Подготовка

 

 

Я натягиваю повыше ткань его футболки на голову. Джай бьет кулаками по подвешенной груше, и этот звук вызывает у меня тошноту. Он начал час назад, и я не знаю, как ему по-прежнему удается бить с такой силой. Я слушаю только его и этого достаточно, чтобы мои руки чувствовали себя как желе. Я мало знаю о его технике удара, но она сильна, это я знаю точно. Я слышу, как материал сопротивляется, поглощая его силу удар за ударом. Он перекинул цепь тяжелой груши через трубу, которая скрипит и жалуется, и я жду, что она рухнет всякий раз, когда он бьет. Как бы не так.

— Ты не можешь вечно прятаться под моей одеждой, Котенок, — объявляет Джай, и я слышу смех в его голосе.

— Может быть не вечно, но сейчас я счастлива.

Джай перестает бить свою грушу, и спустя некоторое время его теплый указательный палец описывает круги на моей лодыжке и скользит вверх по икре, оставляя огненные следы. Мой вдох застревает в горле, когда палец исчезает. Где он появится в следующий раз? Я стараюсь почувствовать его присутствие, почувствовать тепло его тела, но воздух здесь слишком густой.

Именно тогда футболку, которую я использую, чтобы прикрыть свое лицо, стягивают с меня и недалеко отбрасывают. К счастью, я одета под ней, иначе мои прелести оказались бы у всех на виду.

Я поправляю свою зеленую цвета лайма майку и складываю руки.

— Вставай. Нам надо подготовиться, — приказывает он.

Я дуюсь. Нет никакого способа, что я буду бить эту штуку. Что, если промажу? Что, если я поранюсь, или мышцу потяну?

— Я лучше умру.

Он презрительно фыркает, и его глаза злобно вспыхивают.

— И ты, наверное, умрешь, если не научишься чему-нибудь к тому времени.

Джай протягивает забинтованную руку, и я смотрю на плотную синюю ткань. Убийственный цвет рядом с его загорелым лицом.

— Почему она забинтована?

Он улыбается.

— Чтобы сжать и защитить мягкие ткани моей руки, когда я бью кото-то в лицо.

Очаровательно.

— У меня нет никакого бинта.

Он в нетерпении щелкает пальцами и подталкивает свою раскрытую ладонь ближе.

— Сейчас это неважно. Вставай.

Побежденная, уставшая и с головной болью, я кладу свою руку в его ладонь и позволяю поднять меня на ноги. Он ухмыляется мне, когда моя голова склоняется набок. Его очевидное счастье блестит в его голубых глазах. Рада, что он счастлив, но я не разделяю это чувство. Честно говоря, я еще немного беспокоюсь из-за того, что он проигнорировал мой вопрос ранее. Почему он хочет помочь мне, если деньги не важны для него?

— Сколько тебе лет? — спрашивает он, повернув голову.

Как правило, вопросы о возрасте ты задаешь прежде, чем трахаешься с кем-то, как животное. Что если бы мне было шестнадцать? Слишком поздно.

— Двадцать пять. А что?

— Двадцать пять? Ты уверена?

Я выгибаю бровь. Что за вопрос?

— Да, я почти уверена, что мне двадцать пять.

— Забавно. У тебя точно такое же отношение, как у моей шестнадцатилетней сестры, когда ей говорят что-то делать. Это раздражает.

Вместо того чтобы рассердится, что он сравнил меня с раздраженной шестнадцатилеткой, то, что у него есть сестра, почему-то привлекает меня и удивляет. Есть что-то в его любви и заботе о родственнике, которая переносится на меня. Держу пари, что все ее друзья размазаны Джаем. Безжалостно.

— У тебя есть сестра?

Он хмурится.

— Почему ты так на меня смотришь?

— Как?

— Как будто кто-то вручил тебе щенка.

Я широко улыбаюсь, несмотря на растерянное выражение лица Джая. Закатив глаза, Джай прижимает свои забинтованные руки к моей пояснице и подталкивает меня в сторону груши.

— Я просто думаю, что это мило, что у твоей сестры есть кто-то вроде тебя, приглядывающий за ней.

Он прижимает пальцы другой руки к груше, чтобы предотвратить ее раскачивание. Груша разбитая и изношенная, сейчас даже больше после того, как над ней поработал Джай. Пыль летает в воздухе вокруг, и я чувствую ее в горле.

— Моя сестра может постоять за себя. Она сильнее, чем любой мальчишка ее возраста. Я убедился в этом.

Он движется за грушей, чтобы поддержать ее, и легко двинув головой, говорит:

— Покажи, что ты умеешь.

Я не двигаюсь.

— Ты знаешь, что я ничего не умею.

— У тебя есть что-то, мы просто должны выяснить, в чем твоя сильная сторона. Ударь грушу.

— Джай…

— Я не попрошу тебя снова, Котенок. Ударь эту чертову грушу.

Стиснув зубы, я отвожу руку назад и ударяю по груше. Небольшая боль простреливает мое сухожилие, и я одергиваю руку назад, поскольку она распространяется до локтя. Прижимая к себе руку, я смотрю на Джая. Он почему-то не выглядит впечатленным. Бить намного сложнее, чем кажется.

— Ну... — произносит он, отпуская грушу и почесывая затылок. — Жалкое зрелище.

Я издеваюсь над ним.

— Все не так уж плохо.

Джай кладет руки на свои бедра и прищуривается.

— Из десяти, я ожидал, по крайней мере, что по силе у тебя будет троечка или четверочка.

— Ладно, — я пожимаю плечами. — Значит у меня двоечка, велико дело.

Он качает головой и пытается подавить смех.

— Нет, детка, у тебя единичка, даже с натяжкой.

— Детка?

Он обходит грушу и идет ко мне, игнорируя мои последние слова.

— Тебе нужно поработать над твоей стойкой. Это увеличит твою силу.

Я прогибаюсь, позволяя моему позвоночнику взять большую часть веса моего тела, когда Джай берет мои руки в свои. Он двигает мою левую руку.

— Твоя левая рука должна быть на десять сантиметров впереди левого плеча.

Его пальцы гладят мои запястья и ладонь. Они мягко касаются, но затем он сжимает мою руку в кулак.

— Костяшки пальцев должны быть параллельны потолку.

Когда я смотрю на его руки, умело скользящие над каждой костяшкой моих пальцев, я чувствую его взгляд на своем лице, и в результате мое дыхание становится прерывистым. Я бы взглянула на него, если бы не была так загипнотизирована его толстыми, мозолистыми пальцами, когда они так красиво работают над моей кожей. Мгновение спустя, Джай переходит к моей правой руке, а я в это время продолжаю держать левую так, как он ее поставил.

— Правая рука должна быть возле правого уха, но не слишком близко, а правый локоть прижат к ребрам.

Мой желудок сжимается, когда он пробегает кончиком пальца вдоль одного из моих ребер. Может быть, я полюблю эту тренировку, в конце концов.

— Вот так? — спрашиваю я, когда он обходит меня.

— Не совсем, — легкий тон его голоса возбуждает меня, а горячий воздух нагревает заднюю часть моих бедер.

Он разжигает меня, как на четвертое июля, когда его пальцы возвращаются на мою кожу, посылая с удвоенной силой фейерверки, пронзающие ноги и взрывающиеся прямо между бедер.

— Твои ноги должны быть на ширине плеч, а вес должен быть перенесен на носочки ног.

— Почему я не могу нормально стоять?

Он выдыхает, и воздух ласкает мою кожу.

— Потому что носочки твоих ног это первое, что отрывается от земли. На носочках ног у тебя есть две точки опоры.

Я хмурюсь в замешательстве.

— И что это значит?

— Я могу объяснить это тебе, когда у нас будет больше времени? А сейчас просто слушай, — Он кладет руки на мои колени. Ткань щекочет мою нежную кожу, и я не могу удержать смешок. — Колени должны быть согнуты. Они будут держать твои бедра внизу и помогут тебе, когда наносишь удар.

Я понятия не имею, что это точно значит, но это не имеет значения, когда я чувствую, как его большие руки прикасаются к моим бедрам. У меня появляются воспоминания о вчерашнем дне, когда он схватил меня за бедра и вошел в меня. Вот все, что нужно для появления невыносимой жары, распространяющейся вверх по моей шее на лицо. Я с трудом сглатываю. Если он не уберет свои руки от меня, я скоро перегреюсь.

— Правое бедро должно быть сзади, левое бедро указывать на твоего противника, — говорит он прямо в ухо, ослабляя мою позу.

Джай ужесточает хватку, и надавливает на ямочки моей поясницы. Вместо того, чтобы полностью превратиться в желе на полу, я сжимаю мышцы между ног и выпрямляю позвоночник. Я хочу произвести на него впечатление, чтобы он был счастлив, что я слушаю его. Хоть раз.

Я чувствую, как он улыбается возле моего уха.

— Когда ты наносишь удар, твои бедра не должны делать полный оборот. Иначе ты потеряешь энергию.

Ослабив хватку, он качает мои бедра, немного встряхивая их. Его пальцы перемещаются с моих бедер на живот, заставляя меня сжаться и задыхаться.

— Расслабься немного. Чем больше ты напряжена, тем больше ограничиваешь связь между руками и ногами. Тебе нужно движение, чтобы быть гибкой, но сильной. Понимаешь?

Я киваю.

— Я знаю, что ты нервничаешь по поводу своего боя, Котенок, но все будет хорошо. Ударь эту грушу, пока чувствуешь себя комфортно в этот момент. Если ты сбалансирована и расслаблена, то выученные тобой основы боя сделают свое дело. Не нужно много мышц или силы, чтобы ударить человека. Ты можешь сделать это.

Он отходит от меня, и я волочу ноги ближе к груше с вновь обретенной решимостью. Может быть, это не так сложно, как я сначала подумала.

— Так? — спрашиваю я, ожидая его разрешения.

Я дрожу, когда он скользит двумя твердыми пальцами вниз по моему позвоночнику.

— Твой позвоночник был создан, чтобы держать тебя прямо. Никогда не хочу видеть, что ты сутулишься в бою.

Я мягко выдыхаю.

— Ладно. Не сутулиться. Получай.

Я ударяю и, когда мой кулак попадает в грушу, к моему большому удивлению она сдвигается.

— Хорошо, — хвалит Джай откуда-то позади меня. — Добавь немного больше мощности своему удару, и будет то, что надо.

Я попадаю по груше снова и снова. На шестом ударе мое тело нагревается, а руки начинает жечь, но я чувствую себя легче, быстрее. Я останавливаюсь на короткую секунду для того, чтобы заглянуть через плечо. Подняв руки, Джай натягивает футболку и поправляет черные штаны. Из бокового кармана рюкзака он достает пачку денег и засовывает ее в карман. В конце концов, его глаза встречаются с моими.

— Я кое-кого должен увидеть. Держи удар. Не останавливайся, пока я не вернусь.

Он наклоняется и надевает свои кроссовки, после чего выходит, не сказав ни слова. Он часто исчезает с деньгами, и я не могу не задаться вопросом, куда он направляется. Часть меня хочет последовать за ним, но другая часть знает, что лучше не лезть в чужие дела. Независимо от того, что Джай не является чем-то, в чем я хочу быть замешана. Его план заключается в уничтожении Черепа, и я не совсем уверена, что хочу быть рядом, если ему это не удастся. Несмотря на то, насколько силен Джай, провал возможен, как вариант.

Страшный, угрожающий жизни вариант.