ЛЕШИНА КВАРТИРА. ВЕЧЕР

— Чего с ней делать-то? — спросил Армен. — Молчит целый день.

Катя сидела на лесенке, у выхода на крышу, Леха ходил по комнате.

— Вообще-то их сжигают. Керосином полить — и все дела. Будешь говорить?

 

Девка, упершись лбом в решетку, не отрываясь смотрела на мертвого пса Борю, который лежал на столе, завернутый в пальто.

— Я бы сжег, даже менять жалко.

 

Ночью Леша сидел за кухонным столом, под лампой. Опять поминал Борю. Потом снял с него пропитанное кровью синее пальто и уложил пса в спортивную сумку.

Девка, скрючившись, дрожала в своем вольере.

— Чего смотришь? — спросил Леша. — Тебя я по ветру развею.

— Дайте укрыться, пожалуйста, — вдруг тихо попросила она.

Леша замер на секунду, потом все-таки подошел и всунул пальто ей в клетку. Потом сложил в пакет колбаски из холодильника и кое-что со стола.

— В целлофане пирожок — одному щенку должок...

А одну тарелку поставил ей. Взял сумку и вышел.

 

Она молниеносным движением провела по складкам. Телефон был в кармане. Она включила его и напряженно ждала несколько секунд, пока табло не загорелось наконец зеленым. Она быстро набрала номер.

— Любимый... — прошептала она. — Как ты? Они убиты... Человек спрятан. Сердце бьется... Ты успеешь... С ним Василиса. Меня пусть не ищет, кошка в квартире... Все хорошо, я люблю тебя...

По лицу ее текли слезы счастья. Она открыла панель телефона, вытряхнула медный квадратик сим-карты и, закатав его в хлебный мякиш, проглотила. Остальную закуску она сбросила на пол и, разломив тарелку, острым осколком быстро вскрыла себе вены на руках и ногах.

 

На рассвете недалеко от реки, где кончается гранитная набережная, стояла оранжевая Лехина машина.

Кружились чайки над трубами завода, стайка собак смотрела, как работает лопатой человек. Он утрамбовал холмик, закинул под кузов лопату и вынул пакет со съестным.

Началась печальная тризна, грузовик завелся и уехал.