Приложение № V

(текст выступления Аслаевой Рахимы Гильметдиновны, заведующей кафедрой специальной педагогики и психологии ФГБОУ ВПО «Башкирский государственный педагогический университет им.М.Акмуллы»)

Мое знакомство с выдающимся ученым в области дефектологии, тифлологом, реабилитологом, кандидатом педагогических наук, заведующей лабораторией содержания и методов обучения детей с нарушением зрения Учреждения Российской Академии образования «Институт коррекционной педагогики» Венерой Закировной Денискиной произошло в 1986 году в храме самой загадочной, таинственной науки – Научно-исследовательском институте дефектологии Академии педагогических наук СССР в Москве. Ее жизнь – яркий пример социализации, полной реабилитации и адаптации незрячего человека. Говорят, что талант – это 1% интеллекта и 99% упорного труда. Эти девяносто девять процентов упорного труда полностью характеризует ее, истинного творца собственной судьбы. Я глубоко благодарна Высшему Разуму, своей судьбе, месту и времени за встречу с ней, с этим божественным человеком. Эта встреча перевернула всю мою судьбу и мое отношение к жизни.

Денискина (девичья фамилия Хабирова) Венера Закировна родилась 1 января 1946 года в г.Уфе. В два года Венера переболела коревой краснухой, после чего стала натыкаться на окружающие предметы, ощупывать их, у нее появилась боязнь даже знакомого пространства – в результате болезни у Венеры наступила частичная атрофия зрительного нерва, она стала инвалидом, практически ослепнув. В детском саду от нее не отказались - там понятия не имели, как надо воспитывать слепых детей с остаточным зрением. К моменту поступления в школу Венера умела писать крупными печатными буквами фамилию и имя, считала до десяти, знала наизусть много стихов, сказок и анекдотов, которые начала рассказывать с 4-летнего возраста.

Начальную школу Венера закончила в Уфе. Большие трудности были в первом классе. Учительница не понимала, что девочка практически слепая и не может писать точно в клеточках и не заходя за линии, не может читать глазами и поэтому рассказывает тексты наизусть. Со второго класса до окончания четвертого учительница у нее была (как ей казалось) самая прекрасная – Надежда Николаевна, которая учительствовала в школе №3 (эта школа тогда находилась у поворота трамвайной линии с улицы Ленина к вокзалу). Относилась Надежда Николаевна к Венере очень хорошо, ценила ее память и старания. Видимо, благодаря ее отношению к девочке-инвалиду по зрению и одноклассники относились к Венере хорошо. Но и учительница, и родители понимали, что Венера не видит с доски, хотя сидит за первой партой, и кроме газетных заголовков, ничего не может читать. Знакомые ее мамы из числа незрячих людей убеждали родителей, что хорошее образование девочка сможет получить только в школе для слепых детей, что именно там ее смогут подготовить к жизни в открытом обществе среди нормально видящих.

Венеру определили в пятый класс школы-интерната для слепых детей города Куйбышева (ныне г. Самара). Без Куйбышевской школы для слепых детей, как считает сама Венера Закировна, она едва ли смогла бы состояться и стать дефектологом и реабилитологом. Она – убежденный сторонник необходимости обучения незрячих детей в специальной школе. Тогда она, конечно, не понимала, что секрет ее успехов в школе кроется в адекватных методиках обучения. Став тифлопедагогом, она в своей научной деятельности уделяет огромное внимание проблеме совершенствования и разработки специальных методик обучения.

После школы Венеру Закировну готовы были принять без вступительных экзаменов в Куйбышевское культпросветучилище, как победительницу городских конкурсов чтецов. Но была мечта о высшем педагогическом образовании, причем учиться надо было только в Уфе, чтобы в случае обострения болезни сердца и суставов быть поближе к родным. Родители жили в пятнадцати часах езды от Уфы, поэтому Венера поселилась у родственников в Уфе. Она поступила ученицей на учебно-производственное предприятие Всероссийского общества слепых (чтобы заработать пенсию в 18 лет достаточно было одного года трудового стажа), записалась в различные кружки самодеятельности в клубе для слепых и поступила на подготовительные курсы математического отделения Башкирского государственного университета. Математику Венера предпочла филологии и истории, потому что, во-первых, незрячим математикам в то время было легче трудоустроиться, а во-вторых, так посоветовал отец, сказав, что заниматься надо серьезным делом.

Я опускаю рассказ о тех преградах, которые пришлось преодолеть Венере при поступлении в университет: одна женщина в приемной комиссии сначала не принимала документы, потом грозилась «Мы вас на экзаменах отсеем», затем говорила: «На комиссии по состоянию здоровья отчислим». При распределении после университета унижающих неприятностей тоже было достаточно. Восемь месяцев ушло на борьбу за вакантное место учителя математики в школе слепых. Отказывали только из-за инвалидности.

В августе 1970 года наступил ее первый рабочий день в Уфимской общеобразовательной школе для слепых детей. У нее было три класса: 5 «а» класс состоял из слепых детей с сохранным интеллектом, 5 «б» – из слепых детей с сохранным интеллектом, но с тяжелыми сопутствующими заболеваниями, а 5 «в» – из слепых детей с нарушением интеллекта. Она полюбила своих учеников и в школу не шла, а с радостью бежала. Венера Закировна учила детей не только математике, но и танцевать, вязать, кататься на коньках, то есть всему тому, чем увлекалась сама.

Через год учительства В.З. Денискина поняла, что в работе с ее ребятами одних знаний математики явно недостаточно для осуществления в процессе обучения индивидуально-дифференцированного подхода к учащимся. По совету завуча, Риммы Дмитриевны Максютовой, она поступила на тифлоотделение дефектологического факультета Ленинградского государственного педагогического института им. А.И. Герцена. Ленинградские преподаватели открыли молодому педагогу двери к знаниям в новых для нее областях науки – патология органа зрения, тифлопедагогика, тифлопсихология, тифлотехника, невропатология и др.

В пору работы учителем В.З. Денискиной довелось несколько раз лично общаться с доктором педагогических наук, профессором, тифлопедагогом М.И. Земцовой. Принимая молодую учительницу, Мария Ивановна с интересом расспрашивала о том, что именно волнует педагогический коллектив, какие трудности испытывают дети, что именно хотели бы учителя-практики от ученых и т. д.

В 1974 г. Венера Закировна вышла замуж и переехала в Москву. Вновь остро встала проблема поиска работы. Ни в одну из трех Московских школ для детей с нарушением зрения ее не взяли, в массовые школы преподаватели математики также не требовались. Вакантные ставки учителей математики имелись в профессионально-технических училищах. В.З. Денискина выбрала ГПТУ № 45. Правда, при поступлении на работу ей пришлось скрыть от директора школы свою инвалидность, так как руководителей учреждений, в которые она обращалась ранее, этот факт очень смущал.

В ГПТУ В.З. Денискина преподавала в трех группах: в одной учились только девочки, а две другие были смешанными. Кстати, первая группа оказалась по всем параметрам (успеваемость, взаимоотношения между учащимися, культура общения) самой сложной и с ней В.З. Денискиной пришлось изрядно повозиться.

От своих новых учеников Венера Закировна не стала скрывать свой дефект зрения, она просто и без всякого трагизма объяснила им, что из-за очень слабого зрения долго не сможет зрительно узнавать ребят. Рассказала учащимся и о том, что она окончила школу для слепых детей, что в такой же школе после университета проработала 4 года, что через год получит второе высшее образование. На ее учащихся это произвело большое впечатление.

Работа в ГПТУ В.З. Денискиной нравилась, учащиеся понимали объяснения и были достаточно активными на уроке. Венера Закировна уверена, что успех в учебе обеспечили как требовательное, но и очень уважительное отношение к учащимся, так и методики преподавания, которые используются в работе со слепыми детьми. В.З. Денискина говорит: «Если есть методика, позволяющая усваивать математику незрячим, то зрячие по той же методике должны обучаться еще успешнее. Вообще, если бы в массовых школах шире применяли методики коррекционной педагогики, то эффективность обучения нормально развивающихся детей была бы значительно выше».

Наступил июнь 1975 года. Государственную экзаменационную комиссию в Ленинградском государственном педагогическом институте им. А.И. Герцена возглавляла Людмила Ивановна Солнцева, заведовавшая в то время лабораторией обучения и воспитания слепых детей в Научно-исследовательском институте дефектологии Академии педагогических наук СССР в Москве. На ее сетования по поводу дефицита в Москве квалифицированных тифлологов ленинградские преподаватели (Алексей Григорьевич Литвак, Элеонора Марковна Стернина, Валентина Александровна Феоктистова) порекомендовали взять в лабораторию В.З. Денискину. Когда же преподаватели представили Венеру Закировну Людмиле Ивановне, то оказалось, что они уже знакомы. Людмила Ивановна вспомнила, как во время одной из своих командировок в Уфу была у Венеры на уроке и дала о нем положительный отзыв. Навсегда В.З. Денискина запомнила фразу Л.И. Солнцевой: «Эту Венеру возьму! До встречи в Москве».

В августе 1975 г. В.З. Денискина приступила к работе в НИИ дефектологии АПН СССР в качестве младшего научного сотрудника. В работу включилась активно. Надо заметить, что первые годы работы в Институте дефектологии прошли у нее в состоянии эйфории от счастья слушать и общаться с именитыми учеными: Ю.А. Кулагиным, Ф.Ф. Рау, Т.В. Розановой (ставшую руководителем ее диссертационного исследования), В.И. Лубовским, М.С. Певзнер, Е.М. Мастюковой, Н.Г. Морозовой и многими другими, которых раньше она знала только по публикациям.

В начале своей научной деятельности в Институте дефектологии В.З. Денискина проводила исследования, связанные с проблемами изучения математики в начальных классах школ для слепых. На основе этих исследований ею были составлены программы, написаны методические пособия и статьи. Затем в круг ее интересов были включены вопросы, связанные с обучением математике не только незрячих, но и слабовидящих детей. В.З. Денискина вошла в коллектив авторов, создававших программы для образовательных учреждений III и IV вида по заданию Министерства образования РФ в 1977, 1983, 1986, 1997, 1999 годах. Итогом этого периода ее научной деятельности стала защита диссертации на тему «Особенности обучения элементам геометрии слепых младших школьников», издание нескольких научно-методических работ и серебряная медаль Всесоюзной выставки достижений народного хозяйства СССР.

В 80-90-е годы Венера Закировна занималась адаптацией учебников по математике, алгебре и геометрии для слабовидящих школьников средней школы, которые выпускались издательством «Просвещение». Консультировала редакторов, занимающихся адаптацией учебников по астрономии для издания рельефно-точечным шрифтом и изданием учебников математики для детей с нарушением интеллекта. Постепенно круг научных интересов В.З. Денискиной расширялся – она стала одним из разработчиков специальных (коррекционных) программ, которые призваны повысить эффективность работы школ по подготовке детей с нарушением зрения к самостоятельной жизни. Это направление ее работы отражено как в программах по коррекционным курсам, так и в методических пособиях и статьях.

В 1992 г. НИИ дефектологии был переименован в Институт коррекционной педагогики, лаборатории обучения и воспитания слепых и слабовидящих детей были слиты в лабораторию содержания и методов обучения детей с нарушением зрения. Лабораторию возглавила Любовь Ивановна Плаксина, которая привлекла В.З. Денискину к решению проблем дошкольников с нарушением зрения. Венера Закировна была направлена постоянным научным консультантом в образовательное учреждение «Начальная школа – детский сад» для детей с нарушением зрения № 1697 (г.Москва).

С ростом авторитета в научном мире В.З. Денискину стали приглашать в качестве оппонента на защиты диссертационных исследований по коррекционной педагогике.

С первых лет работы в Институте дефектологии Венеру Закировну привлекали к методической работе по обучению педагогических кадров тифлологическим знаниям. Первый цикл лекций она прочитала в 1976 году в Вологде на Всесоюзных курсах повышения квалификации завучей школ для слепых и слабовидящих детей. Первая проба оказалась удачной. По мере систематического участия в мероприятиях институтов повышения квалификации работников образования, росла популярность В.З. Денискиной в регионах, расширялись творческие контакты со школами и детскими садами, ее все чаще приглашали в различные образовательные учреждения страны для чтения лекций по тифлологии.

В 1997 г. В.З. Денискину приняли на работу по совместительству в Академию повышения квалификации и переподготовки работников образования. Она выступала с циклами лекций перед слушателями институтов повышения квалификации работников образования Казани, Томска, Новосибирска, Красноярска, Абакана и многих других региональных центров страны. В.З. Денискину приглашали читать лекции для студентов Московского государственного педагогического института им. В.И. Ленина (ныне МПГУ), Московского государственного открытого педагогического университета им. М.А. Шолохова, Башкирского государственного педагогического университета.

В 2003 г. В.З. Денискину пригласили на работу по совместительству в Институт профессиональной реабилитации и подготовки персонала ВОС «РЕАКОМП», предложив заняться проблемами реабилитации взрослых инвалидов по зрению. Несмотря на большую занятость, она не смогла отказаться от этого предложения. Работая в отделе реабилитации Института профессиональной реабилитации и подготовки персонала ВОС, В.З. Денискина освоила работу на компьютере.

Научную и лекционную работу В.З. Денискина успешно сочетает с общественной деятельностью: она была членом комиссии по решению вопросов образования лиц с ограниченными возможностями здоровья при Государственной Думе, много лет трудилась в ревизионной комиссии Московской первичной организации незрячих работников интеллектуального труда ВОС, несколько лет являлась членом Федерального экспертного совета при Министерстве образования РФ, членом редколлегии журнала «Для вас, женщины», издаваемого рельефно-точечным шрифтом. Сегодня она является членом Ученого Совета по реабилитации при Центральном правлении ВОС, членом бюро Совета незрячих специалистов при Центральном правлении ВОС, членом редколлегий журналов «Школьный вестник» (для слепых и слабовидящих детей) и «Наша жизнь» (орган Всероссийского общества слепых), а также членом редколлегий профессиональных журналов «Дефектология», «Воспитание и обучение детей с отклонением в развитии», «Вестник тифлологии».

В заключение дополню свой доклад воспоминаниями и рассказами самой В.З. Денискиной.

«Детство я помню отчетливо. Родители не знали, как воспитывать слепого ребенка. Помощь пришла неожиданно. Как-то, вскоре после того, как я после болезни снова начала посещать детский сад, мама, Аклима Хабибулловна, зашла на работу к моему отцу, который работал в артели «Новый быт инвалидов» начальником переплетного цеха. Увидев там незрячих женщин, она рассказала им о своей беде и попросила совета. Оказалось, что не все из этих женщин потеряли зрение в результате военных действий – некоторые были инвалидами с детства, но обслуживали себя сами и работали. Именно у незрячих женщин мама узнавала о том, как без зрительного контроля можно выполнить то или иное бытовое практическое действие, как незрячие овладевают грамотой, как организуют свою самостоятельную жизнь. Многие родители и тогда, и теперь, воспитывая детей-инвалидов, так опекают их, что практически живут за них, лишая детей всякой самостоятельности, программируя их пожизненную зависимость от окружающих. Но моя мама твердо решила, что сделает все, чтобы дочка смогла жить самостоятельно. Она и не подозревала, что на этом пути сделает множество методических открытий, которые потом я, ее дочь, став дефектологом, буду передавать родителям и тифлопедагогам. А в те годы, приняв для себя главное решение, мать старалась учить меня всему, что умеют делать мои сверстники. С раннего детства я научилась выполнять работу по дому: мыла посуду, полы, пропалывала грядки, кормила домашних животных, ходила в магазин за продуктами и т. д. В семь лет мама начала учить меня готовить еду. В восемь лет мне пришлось целый месяц, пока мама лечилась в санатории, ежедневно стирать одежду братика, которого водили в детский сад. Исходя из своего опыта, считаю, что при воспитании слепого ребенка надо бояться слова «поздно», а не слова «рано»

Я приведу несколько примеров, чтобы лучше понять слепого ребенка.

Пример первый. Однажды, оставшись дома одна, я решила пошить. Я знала, что у окна висит специальная маленькая подушка-игольница с воткнутыми в нее иголками с нитками (мама по совету своих незрячих подруг познакомила меня с местом нахождения всех предметов в доме и не меняла их). Когда вдетая нитка закончилась, я достала катушку с нитками и стала накручивать нитку на иголку. Но как только я начинала шить, иголка отделялась от нитки. Через час мама пришла домой и застала меня в страшном расстройстве. На вопрос: «Что случилось?» я ответила, что «нитка никак не хочет прицепляться к иголке». Немного подумав, мама достала пластилин, слепила из него большую иголку с очень большим ушком, сняла со своего платья поясок, продела его в ушко пластилиновой иголки, завязала узелок и объяснила дочери принцип вдевания нитки в иголку. Я тогда все поняла. Потом, в мои школьные годы, появятся нитковдеватели, которыми я научилась пользоваться и перестала зависеть в этом деле от зрячих. Методику вдевания нитки в иголку без зрительного контроля и без нитковдевателя я освоила гораздо позже с помощью своей подруги, когда начала заниматься обобщением и разработкой методик социально-бытовой ориентации детей с нарушением зрения.

Другой пример. Моя мама всегда, когда это было возможно, брала меня с собой и по пути изучала со мной различные маршруты. Используя остаток зрения и другие анализаторы, мама обращала мое внимание на характерные для улицы звуки, окраску окружающих объектов, постоянно уточняя, что именно я вижу, и объясняла, что означает увиденное:

– Направо от рынка что видишь?

– Что-то длинное и желтое. – Это городская баня.

– А теперь, что видишь?

– Зеленое.

– Это забор паровозоремонтного завода…

Следующий этап изучения маршрута состоял в том, что мама притворялась больной, говорила, что у нее болит голова, поэтому она закрывала глаза и просила меня вести ее. Чтобы знать, не сбилась ли я с дороги, просила подробно рассказывать о маршруте. Я очень ответственно относилась к таким поручениям, а мама проверяла, насколько я хорошо знаю конкретный маршрут. Затем мама отправляла меня по изученному маршруту для выполнения определенного задания. Как правило, это были покупки небольшого количества каких-нибудь продуктов, ведь холодильников в домах тогда не было. Только после смерти мамы я узнала, что она ходила за мной и проверяла, как дочка справляется с маршрутом. Однажды я отправилась на задание, но быстро вернулась домой без покупки и в слезах, ноги и руки были в порезах. Мама встретила меня спокойно и забросала вопросами: «Что случилось? Почему ты поранилась? Ты забыла дорогу?». Пока я отвечала на вопросы, мама сделала новое для себя «открытие»: оказывается, в сумерках (а в такое время суток я впервые шла по маршруту одна) я не видела того забора, на который ориентировалась днем. Чтобы не потерять поворот после забора, мне пришлось идти вплотную к нему, касаясь его рукой. Вдоль забора тянулась канава, в которой было множество жестяных банок и битого стекла, и именно в эту канаву я упала.

После подобного случая, наверное, многие родители не стали бы отпускать ребенка без сопровождения, но моя мама, успокаивая и переключая мое внимание на правила обработки ран, уже искала способ, как дочке безопасно ходить по этому маршруту при любом освещении. На следующий день мама сказала: «Чтобы не «потерять» забор, возьми в руку свернутую в трубочку газету, а у папы много прочитанных газет, или прутик, их под ногами много валяется, вытяни руку и иди, касаясь газетой или прутиком забора. Тогда и забор не «потеряешь», и в канаву не упадешь». Анализируя этот случай, спокойное поведение мамы можно объяснить тем, что она шла за мной и видела мое падение, но нашла в себе силы, чтобы не подойти к упавшему ребенку и не разрушить уверенности ребенка в том, что она в семье помощница и многое может делать самостоятельно.

Письмо рельефно-точечным шрифтом Брайля я легко освоила. С чтением по Брайлю было сложнее. Первый раз вслух я читала на уроке 20 сентября. Читала по слогам, но Аскар Алекберович – мой первый незрячий учитель – поставил четверку и сказал: «Это аванс. Будешь стараться – сумеешь получить честную четверку. Без труда не выловишь и рыбку из пруда». Ох, как часто потом жизнь убеждала меня в истинности этой народной мудрости!

Сегодня Венера Закировна Денискина продолжает свою трудовую деятельность, хотя давно уже пенсионного возраста, и список болезней продолжает расти. Без работы она не представляет себе счастливой жизни.В арсенале ее достижений звание «Почетный работник общего образования», «Отличник Всероссийского общества слепых» и многие другие. У нее большой круг друзей, интересная работа, уютный дом, она успевает ездить с лекциями по стране и за ее пределы, много пишет, руководит аспирантами, посещает концерты. Я коснулась только очень коротко жизни этого человека, но, надеюсь, что убедила вас на конкретном примере в том, что жизнь незрячего человека может быть наполнена самым высоким смыслом.