Безвыходная ситуация

Саундтрек к главе: Tokio Hotel - Freunde Bleiben

-Заткнись, Том! – кричал черноволосый паренек, швыряя в брата стеклянный кувшин, который вдребезги разбился о стену, пролетев над головой пригнувшегося мальчишки и забрызгав все водой. – Если тебя что-то не устраивает, можешь валить из группы!

Том выпрямился и со злорадной усмешкой посмотрел в глаза взбешенного близнеца. Он явно был доволен происходящим, с наслаждением впитывал волны отчаяния, проносящиеся по воздуху.

-Билли, не кричи, я уже наслушался твоего нытья, пока ты записывал эту дурацкую песню, - все шире улыбаясь, говорил он. – Не знаю, как Дэв тебя еще не послал на все четыре стороны. Вопишь. Как кот по весне или поросенок на бойне.

-Хватит! – закричал Билл, выходя из себя. Казалось, что еще чуть-чуть, и из его ушей повалит дым. – Ты меня достал! Не понимаю, как я мог родиться в один день с таким придурком! Тебе не нравятся наши песни? Не нравится, как я пою? Может, тебя еще и место в группе не устраивает? А кто тебя, скажи мне, заставляет? Можешь катиться в Америку к своим разлюбимым рэперам, а мы найдем гитариста получше, выскочка!

Том только еще шире улыбнулся, наблюдая, как краснеет и раздувается от злости его брат. Зрелище не для слабонервных, но парню это доставляло почти физическое наслаждение.

-На мне вся группа держится. Ты вообще у нас в качестве декорации на сцене, чтобы народ привлекать, пугало! Посмотри на себя: ты же девка с членом, ей-богу!

Теперь Билл окончательно не выдержал и бросился с кулаками на близнеца. Но тот ловко увернулся от удара, грозящего ему справа, и от пинка в коленку. От негодования его брат сжал кулаки так, что костяшки пальцев побелели, а ногти до боли впились в нежную кожу ладоней, стиснул зубы, чтобы не закричать в голос, и с тихим рыком вылетел из студии, хлопнув дверью.

-Истеричка, - прошипел ему вслед Том и повернулся к остальным находящимся в комнате – Георгу, Густаву и звукорежиссеру, которые с откровенно скучающими лицами следили за развернувшимся представлением.

Всем, кто работал в группе с ребятами, уже давно надоели ежедневные скандалы, происходящие между близнецами. Не смотря на столь тесные кровные узы, парни на дух друг друга не переносили. Да, они были совершенно разные по стилю и характеру, но ведь они могли бы спокойно общаться, как с другими людьми, не менее от них отличающимися. Но нет: с кем угодно, но только не между собой. Каждый день они ссорились, кричали друг на друга, ни часа не могли провести в тишине или просто в спокойной обстановке. Постоянно находились раздражители, самые малые искорки, от которых разгорались настоящие стихийные бедствия. Том постоянно издевался над Биллом, от души критикуя его самого и все, что с ним связано. А тот, в свою очередь, не оставлял подколы брата без внимания, на каждое слово находя достойный ответ в виде обидных фраз или просто-напросто кулаков. Окружающим людям ничего не оставалось, кроме как наблюдать и ждать очередного затишья, когда близнецы остынут и возьмутся вновь за работу. Но их терпения никогда не хватало надолго, чуть погодя они снова начинали разбор полетов и перемывание косточек друг друга. Любые попытки их примирить кончались неудачами, даже родитель беспомощно разводили руками.

***

Дверь кабинета продюсера едва не слетела с петель, когда Билл, влетая в комнату, распахнул ее одним пинком.

-Я не могу! – закричал он с порога. – Я не хочу больше с ним работать, Дэв! Он меня окончательно достал! Ищи нового гитариста, если не хочешь искать нового солиста!

Парень почему-то был уверен, что в проигрыше не останется. Его логика была проста, как Божий день: таких необычных людей, как он, Билл Каулитц, таких привлекающих внимание молодежи, не так уж много, и практически все они уже задействованы в шоу-бизнесе. А Дэвид Йост сидел в кресле, разглядывая какие-то бумаги, даже не подняв головы на раскрасневшегося парня. Он уже привык, что ежедневно, иногда по нескольку раз, один из близнецов, или оба сразу, врываются к нему и начинают истерику. Поэтому сейчас он просто подождал, пока поток гневных слов иссякнет, и поднял на подопечного взгляд.

-Припомни, сколько раз ты грозил мне этим? – спокойно произнес он. Парень молчал, сверкая глазами, и мужчина продолжил: - А теперь вспомни, что я каждый раз тебе отвечал...

-Но... – начал было Билл, но Дэвид не дал ему ничего больше сказать.

-Послушай снова, если забыл. Вы оба – лицо группы. Без вас это не будет тем, что нужно нашей аудитории. Если один уйдет, все рухнет, проект Tokio Hotel не может существовать ни без эпатажного Билла, ни без его братца-ловеласа Тома. Вы позвоночник. Если нет части позвонков, тело умирает, верно? Поэтому... Ты знаешь, что я скажу дальше.

Да, солист это прекрасно знал. Перед ним не было тупика, всегда стоял только выбор: терпеть брата и заниматься любимым делом или бросить все, уйти из музыки на пике карьеры. Для него вариантов не было: не петь и не писать песни парень не мог и всегда оставлял все как есть. Его близнец тоже склонялся в пользу музыки, поэтому им двоим ничего не оставалось, только терпеть.

Билл стоял посреди кабинета, размышляя. Хотя, о чем было размышлять, если все настолько очевидно? Продюсер это понимал, поэтому с относительно довольным видом смотрел на все еще красное лицо напротив. Относительным его удовлетворение было потому, что ситуация между братьями его не радовала. Все было очень неустойчиво, держалось на последнем издыхании и могло разрушиться в любую секунду. Огромных трудов стоило заставить их вести себя хотя бы на публике так, будто они очень дружны.

Выходя в свет, Том и Билл, стиснув зубы, играли крепчайшую братскую любовь, имитировали синхронные движения по запланированному сигналу, которые воспринимались фанатами с огромным восторгом. Конечно, не обходилось без перепалок, когда кого-нибудь из них заносило. Но, спохватившись, близнецы быстро все переводили в шутку, дружеский спор, и их настоящие взаимоотношения продолжали быть тайной. Но никто не мог угадать, сколько они еще продержатся, поэтому проблема оставалась актуальной для всех.

Дэвид и Билл еще минуту молча смотрели друг на друга, после чего мужчина вновь потянулся к своим бумагам.

-Иди работать. Мы и так откладываем выпуск альбома. Если вы и дальше будете тянуть, наш рейтинг упадет окончательно. Иди! – строго сказал он.

Солист в последний раз сверкнул взглядом на Йоста, который уже, казалось, забыл о существовании парня, и вышел, едва сдерживаясь, чтобы не хлопнуть дверью.

***

Когда Билл вернулся в рубку звукорежиссера, Тома там не было. Густав что-то лениво отбивал на своей установке, остальные потягивали ароматный кофе, уютно расположившись на кожаном диванчике в углу.

-Где... этот? – процедил он сквозь зубы, не обращаясь ни к кому конкретно.

Ударник удивленно замер, подняв палочки, чтобы снова опустить их на звенящие инструменты, но словно забыл это сделать.

-А может, не надо, а? Хватит уже на сегодня...

-Густав! – неожиданно резко рявкнул Каулитц. – Я не за этим его ищу! Нам нужно переписать песню... Он снова налажал.

-А... Он, кажется, курить пошел, - наконец, опустив руки, ответил парень и поджал губы.

Больше говорить ничего никому не хотелось. Все знали, что влезать в перепалки близнецов опасно. Доставалось больше всех, как правило, разнимающему.

Билл сел на ближайший к нему стул и закрыл глаза, пытаясь успокоиться. Гнев на брата не проходил, он уже привык на него постоянно злиться и был бы удивлен, если бы это хоть на минуту прошло.

Успокоиться ему так и не удалось, потому что уже через пару минут в комнату вошел Том. Увидев младшего, он злорадно усмехнулся, глаза загорелись недобрым огнем. Он подкрался к стулу сзади и... обломался, потому что Билл открыл глаза и обернулся, посмотрев на неудавшегося пугателя холодным взглядом. Взгляд того мгновенно потух, но отступать он не хотел.

-Всю посуду Дэву перебил, псих? – с нескрываемой издевкой произнес он.

Брат поджал губы, не желая поддаваться на провокацию. Он медленно встал и пошел в рубку к микрофону, бросив через плечо:

-Пошли, запишем гитару с вокалом, и хватит на сегодня, иначе я сорвусь.

Парень подошел к стойке, надел наушники и с презрением стал наблюдать за братом, проверяющим свой инструмент. Когда все было готово, он поднял вверх большой палец, звукооператор включил аппаратуру, и началась запись. Сначала все шло сносно: вступление, куплет, припев... Пока на середине проигрыша гитара Тома не дзынькнула. Порвалась струна, едва не хлестнув того по лицу.

-Ах, чтоб тебя! – выругался гитарист, разглядывая инструмент. – Какого черта? – поняв, что починить он ничего не сможет сейчас, он со злости бросил жалобно звякнувшую гитару в угол и встал, злобно посмотрев на Билла, будто тот был во всем виноват. А Билл, в свою очередь, закатил глаза и сжал пальцы в кулаки.

-У тебя руки из задницы растут? – произнес он. – Мы когда-нибудь закончим с этой песней?

-Заткнись, Билли, - оскалился Том. – От твоего голоса уже струны рвутся.

-Значит, опять я виноват, так? – парень уже снял наушники и встал, сложа руки на груди, лицом к близнецу. – Кто тебя учил игре? У меня хотя бы ничего не ломается.

-А это потому, что ты ничего не делаешь. Только и умеешь, что выть в микрофон и закатывать концерты.

Они уже стояли в позах полной готовности к драке. Казалось, еще секунда, и начнется потасовка. Но в эту минуту между ними возник неизвестно откуда взявшийся Йост.

-Хватит! Довольно! Валите в отель! Я с вами завтра разберусь.

Билл и Том испепеляли друг друга взглядами, но обстановка уже была не так напряжена. Накал страстей прошел, оставляя после себя неприятную дрожь в воздухе. Противники расходились по своим углам. Солист первым вышел из студии, подхватит свою приличных размеров сумку из последней коллекции какого-то известного дизайнера, и направился к парковке. Через пять минут его Ауди выехала на шоссе. Еще через четверть часа Том тоже отправился в отель.

#2#