Урок истории
Все-таки, конечно, либеральная англосаксонская идеология удивительно антиисторична. Более того, она антиисторична вполне сознательно. Ибо, по мнению самих либералов, именно либерализм является логичным и легитимным завершением истории, ее концом, раем земным, откуда уже некому, некуда и незачем стремиться. То есть – вообще… Эти ребята вообще живут в удивительном мире. Христос в этом мире отнюдь не Сын Божий, а обыкновенный хиппующий пацифист. За которым, конечно, признается некая правда. Но не более того. Никакого, что называется, руководства к действию. Шпенглер и Ницше же, с их трагическими безбожными пророчествами, в этом мире сведены до уровня безобидных фриков, типа какого-нибудь раскрашенного флюоресцентной краской гея, танцующего у входа в кофе-шоп в славном городе Амстердаме. А пророком объявлен проворовавшийся, как позже выяснится, латиноамериканский японец, заменивший трагический и величественный «Закат Европы» на вполне опереточный и водевильный «Конец истории». Зато, что называется, с хеппи-эндом. Ага… Когда история начинает объяснять этим ребятам, что она имеет собственный взгляд на свою собственную конечность, что она и начиналась-то в египетской тьме веков как вполне себе теократическая тирания и, соответственно, заканчиваться будет вовсе не по сценарию, доступному IQ замечательного либерального мыслителя Джорджа Буша-младшего, они на нее в ответ почему-то дико обижаются. И грозятся немедленно забросать бомбами. Точнее, грозятся пожаловаться государству, когда-то возглавляемому вышеупомянутым либеральным мыслителем. А оно уж точно забросает, защищая великие идеи либерализма и, собственно говоря, демократии. Ответные сетования американских официальных лиц, что конечность истории есть факт, наукой пока что не доказанный, а вот президентство философа уже точно можно считать завершенным, вгоняет этих ребят уже в окончательный ступор. После чего, скажем, «самый либеральный на постсоветском пространстве» Саакашвили начинает дружить домами с Лукашенко и Ахмадинежадом, а часть западно-украинских «либералов» срочно готовят «проект Галиция» – пусть, мол, русские подавятся своим промышленным Юго-Востоком, а мы пока здесь следующие поколения «непоколебимых бойцов за неньку» в схронах повоспитываем. Ну, чтобы потом еще совсем немного, самую капельку «победить». …Угу. Если бы вы всерьез задумались о все той же истории, господа, вы могли бы хотя бы извлечь из нее кое-какие, самые простые уроки. Вот, к примеру, фраза, которую Освальд Шпенглер приписывает во втором, если мне склероз не изменяет, томе «Заката Европы» «железному канцлеру» Отто фон Бисмарку, чей прусский «стиль Гинденбург» полагался великим немецким философом «основой и становым хребтом любой политической философии». Она проста: «Не надейтесь, что единожды воспользовавшись слабостью России, вы будете получать дивиденды вечно. Русские всегда приходят за своими деньгами. И когда они придут – не надейтесь на подписанные вами иезуитские соглашения, якобы вас оправдывающие. Они не стоят той бумаги, на которой написаны. Поэтому с русскими стоит или играть честно, или вообще не играть». По-моему, так очень точно сказано. И очень давно…
Мультикультурность без русского акцента
Я прекрасно понимаю, что мультикультурность – это очень правильная вещь. Крайне бережное и уважительное отношение к культурам всех народов, всех этнических групп, проживающих на нашей земле, – это действительно условие нашего выживания. Поспорить не с чем. Но вот когда об этой самой мультикультурности начинают говорить специальные политики, я несколько смущаюсь – мало ли что у них на уме. Особенно на фоне недавней попытки реформирования образования и просвещения путем устранения оттуда, из этого самого просвещения, русского государственного языка. И вправду, зачем лучшим умам России, которых мы обучаем на свои деньги, русский язык? Мы-то их, по сути, для Силиконовой долины готовим, а потом и гордимся еще: мол, и тут «наши». Не дурите людям голову. Они – и близко не наши. Они уже большей частью – американские. Так что, дети, зачем вам этот идиотский русский язык? Учите сразу английский. Вон, на Мишико посмотрите: выучил – и такую чудесную карьеру сделал, причем, даже не в Америке, а в своей родной Грузии. По распределению прислали, вестимо… И дело тут даже не в том, что от идеи мультикультурности отказывается Старая Европа, лихорадочно ориентированная на «политкорректные ценности». С ними-то как раз все предельно ясно: жить захочешь – и не так… кгхм… переориентируешься. Ну, не хотят люди террористов прямо у себя в Лондоне на свои же собственные деньги готовить. Мало ли что они там навыдумывают – нам-то что с того? Не в этом дело. А дело, простите, в том, что в наших посконных условиях такая вот натужная «политика мультикультурности» с парадными отчетами и освоением бюджетов неминуемо означает не только рост террористической активности «по экспоненте», но и вообще демонтаж русской государственности. И мы это уже проходили – совсем недавно, в не всеми еще забытые лихие и безжалостные девяностые. Тут ведь все просто. Само понятие мультикультурности означает всего лишь навсего равенство всех культур и укладов. Пожелание, в принципе, конечно, благое, кто бы спорил. Это если в гуманитарном смысле. А вот в чисто практическом, пожалуй, не стоит забывать и о том, что сам Закон как таковой несли – что в Калмыцкие степи, что в Кавказские горы, что в другие окраины – на своих штыках именно русские солдаты. А не наоборот. Ну, так получилось. И в данных степях и горах данный Закон так до сих пор и воспринимается – как «русский закон», чем всех и устраивает, включая местное население. Кроме, как всегда, представителей либеральной, не к ночи будь помянута, общественности. Поэтому отказ от имперского языка и имперской культуры – а у нас они, так сложилось, русские, – как от приоритетов, признание их «одними из прочих равных» или даже «первыми среди равных» (а это и есть мультикультурность в ее европейско-классическом виде) означает отказ, по крайней мере моральный, и от верховенства «русского закона». Русский язык – это единственный признанный общегосударственный язык Российской Федерации, что уже одним самим фактом своего существования наглухо убивает любые поползновения любой «мультикультурности»: якуту и чеченцу тоже иногда надо поговорить между собой, и делают они это именно на русском. Кстати, с другого конца мы эдакую «мультикультурность» тоже проходили, когда время от времени вылезают апологеты и так называемой «русской автономии»: ну, а как вы хотели, ежели у всех есть своя мультикультурность, то русские чем хуже? Запишите тогда и меня в «малые народы», так, что ли, получается?! Несколько лет назад довелось выступить дурным, к сожалению, пророком – после событий под Нальчиком, когда подравшиеся с местными джигитами фанаты столичного «Спартака» провели ночь под обстрелом в приэльбрусской гостинице, а потом были обвинены всеми «политкорректными» телевизионными каналами и прочими «либеральными» средствами массовой информации в нарушении местных обычаев. Так вот, писал я тогда, что фанаты – не фантики, конечно. Но что происходит, когда на федеральное законодательство смотрят сквозь пальцы в угоду «местным традициям», мы можем видеть уже в наши дни все там же, в Приэльбрусье, дожившем уже, гляжу, до полной «мультикультурности» как таковой.
Немного подробностей из теории и практики национального разделения
Если вы когда-нибудь будете рыбачить неподалеку от сказочного озера Пистаярви, то какой-нибудь местный разговорчивый егерь-карел (это они только кажутся немногословными, улыбчивыми и спокойными) обязательно расскажет вам о страшном побоище, случившемся во Вторую мировую войну на впадающей в него речке Вожме – ледяной, порожистой, «харюзовой», текущей сюда из-за «Системы», из совсем недалекой Финляндии. Финны, доказавшие свои блестящие способности к оборонительной войне – войне знания местности, мобильности и умелых засад, – оказались совсем никудышными вояками во время войны наступательной. Им было просто страшно переть на вражескую оборону во весь рост, и они напивались до положения риз и брели на советские пулеметные гнезда пьяными, пошатывающимися толпами. Вожма несколько дней текла красной от крови, но наши – все-таки победили: и вот только не вздумайте спрашивать карела, зачастую говорящего по-фински лучше, чем по-русски, кого он на самом деле считает «нашими»… Русских, конечно. Своих православных братьев. Не эту же «чухну проклятую» – и это несмотря на тот вопиющий факт, что у минимум трети населения в Финляндии живут довольно близкие родственники. Просто там отношения приблизительно такие же, как между сербами и хорватами – с поправкой, разумеется, на природную финскую флегматичность: карелы – это всего лишь потомки финских родов, довольно резко и даже местами кроваво отказавшихся от шведского протестантства в пользу русского православия. Да и все дела… Поэтому финские эмиссары и не ездили особо по Карелии агитировать за «Великую Финляндию». Там все больше, осваивая бабло Сороса, эстонцы копошились, которых финны, кстати, считают анекдотически тупыми. Потому что какую ты «либеральную демократию» вместе с твердой европейской валютой ни пообещай карелу, он лучше уйдет в леса, чем будет жить в «Великой Финляндии». А стреляют карелы, природные охотники и лесовики, ничуть не хуже самих финнов: один же, по сути, народ. Только веры разные. Это – очень важно. И это, кстати, очень хорошо понимал бывший украинский президент, когда пытался всеми силами расколоть православную церковь на Украине. Потому что тогда у его «бандерлогов», может, и сбылась бы мечта сделать невозможным наше совместное с малороссами и другими украинцами сосуществование по сербско-хорватскому или карело-финскому варианту. И то, что нам пришлось бы для этого, как бы это помягче выразиться, совсем немного друг друга порезать, их, понимаете ли, ни капельки не волновало. Даже наоборот: это было бы весьма полезно для «необратимости национальных процессов», как с предельным цинизмом дорвавшегося до кормушки шакала выражался один из украинского президента сподвижников, отвечавший в теории за Голодомор, а на практике обладавший поддельным дипломом о высшем образовании, зато богатым опытом сутенерства на одной из украинских автомобильных трасс. Весьма, вестимо, нравственный человек. К счастью, у этих выродков – теоретиков и практиков братоубийственной резни – ничего не получилось и на уровне церкви. И надеюсь, теперь уже – точно не получится. Никогда.
Наш город – ваша столица
Мне уже как-то приходилось писать о том, с чем не раз сталкивался и в различных регионах моей бескрайней России, и в тех местах, которые, начиная с девяностых, с какого-то перепуга принято именовать ближним зарубежьем. Хотя какое оно, на фиг, зарубежье? Наши же люди живут – со всеми достоинствами и недостатками. И никакие новодельные (и, мне почему-то так кажется, временные) государственные границы, проходящие, иной раз, через одну деревню, не могут изменить то главное, откуда и происходит само понятие рубежа: многовековой уклад жизни, который ясно говорит, что за рубежом – чужие. Не обязательно враждебные, иногда – вполне даже и дружественные. Но – чужие. Помню, как поражались «политики» в Киеве и в Москве, когда в самый разгар «газовой драки», на фоне жесточайшего информационного противостояния, «дорогие расеяне» вместе со «щирыми украинцами» дружно голосовали на «Евровидении» то за, Господи прости, Диму Билана, то за норвежско-белорусского Рыбака. Да какая разница?! Все – свои… Этого, извините, ни одной границей не перешибешь: люди, по сути, говорят на одном языке, верят в одного Бога, у всех везде родственники проживают. Один язык, одна территория, один Бог. Это единый народ, вообще-то. Короче, одна страна. Никуда от этого не денешься… А если есть одна страна, значит, у этой страны обязательно должна быть столица, по-другому не бывает. И вполне естественно, что за жизнью этой столицы регионы довольно пристально наблюдают. И удивляются: москвичи, мол, стали какие-то другие. Злые. Жесткие. И безо всяких раньше присущих этому великому городу старомосковских интеллигентских соплей. Научившиеся – небывалое для советской Москвы дело, кто в армии служил, тот поймет, – действовать солидарно. Поддерживая друг друга иногда даже в ущерб собственным интересам (нет, без особой благотворительности, конечно, но – все же, все же). Давно уже заметил, часто бывая в командировках и на рыбалках и в старые, и в нынешние времена, резкий рост взаимных земляческих чувств: помочь при заселении в гостинице, порекомендовать, даже если не просят, хороший ресторан – «самый лучший в этой жопе мира». Где бы, извините, эта «жопа мира» ни располагалась – хоть в Париже, хоть в Лондоне или Вашингтоне. Пригласить в компанию, если видишь, что земляк один и откровенно скучает. Просто поддержать… Это, на самом деле, не я придумал. Это народное творчество фанатов моего любимого столичного «Спартака», быстро подхваченное сторонниками других московских клубов: «Наш город – ваша столица!» Да, наверное, это очень высокомерно, соглашусь. Но означает это только одно: столица с точки зрения «психологии масс» – это всего-навсего «вектор общенационального тренда». И не только для «русского мира». Этот закон – общий, общечеловеческий. А значит, вы через какое-то время станете в чем-то похожими на нас. В конце концов – один народ, никуда от этого не денешься.Судьба.
Глава 6 Война, на которой мы живем
Наивысшая ценность
Удивительно, но об этом нам напомнила экономика. Точнее – ее демографическая составляющая. Которая, зараза такая, весьма убедительно показала, что наивысшей ценностью государства Российская Федерация является ее собственный народ. Без которого, оказывается, не имеет никакой цены и вся гигантская территория со всеми полезными ископаемыми: без государства, а, значит, без народа, как опытным путем начал догадываться отечественный бизнес, – толку от этого богатства никакого. Просто отберут, отдарившись, в лучшем случае, бусами для аборигенов и виллой в Майами для одного-двух вождей. Обидно, знаете ли, но наши бизнесмены – хищники на этой земле отнюдь, извините, не единственные. Есть и покруче динозавры. Сожрут – и не постесняются. Опыт показал. А для того, чтобы не отобрали, народ должен быть сильный и многочисленный. И переживать за отечественный бизнес должен, как за свой собственный. А со всем этим, как известно, траблы. И народа у нас, как выясняется, маловато, и – чего уж там греха таить – качество его херовато. В том числе и качество его, народной, жизни. Ну, а то, как этот народ относится к своему же бизнесу, убедительно доказала радостная для миллионов российских болельщиков победа скромного французского «Осера» над нафаршированным газпромовскими деньгами «Зенитом»: вот и поди, сделай для этих людей что-то хорошее. Однако – приходится. Потому как бизнесу нужна и сильная твердая власть, способная отстаивать, в том числе, и его интересы перед обществом. А такая власть невозможна без сильного, плодовитого и, простите, сытого народа. Такой вот, блин, общественный консенсус вырисовывается. Просто нас – чудовищно мало на такую гигантскую и такую богатую всей практически таблицей Менделеева территорию. И не в последнюю очередь поэтому квалифицированный, сытый и умелый работник, желательно в репродуктивном возрасте, становится объективно высшей ценностью экономики государства. А экономика – это еще далеко не все государство и не все общество, а для общества квалифицированный работник вполне равноценен своему неработающему и немощному отцу: мы же все-таки люди, а не звери, в конце-то концов. Таким вот немного странным образом идея сохранения русского мира, мира русского народа и становится неожиданно главенствующей национальной идеей в России. Если вы спросите людей на улице – может, и не так гладко, но скажут вам они ровно то же самое. Просто мы хотим жить по-своему. Как привыкли. Хотим, чтобы наши дети говорили, читали и вели дела именно на русском языке. Вот и все. И это и есть на сегодняшний момент наша главная и единственная национальная идея: выживание русского народа и русского мира как единого культурного и географического сообщества в быстро меняющемся современном мире. Просто выживание и, по возможности, преумножение. За счет, прежде всего, культурной и экономической, но, вполне возможно, и политической, и даже военной экспансии. Мы должны стать настоящим «центром силы» в современном мире, иначе нас просто волевым решением сотрут с географической карты. И это надо четко понимать.
Война, на которой мы живем
У меня аж целых двое знакомых в тот день в Домодедово оказались: один из Одессы летел, другой с Кубы. Даже не двое. Трое. С двоими я просто, как сейчас говорят, – в реале общался. Еще один хороший знакомый, старый спартаковский болельщик, отписался об увиденном в Интернете. Рассказы, конечно, разные. Но все сходятся в одном: паники в Домодедово не было. Вообще. Люди просто вели себя – как люди. Все. Кто-то, естественно, постарался как можно быстрее уехать, кто-то снимал происходящее на мобильный, чтобы потом выложить в Интернете. Кто-то помогал носить убитых и раненых. Кто-то оказывал первую помощь. Кто-то давал показания следственной группе. Поверьте, после всего пережитого давать свидетельские показания – труд, наверное, не менее тяжкий, чем помогать раненым: иногда вытирать чужую кровь проще, чем выворачивать свою память. Я знаю, о чем говорю. Таксисты привычно заламывали цену. Нормальные люди ехали в Домодедово на своих машинах и везли людей оттуда в Москву бесплатно, бесплатно же работал и железнодорожный экспресс. Короче говоря – люди как люди. Только на войне. Да и вообще, каких-то особых изменений в настроениях улицы после этого взрыва я что-то не заметил. В Москве, на секундочку. Где убийство кавказцами одного футбольного фаната может привести к Манежной площади. И это – единственная хорошая новость во всем этом дерьме: терроризм перестал быть, по крайней мере, серьезным внутриполитическим фактором: он больше не вызывает никаких эмоций, кроме вполне понятного ожесточения. Причем, направленного, что характерно – не против кавказцев. Нет. Кавказцев в Москве, разумеется, недолюбливают. И это – очень мягко говоря. Но – не за это. И без этого есть за что. А за «это» их недолюбливать – минимум глупо: их самих, бедолаг, постоянно взрывают, так что, кто бы как к ним, к этим самым «кавказцам», ни относился – это наше общее дерьмо. Вместе и разгребать… А это значит, цели у этих ребят – не достигнуты и не поражены. И близко. Просто людей жалко. Вот и все.
Беспокойные времена
Итак, сделка с «Мистралями» оформлена. Контракты подписаны, схема платежей и исполнения – оговорена. Французы получают очень нужный их верфям заказ на 1,2 миллиарда евро, мы – корабли вместе с «начинкой» и, самое главное, официально передаваемыми технологиями, которых у нас попросту нет. Первый «Мистраль» прибудет к нам уже через тридцать шесть месяцев с момента подписания контракта, то есть в 2014 году. Следующий – в 2015-м. Еще два будут изготовлены после этого по лицензии на наших верфях. В общем-то, почти все довольны. Кроме, как водится, Госдепа США и российской блогосферы, которая неожиданно подняла визг не хуже американских газетчиков, возмущаясь одновременно, «как можно было такое передавать кровавой кремлевской гебне» и «зачем они нам вообще нужны, лучше бы своим судостроителям деньги отдали». Госдеп я еще, в принципе, понять как-то могу: в конце-концов у людей тупо такая работа. А вот российская блогосфера – это то, что, видимо, навсегда останется за границами моего, каюсь, довольно рационалистического понимания. Не, ну а правда: неужели непонятно, зачем они нам нужны, эти «Мистрали», и почему эти деньги нельзя было отдать нашим судостроителям? Ну, со вторым-то – вообще какие проблемы? Деньги, конечно, судостроителям отдать можно. Вполне. Хорошая сумма. Можно, кстати, было бы сразу переводить их на личные счета: все равно в указанные сроки ни хрена бы не построили. И вот именно это – сроки! – тут и есть самое главное. Потому как конструкторская школа у нас, безусловно, осталась, и вполне себе даже и живая, в том числе и в том же судостроении. Вы, что называется, – удивитесь. И наши конструкторы обязательно нашли бы нужное техническое решение, вполне возможно, более элегантное и «продвинутое», чем остро необходимая нам технология SENIT-9, ради которой, собственно говоря, вся эта байда во многом и затевалась. Вопрос – когда. И тут получается, что, по самому оптимистическому прогнозу, мы бы разработали аналог SENIT-9 как раз к тому самому 2016 году, когда на наших верфях уже вовсю будут строиться те самые лицензионные вертолетоносцы, о которых мы с вами говорили чуть выше. Вот и все… Нам, вообще-то, эти корабли нужны были еще вчера. Как минимум – те самые четыре: по одному на Черное и Балтийское моря и парочку ближе к Курилам и славному городу Владивостоку – там сейчас очень интересная каша начинает вариться. И хотя нашим границам – слава ядреной бомбе! – и там ничего пока что особенно не угрожает, в таких процессах всегда лучше быть хотя бы мало-мальски внятным игроком, чем просто сторонним наблюдателем. «Мистрали», представляющие из себя, по сути, штабной десантный корабль – который благодаря тому самому SENIT-9 вполне в состоянии координировать действия как флота, так и флотской и береговой авиации, а также наземных войск, – в данной ситуации представляются просто-напросто незаменимыми. Помните, как кто-то из наших военачальников очень хорошо сказал, что будь у нас в 2008-м «Мистраль», с Грузией мы бы закончили в течение 48 часов? И это, кстати, чистая правда. Именно поэтому Госдеп США так сильно и возмущается. Вот и считайте, сколько сэкономленных материальных ресурсов (любой снаряд и ракета тоже, извините, денежек довольно приличных стоят), а возможно и – спасенных человеческих жизней… И все сразу же станет намного проще и понятнее. Потому что «Мистрали» нам нужны как раз для этого. А уж как славно будет смотреться русский штабной десантный вертолетоносец на рейде, скажем, прекрасного русского города Севастополя – города русской боевой славы и столицы русского Черноморского флота, со всеми, что называется, втекающими и вытекающими – я даже и представить себе боюсь. Красота, как говаривала одна великая советская актриса, – страшная сила… А конструкторам, в том числе и военным судостроителям, работа и без того найдется. Те же николаевские верфи Российская Федерация не ради того, чтобы тупо повыпендриваться, в конце-то концов, у Украины с такими скандалами покупала и забирала. Да что там николаевские верфи – достаточно взглянуть на открыто, кстати, публикующуюся часть государственного оборонного заказа по флоту: некогда им будет на всякие «штабные корабли» отвлекаться. Которые к тому же никогда не были нашей особо сильной стороной. Даже во времена могучего СССР. Так уж исторически сложилось А вот эсминцы с фрегатами и те же атомные подводные лодки у нас, извините, – очень даже ничего получаются. И они нам, представьте, – тоже очень и очень нужны. Времена, видите ли, такие начинаются. Беспокойные. И нам – в них жить…
С позиции силы
Если достаточно коротко охарактеризовать диспозицию мира после печальных событий, которые сегодня принято обозначать цифрами с нулями и восьмерками, то можно сказать следующее: он, этот мир, решительно изменился. И дело даже не в том, что Россия со всей очевидностью продемонстрировала несколько охреневшему, надо признать, от этого события человечеству, что она в случае необходимости может вести разговор с позиции силы. Отнюдь. Выяснилось, что это стало сигналом и для других, начавших разговор со своим заокеанским патроном если не «с позиции силы», то, по крайней мере – с «сильной позиции». Вы могли еще несколько лет назад представить себе интересы, скажем, континентальной Европы не просто противоречащими, но хотя бы отличными от вездесущих интересов США? Вот и я – тоже с трудом. А тут – на тебе. И газовые потоки, и прямые поставки в Россию технологий двойного назначения. Что, скажем, представляют из себя те же нашумевшие где только можно «Мистрали» по сравнению с передачей теми же французами технологий по платформе «Рено», несмотря на ужас, шум и проклятия американцев? Фигня, ребят, по сравнению с этими платформами эти «Мистрали». Это, ребят, для нашего, скажем так, не совсем гражданского автомобилестроения – целая маленькая революция. Такой вот «асимметричный ответ» на блокировку, несмотря на германские протесты, продажи России «Опеля» – именно по тем же самым причинам (наличия у «Опеля» технологий двойного назначения). Американцы кто угодно – только не идиоты. Ну, и чего добились? Да ничего. Кроме того, что Франция теперь уже не просто из-за спины Германии в Россию заглядывает, а вполне себе даже нормально себя там чувствует. Немцы, конечно, немного недовольны, но эти, можно не сомневаться, быстро наверстают… Вы, кстати, когда-нибудь пили в совместных русско-немецких компаниях?! Мне вот – доводилось. Могу честно сказать, порознь люди этих национальностей употребляют намного меньше. Намного. А тут – как какая-то химическая реакция начинается. Весьма, кстати, надо сказать, бурная. И во что выльется в данном конкретном случае данная конкретная «химическая реакция» сейчас еще – можно только предполагать. Общий враг
Я как-то писал, что настоящей «молодой демократии», в том числе и российской, без так называемых «этнических националистов» просто-напросто не существует. И вовсе даже не по той причине, по которой в среде, к примеру, московского еврейства самым популярным печатным средством массовой информации, вы опять-таки будете смеяться, очень долгое время являлась газета «Завтра». Просто поверьте, я знаю, о чем говорю: в силу специфики рекламной профессии я, естественно, проводил немало времени в том числе и в среде все различных финансистов и страховщиков: ремесел, традиционно среди представителей данного народа, по некоторым небезызвестным причинам, популярных. Так вот. Стоило им только узнать, что я тот самый Лекух, который «футбольный фанат и фашист», как они сразу же норовили обсудить со мной какой-нибудь материал из последнего номера. Причем, объяснить им, что я – при всем своем уважении к бесспорному таланту блистательного специалиста по политическому, да и не только, перформансу Александра Андреевича Проханова – данное издание как-то того… стыдно сказать… не читаю, – было совершенно и решительно невозможно. Просто не понимали. Приходилось врать и изворачиваться, а с евреями это, знаете ли, непросто. А уж когда я выдал этому изданию полосное интервью – у меня среди них даже клиентов прибавилось: такой уж, вот, казалось бы, парадокс… Исторический, так сказать, опыт последних лет убедительно показывает, что ни один условный украинский младодемократ, как бы его при этом ни звали – Ющенкотам, Тимошенко или вообще Янукович, – принципиально не может обойтись без своего безусловного Тягинбока. Это, кстати, далеко не только Украины касается. В Российской Федерации, где младодемократы, как известно, не совсем при власти и почти что «гонимы», все эти будущие «парнасцы» умудрились замараться вполне себе даже сотрудничеством с теми же «нацболами» небезызвестного и достославного Эдички Лимонова. И это я уж молчу про культового ныне блогера Навального, которого шандарахает от «Русских маршей» до изготовления интернет-хомячков для праволиберальной оппозиции. Тут вообще чистое кино, конечно, но об этом уже и без меня много людей писали, нас сейчас не всякие забавные казусы больше интересуют, а, так сказать, предмет в целом… Ну, вот так вот получилось: они друг другу очень нужны – старательно прививаемая на наших скудных почвах «молодая либеральная демократия» (англосаксонского, разумеется, образца) и самые звероватые и тупиковые формы чисто этнического антигосударственнического, антиимперского национализма – неважно, русского, украинского, башкирского или кавказского. Хотя бы уже тем, что у них есть общий враг – и этот враг называется довольно просто: русская государственность, которая им почти что в одинаковой степени мешает. И, разумеется, у них просто не могут через некоторое время не возникнуть общие спонсоры, которым эта самая государственность тоже, так сказать, неприятна. А ничто, как известно, так не объединяет солдат и туристов, как питание из общего котла. Так что, думаю, в любые ближайшие предвыборные месяцы нам доведется увидеть немалое количество самых умопомрачительных, фантастических и, даже, просто, казалось бы, противоестественных союзов и сочетаний. Такие дела.
О бремени свободного человека
Все-таки иногда у людей в мозгах презабавнейшие метаморфозы происходят. Я бы их даже метаморфозами сознания назвал, наверное, да вот только тут не одни метаморфозы нужны, но и само, собственно говоря, сознание. Которое у нашего образованного сословия, к сожалению, все чаще и чаще заменяется эдаким уютным набором легко цепляющихся друг к другу штампов. Ну, короче, детский конструкторский набор «Лего» видели когда-нибудь? Вот и тут: берешь одну фишечку именуемую, допустим, «Ходорковский», присобачиваешь к ней еще какую хрень типа «прямых выборов губернаторов», заливаешь «правами сексуальных меньшинств» и посыпаешь сверху опилками из «химкинского леса». Все, считай, есть готовое «мировоззрение». Которое очень четко «видит» («зрение» все-таки), что у нас все так херово и голодно именно потому, что нет «свободы», которая и кормит, и поит, и играет вместе с U2 и Шевчуком на гитарах, и представляет ваши интересы в Страсбургском суде по правам человека и в прочих необходимых для реализации этих «прав и свобод» лигах сексуальных меньшинств… А голову включать не пробовали?! Просто если бы попробовали, то поняли, что в мировой истории за любое новое «освобождение» приходится очень и очень жестко платить по счетам. И дело тут не только в революциях и прочих бунтах. Любой слом привычной, консервативной по отношению к своему времени системы – это всегда больно. И это вовсе не означает, что за свободу не надо бороться. Более того, современная медиевистика (дисциплина, изучающая обыденное историческое, прежде всего средневековое сознание) довольно убедительно доказывает, что наши предки (и в Западной Европе, и на Руси) вообще даже в быту признавали право считаться человеком – только человека свободного. И это, по-моему, – в высшей степени справедливо. Потому как «свобода» – это прежде всего бремя сильных. Тех, кто «может унести», что называется. Просто нужно очень четко помнить, что это не привилегия, а тяжкая повседневная ответственность за свободно принимаемые решения. Потому как право свободно насрать у себя во дворе, а потом возмущаться, почему Путин не убирает, – это, ребят, не свобода. Это даже не классический буржуазный западный «либерализм», а самая настоящая отечественная воровская «либерастия». Народ хрен обманешь: прилепит такой вот ярлычок – вообще никогда и ни разу не отчистишься… Ну, и, самое главное: свобода – не кормит. Ну, не может она никого накормить и обеспечить полное изобилие. Она, понимаешь ли, вообще категория метафизическая, у нее несколько другие функции, не связанные с производством товаров и услуг. Она просто – «по другому ведомству», да и все дела. Свобода приходит нагая, Роняя на сердце цветы… Помните еще? Хороший, кстати, поэт писал. И он – абсолютно прав. Хорошие поэты вообще часто оказываются правы, хоть, к сожалению, и посмертно… А кормит, ребят, работа. Она же, говорят, иногда и освобождает. Очень, конечно, цинично звучит. Но – тем не менее, тем не менее…
