Уполномоченные органы. 3 страницаОсновная проблема, возникающая в связи с этим, заключается в том, что соответствующие нормы Закона о банкротстве 2002 г. прямо противоречат нормам ГК РФ. Данная ситуация порождает многочисленные научные дискуссии. Так, В.Ф. Попондопуло считает, что до вступления в силу изменений в ГК РФ круг субъектов должен определяться в соответствии с ГК РФ*(95). Н.А. Семина утверждает, что при любых противоречиях должны применяться нормы закона о банкротстве как последующего по отношению к ГК РФ*(96). Этой же точки зрения придерживается и ВАС РФ, который изложил свою позицию в п. 2 Постановления Пленума от 8 апреля 2003 г. N 4 "О некоторых вопросах, связанных с введением в действие Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)". Позиция Конституционного Суда РФ (далее - КС РФ) состоит в следующем: в ст. 76 Конституции РФ не определяется и не может определяться иерархия актов внутри одного их вида, в данном случае федеральных законов. Ни один федеральный закон в силу ст. 76 Конституции РФ не обладает по отношению к другому федеральному закону большей юридической силой. Следовательно, применение положений Закона о банкротстве 2002 г. не вызывает каких-либо сомнений, поскольку более поздний по времени акт отменяет ранее принятый*(97). Неоднозначность решения данного вопроса может привести на практике к ситуации, когда некоторые суды будут отказывать в принятии заявлений о банкротстве, а другие, напротив, принимать подобного рода заявления, к примеру, в отношении какой-либо некоммерческой организации (за исключением потребительского кооператива и благотворительного фонда). С точки зрения законодателя позиция и одних и других будет представляться обоснованной. 5. На практике вполне возможна ситуация, когда признакам несостоятельности будет отвечать образование, которое по тем или иным причинам не имеет правового статуса юридического лица. В данном случае речь идет о субъектах, фактически участвующих в имущественном обороте, но не выполнивших формальных действий, необходимых для приобретения этого статуса. В этом случае для урегулирования правоотношений, связанных с их неплатежеспособностью, было бы целесообразно использовать зарубежное законодательство о несостоятельности. В связи с этим предлагается принять во внимание германскую модель формального наделения статусом юридического лица образований, не являющихся юридическими лицами (в рамках производства по делам о несостоятельности), а также английский подход к вопросу применения процедур несостоятельности к незарегистрированным компаниям*(98). 6. В настоящее время в правовой литературе отдельными авторами обосновывается необходимость введения понятия конкурсоспособности. Авторы данной идеи понимают под этой категорией способность лица быть объявленным несостоятельным (банкротом)*(99). Вместе с тем, признавая в целом практическую и теоретическую значимость подобного нововведения, к примеру, А.А. Пахаруков отмечает, что "такое определение следует признать недостаточно полным, поскольку оно отражает только способность лица нести особого рода обременения, однако не отражается способность лица собственными действиями объявить о своей несостоятельности"*(100). Стоит согласиться с его мнением, что "непосредственное содержание конкурсоспособности составляют социально и экономически обеспеченные возможности лица нести возложенные на него имущественно-организационные ограничения, объем которых измеряется всей совокупностью мер воздействия, предусмотренных конкурсным законодательством"*(101). 7. Одной из проблем, возникающих на практике в связи с принятием Закона о банкротстве 2002 г., является соотношение ситуации предвидения банкротства и фиктивного банкротства. И в том и в другом случае должник может обратиться в арбитражный суд при отсутствии признаков банкротства. Однако как провести грань между мнимой и реальной неплатежеспособностью? На практике не исключена ситуация, когда должник, подавший заявление в предвидении банкротства, через какое-то время получил средства, достаточные для удовлетворения всех требований. А кредиторы в свою очередь могут обвинить должника в фиктивном банкротстве и на этом основании потребовать возмещения убытков. В этом случае должнику при подаче заявления в предвидении банкротства следует максимально полно представить в суд доказательства отсутствия у него возможности удовлетворить будущие требования кредиторов (данные бухгалтерской отчетности о наличии дебиторской задолженности, имеющиеся претензии по неисполненным договорным обязательствам и т.д.). Заметим, что Закон о банкротстве 2002 г. не содержит понятия фиктивного банкротства, а лишь перечисляет его признаки (п. 2 ст. 10). 8. Действующим законодательством предусматривается необходимость проведения специального заседания арбитражного суда по проверке обоснованности требований заявителя. Это заседание должно быть проведено не менее чем через 15 и не более чем через 30 дней после принятия заявления. Проблема определения статуса заявителя на этом заседании очень актуальна. Не менее актуальной и не менее сложной является проблема злоупотребления правом, в том числе при возбуждении дела о банкротстве. Не случайно этот вопрос относится к числу наиболее дискуссионных*(102). Основываясь на положениях ст. 10 ГК РФ, арбитражный суд может отказать кредитору, злоупотребляющему правом, в возбуждении процесса несостоятельности либо принять решение о прекращении производства по делу о банкротстве. Вместе с тем некоторые ученые рассматривают эту проблему под иным углом зрения, а именно: ограничение прав кредиторов оборачивается предоставлением огромных преимуществ должникам. Так, Д.И. Дедов считает, что "данное обстоятельство является серьезным препятствием и существенным ограничением права кредитора на обращение в суд с заявлением о возбуждении дела о банкротстве в отношении должника. Это обстоятельство еще более усугубляется тем, что предмет спора между должником и кредитором по договору может быть искусственно создан опытным юристом"*(103). Эта проблема порождает еще одну. Дело в том, что государство вообще исключило для себя необходимость предварительного обращения в суд для взыскания задолженности по обязательным платежам, что ставит кредиторов в неравное положение с государством. Это, в свою очередь, означает "возможность государства участвовать в собрании кредиторов в одиночестве и самостоятельно решать судьбу должника"*(104). 9. В настоящее время определения суда, вынесенные по результатам установления требований, могут быть обжалованы. Закон о банкротстве 1998 г. не содержал подобной нормы. В дополнение к этому Президиум ВАС РФ в своем Информационном письме от 6 августа 1999 г. N 43 указал на недопустимость обжалования данных определений. После этого практика пошла по пути невозможности оспаривания подобных требований. Некоторые ученые поддерживали позицию законодателя. В частности, В.В. Витрянский отмечал, "что безграничное расширение круга определений арбитражного суда, выносимых в рамках дела о банкротстве, которые подлежат обжалованию, недопустимо, поскольку это может привести к ущемлению прав всех лиц, участвующих в деле, в конце концов - к невозможности завершения разбирательства по делу"*(105). Известна правовая позиция КС РФ по данному вопросу*(106), которая заключается в том, что он признал не соответствующей Конституции РФ невозможность обжалования определений, касающихся установления требований. Закон о банкротстве 2002 г. воспринял данную позицию, указав, что эти определения могут быть обжалованы в порядке, установленном АПК РФ. Определение о внесении требования в реестр требований кредиторов либо об отказе во включении его в реестр вступает в силу немедленно, поэтому его последующее обжалование не препятствует осуществлению процессуальных мероприятий в рамках уже возбужденного дела о банкротстве. Вместе с тем на практике это может вызвать серьезные проблемы, в первую очередь связанные со стабильностью конкурсного процесса. Кредитор, чьи требования были подтверждены в результате подобного обжалования, может существенным образом повлиять на положение других кредиторов. В связи с этим предлагается закрепить в законе положение, в соответствии с которым действительность решений собраний не зависит от признания вышестоящей инстанцией обоснованным или необоснованным требования кредитора*(107). 10. При подаче заявления о несостоятельности (банкротстве) самим должником оно должно быть подписано руководителем должника - юридического лица или лицом, его заменяющим (п. 1 ст. 37 Закона о банкротстве 2002 г.). А как быть в ситуации, когда руководитель по тем или иным обстоятельствам отказывается подписывать данное заявление? Можно ли рассматривать отсутствие подписи руководителя должника в качестве основания для возвращения заявления арбитражным судом? 11. На практике определенный интерес представляет проблема соотношения компетенции собрания и комитета кредиторов. Закон о банкротстве 2002 г. наделяет в определенных случаях правом принять решение либо собрание, либо комитет кредиторов. При этом не исключена ситуация, когда эти органы могут применять противоположные решения. В результате возникает необходимость дать ответ на вопрос о последствиях принятия собранием и комитетом таких решений. По мнению М.В. Телюкиной, в первую очередь возможен вариант, "в соответствии с которым действительным будет решение того органа, который высказал его первым", однако не исключен и другой вариант - "действительным будет любое решение"*(108). Закон не отвечает на вопрос, какой из этих органов обладает большей юридической силой. Вместе с тем следует обратить внимание на п. 1 ст. 17 Закона о банкротстве 2002 г., где говорится, что, реализуя законные интересы конкурсных кредиторов, уполномоченных органов и осуществляя контроль за действиями арбитражного управляющего, комитет кредиторов может осуществлять и иные предоставленные ему собранием кредиторов полномочия. Кроме того, именно собрание кредиторов принимает (или не принимает) решение об образовании комитета кредиторов, да и само избрание комитета происходит в рамках собрания. В подобной ситуации комитету кредиторов, пожалуй, будет сложно принять решение, отличное от решения собрания, поскольку сами члены комитета кредиторов оказываются в определенной степени зависимы от настроения собрания кредиторов. Помимо этого, собрание может принять решение о досрочном прекращении полномочий комитета кредиторов и избрать новый. В связи с анализом данного вопроса вполне уместным и обоснованным является предложение четко разграничить функции собрания и комитета кредиторов, установив, в частности, перечень вопросов, решения по которым вправе принимать только комитет кредиторов. 12. Одним из участников арбитражного процесса по делу о банкротстве является представитель работников должника (ст. 35 Закона о банкротстве 2002 г.). Данное лицо без права голоса участвует в собраниях кредиторов (ст. 12 Закона о банкротстве 2002 г.). Арбитражный управляющий в случае созыва собрания кредиторов уведомляет представителя работников о месте и времени проведения собрания. Однако законодатель не предусматривает возможности подачи этим лицом жалобы в арбитражный суд на решения, принимаемые собранием кредиторов, действия арбитражных управляющих, а также на решения и определения арбитражного суда. В связи с этим, анализируя права работников предприятия-должника, ряд авторов утверждают, что "Закон о банкротстве попросту забыл о том, что на предприятиях-банкротах есть трудовые коллективы"*(109). Между тем отдельные положения Закона о банкротстве 2002 г. позволяют утверждать, что действующее законодательство в той или иной степени учитывает интересы работников должника. Во-первых, работники должника являются кредиторами второй очереди; во-вторых, на их требования не распространяется мораторий, поэтому именно в этот период возрастает вероятность получения заработной платы и выходных пособий, в то время как на другие требования кредиторов мораторий распространяется. В-третьих, п. 3 ст. 110 Закона о банкротстве 2002 г. устанавливает, что при продаже бизнеса должника на этапе внешнего управления все трудовые договоры, действовавшие на момент продажи, сохраняют силу, при этом права и обязанности работодателя переходят к покупателю предприятия. В-четвертых, Закон о банкротстве 2002 г. (§ 2 гл. IX) предусматривает систему мер, направленных на недопущение ликвидации градообразующих организаций и установление ряда социальных условий конкурса, если должник продается на торгах путем проведения конкурса. На практике достаточно часто возникает вопрос: может ли работник предприятия-должника (либо группа работников) инициировать процесс о несостоятельности, т.е. обратиться в арбитражный суд с заявлением о банкротстве должника? Некоторые ученые утверждают, что работник имеет к должнику требования о выплате заработной платы, что является сферой регулирования трудового права, а не гражданского в отличие от характера отношений, возникающих при несостоятельности. Позиция ВАС РФ по этому вопросу состоит в том, что задолженность по заработной плате является так называемой внутренней задолженностью, в то время как для признания должника банкротом берется во внимание лишь внешняя задолженность. По этому же пути в настоящее время идет и арбитражная практика: суды отказывают в возбуждении производства по делу о банкротстве, даже если налицо все формальные признаки банкротства. В правовой литературе существует и иная точка зрения по поводу данной проблемы, высказываемая М.В. Телюкиной. По ее словам, Закон о банкротстве 2002 г. не содержит понятия задолженности, в то же время на основании ст. 8 ГК РФ гражданские права и обязанности возникают "из договоров и иных видов сделок, предусмотренных законом". Таким образом, обязанность работодателя выплачивать зарплату работнику возникает из трудового договора, предусмотренного ТК РФ. Более того, по мнению М.В. Телюкиной, это один из возможных способов заставить нерадивых и необязательных работодателей платить заработную плату*(110). Следует обратить внимание, что, хотя Законом о банкротстве 2002 г. и не предусмотрена возможность принятия к рассмотрению арбитражным судом требований самих работников, именно арбитражный суд рассматривает разногласия, возникающие между представителем работников должника и арбитражным управляющим о составе и размере требований по оплате труда, выплате выходных пособий лицам, работающим по трудовым договорам. Более того, как было указано в Информационном письме Президиума ВАС РФ от 14 июня 2001 г. N 64, в случае отсутствия представителя работников должника при проведении соответствующей процедуры разногласия арбитражного управляющего и работника в связи с трудовыми отношениями могут быть рассмотрены судом общей юрисдикции по иску работника в порядке гражданского судопроизводства*(111). 13. В Законе о банкротстве 2002 г. отсутствует правовой механизм избрания представителей работников должника для участия в арбитражном процессе по делу о несостоятельности. Между тем данный вопрос отличается как теоретической, так и практической значимостью. Трудовой кодекс РФ устанавливает, что интересы работников организации представляют первичная профсоюзная организация или иные представители, избираемые работниками. Согласно нормам Конвенции Международной организации труда (далее - МОТ) N 135 "О защите прав представителей работников на предприятии и предоставляемых им возможностях" (1973 г.) в качестве представителя работников могут выступать: - представители профессиональных союзов, а именно: представители, назначенные или избранные профессиональными союзами или членами профессиональных союзов; - выборные представители, а именно: представители, свободно избранные работниками предприятия в соответствии с положениями национального законодательства, или правил, или коллективных договоров, функции которых не включают деятельность, которая признана в качестве исключительной прерогативы профессиональных союзов в соответствующей стране. В соответствии со ст. 81 ТК РФ увольнение работников, являющихся членами профсоюза, производится с учетом мотивированного мнения выборного профсоюзного органа данной организации. Коллективным договором может быть установлен иной порядок обязательного участия этого органа в рассмотрении вопросов, связанных с расторжением трудового договора по инициативе работодателя. Так, законодатель предусматривает обязательное извещение работодателем в письменной форме выборного профсоюзного органа о сокращении численности или штата работников организации не позднее чем за два месяца до конца проведения соответствующих мероприятий, а при массовом увольнении - не позднее чем за три месяца до начала мероприятий (ст. 82 ТК РФ). Работник может сам просить работодателя уволить его до истечения двухмесячного срока предупреждения об увольнении. В этой связи ряд ученых отмечают, что "инициатором увольнения в данном случае становится сам работник, само увольнение становится правом, а не обязанностью работодателя, точно так же с него снимается обязанность выплаты компенсации, как и обязанность предлагать работнику другую работу"*(112). Анализ правового регулирования трудовых отношений при несостоятельности (банкротстве) позволяет говорить еще об одной важной проблеме, а именно о гарантиях защиты требований работников. Еще в Конвенции МОТ "Об охране заработной платы" 1949 г. было предусмотрено, что в случае банкротства предприятия трудящиеся пользуются положением привилегированных кредиторов. Заработная плата, составляющая этот привилегированный кредит, подлежит выплате полностью до того, как обычные кредиторы смогут потребовать свою долю. В 1992 г. была принята Конвенция N 173 "О защите требований трудящихся в случае неплатежеспособности предпринимателя", которая определила два основных направления защиты прав работников - посредством привилегий и при помощи гарантийных страховых учреждений*(113). К данного рода привилегиям можно отнести следующие требования работников: - по заработной плате за установленный период времени, который должен составлять не менее трех месяцев, предшествующих неплатежеспособности или прекращению трудовых отношений; - по выплатам за оплачиваемые отпуска, право на которые возникло в связи с работой, выполненной в течение года наступления неплатежеспособности или прекращения трудовых отношений, а также в течение предшествующего года; - по суммам, причитающимся в отношении других видов оплачиваемого отсутствия на работе за установленный период времени; - по выходным пособиям, причитающимся работникам в связи в прекращением трудовых отношений. Возможно, данные положения могли бы быть учтены при совершенствовании действующего российского законодательства о несостоятельности. 14. Анализируя правовой статус арбитражного управляющего, многие ученые высказывают мнение о "возможности передачи в отдельных случаях управления имуществом должника организациям (юридическим лицам), профессионально занимающимся антикризисным управлением"*(114). Заслуживает внимания и противоположная точка зрения, принадлежащая, в частности, В.В. Голубеву. Данный автор высказывает опасение, что "при переходе функций управляющего к юридическому лицу существенно (не менее чем на 70-100%) возрастут издержки должника при реализации процедур банкротства; при установлении ответственности компании за принятие решений, противоречащих закону либо нанесших ущерб участникам конкурса, необходимо будет решать проблему раскрытия корпоративного покрова; невозможно будет привлечь управляющего (т.е. компанию) к административной и уголовной ответственности; да и реализация гражданской ответственности будет затруднена вследствие недостаточности активов компании, которые при их реализации способны будут адекватно компенсировать пострадавшим ущерб, нанесенный действиями управляющей компании"*(115). 15. Работа арбитражного управляющего является весьма сложной, требующей высокой квалификации, поэтому речь должна идти о соразмерном вознаграждении его деятельности. В современных зарубежных правовых системах используют, как правило, два подхода к установлению вознаграждения арбитражного управляющего: повременный, основывающийся на реально затраченном времени, и процентный, исчисляемый на основе соотношения средств, полученных от реализации имущества, и выплат по требованиям кредиторов от реализации (так, в Великобритании в настоящее время используют в основном повременный метод). Однако, как утверждают ученые и практики, существуют негативные последствия применения и первого, и второго подходов. Оппоненты повременной системы оплаты утверждают, что она не способствует повышению эффективности работы и позволяет тратить больше времени, чем нужно. Ее защитники возражают против этого, утверждая, что стимул для повышения эффективности все равно существует, поскольку большая часть работы поступает от банков или других крупных кредиторов, представители которых регулярно входят в состав комитетов кредиторов и оказывают влияние на то, кто получит следующее назначение*(116). Установление вознаграждения на процентной основе также может иметь негативные последствия. К примеру, если арбитражный управляющий получает всего несколько процентов от стоимости реализованного имущества, у него может и не быть стимулов нести работу по определению и возврату так называемых трудных активов. В российских условиях, как представляется, наилучшим подходом была бы комбинация двух описанных выше методов. В этом случае вознаграждение арбитражного управляющего должно складываться из двух элементов: повременной оплаты за фактически отработанное время и процента от реализации активов*(117). В этом случае система вознаграждения будет лучше способствовать достижению стоящих перед ней целей, в конечном итоге сводящихся к объективности и независимости арбитражного управляющего в деле о несостоятельности (банкротстве). 16. Одной из актуальных проблем в настоящее время является определение правового характера деятельности арбитражного управляющего. Для обозначения деятельности арбитражного управляющего используются разные термины. Так, в специальной экономической литературе широко применяется термин "антикризисное управление"*(118), а в юридической - "арбитражное управление"*(119). Безусловно, данные понятия не являются тождественными. Арбитражное управление представляет собой деятельность арбитражного управляющего по осуществлению полномочий, установленных конкурсным законодательством. Сущностью антикризисного управления является разработка и реализация наиболее рационального новаторского варианта выхода предприятия из кризисного состояния, в том числе из состояния банкротства*(120). Большинство современных ученых, анализируя деятельность по осуществлению процедур банкротства и содержание признаков предпринимательской деятельности, приходят к выводу о соответствии арбитражного управления всем признакам последней*(121). Более того, регистрация физического лица в качестве индивидуального предпринимателя является обязательным условием его утверждения арбитражным управляющим. Вместе с тем представляется необходимым избегать столь однозначных подходов к определению правовой природы деятельности арбитражного управляющего. Стоит заметить, что российское законодательство основывается на презумпции предпринимательского характера деятельности арбитражного управляющего. Безусловно, правовое регулирование арбитражного управления в режиме предпринимательской деятельности имеет ряд позитивных моментов. Во-первых, арбитражный управляющий может быть сам (как индивидуальный предприниматель) признан несостоятельным (банкротом). Во-вторых, по общему правилу предприниматель несет безвиновную ответственность за неисполнение или ненадлежащее исполнение своих обязательств (п. 3 ст. 401 ГК РФ), что, по сути, создает условия для более эффективной работы арбитражного управляющего. Анализ же содержания арбитражного управления и предпринимательской деятельности позволяет утверждать следующее. В рамках исследования арбитражного управления как самостоятельной деятельности речь идет прежде всего об имущественной и организационной независимости арбитражного управляющего. И если первая составляющая этой самостоятельности не вызывает сомнений, то вторая (возможность управляющего в процессе своей деятельности независимо и свободно формировать и проявлять свою волю) - существенно ограничена решениями собрания (комитета) кредиторов, интересами должника, позицией арбитражного суда. Действительно, данный аспект самостоятельности заключается в том, что предпринимательская деятельность организуется лицом по своему усмотрению, т.е. "своей волей и в своем интересе". В этом отношении, как справедливо отмечают отдельные авторы*(122), возможности арбитражного управляющего ограничены следующими обстоятельствами: 1) цель деятельности арбитражного управляющего четко определена в законе; 2) арбитражный управляющий утверждается арбитражным судом; 3) определения суда об утверждении арбитражного управляющего могут быть обжалованы (ст. 61 Закона о банкротстве 2002 г.); 4) арбитражный управляющий может быть отстранен судом от исполнения своих обязанностей по различным основаниям (п. 3 ст. 65, п. 5 ст. 83, ст. 98, ст. 145 Закона о банкротстве 2002 г.) и т.д. Следовательно, говорить о полной самостоятельности арбитражного управляющего нельзя, поскольку свобода его усмотрения во многом определяется (а в некоторых случаях - ограничивается) волей кредиторов. Более того, в научной литературе высказывается точка зрения, что объем этой ответственности зависит от процедуры банкротства*(123). Анализируя далее деятельность арбитражного управляющего, следует признать, что она имеет рисковый характер. Вместе с тем помимо общих признаков риск деятельности арбитражного управляющего имеет свои особенности. Во-первых, единый процесс регулирования поведения в рамках той или иной процедуры банкротства определяется не только самим управляющим, но и другими участниками. Во-вторых, в большинстве случаев арбитражный управляющий допускает и как следствие возможные отрицательные последствия не в отношении собственного имущества, а в отношении имущества должника*(124). Анализ действующего законодательства о несостоятельности позволяет отметить неоднозначный характер юридической природы денежного вознаграждения арбитражного управляющего. Прежде всего, принимая во внимание основную цель деятельности любого предпринимателя (и арбитражного управляющего в том числе), потребовалось бы закрепление в законе совсем иной цели арбитражного управления, а именно извлечение прибыли путем осуществления процедур банкротства, если законом не предусмотрено иное. Несомненно, это создало бы условия для личной материальной заинтересованности, что может нарушить основной принцип конкурсного права - объективность и беспристрастность арбитражного управляющего в процессе несостоятельности. Таким образом, приведенные выше положения еще недостаточны для того, чтобы опровергнуть тезис о предпринимательской природе арбитражного управления. Вместе с тем они позволяют прийти к выводу о том, что арбитражное управление можно признать одним из видов предпринимательской деятельности, но только с учетом особенностей, касающихся целей и задач процесса несостоятельности (банкротства). 17. Одной из дискуссионных проблем в части, касающейся субъектного состава отношений несостоятельности (банкротства), является определение целей и задач деятельности арбитражного управляющего. Действующее законодательство и судебно-арбитражная практика исходят прежде всего из того, что арбитражный управляющий должен действовать добросовестно и разумно с учетом интересов должника и его кредиторов. Вопрос о том, в чьих интересах действует арбитражный управляющий, имеет свою историю. Так, одни ученые считали управляющего представителем должника*(125). Согласно другой точке зрения управляющий представлял и защищал интересы кредиторов*(126). Г.Ф. Шершеневич сравнивал присяжного попечителя с судебным приставом в исполнительном производстве*(127). Более того, Г.Ф. Шершеневич не считал возможным рассматривать присяжного попечителя представителем должника и кредиторов, "потому что нельзя быть одновременно представителем двух противоречивых интересов, двух контрагентов"*(128). Вместе с тем существовала еще одна позиция, которой в настоящее время придерживаются многие ученые*(129): управляющий является одновременно представителем и должника, и кредиторов. Более того, развивая данную позицию, один из современных исследователей правового статуса арбитражного управляющего И.Ю. Мухачев пришел к выводу, что "цель деятельности арбитражного управляющего зависит не столько от внутренней природы интереса, сколько от соотношения множества разнонаправленных интересов, возникающих у участников банкротства. Каждый из участников банкротства, будь то должник или кредитор, действует в своих интересах. Однако при банкротстве реализация интереса одним участником неизбежно приведет к нарушению интересов других участников. В связи с этим возникает необходимость участия в процедурах специального субъекта (арбитражного управляющего), который своей деятельностью учитывал бы удовлетворение или ущемление интересов могло производиться только в равной пропорции и одновременно в отношении всех участников банкротства"*(130). Стоит согласиться с позицией тех авторов, которые утверждают, что "статус управляющего не связан с интересами каких-либо субъектов, а определяется целями достижения общественной пользы, что в конечном счете соответствует интересам всех участников конкурса"*(131). Основной целью деятельности арбитражного управляющего является обеспечение стабильности, сбалансированности прав и законных интересов участников процесса несостоятельности.
|
