Язычество в средневековой культуре

После захвата Империи германскими племенами, Римская Церковь столкнулась с необходимостью обращения в христианство варварских народов, сознание которых было гораздо более архаичным, чем античное. К тому же язычество этих народов далеко не исчерпало своих созидательных возможностей. В результате их христианизации в Средневековье фактически сложилась ситуация «двоеверия». Особенно тяготели к язычеству с его магической, мифологической основой крестьяне, составлявшие большинство населения Европы (сколько-нибудь заметный рост городов начинается лишь в 12 в.). Основными причинами, которые этому способствовали, были следующие: сохранение прежнего ритма жизни, связанного с сельскохозяйственным циклом и природой; отождествление христианства с государственной религией, налоговым гнетом, лишением независимости; языковой барьер. Крестьяне говорили на народных диалектах, были необразованны, а потому абстрактные христианские идеи были им просто недоступны. К тому же сами народные языки тяготели к конкретно-образному мышлению. Как бы то ни было, но обычаи трупосожжения, ритуальные пиршества с песнями и плясками, поклонение силам природы, сельскохозяйственные ритуалы, заговоры, народные игрища еще долгое время составляли основу сельской жизни. Церковь решительно боролась со всеми проявлениями язычества в народной среде. Христианизация кое-где носила принудительный характер. Например, в капитулярии Карла Великого – YIII-IX вв. говорится: «Пусть всех людей принуждают к изучению «Credo» и господней молитвы или «Символа веры». И если кто не знает их, пусть его бьют, либо пусть он воздерживается от всяческого питья, кроме воды, до тех пор, пока не сумеет их полностью повторить…».

Тем не менее, церковь должна была считаться с народными традициями и нередко шла на компромисс. Например, на месте старых капищ строили христианские алтари, помещали мощи святых для того, чтобы новообращенные могли с большей легкостью перейти к христианству. Старые боги превращались в святых или в нечисть. Наиболее легко в сознание и повседневную жизнь проникала обрядовая сторона христианства. Сложившаяся христианская обрядность, в принципе враждебная язычеству, на деле частично удовлетворила религиозно-практические нужды вчерашних язычников, которые не вникали в высший трансцендентный смысл христианской литургии, но видели в ней замену старым языческим обрядам. Христианизация крестьян приводила к выработке взглядов, весьма далеких от того, чего добивалось духовенство. Фактически, на протяжении всего Средневековья под покровом религиозного сознания располагался мощный пласт архаических стереотипов, сохранялось, а возможно, и главенствовало магическое отношение к миру.

Другим идеалом, пришедшим в Средневековье из варварства, была ценность героического поведения. Германские племена жили во многом за счет войны и грабежей и военное дело всегда считалось здесь в высшей степени достойным занятием. Рыцарское сословие, окончательно сложившееся уже в позднем Средневековье, во многом являлось воинским братством. С той лишь поправкой, что рыцари были Христовы воины, защищающие веру и несущие ее в другие земли.

Вассальные отношения в Средневековой культуре также имеют истоки в жизни германских племен. Служение в германском мире не было служением общине-государству как в античности, оно было служением вождю-индивиду. Причем не божественному царю как в древневосточных культурах, а герою. Вождь здесь первый среди равных. И служенему сопряжено с такой доблестью как верность. Если для римлян верность в первую очередь – это верность долгу, клятве, городу, то у германцев это личная верность. Причем верность эта добровольная, свободно принимаемая, выбираемая. Через идею верности в Средние века станут рассматриваться и отношения с Богом.

Символизм и иерархизм как доминанты средневекового мировоззрения. Символизм не является изобретением Средневековья, его знала и архаичная культура. Но в первобытности символ тождественен тому, что он обозначает. Христианство же в символе не смешивает предмет и смысл, и не разделяет их. Это связано с преодолением античной установки на созерцание формы. Средневековый человек стремился к тому, что по ту сторону формы, к чистому божественному бытию. Тогда любая вещь необходимо становится только его знаком, образом, символом. Внешний вид вещей только образ вещей невидимых. Икона с изображением Христа не есть сам Христос, а только отражение первообраза, но в ней есть отблеск божественного света.

Природа символа амбивалентна и требует строгого различения. Поцелуй есть знак преданности и предательства (Иуда). Есть знамения Христа и Антихриста, есть ложные чудеса. Поэтому толкование символов есть одновременно и сообщение людям истинного пути в вере. Поэтому знать значения символов должен был каждый.

Символическое мышление в Средние века стало способом преодоления пропасти между материальным и духовным миром, между естественным и сверхъестественным. Посредством множества переходов материальный мир связывался с духовным и это создавало психологическую основу для монистического миропонимания.

Для средневекового человека символична была вся окружающая действительность. Солнце – символ самого Бога, звезды – символы ангелов и праведников, камень – символ Христа и твердой веры, песок – слабости и непостоянства, золото означает истину, дерево - душу. Символизм был одной из основных характеристик средневекового искусства. Религиозный культ был связан с детально разработанной символикой. Главное назначение философии состояло в раскрытии символического значения Писания (Ориген в 6 в. выделил три значения текста: буквальное – плотское, моральное – душевное, мистическое – духовное). Символическими действиями сопровождались различные политические и правовые события: коронация, клятва верности. Повседневность также проникнута языком символов. Цвет и покрой одежды есть знак социальной принадлежности. В рыцарской культуре вид и цвет цветка, подаренного возлюбленной; продолжительность поцелуя руки и высота, на которую при этом подняла руку дама – это тайный язык знаков. Даже предметы быта часто несли на себе печать символа. Так, на монетах изображались знаки вечности и Бога: трехлепестковая лилия, крест, шар.

В реальности люди часто переносили на символ свойства того, что он символизировал. Например, святая вода имела собственную силу изгонять бесов; мощи святых сами по себе способны исцелять. Поэтому символы часто становятся объектами поклонения. Таким образом, средневековый символизм «скатывался» к языческому.

Итак, вещи-символы обладают способностью отражать божественную реальность. Но не в одинаковой степени. Из этой идеи вытекает другая важная особенность Средневековья - иерархизм. Природный мир и общественная реальность здесь глубоко иерархичны. Место явления или предмета в универсальной иерархии связано с близостью к Богу. Критерий совершенства и благородства поэтому оказывается применим ко всем предметам. Вода благороднее земли, воздух – воды. Латинский язык благороднее наречий. Медики (имеют дело с человеком) почетнее ювелиров. Душа благороднее тела. В теле самая благородная часть – голова, а в ней – глаза. Весь мир – иерархия, подчиняющаяся Богу. Общество также делилось на сословия, каждое из которых включало множество слоев, рангов, профессий, чинов. Все они составляли вечную и неизменную иерархию.