ВЗАИМОЗАВИСИМОСТЬ В МИРОВОЙ ПОЛИТИКЕ

Роберт О. Кохейн, Джозеф С. Най мл. Реализм и взаимозависимость

 

ВЗАИМОЗАВИСИМОСТЬ В МИРОВОЙ ПОЛИТИКЕ

 

Мы живем в эру взаимозависимости. Эта неясная фраза выражает плохо понимаемое, не распространенное чувство, что изменяется сама природа политики. Такой извечный применяемые аналитиками и государственными деятелями критерий, как могущество государств, стал более иллюзорным: "расчеты могущества стали еще более затруднительными и обманчивыми, чем прежде". Даже Генри Киссинджер, столь прочно ассоциирующийся с классической традицией, отметил, что "традиционная повестка международных отношений - баланс сил между великими державами, безопасность государств - не определяют более наши риски и наши возможности... Сейчас мы вступаем в новую эру. Старые образцы поведения на международной арене разрушаются: старые лозунг перестают быть поучительными, старые решения становятся бесполезными. Мир стал взаимозависимым в экономике, в коммуникациях, в человеческих стремлениях".

Насколько глубокими являются эти изменения? Модернистская школа считает, что развитие телекоммуникаций и сверхзвуковых средств передвижения создает "глобальную деревню", а растущие социальные и экономические взаимодействие создают "мир без границ". В той или иной степени все больше ученых рассматривают наше время как то, в котором территориальное государство, которое доминировало в мировой политике на протяжение четырех столетий с конца феодализма, затмевается нетерриториальными акторами - такими, как транснациональные корпорации, транснациональные социальные движения и международные организации. Как заметил один экономист, "с государством как экономической единицей почте покончено".

Традиционалисты… указывают на непрерывность мировой политики. Военная взаимозависимость всегда существовала, и военная сила сохраняет свою значимость в мировое политике - обратите внимание на ядерное сдерживание, Вьетнам, Ближний Восток, индо-пакистанские войны, советское влияние в Восточной Европе или американское влияние в Карибском бассейне. Более того, на примере Советского Союза можно видеть, что авторитарные государства в определенной степени могут сдерживать поток телекоммуникаций и социальных взаимодействий, которые расцениваются как разрушительные. Даже бедные и слабые государства были способны национализировать транснациональные корпорации, а широкое распространение национализма вносит сомнения в предположение, что государство-нация увядает.

Ни модернисты, ни традиционалисты не создали адекватных рамок для понимания политики глобальной взаимозависимости. Модернисты верно указывают на фундаментальные изменения, имеющие место в настоящее время; но они часто без существенного анализа предполагают, что развитие технологии и рост социальных и экономических взаимодействий приведут к новому состоянию мира, в котором государства и их контроль над использованием силы потеряют свою значимость. Традиционалисты являются весьма сведущими в том, чтобы указывать на изъяны во взглядах модернистов, подчеркивая сохранение взаимозависимости в военном смысле, но они не могут точно оценить наблюдаемую ныне экономическую, социальную и экологическую взаимозависимость, имеющую множество измерений.

Наша задача не сводится к поддержке модернистской или традиционалистской позиции. Это было бы бесполезным в силу того, что в наше время можно наблюдать и непрерывность и изменение. Наша задача, скорее... - разработка понятной структуры для политического анализа взаимозависимости. Мы предложим несколько различных, но потенциально совместимых моделей, или интеллектуальных инструментов, для понимания реальности взаимозависимости в современной мировой политике. Мы попытаемся исследовать, что не менее важно, условия, при которых каждая модель с большей вероятностью будет давать верные прогнозы и удовлетворительное объяснение/современная мировая политика - это не бесшовное полотно, но переплетение разнообразных отношений. В таком мире одна-единственная модель не сможет объяснить все ситуации. Секрет понимания лежит в том, какой подход или комбинацию подходов использовать при анализе ситуации. Заменителя внимательного анализа реальных ситуаций никогда не будет.

Однако без теории не обойтись; любой эмпирический или практический анализ основывается на ней. Прагматические политики вольны думать, что они могут уделять не больше внимания теоретическим диспутам по поводу природы мировой политики, чем средневековым схоластическим диспутам по поводу того, сколько ангелов могут плясать на головке булавки. Академические ученые, однако, оставляют свой след в умах государственных деятелей, что имеет значительное влияние на политику. Нужно признать не только то, что "практики, верящие в то, что они свободны от любого интеллектуального влияния", неосознанно держатся в плену концепций, созданных "некоторыми академическими "бумагомарателями" некоторое время назад", но и то, что эти "бумагомаратели" играют непосредственную роль в формировании внешней политики во все возрастающей степени.

Неверные модели и ложное восприятие мировой политики могут прямо привести к неуместной или даже катастрофической национальной политике. Логическое объяснение и рационализация, систематическое представление и символизм стали настолько переплетенными, что даже для самих политиков бывает трудно отделить реальность от риторики. Традиционно, классические теории мировой политики изображали потенциальное "состояние войны", в котором поведение государств предопределялось постоянной угрозой военного конфликта. Во времена "холодной войны", особенно в первое десятилетие после окончания Второй мировой войны, эта концепция, названная ее приверженцами "политическим реализмом", была повсеместно признана исследователями и практиками в области международных отношений в Европе и Соединенных Штатах.

В 1960-е гг. многие приверженцы этого реалистического подхода не торопились воспринимать развитие новых проблем, которые не концентрировались на военно-стратегических вопросах. В конце 1970-х и 1980-е гг. все та же доминирующая модель мировой политики приведет вероятнее всего к еще более «нереалистичным» ожиданиям. Но заменить ее столь же простым взглядом - например, что военная сила является устаревшей и экономическая взаимозависимость - благотворной - будет равноценно тому, чтобы забраковать одну модель и заменить ее на другую, столь же ошибочную.