой опасности. Неохотно естественно, но факт от этого не менялся. Эстер я видела нечасто. Интересно, что она целыми днями делает в комнате? Когда всё же мы пересекались, она лишь улыбалась мне, иногда ободряюще сжимала мою ладонь и уходила. Лишь однажды за все это время у нас состоялся небольшой разговор. Было уже очень поздно, я только вернулась от мамы, и хотела уже тихо пройти в свою комнату, но Эстер помешала моим планам, окликнув меня. - Кэролайн, подойди, пожалуйста. Присядь, - женщина сидела на том же диване, что и в тот раз, когда состоялся наш разговор о странных пристрастиях ее детей. Я послушно присела, внимательно посмотрела на Эстер, ожидая, что она скажет. - Все нормально? Ты привыкла? - Да. Все хорошо. Ваши дети ведут себя примерно. Ну... по крайней мере они никого не убивают и питаются донорской кровью, - уточнила я, вспомнив, что в остальном "детишки" Майклсон остаются самыми чокнутыми существами из всех, которых я когда-либо встречала. - Понимаю. - С улыбкой произнесла Эстер, но сразу же стала серьезней: - Кэролайн, ты ведь скажешь мне в случае чего? Не пожалеешь их? - Вопрос был такой нелепый, что я едва не засмеялась. Жалеть их? То что мы научились существовать вместе, не значит, что я прониклась к ним дружескими или тем более родственными чувствами. - Да, Эстер, вы можете быть в этом абсолютно уверены. Если что-то произойдет, то вы сразу же об этом узнаете. *** Финна я видела еще реже, чем его мать. Он держался особняком, и только один раз сказал мне фразу большую, чем короткое "доброе утро". - Если сейчас кто-то из них вырежет целый город, то ты даже не узнаешь об этом. Отлыниваешь от обязанностей? - Голос Финна был равнодушен, но я улавливала нотки неодобрения, которые он не трудился скрыть. - Вряд ли я могу разделить себя на четыре части, как считаешь? Я делаю то, что в моих силах, но находиться с ними целые сутки я не в состоянии. - Ты похожа на них. У тебя есть черты каждого из них. Тебе нужно поскорее найти повод, и убедить мать покончить с нами. Иначе потом ты не сможешь. - После этих слов Финн вышел, оставив меня в смятении и растерянности. *** Элайджа был самым адекватным в этой семье. Он всегда мог осадить чересчур разошедшихся братьев и сестру. - Ты можешь расчитывать на мою помощь. - Почему? - Мы гуляем по городу, идет седьмой день в качестве вашей "родственницы". - Что почему? - Ты останавливаешься, оборачиваешься ко мне. - Почему ты помогаешь мне? Мне казалось, что ты не в восторге от плана Эстер. - Элайджа усмехается, закладывает руки за спину, сжимает их в замок и медленно продолжает путь. В его присутствии мне легко и спокойно. Во всем его облике чувствуется сдержанность и уверенность, и иногда Элайджа делиться этой уверенностью со мной. Мне так это необходимо. - Да, я действительно не в восторге. Но уже говорил, что твоя кандидатура самая подходящая, и ты не виновата, что так сложились обстоятельства, поэтому я хочу, чтобы ты знала, что в этом доме у тебя есть союзник. Возможно временный, возможно постоянный. - Я благодарна ему за честность. Он не холоден и зол со мной, но и в тоже время не пытается прикидываться моим другом. Поэтому я согласно киваю, и подаю ему руку. В этом легком пожатии столько силы и энергии, сколько я сама не могла бы найти в себе ни при каких обстоятельствах. *** Ребекка... Это имя стало для нарицательным. Она придирается. Она грубит. Она говорит гадости. Никогда не смогу ее понять. Мало того, что она спит минимум с двумя своими братьями, так еще и находит силы, чтобы сталкивать всю свою семейку лбами. Сложно вспомнить хотя бы один разговор, когда мы не огрызались, не спорили о чем-то. Я абсолютно утвердилась в мнении, что Ребекка - это заносчивая, капризная сучка, которой не грех воткнуть кол в сердце. Лишь в короткие моменты, когда я видела ее с Эстер или же в те мгновения, когда они с Клаусом вели себя, как брат с сестрой, а не как любовники-извращенцы, я замечала в ней какие-то отголоски былой человечности. Зачем я их искала? Тогда мне казалось, что так правильно, что я должна понять их всех, и Ребекку в том числе. Лишь позже я пожалела о своем решении. Позже, куда пути назад уже не было... *** Кол это самая большая заноза в заднице. Он смешит меня до такой степени, что живот сводит судорогой, пугает до истерики, выскакивая из-за угла, смущает, заходя ко мне в комнату, в ванну, спя в моей кровати. Утро после вечеринки началось приятно. Я все еще находилась в блаженной полудреме, когда почувствовала мягкие губы, целующие шею, и определенно мужские руки, обнимающие за талию. Не соображая, где я нахожусь, я улыбнулась, медленно пробуждаясь и переворачиваясь с бока на живот. Губы мужчины прижались к моим губам, я уже даже приоткрыла рот, позволяя углубить поцелуй, а потом я открыла глаза... Уже в следующую секунду я резко оттолкнула от себя этого наглеца, вскочила с кровати, беспомощно открывая и закрывая рот. - Доброе утро, сестричка. Как спалось? - Кол как ни в чем не бывало разлегся на постели, широко улыбаясь. - Что ты тут делаешь? Это моя комната. Тебя не учили стучать? - Спрашиваю я, Раздраженно выдергивая у него простынь, которой он зачем-то начал укрываться. - Учили, но это было так давно. - Он подмигивает мне, поднимается и уходит, уже в дверях произнося: - А на поцелуй ты ответила. - Я не успеваю ничего ответить, поэтому шиплю сквозь зубы ругательства и кидаю в закрытую дверь скомканную простынь, которую держала в руках. Кол постоянно меня целовал. Сначала я пыталась бороться с этими его странными проявлениями нежности, но потом смирилась, утешая себя тем, что не считая утра после вечеринки, он никогда не целовал меня в губы. Щеки, нос, лоб, руки, волосы, висок, шея - всё, к чему мог дотянуться, кроме губ. На вопросы зачем он постоянно это делает, Кол отвечал только многозначительным взглядом и этой своей развратной ухмылкой. Черт бы его побрал! *** Отношения с Клаусом можно было сравнить лишь с американскими горками. Иногда он даже милый. Но такие моменты бывают крайне редко, ведь нечасто я забываю о Тайлере и о роли Клауса в нашей судьбе. *** Две недели - это совсем немного. Но для меня этого оказалось достаточно, чтобы задуматься о причинах такого поведения Майклсонов. А там, где мысли, там и сомнения. Всё ли я делаю правильно? Теперь я уже не могла однозначно сказать, что "да".
|
