Главенствующая потребность

 

Потребность, удовлетворенная согласно общественно-исторической норме, не заявляет о себе. Она не актуальна и не замечается самим субъектом.

Есть люди, ревностно оберегающие существующие в дан­ное время нормы удовлетворения всех своих потребностей; они всегда заняты той, удовлетворение которой идет, по их представлениям, хоть немного ниже нормы и в области наи­более доступной ценой минимальных усилий (значит, превы­шения самого скромного). Это - одна крайность. Другие так­же дорожат нормами, но не всеми в равной мере, и таких, вероятно, большинство. А есть и такие, кто к многим общим нормам склонны относиться небрежно - их индивидуальные нормы удовлетворения многих потребностей ниже среднего уровня, зато какие-то другие их потребности этот средний уровень значительно превышают. Это другая крайность. Таких людей называют «замечательными», «необыкновен­ными», а иногда «великими» или «общественным бедствием», по Т. Манну. Они потому и являются таковыми, что структу­ры их потребностей резко отличаются от общей усредненной нормы.

Если все потребности данного человека удовлетворены в соответствии с его индивидуальными нормами, что этот чело­век будет делать? Вопрос как будто бы риторический, но представить себе такое положение можно. Можно даже с уве­ренностью сказать, что если этот человек здоров, бодр, силен, - то он что-то будет делать. Значит, какая-то из его потреб­ностей все же не вполне удовлетворена, что-то его влечет к себе и чего-то ему недостает. Если это так, то остается пред­положить, что у него (то есть у каждого человека) какая-то потребность ненасытна.

Какая именно? Вероятно у каждого человека своя, чем-то отличная от всех других, но едва ли это может быть потреб­ность из числа биологических, поскольку они могут быть и бывают удовлетворены полностью. «Кто истинно думает, -писал А.П. Чехов А.С. Суворину, - что высшие и отдаленные цели человеку нужны так же мало, как корове, что в этих целях «вся наша беда», тому остается кушать, пить, спать или, когда это надоест, разбежаться и хватить лбом об угол сундука» (310, т. 11, стр.603).

В неисчислимом множестве потребностей каждого человека какая-то одна является главной. Она не осознается самим субъектом или осознается как нечто совершенно естественное, привычное, не допускающее ни малейших сомнений в своей правомерности. (В ней, может быть, и коренится главная сила фрейдовского «оно»?)

В существовании такой «главенствующей» потребности можно видеть проявление закономерностей, открытых акаде­миком А.А. Ухтомским. Во вступительной статье к публикации его писем Е. Бронштейн-Шур пишет: «По Ухтомскому, доми­нанта - это временно господствующий рефлекс, который в текущий момент трансформирует и направляет другие рефлек­сы и работу рефлекторного аппарата в целом. При этом раз­дражения из самых различных источников уже не вызывают обычных реакций, а лишь усиливают деятельность главен­ствующего, доминирующего в данный момент центра» (288, стр.251-252). «Человек подходит к миру и к людям, - пишет сам А.А. Ухтомский, - всегда через посредство своих доми­нант, своей деятельности. Старинная мысль, что мы пассивно отпечатлеваем на себе реальность, какова она есть, совершенно не соответствует действительности. Наши доминанты, наше поведение стоят между нами и миром, между нашими мысля­ми и действительностью»; «Каковы доминанты человека, та­ков и его интегральный образ мира, а каков интегральный образ мира, таково поведение, таковы счастье и несчастье, таково и лицо его для других людей»; <«...> доминанта являет­ся формирователем «интегрального образа» о действительнос­ти» (288, стр.253-264).

Главенствующая потребность человека есть характеризую­щая его доминанта; устойчивость ее относительна, но и пере­стройка сложна и мучительна - «это очень больно и трудно», пишет сам А.А.Ухтомский.

Устойчивость и сила главенствующей потребности опреде­ляют целеустремленность человека.

Вслед за концентрацией интересов на том, что связано с главенствующей потребностью, «сохраняет силу старая истина, как сказал Гете, - что мы имеем, в сущности, глаза и уши только для того, что мы знаем. Профессиональный музыкант слышит в игре оркестра каждый инструмент и каждый от­дельный тон, в то время как профан остается во власти мас­сового действия целого» (330, стр.644).

Так главенствующая потребность в зависимости от ее со­держания и силы трансформируется во множестве тех или других производных, все более и более конкретных, и высту­пает практически в сложных потребностях в качестве их учас­тника. В этом виде она может выглядеть как сходная с дру­гими, имеющими с нею мало общего. Среди пассажиров одного вагона могут быть спешащие на свадьбу и на похороны, на отдых и на работу. Все они могут выполнять почти одни и те же действия, а их разные главенствующие потребности (или близкие к ним производные) могут оставаться почти незаметными.

При этом значительную роль играет степень главенствова­ния, а далее и вследствие этого, то, какие места занимают другие важнейшие, хотя и подчиненные ей потребности дан­ного человека. Здесь сказывается работа упомянутых выше «четырех мозговых структур». Одного человека главенствую­щая потребность поглощает настолько, что вытесняет все дру­гие, и он пренебрегает общими нормами их удовлетворения; другой, напротив, не забывает и о других, и они (время от времени, то более, то менее) отвлекают его от главенствую­щей. Если в первом случае все, кроме главной, одинаково малозначительны, то во втором они могут выступать в слож­ной иерархии. К первому можно отнести суждение Ст. Цвейга о Бальзаке: <«...> он бессознательно подтверждает стократно изложенный им самим закон, согласно которому человек -мастер в своей сфере - становится тупицей, когда пытается проникнуть в сферу, ему чуждую» (303, стр.167).

Что значит «тупицей»? И почему «тупицей»? - Можно предполагать, что причина в том, что «в чужой сфере» не используется сверхсознание - интуиция, которая служит гла­венствующей потребности, и тем интенсивнее, чем сильнее она выделяется на фоне других.

А бывает и так, что главенствующая потребность находит­ся в постоянной борьбе с другой, претендующей на ее место. Тогда и интуиция мечется между ними. Вся эта картина мно­гообразия структур потребностей и их обслуживания осложня­ется еще и тем, что речь может идти о разных уровнях трансформации потребностей о потребностях различных степеней конкретности; на каждом уровне картина имеет дру­гой вид.

Вопроса о существовании главенствующей потребности у человека и о степени ее главенствования непосредственно ка­сается теория, предложенная Л.Н. Гумилевым для решения специальных вопросов истории и этнологии. Он пишет: «Не­равномерность распределения биохимической энергии живого вещества биосферы на поверхности Земли и за историческое время должна была отразиться как на поведении отдельных людей, так и целых коллективов в разные эпохи и в разных регионах, потому что человеческие организмы входят в био­сферу. Эффект, производимый вариациями описанной энергии, открыт нами и описан как особое свойство характера, на­званное нами пассионарность (от лат. Passio, ionis, f.)»; «Пассионарность - это характерологическая доминанта: это -непреоборимое внутреннее стремление (осознанное или чаще неосознанное) к деятельности, направленной на осуществление какой-либо цели, причем достижение этой цели, как правило иллюзорной, представляется данному лицу ценнее даже соб­ственной жизни» (83, стр.13); «Пассионарность - это органи­ческая способность организма абсорбировать энергию внешней среды и выдавать ее в виде работы. У людей эта способность колеблется настолько сильно, что иногда ее импульсы ломают инстинкт самосохранения как индивидуального, так и видово­го, вследствие чего некоторые люди, по нашей терминологии - пассионарии, совершают и не могут не совершить поступки, ведущие к изменениям их окружения» (84, т.2, стр.50); «Если мы примем за эталон импульс врожденного инстинкта само­сохранения (I), индивидуального и видового, то импульс пас-сионарности (Р) будет иметь обратный знак. Величина им­пульса пассионарности, соответственно, может быть либо больше, либо меньше, либо равна импульсу инстинкта само­сохранения. Следовательно, правомочна классификация особей на пассионариев (Р > I), гармоничных (Р = I) и субпассиона­риев (Р < I)» (83, стр.13).

Примеры «пассионариев», приводимые Л.Н. Гумилевым, говорят о том, что, по его терминологии, ими можно назы­вать людей с чрезвычайно сильной главенствующей потребно­стью, резко выделяющей их в среде. Он называет Наполеона, Александра Македонского, Яна Гуса, Жанну Д'Арк, протопо­па Аввакума, Мухаммеда и других, им подобных в этом от­ношении. Но понятие пассионарности, я полагаю, можно рас­сматривать как переходное - относящееся не только к личнос­тям, но и к энергетической характеристике определенных уча­стков биосферы Земли в определенное время. Присутствие в одном термине двух столь далеко, казалось бы, отстоящих одно от другого явлений и понятий может служить дополни­тельным подтверждением правомерности тех и других.

 

Самосохранение (нужда) и рост (развитие)

 

В различении «пассионариев» и «су б пасс и он ар и ев» можно ви­деть доведенные до максимальной остроты различия, которые некоторые современные психологи (Олпорт, Маслоу - США) оп­ределяют понятиями: «потребности нужды» (самосохранения) и «потребности роста» (развития). Те, кому свойственны пре­имущественно те или другие, этих различий не замечают. Как всегда, исходные потребности каждого для него настолько привычны и естественны, что отсутствие их он не может себе представить. Такова его природа. Причем для одного челове­ка «нуждой» может быть то самое, что для другого -«развитие». Понятия эти определяют не конкретное содержа­ние потребности, а направление и тенденцию в поисках конк­ретного содержания-представления о значимости искомого. Эти представления связаны, вероятно, с нормами, но не пря­мой непосредственной связью, поскольку отношение к норме определяется силой потребности и содержанием нормы.

Потребности «нужды» вытекают из ощущения недостачи че­го-то и.заключаются в стремлении эту недостачу восполнить. П.В. Симонов предпочитает называть их потребностями само­сохранения.

В потребностях «роста» (развития) отсутствует ощущение недостачи. Их характеризуют возникающие представления о привлекательности и о преспективе овладения этим привлека­тельным, влекущим к себе.

В каждой конкретной потребности есть и то и другое, но почти всегда с акцентом либо на том, либо на другом. В одном случае - влечет, потому что недостает, в другом -недостает, потому что влечет. Как в одной, вполне реальной потребности человека можно заметить тенденцию к тому или другому, так и в целостной структуре его потребностей мож­но видеть ту или другую преимущественную склонность. При­чем, разумеется, тот же человек иногда, в зависимости от внутренних и внешних обстоятельств, может в разных степе­нях обнаруживать ту или другую.

Одно и то же дело в соответствии со своими потребностями один человек делает с увлечением, другой - вынужденно; среди множества своих дел одни человек делает по влечению, другие -без него; один увлекается мелочами, вынужденно чередуя их в большом деле с тем, что совершенно на увлекает его; другому свойственно увлеченно мечтать о далеком и значительном и без увлечения, вынужденно выполнять простое и конкретное, необхо­димое для реализации влечений. Разнообразие потребностей, характеризуемых с этой их стороны, богато, и отличие потреб­ностей «нужды» от потребностей «роста» значительно.

Поскольку человек есть вершина эволюционного развития живых организмов на земле, можно предполагать, что по­требности «роста» больше характеризуют его, чем потребнос­ти «нужды», характерные для всех животных, вплоть до выс­ших. Это преимущество человека можно рассматривать как следствие его вооруженности, резко выделяющееся среди всех живых существ.

Смелость в процессе удовлетворения потребностей, способ­ность к риску, размеры притязаний в их трансформациях - все это зависит от уровня вооруженности. Но связь здесь, разумеется, не прямая. Человек, привыкший считать гроши, едва ли станет рас­точать сотни в момент разбогатения, а богатый мот с минуты обнищания не превратится в экономного скупца. Так же в прин­ципе на потребностях сказывается и любая другая вооружен­ность: здоровье, профессиональное мастерство, знания, обще­ственное положение - вплоть до «связей» и знакомств. Но и во всех этих случаях связь между «нуждой» и «ростом», с одной стороны, и вооруженностью - с другой, не прямая.

Преобладание потребности «нужды» либо потребности «рос­та» есть, следовательно определенная черта структуры потреб­ностей, не полностью воспитываемая окружающей средой. Может быть, она в некоторой степени предопределена интен­сивностью работы тех четырех структур, о которых речь шла выше как «об оперативном штабе желаний и побуждений»?

Может быть, повышенная интенсивность и производитель­ность работы гипоталамуса и миндалины дают тенденцию к рос­ту, развитию «пассионарности» - к склонности приспосабливать окружающую среду к потребностям, а интенсивность гиппо-кампа и неокортекса ведет к тенденции противоположной?

Если потребности «нужды» и потребности «роста» связаны с вооруженностью, то они связаны, далее, по-разному с различными потребностями, а вслед за тем и с возрастом. Минимальная воо­руженность ребенка ведет к преобладанию потребностей «нужды». Для всякой здоровой молодости характерны потребности рос­та, но для каждого молодого человека - не так как для лю­бого другого. К среднему возрасту, вероятно, должна возник­нуть некоторая стабилизация преимущественной тенденции, но и не без колебаний от «нужды» к «росту» и обратно в зави­симости от опыта и наличных условий. Для возраста пре­клонного и старости характерно опять, вероятно, преоблада­ние потребностей «нужды» - вследствие слабости.