Психология бессознательного 14 страница

1 Нелегко здесь доказать правильность этой гипотезы, почерпнутой из изучения определенного класса невротических заболевании. С другом стороны, однако, не­возможно сказать что-нибудь заслуживающее внимания о влечении, отказавшись от указания на эту гипотезу.

стоящие гениталии под влиянием возбуждений при нормальных половых процессах.

Значение эрогенных зон как побочных аппаратов и суррога­тов гениталий ярче всего из всех психоневрозов проявляется при истерии; этим, однако, не сказано, что им можно придавать мень­шее значение при других формах заболевания, они здесь только менее заметны, потому что прн них (неврозе навязчивых состоянии, паранойе) образование симптомов происходит в областях душев­ного аппарата, находящихся несколько дальше от центров телес­ных движений. Прн неврозе навязчивых состояний самым заме­чательным становится значение импульсов, создающих новые сексуальные цели и, как кажется, независимых от эрогенных зон. Все же при наслаждении от подглядывания и эксгибиционизма глаз соответствует эрогенной зоне; при компонентах боли и жесто­кости сексуального влечения ту же роль берет на себя кожа, которая в отдельных местах тела дифференцируется в органы чувств и модифицируется в слизистую оболочку как эрогенная

зона (хат б|охтГУ)!i2*

Объяснение кажущегося преобладания извращенной сексуальности при психоневрозах

Вышеизложенные рассуждения пролили, быть может, ложный свет на сексуальность психоневротиков. Может показаться, что по врожденным своим особенностям психоневротики в своем сексуальном поведении очень приближаются к извращенным и в такой же мере отдаляются от нормальных. Однако весьма воз­можно, что конституциональное предрасположение этих больных, кроме слишком больших размеров сексуального вытеснения и чрезвычайной силы сексуального влечения, заключает в себе еще невероятную склонность к перверзии в самом широком 'смысле слова; однако исследование легких случаев показывает, что пос­леднее предположение не обязательно или что по крайней мере при оценке патологических эффектов необходимо игнорировать влияние одного фактора. У большинства психоневротиков заболе­вание появляется только после наступления половой зрелости под влиянием требований нормальной половой жизни, против чего прежде всего и направляется вытеснение. Или же наступают более поздние заболевания, когда либидо получает отказ в удовлетво­рении нормальным путем, В обоих случаях либидо ведет себя как поток, главное русло которого запружено; оно заполняет колла­теральные пути, остававшиеся до того пустыми. Таким образом, и кажущаяся такой большой (во всяком случае отрицательная) склонность психоневротиков к перверэин может быть обусловлена

1 Здесь необходимо вспомнить положение Молл я, который разлагает сексуальное влечение на контр с ктац ионное н детумесцентное влечения. Контректация означает потребность в кожных прикосновениях.

й По преимуществу.— Прим&ч, ред, перевода.

коллатеральным течением, или, во всяком случае, это коллатераль­ное течение усиливается. Но несомненен факт, что сексуальное вытеснение как внутренний фактор должно быть поставлено в один ряд с другими, внешними факторами, которые, подобно лишению свободы, недоступности нормального сексуального объекта, опас* ности нормального полового акта, вызывают перверзии у индивидов, которые в противном случае остались бы нормальными.

В отдельных случаях неврозов положение в этом отношении может быть различно: один раз решающим является врожденная величина склонности к перверзии, а в другой раз — коллатераль­ное усиление этой склонности благодаря оттеснению либидо от нормальной сексуальной цели и сексуального объекта/Ошибочно было бы создавать противоречие там, где имеется отношение кооперации. Больше всего невроз всегда проявится в тех случаях, когда в одном и том же смысле действуют совместно конститу­ция и жизненное переживание. Ясно выраженная конституция сможет, пожалуй, обойтись без поддержки со стороны жизнен­ных впечатлений, сильное жизненное потрясение приведет, пожалуй, к неврозу и при посредственной конституции. Эти точки зрения сохраняют, впрочем, свою силу и в других областях в равной мере как для этиологического значения врожденного, так и для слу­чайно пережитого.

Если оказывается предпочтение предположению, что особен­но выраженная склонность к перверзиям все же относится к осо­бенностям пснхоневротической конституции, то появляется на­дежда, что в зависимости от врожденного преобладания той или другой эрогенной зоны, того или другого частного влечения можно различать большое разнообразие таких конституций. Соответствует ли врожденному предрасположению к перверзиям особое отноше­ние к выбору определенной формы заболевания,— это, как и многое другое в этой области, еще не исследовано.

Ссылка на инфантилизм сексуальности

Доказав, что извращенные стремления образуют симптомы при психоневрозах, мы невероятным образом увеличили число людей, которых можно причислить к извращенным. Дело не толь­ко в том, что сами невротики представляют собой очень многочис­ленный класс людей, необходимо еще принять во внимание, что неврозы во всех своих формах постепенно, непрерывным рядом переходят в здоровье; ведь мог же Мёбиус с полным основанием сказать: «все мы немного истеричны». Таким образом, благодаря невероятному распространению перверзии мы вынуждены допус­тить, что и предрасположение к перверзиям не является редкой особенностью, а должно быть частью считающейся нормальной конституции.

Мы слышали, что спорен вопрос, являются ли перверзии след­ствием врожденных условий или возникают благодаря случайным переживаниям, как Вине это полагал о фетишизме. Теперь нам

представляется его решение; хотя в основе перверзий лежит нечто врожденное, но нечто такое, что врождено всем людям как предрасположение, варьирует по своей интенсивности и ждет того, чтобы его пробудили влияния жизни. Дело идет о врожден-ных, данных в конституции корнях сексуального влечения, развив­шихся в одном ряде случаев до настоящих носителей сексуаль­ной деятельности (перверзий), в других случаях испытывающих недостаточное подавление (вытеснение), так что обходным путем они могут как симптомы болезни привлечь к себе значительную часть сексуальной энергии; между тем как в самых благоприят­ных случаях* минуя обе крайности, благодаря влиянию ограни­чения и прочей переработки, развивается так называемая нормаль­ная сексуальная жизнь*

Однако далее мы будем утверждать, что предполагаемую кон­ституцию, имеющую зародыши всех перверзий, можно демонстри­ровать только у ребенка, хотя у него все влечения могут прояв­ляться только с небольшой интенсивностью, А если благодаря этому нам начинает казаться, что невротики сохранили свою сексу­альность в инфантильном состоянии или вернулись к ней, то наш интерес должна привлечь сексуальная жизнь ребенка, и у нас явится желание проследить игру влияний, господствующих в про­цессе развития детской сексуальности до ее превращения в первер-зию, невроз или нормальную половую жизнь.

II

ИНФАНТИЛЬНАЯ СЕКСУАЛЬНОСТЬ

Недостаточное внимание к детям

К общепринятому мнению о половом влечении относится и взгляд, что в детстве оно отсутствует и пробуждается только в период жизни, который получил название пубертатного1. Но это совсем не простая, но чреватая весьма тяжелыми последствиями ошибка, так как она, главным образом, виновата в нашем тепе­решнем незнании основных положений сексуальной жизни. Ос­новательное изучение сексуальной деятельности в детстве, вероят­но, открыло бы нам существенные черты полового влечения, по­казало его развитие и образование его из различных источников.

Замечательно, что авторы, занимающиеся объяснением свойств и реакций взрослого индивида, оказывали гораздо больше внима­ния доисторическому времени, жизни предков, т, е. приписывали гораздо больше влияния наследственности, чем другому доистори­ческому периоду, который приходится уже на индивидуальное существование личности, а именно детство* Можно было бы

1 Пубертатный — половозрелый, *воэмужалый>; пубертатный период — период наступления половой зрелости.— Примеч. ред. перевода.

подумать, что влияние этого периода жизни легче понять и что он имеет больше права на внимание, чем наследственность1. Хотя в литературе встречаются случайные указания на преждевремен­ную сексуальную деятельность маленьких детей, на эрекцию, ма­стурбацию и напоминающие коитус попытки, но только как на исключительные процессы, как на курьезы, как на отталкивающие примеры преждевременной испорченности. Насколько я знаю, ни один автор не имел ясного представления о закономерностях сексуального влечения в детстве, и в появившихся в большом числе сочинениях о развитии ребенка глава «Сексуальное разви­тие* по большей части отсутствует2.

Инфантильная амнезия

Причину этого примечательного упущения я вижу отчасти в соображениях, продиктованных общепринятыми взглядами, с которыми авторы считались вследствие их собственного воспита­ния, отчасти в психическом феномене» который до сих пор не

1 Невозможно также правильно оценить вклад наследственности, не отдав долж­ного значения детству.

2 Высказанное здесь мнение показалось мне самому потом таким рискованным, что я решил проверить его, просмотрев вторично литературу. В результате этого

просмотра я оставлю это место без изменений. Научная разработка телесных и ду­шевных феноменов сексуальности в детском возрасте находится еще в зачаточном состоянии* Одни автор — С. Белл (A preliminary study of the emotion of love between the sexes // American Journal of Psychology, ХШ, 1902) говорит: *Я не знаю ни од­ного ученого, который дал бы обстоятельный анализ эмоции такой, какова она в юности». Соматические сексуальные проявления до пубертатного периода привлекли внимание только как признаки вырождения и в связи с явлениями вырождения. Глава о любовной жизни детей отсутствует как во всех описаниях психологии этого возраста* которые я читал, так и в известных произведениях Прейера, Болдуина (Die Entwickltmg des Geistes beim Kinde und bei der Rasse), Пере (L'enfant de 3—7 ans, 1894), Штрюмпеля (Die padagogische Pathologic, 1899), Карла Грооса (Das Se^lenleben des Kind&s, 1904), Т. Геллера (Gran drift der Heiipadagogik, 1904), Сёлли (Untecsuchungen Qbet die Kmdhett, 1897) и др. Самое лучшее представ­ление о теперешнем положении вещей в этой области получаешь из газеты "Die Kin der f eh tec" (начиная с 1891 г.)* Все же убеждаешься, что существование любви в детском возрасте открывать уже не приходится. Пере (1. с.) отстаивает ее, у К, Гро­оса (Игры людей, 1899) упоминается, как нечто общеизвестное* что некоторым детям уже в очень раннем возрасте доступны сексуальные стремления и они ощущают потребность в прикосновении к другому полу (s. 336); самый ранний случай появле­ния половых любовных переживаний (sexOove), no наблюдениям С Белла, касался ребенка в середине третьего года. По этому поводу сравни еще: Э л л й с. Das Ge-schlechtsgefuhi (нем. перевод Курелла), 1903, Appendix, П.

Вышеупомянутое суждение о литературе по детской сексуальности должно быть изменено после появления обширного труда С. Холла (Adolescence, its psychology and i1s relation to physiology, anthropology, sociology, sex, crime, religion and education, 2 vol., N. Y*T 1908). Вновь появившаяся книга A+ Молля „Das Sexualktoen des Kindes" не дает повода к такой модификации. Смотри зато: В 1 е и 1 е г. Sexuelle Abnorrai-taten der Kindet // Jahrbuch der Schweizerischen Gesellschaft fur Schuigesundheits-pflege, IX, L903*

Книга д*ра Г, Гуг-Гелльмут „ Айв бет SeeJenleben des Kin des"*)9J3, полностью считалась с сексуальным.фактором, на который до того яе обращали внимания.

поддавался объяснению. Я имею в виду своеобразную амнезию, которая у большинства людей (не у всех!) окутывает первые годы детства до 6-го или 8-го года жизни. До сих пор нам не прихо­дило в голову удивляться этой амнезии; а между тем у нас есть для этого полное основание. Поэтому-то нам рассказывают, что в эти годы, о которых мы позже ничего не сохранили в памяти, кроме нескольких непонятных отрывков воспоминаний, мы живо реагировали на впечатления, что умели по-человечески выражать горе и радость, проявлять любовь, ревность и другие страсти, кото­рые нас сильно тогда волновали, что мы даже выражали взгляды,. обращавшие на себя внимание взрослых, как доказательство на* шего понимания и пробуждающейся способности суждения. И обо всем этом, уже взрослые, сами мы ничего не помним. Почему же наша память так отстает от других иашнх душевных функций? У нас ведь есть основание полагать, что ни в какой другой период жизни она не была более восприимчива и способна к воспроизве­дению, чем именно в годы детства1.

С другой стороны, мы должны допустить или можем убедиться, проделав психологические исследования над другими, что те же самые впечатления, которые мы забыли^ оставили тем не менее глубо­чайшие следы в нашей душевной жизни и имели решающее влия­ние на наше дальнейшее развитие. Речь идет, следовательно, вовсе не о настоящем выпадении воспоминаний детства, а об амнезии, подобной той, которую мы наблюдаем у невротиков в отношении более поздних переживаний и сущность которой состоит только в недопущении в сознание (вытеснение). Но какие силы совер­шают это вытеснение детских впечатлений? Кто разрешит эту за­гадку, объяснит также и истерическую амнезию.

Все же не забудем подчеркнуть, что существование инфантиль­ной амнезии создает новую точку соприкосновения между душев­ной жизнью ребенка и психоневротика. Прежде мы уже встре­чались с другой точкой соприкосновения, когда вынуждены были принять формулу, гласящую, что сексуальность психоневротиков сохранилась на детском уровне или вернулась к нему. Не сле­дует ли в конце концов и самую инфантильную амнезию привес­ти в связь опять-таки с сексуальными переживаниями детства.

Впрочем, идея связать инфантильную амнезию с истеричес­кой — нечто большеег чем просто остроумная игра мысли. Истери­ческая амнезия, служащая вытеснению, объясняется только тем, что у индивида уже имеется запас воспоминаний, которыми о» не может сознательно распоряжаться и которые по ассоциативной связи притягивают к себе все то> на что направляется со стороны сознания

1 Связанную с самыми ранними детскими воспоминаниями проблему я пытался разрешить в статье „Ubet Decfcerinnerungen" (Monatsschrift fun Psychiatrie und Neurologic, VI, 1899),

действие отталкивающих сил вытеснения1. Без инфантильной амне­зии, можно сказать, не было бы истерической амнезии.

Я полагаю, что инфантильная амнезия, превращающая для каждого человека его детство как бы в доисторическую эпоху и скрывающая от него начало его собственной половой жизни, виновна в том, что детскому возрасту в общем не придают никакого значения в развитии сексуальной жизни. Единичный наблю­датель не в состоянии восполнить появившийся таким образом изъян в нашем знании. Уже в 1896 году я подчеркнул значение детских лет для появления известных важных феноменов, зави­сящих от половой жизни, и с тех пор не переставая выдвигал на первый план значение инфантильной жизни для сексуальности.

Латентный сексуальный период детства

и его прорывы

Невероятно часто встречающиеся, будто бы противоречащие норме и испытываемые якобы лишь в виде исключения сексуаль­ные стремления в детстве, как и открытие бессознательных до того детских воспоминаний невротика, позволяют набросать прибли­зительно следующую картину сексуального поведения в детском возрасте2.

Кажется несомненным, что новорожденный приносит с собой на свет зачатки сексуальных стремлений, которые в течение не­которого времени развиваются дальше, а затем подлежат усили­вающемуся подавлению, которое, в свою очередь, нарушается зако­номерными прорывами сексуального развития и которое может быть задержано благодаря индивидуальным особенностям. О закономерности и периодичности этого осциллирующего хода раз­вития ничего точно не известно, но кажется, что сексуальная жизнь детей в возрасте приблизительно трех или четырех лет проявля­ется в форме, доступной для наблюдения3.

1 Невозможно понять механизм вытеснения» если принимать во внимание толь­ко один из этих двух совместно действующих процессов. Для сравнения может служить способ, пользуясь которым туристов поднимают на вершину большой ггара-миды а Газе: с одной стороны, н% подталкивают, а с другой — тащат,

3 Последний материал может быть использован здесь в верном расчете на то, что детские годы взрослых невротиков не отличаются в этом отношения от детских лет здоровых людей ничем существенным, кроме как в отношении интенсивности и ясности.

1 Возможная анатомическая аналогия того проявления инфантильных сексуаль­ных функций, о которой я говорил, дается открытием Байера (Deutsche Archiv fur klinische Medizin, Bd. 73), что внутренние половые органы (uterus) ноаррожденных обыкновенно больше, чем детей старшего возраста. Однако взгляд на эту установлен­ную Хальбаном и для других частей геннтального аппарата инволюцию после рождения не окончательно установлен. По Хальбану (Zeitschrift fur Geburishilfe und Gynakologie, LIII, 1904), этот регрессивный процесс приходит к концу в течение нескольких педель внеутробной жнзвн.

Авторы, видящие в интерстнцнальной части половой железы орган, определяю* щнй пол, благодаря анатомическим исследованиям пришли» в свою очередь» к утверж­дению о существовании инфантильной сексуальности н латентного сексуального lie-

Сексуальные задержки

Во время этого периода полной или только частичной латент-ности формируются те душевные силы, которые впоследствии как задержки [препятствия] на пути сексуального влечения и как плотины сузят его направление (отвращение, чувство стыда* эсте­тические и моральные требования идеала) • Наблюдая культурного ребенка, получаешь впечатление, что построение этих плотин явля­ется делом воспитания и, несомненно, воспитание во многом этому содействует. В действительности это развитие обусловлено орга­нически, зафиксировано наследственно и иной раз может насту­пить без всякой помощи Боепитания. Воспитание не выходит, безусловно, за пределы предуказанной ему области влияния, огра­ничиваясь только тем, что дополняет органически предопределен­ное и придает ему более четкое и глубокое выражение.

Реактивные образования и сублимация

Какими средствами создаются эти конструкции, имеющие та­кое большое значение для позднейшей культуры и нормы? Вероят­но, за счет самих инфантильных сексуальных стремлений, приток которых» следовательно, не прекратился и в этот латентный пе­риод, но энергия которых — полностью или отчасти — отводится от сексуального использования и передается на другие цели. Ис­торики культуры, по-видимому, согласны с предположением, что благодаря такому отклонению сексуальных сил влечений от сексу­альных целей и направлению их на новые цели — процессу, заслу­живающему название сублимаци и,— освобождаются могу-чие компоненты для всех видов культурной деятельности; мы при­бавили бы, что такой же процесс протекает в развитии отдель­ного индивида, и начало его переносим в сексуальный латентный период детства1.

рнода. Цитирую из упомянутой выше книги Лнпшютца о пубертатной железе: *..• Скорее соответствует фактам утверждение, что созревание половых признаков, как оно происходит в пубертатном периоде, протекает только вследствие сильно ускоренного течения процессов, начавшихся гораздо раньше, л о нашему мнению* уже в эмбриональной жизни» (с. 169), «То, что до енх пор называлось Просто пубертатным периодом, представляет собой, веро­ятно» только «вторую большую фазу полового созреванн я», начинающуюся в середине второго десятилети я». Детский возраст до начала второй большой фазы можно было бы назвать «срединной фазой полового созревания» (с, 170).

Это, подчеркнутое Ференци (Intern. Zeitschrift f. Psychoanalyse, VIt 1920), сходство анатомических находок с психологическим наблюдением нарушается только одним указанием, что «первый кульминационный пункт> развития сек­суального органа приходится в ранний эмбриональный период, между тем как ранний расцвет детской сексуальной жизни нужно перенести в возраст третьего-четвертого года. Полного совпадения во времени анатомического формирования и психического развития, разумеется, не требуется. Соответствующие исследования сделаны над половой железой человека. Так как у животного латентного периода в психологическом смысле не бывает, то важно было бы знать, можно ли доказать н у других высших животных те же анатомические данные, на основании которых авторы предполагают два кульминационных пункта сексуального развития.

1 Название «сексуальный латентный период» я также заимствую у В. Флисса.

И относительно механизма такой сублимации можно рискнуть на некоторые предположения. Сексуальные стремления этих дет-скнх лет, с одной стороны, не могут найти себе применения, так как функции продолжения рода появляются позже,— что состав­ляет главный признак латентного периода; с другой — они сами по себе были бы извращенными, так как исходят из эрогенных зон и руководятся влечениями, которые при данном направлении развития индивида могут вызвать только неприятные ощущения. Они вызывают поэтому только противоположные душевные силы (реактивные стремления), которые создают упомянутые психи­ческие плотины для сильного подавления таких неприятных чувств, как отвращение, стыд и мораль1,

Прорывы латентного периода

Не обманув себя относительно гипотетической природы и не­достаточной ясности наших взглядов на процессы детского ла­тентного периода, вернемся к действительности и укажем, что такое применение детской сексуальности представляет собой идеал воспи­тания, от которого развитие отдельного лица отступает по боль­шей части в каком-нибудь одном пункте и часто в значительной мере. Время от времени прорывается известная часть сексуаль­ных проявлений, не поддавшихся сублимации, или сохраняется какая-нибудь сексуальная деятельность в течение всего латентного периода до момента усиленного проявления сексуального влече­ния при наступлении половой зрелости. Воспитатели ведут себя, поскольку они вообще обращают внимание на детскую сексуаль­ность, точно так, как будто бы они разделяли наши взгляды на образование моральных сил противодействия за счет сексуаль­ности и как будто бы они знали, что благодаря сексуальной дея­тельности ребенок не поддается воспитанию, так как они пресле­дуют все виды сексуальной деятельности ребенка как «пороки», не имея возможности ничего предпринять против них, У нас же име­ются большие основания направить наш интерес на эти внушаю­щие воспитателям страх феномены, потому что мы ждем от них объяснения первоначальной формы полового влечения.

Выражения инфантильной сексуальности

По мотивам, которые станут ясны позже, мы возьмем за обра­зец инфантильных сексуальных проявлений сосание, которому венгерский педиатр Лннднер посвятил замечательный труд2.

1 Б случае, о котором здесь идет речь, сублимация сексуальных сил влечения идет по пути реактивных образований. В общем, однако, необходимо различать по­нятие о сублимации и реактивном образовании как о двух совершенно различиълк процессах. Сублимация возможна и посредством других к более простых меха­низмов.

г В „Jahrbuch fur Kinderheitskunde", N,?-* XIV, 1870.

Сосание

Сосание (Ludeln, Lutschen), которое появляется уже у младен­ца и может продолжаться вплоть до зрелости или сохраниться в течение всей жизни, состоит в ритмически повторяемом сосу­щем прикосновении ртом (губами), причем цель принятия пи­щи исключается. Часть самих губ, язык, любое другое место кожи, которое можно достать, даже большой палец ноги — используют­ся как объекты сосания. Появляющееся при этом стремление к схватыванию выражается посредством одновременного ритмичес­кого дерганья за ушную мочку и может воспользоваться для той же цели и частью тела другого человека (по большей части уха}. Сосание по большей части поглощает все внимание и кончается или сном, или моторной реакцией вроде оргазма1. Нередко со­сание сопровождается растирающими движениями рук по опреде­ленным чувствительным частям тела, груди, наружных гениталий. Таким путем многие дети переходят от сосания к мастурбации,

Лннднер сам ясно понимал сексуальную природу этих дейст­вий и безоговорочно подчеркивал это. В обыденной жизни сосание часто приравнивается к другим проявлениям невоспитанности ре­бенка. Со стороны многих педиатров и невропатологов выска­зывались энергичные возражения против такого взгляда, основан­ного отчасти на смешении «сексуального^ и #генитального$. Это возражение ведет к трудному, но неизбежному вопросу, по каким общим признакам думаем мы узнавать о сексуальных действиях ребенка. Я полагаю, что связь явлений, которую мы научились понимать благодаря психоаналитическому исследованию, позво­ляет нам считать сосание сексуальным проявлением и как раз на нем изучать существенные черты инфантильных сексуальных

действий2,

Аутоэротизм

На нас лежит обязанность подробно разобрать этот пример. Как самый яркий признак этого сексуального действия подчерк­нем то, что влечение направляется не на другие лица; оно удов-

1 Здесь уже проявляется то, что имеет значение в течение всей жизни: сексуаль­ное удовлетворение представляет собой самое лучшее снотворное средство. Боль­шинство случаев бессонницы на нервной почве объясняется сексуальной неудовлет­воренностью. Известно, что бессовестные нянъкн усыпляют плачущих детей поглажи­ванием их гениталий.

2 Д-р Талант опубликовал в 1919 году в t)NeuroIog. Zentralblatt* Nt 20 под заглавием „Das Lutscherli" исповедь взрослой девушки, не отказавшейся от этой детской формы сексуальных действий, н описывает удовлетворение от сосании как вполне аналогичное сексуальному удовлетворению, особенно от поцелуя возлюб­ленного.

«Не все поцелуи похожи на lutscherli; нет, нет, далеко не все) Невозможно описать, как приятно становится во всем теле от сосания: совсем уносишься от этого мира, появляется полное удовлетворение, ощущение счастья и отсутствие вся­кого желания. Охватывает удивительное чувство; хочется только покоя, который ничем не должен нарушаться. Это несказанно прекрасно: не чувствуешь ни боли* нн страданий н уносишься в другой мир»,

летворяется на собственном теле, оно аутоэротично, если употребить удачное выражение X, Эллиса1.. ^

Далее, совершенно ясно, что действия сосущего ребенка ол-ределяются поисками удовольствия, уже пережитого и теперь воскресающего в воспоминании. Благодаря ритмическому сосанию кожи или слизистой оболочки он простейшим образом получает удовлетворение* Нетрудно также сообразить, по какому поводу ребенок впервые познакомился с этим удовольствием, которое теперь старается снова испытать. Первая и самая важная для жизни ребенка деятельность — сосание материнской груди (или суррогатов ее) должно было уже познакомить его с этим удовольст­вием. Мы сказали бы, что губы ребенка вели себя как эроген­ная зона и раздражение теплым молоком было причиной ощущения удовольствия. Сначала удовлетворение от эрогенной зоны соединялось с удовлетворением пищевой потребности. Сексуальная деятельность сначала присоединяется к функции, служащей сохранению жизни, и только позже становится неза­висимой от нее. Кто видел, как ребенок насыщенный отпадает от груди с раскрасневшимися щеками и с блаженной улыбкой погружается в сон, тот должен будет сознаться, что эта картина имеет характер типичного выражения сексуального удовлетворе­ния в последующей жизни. Затем потребность в повторении сексуаль­ного удовлетворения отделяется от потребности в принятии пищи; это отделение становится необходимым, когда появляются зубы и пища принимается не только посредством сосания, но и жуется. Ребенок пользуется не посторонним объектом для сосания, а охот­нее частью своей кожи, потому что она ему удобнее» потому что таким образом он приобретает большую независимость от внешнего мира, которым он еще не может овладеть, и потому что таким образом он как бы создает себе вторую эрогенную зону, хотя и невысокого качества. Низкое качество этой второй зоны будет позже способствовать тому, чтобы искать аналогичные части — губы другого лица, («Жаль, что не могу самого себя поцеловать*— хотелось бы ему подсказать.)

Не все дети сосут; можно предположить, что доходят до этого только те дети, у которых конституционально усилено значение губ. Если такое конституциональное усиление сохраняется, то такие дети, становясь взрослыми, делаются любителями поцелуев, имеют склон­ность к чувственным поцелуям или, будучи мужчинами, приоб­ретают сильный мотив для пьянства и курения. Если же к этому присоединяется вытеснение, то они будут ощущать отвращение к пище и страдать истерической рвотой. Благодаря двойной функ­ции зоны губ вытеснение перенесется аа влечение к пище. Многие из моих пациенток, страдающих нарушениями в принятии пищи,

1 Хотя X. Элл и с определил термин еаутоэротическии* несколько иначе — в смысле возбуждения, вызванного не извне, но возникающего изнутри. Для психоана­лиза существенное значение имеет не происхождение, а отношение к объекту,

истерическим глобусом1, сжатием в горле и рвотами, были в детст­ве энергичными сосунами.

На примере сосания мы могли уже познакомиться с тремя существенными признаками инфантильных сексуальных прояв* лений. Они состоят в соединении с какой-нибудь важной для жизни телесной функцией, не знают сексуального объекта, аутоэротнчны, и сексуальная цель их находится во власти эрогенной зоны. Скажем наперед, что эти признаки сохра­няют свое значение и для большинства других проявлений инфан­тильных сексуальных влечений.